...Только слепой не увидит, что конвенциональная медицина целиком и полностью охвачена убивающими человеческую цивилизацию силами смерти. На сегодняшний день уже произошел полный захват сферы здравоохранения транснациональными фармакологическими корпорациями – и на законодательном, и мафиозном уровне, что привело ее к полному обесчеловечиванию и коммерциализации, а врача превратило в менеджера по продаже лекарств. Впрочем, это логическое завершение всей истории деградации и падения материалистической медицины.

Но на сегодняшний день та же болезнь в значительной мере охватывает уже и антропософскую медицину. Теперь и здесь, в нарушение одного из древних мистериальных принципов, происходит лечение болезни, а не больного. Правда, пока еще сохраняется понимание, что нельзя бороться с поверхностными симптомами, принимая за саму болезнь защитные реакции организма (немедленно бросаться сбивать температуру, подавлять антибиотиками воспаление или гасить таблетками кашель). И все же, хотя этот уровень понимания болезни является недосягаемой вершиной для материалистической медицины, для антропософской же медицины в ходе 20-го столетия это уже стало совершенно недостаточным в связи с полным изменением субстанциальности мира: исцеление самой мировой иллюзии (майи) через нисхождение субстанции Михаила в 1917 году, что сто лет спустя положило начало Битве Михаила с Драконом на самой Земле (подробнее об этом – в статье «Великая октябрьская» михаэлическая революция», и в дальнейшем тексте мы будет не раз возвращаться к этой важнейшей теме с разных сторон). А это оказывает решающее влияние и на субстанцию болезни как таковой, которая полностью меняет свой статус и становится подобной детским болезням роста. Для антропософского врача, как и любого продвинутого сознания понятно, что коклюш, ветрянка, скарлатина и пр. – это вовсе не болезни в обычном смысле слова, а совершенно необходимая перестройка организма, унаследованного от родителей, под конкретную индивидуальность, воплощенную в нем. Поэтому врачам и родителям не нужно стремиться любой ценой «залечить» эти болезни, а, наоборот, стараться помогать внутренней перестройке педагогическими мерами и только лишь удерживать физиологические процессы в границах, исключающих опасных для жизни осложнений.

Но теперь, фактически за Порогом Духовного мира, где на самом деле уже находится современное человечество, становится актуальной аналогичная перестройка организма также и в отношении Высшего Я. А это будет происходить, конечно же, не только в первом семилетии, а в течении всей жизни. Именно это меняет субстанцию болезни как таковой; и если раньше было достаточно для антропософского врача различать настоящую болезнь и ее симптомы, которые на самом деле защитные реакции организма (и это был огромный прорыв по сравнению с конвенциональной медициной), то теперь этого уже совершенно недостаточно, поскольку вся болезнь целиком должна быть пониматься как симптоматика по отношению к истинной болезни на душевно-духовном плане, диагностировать и лечить которую и должен уметь современный врач. Так что сфера его профессиональной компетенции резко расширяется, поскольку теперь он должен правильно относится не только к симптомам (ликвидация которых и составляет бездушный медицинский рынок), но и к самой болезни: он с ней творчески взаимодействует. Говоря современным языком, физическая болезнь должна становится управляемой катастрофой, т.е. творческим процессом, в руках проходящего Порог человека и помогающего ему врача, а не страданием дышащего на ладан несчастного больного, понятия не имеющего об своей истинной болезни.