* * *
Что найдено, будет утеряно,
А что родилось, то умрет.
Кому же и сколько отмерено -
Один лишь Господь разберет.
Поэтому зря мы досадуем
На жизни внезапный излом.
Сегодня мы решкою падаем,
А завтра взлетаем орлом,
Чтоб где-то, в ином измерении,
На новом тернистом пути,
Пройдя испытанье смирением,
Счастливый билетик найти.
Но даже счастливым билетиком
Того, что ушло, не вернуть.
Еще никому диалектику
Не удалось обмануть.
Жизнь
Друзья мои, за редким исключеньем
Мы, под гипнозом вечной суеты,
В событиях, имеющих значенье,
Не узнаем грядущего черты.
Не часто извлекаем мы уроки
Из собственных ошибок и утрат.
И чьих-то ярких биографий строки
Нам также ни о чем не говорят.
Но, может статься, вечною загадкой
По замыслу Создателя должна
Быть жизнь, чтобы соленой, горькой, сладкой -
Непресною на вкус была она?
Столь притягательно - непостижимой
И хрупкой, верно, суждено ей быть,
Чтоб жаждой покоренья одержимы,
Могли мы жизнь так ревностно любить.
Шаг
Когда волной накрывает тьма,
Смывая и высь, и даль,
И чувственный взор леденит зима,
И сердце теснит печаль,
Когда любовь - не огонь, а дым,
Съедающий свет очей,
Когда все кажется сном худым
Ты, словно в параличе,
Вдруг застываешь. Весь мир - не то.
А все, что было, - не так.
Спасенья нет... Ты нигде и никто.
Но сделай один лишь шаг.
В любом направленьи. Куда- нибудь.
Пространство вокруг смени -
И обозначится новый путь.
Забрезжут во тьме огни.
Ступай, и увидишь надежд зарю
И юной мечты очаг.
Поверь, я знаю, что говорю.
Один только смелый шаг!
Суета сует
Скажи мне, время мудрое, в чем суть
Добра и зла?
Я их переплетающийся путь
Не поняла.
Не ты ли цедишь знанье из всего
В потоке лет?
Уста сомкнуло время - у него
Ответа нет.
А в чем же истины пречистый свет?
Скажи, наш ум!
Не ты ль итожишь совокупный след
Великих дум?
Порой похож о том твой странный толк
На сущий бред.
Потупил разум очи и умолк.
Ответа нет.
Скажи, Земля, откуда мы пришли,
Зачем мы здесь?
Что тщетно ищем мы в твоей пыли,
И кто мы есть?
Познав себя, избегнуть бы могли
Мы сотни бед!
Но у тебя, страдалицы-Земли,
Ответа нет.
Так и живем, не ведая о том,
Что мы творим.
На благо иль во вред сверкаем льдом,
Огнем горим.
Какой бы мы ни вкладывали смысл
В то или в сё,
По достижении конкретных числ
Проходит все.
Томленье духа, грех и слепота...
Исхода нет.
Быть может, жизнь и вправду - суета
Пустых сует?
Лестница терпенья
Над новостью, которая могла бы
Швырнуть меня в отчаяния лапы,
Не стану, словно девочка, рыдать -
С надеждой буду ждать,
Пока рассвет не бросит вызов ночи,
И солнца луч не тронет Ваши очи,
Сгоняя сон со зря бегущих лет,
В которых света нет.
Пока Вы не прозреете душою
И ясно не увидите большое
И подлинное в малом и пустом,
А сложное - в простом.
Пока Вы не проникнете в глубины
Кристальной чистоты сквозь плесень тины,
И больше Вас не сможет обмануть
Береговая муть.
Не испугаюсь крутизны ступеней
На бесконечной лестнице терпенья,
Которого хватило б лишь на час,
Когда б не вера в Вас.
Дерзкому
Огромный мир, обманчиво-простой,
Постигнуть не клянись.
Измерить ли дорожною верстой
Божественную высь?
Мощь солнечного света сгоряча
Затмить не обещай.
Прожжет ли своим пламенем свеча
Небесную скрижаль?
Не состязайся духом молодым
С нетленностью слепой,
Покуда золотых иллюзий дым
Не сгинет сам собой.
Ты лучше посади своей рукой
Живой цветок любви.
Пока не канул в ледяной покой,
Гори, страдай, живи…
Зрячему
Посвящается Александру
Каждый видит то, что хочет видеть
В жизни, в людях, и в себе самом.
Правдой можно так себя обидеть,
Что уж лучше лжи забыться сном.
В сонном царстве зрячих - единицы.
Прозорливых - меньше и того.
А кого коснется луч зарницы -
На кол или на костер его!
Так и спим... Но те из нас, кто зрячи,
Пусть их тяжкий труд - цветок в пыли,
Те, кто видят этот мир иначе -
Вся надежда наша. Соль земли.
Ваших строк драгоценная россыпь
Ваших строк драгоценная россыпь -
Философских загадок скрижаль.
В ядрах мыслей сокрыты вопросы,
А в вопросах - бескрайняя даль.
В ней - подъем над летучим мгновеньем,
Вековая вселенская боль,
К сути тайного прикоскновенье,
Первозданного хаоса ноль.
Обещание слез озаренья,
К неприступным твердыням стезя,
Вздох прощения и примиренья
С тем, с чем было смириться нельзя.
Открывая Вас снова и снова,
В тени вижу магический свет,
Где молчание - больше, чем слово,
И где слово - лишь отблеск, лишь след
Силы, связывающей несвязанность.
И, сводя разводные мосты,
Чудотворную пью недосказанность -
Оживающий призрак мечты…
* * *
Слишком много в мире суеты,
Лжи и страха, боли и страданья!
Но бледнеют, тают их следы
От любви волшебного сиянья.
Этой правды скромные цветы
У себя не видим под ногами.
Неземной мы жаждем красоты
И крутыми бредим берегами.
К зыбким далям призрачной мечты
Тянемся ослепшими руками.
А с недостижимой высоты
Плачет Бог над нами, дураками.
* * *
Сталью грудь не защищена.
Спина никем не прикрыта.
Я ведь не знала, что жизнь- война,
И что любовь- коррида.
Вспоминаю свой первый бой-
Вся была в кровь разбита.
Но в том бою было право с тобой
Рядом идти добыто.
Что ж, раз война ... не щитом, не штыком -
Грудью удар отражала.
Я не искала защиты ни в ком.
И от врагов не бежала.
Много с тех пор неравных боев
Выпало мне на долю.
Сердце исполнилось до краев
Невыразимой болью.
Больно мне, что в пучине огня,
В грохоте канонады
Просят мужчины теперь у меня
Милости и пощады.
Больно, что жизни моей пила
Лучшее отпилила.
Я ведь в начале пути была
Трепетной, кроткой, милой.
Грудь была высока и нежна.
Душа- широко раскрыта,
А в глазах сияла весна
Светом любви омыта...
* * *
Вонзившись в сердце, не дает покоя
И сна мне чувство странное одно:
Как будто что-то вижу я такое,
Чего другим увидеть не дано.
И, в суть вещей невольно проникая,
Несовершенства ощущаю боль,
Из - под медовой корки извлекая
Рентгеном глаз ядра густую соль.
Что было от меня вчера сокрыто
В умах людей, в их лицах и словах,
Сегодня светом истины омыто.
Нет тайны в их прозрачных головах.
Лишенная спасительных иллюзий,
Я в океане правды ледяной,
Подобно замерзающей медузе
Сжимаюсь, чуть колышима волной...
* * *
Куда мы бежим, закусив удила,
Не чуя земли под ногами?
Какие такие большие дела
Нас гонят по жизни кругами?
Быть может, мы ждем, что на этом пути,
Который нас завтра состарит,
Нам что-то сегодня удастся найти,
Что жизнь нашу смыслом одарит?
Иль верим, что нашей судьбы карусель
На очередном обороте,
Сорвавшись с орбиты, найдет свою цель
В свободном и дерзком полете?
Бежим мы, и нам ни вздохнуть, ни присесть
В загадочном этом круженьи.
Но, может быть, в том-то вся тайна и есть,
Что мы - часть чужого движенья?
Кого-то пытаемся мы обогнать,
За кем-то мы не успеваем.
Но, видимо, нам никогда не узнать,
Чей двигатель мы согреваем.
И, раз уж никак по-другому нельзя,
То есть у меня предложенье:
Мы все в одной лодке. Расслабьтесь, друзья!
Почувствуйте прелесть движенья!
Соль земли
Мы в мир приходим без предубежденья.
Без робости, без страха, без стыда.
В невинном и наивном заблужденьи,
Что мы навеки прибыли сюда,
Что путь наш- череда завоеваний
Земных призов, что люди-братья, и
Что мы, по мере наших дарований,
Достойны власти, славы и любви.
В угаре молодого оптимизма,
На розовом восходе наших дней
Нам кажется, что мы сильнее жизни,
И что вполне готовы к схватке с ней.
И лишь с теченьем времени виднее
Становятся нам истины черты:
Да, древо жизни пышно зеленеет.
Но так ли уж сладки его плоды?
Мы чувствуем, что жизнь короче звука
Трех главных слов ценою в сотни строк,
Что дар любить- немыслимая мука,
А мир людей безумен и жесток.
Мы постигаем цену славы тленной
И, наблюдая власти мрачный лик,
Мы понимаем, что во всей вселенной
Достойной доли выбор невелик.
И мы теряем в духе и отваге,
И делаемся мелочней и злей,
Взирая на былых иллюзий флаги
Над мачтами разбитых кораблей,
Штормам отдавших наши притязанья
На столь желанный жребий. Все больней
Судьба нам мстит за взлеты и дерзанья,
Доказывая, кто кого сильней.
В борьбе неравной падают иные,
В небытие до срока уходя.
Другие же, все карты козырные
Уж разыграв, смиряются. Хотя
Еще есть силы, но не виден берег.
И, сокровенной изменив мечте,
С теченьем слившись, и в себя не веря,
Они влекутся к финишной черте.
Но все же, к счастью, есть меж нас особый
Десяток замечательных людей,
Отмеченных печатью высшей пробы
В небесной канцелярии. Детей
Они смелей, свободней и светлее.
Их помыслы беззлобны и чисты.
И как-то удивительно теплее
Становится от этой чистоты.
Они не ищут ни чинов, ни званий.
Тепло сердец без дрожи отдают.
И чашу жизни, полную страданий,
Не отрываясь и не морщась, пьют.
Их мужество- не глупости примета.
Их оптимизм- не юности мираж.
Свидетельство немеркнущего света
Всей кровью их оплаченный кураж.
Они, как феникс, вечность искушают,
Из пепла восставая вновь и вновь.
И в нас каким-то чудом воскрешают
Вкус к жизни, милосердье и любовь.
И освещают нам они дорогу,
И возвращают наши корабли.
Их, строго говоря, совсем не много.
Но именно они есть соль земли.
* * *
Кто мы такие и зачем мы здесь?
На согнутые в крюк вопросы эти
Навешивает каждое столетье
Догадок фантастическую смесь.
Но истины из них нам не извлечь.
Не понимая, что же мы такое,
В исканьях не даем себе покоя,
Хоть, кажется, игра не стоит свеч.
Самих себя самим не оценить.
Наверное, герои и святые
В нас живы, и духовной чистоты их
Прочна богами сотканная нить.
И, вероятно, трепетную лань
С конем в одну телегу впрячь не можно.
Но в сотах наших душ все слишком сложно.
В них несовместности бледнеет грань.
О ценностях незыблемых трубя,
В любовь от сотворенья мира веря,
Не мы ль в своих любимых будим зверя,
И веру предавая, и себя?
Глядим, как тонет друг в недобрый час,
И, зная, что наш плот непотопляем,
Не мы ль, лицо спасая, заявляем,
Что обстоятельства сильнее нас?
С собою бъемся мы в двойном кольце
Добра и зла, переплетенных туго,
Проросших до костей, до жил друг в друга.
Бесы и ангелы в одном лице.
О, если б знали мы, зачем мы здесь!
Быть может, наши души бы прозрели,
И радугой небесной акварели
Земля бы просияла в нашу честь...
Но что же делать, коли мы слепы,
Коль и на это нет у нас ответа,
И луч всепроникающего света
Пронесся мимо нашей скорлупы?
Не стоит ожидать от нас чудес.
Ни в круге ближнем, ни на расстояньи.
Мы даже осознать не в состояньи,
Кто мы такие, и зачем мы здесь.
* * *
Что может человек знать о своей судьбе,
Когда пяти минут не в силах он провидеть?
Идет он, как слепой, по жизненной тропе,
Умея лишь любить и ненавидеть.
И даже если вдруг почудится ему,
Что меж людьми особым чем-то он отмечен,
Что истина ему открыта одному,
И суд его высок и безупречен,-
То это лишь мираж и суета сует,
В которых вовсе нет ни смысла, ни порядка.
В грядущее у нас прозренья, к счастью, нет.
И слава Богу, что оно- загадка.
Борцы за счастье на земле
Что спорить, правы иль не правы
Все те, кто одержим борьбой...
Известно - времена и нравы
Всегда согласны меж собой.
А нынче на дворе ненастье,
Нужда гуляет по стране.
И оттого борьба за счастье
В особой, видимо, цене.
И вот бегут "борцы" по кругу,
Ловя удачи миражи,
И лгут бессовестно друг другу,
Скрывая правду пеной лжи.
А правда в том, что всем не хватит.
Корыто благ на всех одно.
Иной на поиск жизнь истратит-
Ему не явится оно.
Долга дорога до корыта.
До ближнего - недалека.
Кто сильный - друга бьет открыто.
Кто послабей - исподтишка.
Тот отнимает, этот тащит,
Но цель у них, увы, одна:
Не хлеба, пирога б послаще.
И не водицы б, а вина.
А тот, кто сытою рукою
Уж не пытается отнять,
За что-то борется такое,
Чего нам с вами не понять.
Как свора псов, бегут по кругу
"Борцы за счастье" на земле.
Избави, Боже, с перепугу
Нам оказаться в их числе...
* * *
Ни плохого в том нет, ни хорошего-
Просто поздно фортуну корить,
Что в какое-то мелкое крошево
Истолкли Вы свой дар говорить.
Вас повсюду встречали литаврами.
Льстили, мстили, хвалили, кляли.
И пред этими бренными лаврами
Вы склонялись до самой земли.
А могли бы летать, где захочется,
Над землею, как птица, парить,
И пылающим словом пророчицы
О нетленном с людьми говорить!
Что ж...в итоге похода за славою
Лишь забвения скудный улов.
Не сказали Вы, видимо, главного.
Остальное не стоило слов.
* * *
Я думала, для радости и счастья
Приходит человек на белый свет.
А вышло, что всего лишь для участья
В непреходящей суете сует.
Я думала, любовь - улыбка неба,
Корона человеческих страстей.
А оказалось, что кусочек хлеба
В сто крат любви важнее для людей.
Я думала, что время - врачеватель,
И за работу платы не берет.
На самом деле - лишь преподаватель
Науки жизни. С платою вперед.
Я думала, коль у дюдей нет гири
Уравновесить хамство, подлость, месть,
Так, может быть, не в этом грустном мире,
Но где-нибудь она уж точно есть?
Возможно, ошибаюсь я и в этом.
И все ж, чтоб быть счастливей и добрей,
Родится сказка под пером поэта,
Лучится свет волшебных фонарей.
Не претендую на оригинальность,
И никого обидеть не хочу.
Но приподнять тяжелую реальность
Лишь вымыслу, пожалуй, по плечу.
Силам тьмы
Не помню, кто из древних молвил: синь небес нетленна.
Тот, кто заметил это, несомненно, прав.
Но разве менее нетленна чернота вселенной,
Что родила ту синь, собою свет поправ?
Слово
О слово! Право, человек едва ли
Тебя сильнее что-нибудь встречал.
Не зря ты было в том святом начале-
Праматери всех мыслимых начал.
Твоя математическая точность
Поет в устах любого языка.
И грех в тебе живет, и непорочность,
И блеск ума, и глупость дурака.
Презреньем жалишь, лечишь состраданьем,
И смехом низвергаешь с высоты.
Все краски и оттенки мирозданья
Своею музыкой объемлешь ты.
Ты всю траву безмолвия скосило.
По всей планете голос твой звучит.
Но лишь тогда свою являешь силу,
Когда в ответ хоть кто-нибудь молчит.
Поэтому прими мой суд спокойно.
Я думаю, признанья час настал,
И золото молчания достойно
С тобою разделить твой пьедестал.
Молодым
Судом советчиков себя не унижайте.
Своим неопытным умом пытайтесь жить.
Свои сложнейшие задачи разрешайте,
Свои тяжелые ошибки совершайте,
Свои бесценные победы умножайте
И мненьем собственным учитесь дорожить!
Но, главное, я вам желаю друг для друга
Единым нервом и единой болью быть.
В карете брака страсти нежная подпруга
Недолговечна, словно мартовская вьюга,
И, лишь трясясь по кочкам жизненного круга,
Поймете вы, что значит верить и любить.
* * *
Мне, словно неразумному ребенку,
Земля шептала: стой, остановись!
Но вдохновенный ветер как картонку
Унес меня в заманчивую высь.
И вот гляжу я, ветер проклиная,
На землю со смертельной высоты.
И, падая, в безумьи вспоминаю,
Как были хороши ее цветы.
Чем притягательнее искушенье,
Тем тяжелей расплата за него.
Подумай, прежде чем принять решенье,
Ты, чей девиз "Все или ничего".
Туман сомнений
Когда густой туман сомнений
Тебя глотает целиком,
Всех прошлых жизненных ранений
Острее боль. И в горле ком.
И рассыпаются опоры,
Что были твёрже, чем скала.
В ушах - пустые разговоры.
В глазах - кривые зеркала.
И ты, истерзан хищной птицей
Неведенья, готов отдать
Последний вздох, чтоб убедиться.
Не сомневаться. Не гадать.
Но стоит ветерку повеять
На отступающий туман
И солнцу ясности рассеять
Последний зрительный обман,
Как жизнь опять спешит обидеть:
Ах, истина, увы, не та,
Какой ее ты жаждал видеть
На фоне чистого листа.
И ты, прозревши, понимаешь,
Что правды беспристрастный свет
Совсем не тех коснулся клавиш.
А тех - вообще в рояле нет.
И столь желанных сердцу песен
На том рояле не сложить.
Да, мир сомнений хмур и тесен.
Но разве легче с правдой жить?
* * *
Я готова многое простить
Тем, кто виноват передо мною:
Мимо уха пошлость пропустить,
Мимо глаз-презренье ледяное,
Сплетен и интриг змеиный яд,
Злую зависть тех, кто яму роет,
Слабость, трусость, в общем - все подряд.
Мы не ангелы и не герои.
Но смогу ль предательство простить?
Удержать себя от искушенья
И, приняв удар, не отразить,
Устоять пред сладостью отмщенья?
* * *
Заря горела, пела, жгла,
Звала в большой полет.
Любви и веры два крыла
Несли меня вперед.
В моих глазах жил отблеск звезд.
Светился целью путь.
Держала счастье я за хвост,
Пила я жизни суть.
Легко справлялась с колесом
Капризницы- судьбы.
Успех казался мне призом
За мастерство борьбы.
Но на моем пути возник
Безбрежный океан.
Неистов, яростен и дик,
Своею мощью пьян.
Он штормом смыл закатный пыл
И солнца, и луны.
А на меня хватило сил
Всего одной волны.
Была песчинкой на ветру.
Лишь всплеск- и нет меня.
Вода похитила игру
Небесного огня.
В глазах нет больше света звезд.
Морское дно- мой путь.
И предо мной один вопрос:
Как легче утонуть...
* * *
А в небесах весны - пронзительная просинь!
И дремлют почки перед взрывом красоты.
Отчалил поезд жизни, и его колесам
С улыбкой кланяются первые цветы.
И вот уже светлее дни, нежнее чувства,
Смелее речи, ярче искорки в глазах.
Сияет лето силой Божьего искусства
Алмазом солнца в ослепленных небесах.
А в летних грозах - гнева огненные стрелы.
А в летних ливнях - страсти ядерный распад.
Ах, если б вечно так гремело и горело!
Но за ближайшим поворотом- листопад.
В тяжелом небе реже проступает просинь.
И плачут голые деревья и дома.
А поезд мчится мимо остановки "осень"
Прямым путем к конечной станции "зима".
А после - вновь придет весна. Она вернется.
Нальются почки силой жизни и огня.
И грянет гром. И лук небесный изогнется.
Все это так и будет! Пусть не для меня...
* * *
Вчера они не знали даже имени друг друга.
Но то было вчера.
Сегодня он- ее герой. Она- его подруга.
Плоть от его ребра.
А завтра от реки любви с крутыми берегами
Простынет даже след.
И станут двое любящих смертельными врагами.
Как жаль, что так устроен белый свет...
* * *
Я не могу смотреть на брошенную женщину,
На полный острой боли взгляд собачьих глаз.
Я вижу все: и то, что было ей обещано
В счастливый час,
И что вся жизнь афишей новою заклеена,
А от вчерашней-только пара жалких строк.
Что счастье бедное ее лежит осмеяно
У чьих-то ног.
И что душа ее, к предавшему прикована,
Еще надеется на чудо, и кричит!
Что грудь ее, бичом любви исполосована,
Кровоточит.
И все, что в жизни ей осталось, перекрещено
На том, кого уже нельзя вернуть назад.
Я не могу смотреть на брошенную женщину -
Я вижу ад.
* * *
Все тебе дано,
Что для счастья надо.
Но сперва оно
Спрятано от взгляда.
И не видишь ты,
Гость из ниоткуда,
Щедрой красоты
Жизненного чуда.
Лихо тратишь то,
Что досталось даром-
Поишь решето
Юности нектаром.
Вместо корабля
Из любви и веры
Правишь без руля
Лодкой из фанеры,
И плывешь туда,
Где тебе не рады.
Жаждешь без труда
Завладеть наградой.
Гонишься за тем,
Что догнать не в силах,
Позабыв совсем
Верных, близких, милых...
Лишь когда назад
Бросишь одиноко
Свой усталый взгляд-
Вдруг прозреет око.
И увидишь ты
То, что видят дети:
Истины черты
В объективном свете.
И поймешь одно:
Что тебе с рожденья
Было все дано.
Не было лишь зренья.
И, склонив на грудь
Голову седую,
Вспомнишь весь свой путь,
Что прошел впустую.
Господи, прости!
Было так - и будет.
Лишь к концу пути
Прозревают люди.
* * *
С обрыва летишь в холодный омут,
Чтобы согреть его.
А он, легко глотнув, и не вспомнит
Имени твоего.
Не жертвуй бренному слишком много,
И жизнь отдать не спеши.
Она не только твоя, в ней Бога
Лучшая часть души.
А коль не так, как хотел, живется,
Незачем жизнь винить.
Пробьет твой час - сама оборвется
Ее непрочная нить.
На странном пути
Не можешь ты, а другие могут -
Нет ничего больней.
Значит, с ними нельзя в дорогу.
Зря запрягал коней.
Можешь и ты, и другие могут -
Нет ничего скучней.
Значит, вопрос в линейку разогнут.
Все вы равны под ней.
Можешь лишь ты, другие не могут -
Нет ничего грустней.
Значит, все вместе и сохнут и мокнут,
Один лишь ты в стороне.
Живешь талантом, трудом иль случаем -
Не радуйся и не грусти.
В итоге одно другого не лучше
На этом странном пути.
* * *
Я знала тех, кто видел небо,
Хоть на него и не смотрел,
И кто сожженным жизнью не был,
Хоть для других всю жизнь горел.
Но знала я и тех, кто тихо,
Лелея собственный живот
В сторонке от чужого лиха,
Сгорал от мизерных забот.
Широк разброс на удивленье.
Одним дано шкалу рвануть,
Другим - до первого деленья
Не удается дотянуть.
И в каждом новом поколеньи
И те и эти хлеб жуют.
И к счастью ли, иль к сожаленью,
Скучать друг другу не дают.
Гармония
Ты - острое, я - гладкое.
Ты - грубое, я - нежное.
Ты- горькое, я - сладкое.
Ты - новое, я - прежнее.
Мы - выпуклость и впадина,
Рывок и торможение,
Провал и перекладина,
Удар и отражение.
Свободы мне глубокая
До дна видна ирония.
Урод я, однобокая,
Но вместе мы- гармония.
Ее великой тайной
Друг в друга словно впаяны
Взаиморастворимые
Враги непримиримые.
* * *
Мечтала о том, чтобы выйти на сцену,
А жизнь провела за кулисами.
Просила за лучшее высшую цену, -
Пришлось обойтись компромиссами...
* * *
В предрассветной выси угасают звезды,
И меняет цвет небес ажурный зонт.
Растекается, легко глотая версты,
Поцелованный зарею горизонт.
И, в предчувствии возобладанья света,
Как предательски бежит ночная тень,
Чтоб сберечь себя для грозного ответа
В час, когда как ночь теперь, ослабнет день!
В этот час прозренья, в этот час признанья
Роковой неотвратимости измен
Как частицы первозданного метанья
Между двух огней, двух берегов, двух стен,
В этот час проникновения в законы,
Из которых вытекает наша жизнь,
Ты из крайности не сотвори иконы,
И от выводов незрелых удержись.
Кровью, потом и слезами мудрость эта
Познается. Глазом редко видим мы
Неизбежность пробужденья света
В неизбежности сгущенья тьмы.
* * *
Пожалуй, лучше что-то, чем вовсе ничего.
Хотя бы потому, что это что-то
Нежданной силой тяжести смысла своего
Сдвигает точку прежнего отсчета.
И вот- гляжу по-новому я на жизнь свою
В предчувствии несказанного слова.
И полотно реальности заново крою,
Освобождая место для иного.
* * *
Из колодца между бледных век-
Искорки голодного безумия.
Неужели это человек,
А не разрисованная мумия?
Ребрышек кривые провода
Обтянула кожица колбасная.
Это жертва модного суда
Борется за право быть прекрасною.
И не в силах модный календарь
Худобе хоть раз влепить затрещину.
Видимо, на жертвенный алтарь
Брошено навечно тело женщины...
* * *
Закрой глаза и, может быть, узреет
Твой дух, чего твой глаз не разглядел.
Духовным зреньем видится острее
Узор необъяснимых слов и дел.
И обретает контуры и краски
Незримый спор затворов и ключей.
И тайные причин и следствий связки
Вспухают светом внутренних лучей.
Вглядись в себя - полетом ястребиным
Не облететь подобной крутизны -
И ты поймешь, какие же глубины
Такому взору могут быть даны.
* * *
Так что же можно предложить
Тому, кто все уже изведал,
Кто счастлив был и счастье предал,
Чтоб жизнь нелегкую прожить?
Кто был отважен и труслив,
Великодушен и расчетлив,
Прям как стрела, и изворотлив,
Правдив как зеркало, и лжив?
Что ж, не секрет, что человек
Противоречиями полон.
Кто сладок ликом- сердцем солон.
В ком жар внутри - снаружи снег.
Но не вина его - беда,
Что, как беспомощную руку,
Он тянет жизненную муку
Из ниоткуда в никуда.
И так устал ее тянуть,
И так ему не много надо,
Что доброго довольно взгляда,
Чтоб жизни смысл ему вернуть.
Суета
Сжигая за собою все мосты,
Он слепо шел на зов своей мечты.
Но оказалось, что его мечта
Не стоила сгоревшего моста.
И, отвернувшись от солгавших звезд,
На пепелище вновь он строит мост.
Так, постигая сущность суеты,
Мы жжем и строим бренные мосты.
* * *
Тебе, кто пули на лету
Ловил, страшней нет кары
Чем то, когда невмоготу
Держать судьбы удары.
Когда, замкнув собою круг,
Предаст и друг.
Когда последний бастион
Падет, поставив точку,
Ты- хруст костей, ты-хрип, ты-стон,
Ты- нерв без оболочки!
И жизнь, твой кредитор, грозит
Закрыть кредит.
Но, если на пределе сил,
На острие надлома,
Утробным рыком, вздутьем жил
Ты вспыхнешь как солома,
Чтоб хоть на миг возникший жар
Сдержал удар,
То пусть не будет на тебе
От ран живого места -
Ты в этой выстоишь борьбе!
Ты - из другого теста.
И бросит недруг тяжело:
Что ж, повезло...
* * *
Да, нелегким выдался путь,
Но с него никак не свернуть.
Потому что восходу
Нет обратного ходу...
Да, учусь кормиться трудом,
Но от благ не ломится дом.
Потому что учеба -
Черный хлеб, а не сдоба...
Да, всю жизнь забот полон рот,
Но не хуже ль наоборот?
Потому что от скуки
Только беды да муки...
Да, близка уж Лета-река,
Но походка моя легка.
Потому что не бремя
Жизни прожитой время...
Да, стою на самом краю,
Но вопросов не задаю.
Потому что на это
Не найдется ответа.
* * *
Есть в дней осенних приближеньи
Такая мягкость, свет такой...
И в листьев трепетном круженьи
Такой ласкающий покой...
В ночной росе - такая свежесть,
Такая в небе чистота,
Такая сдержанная нежность
В прощальном шепоте куста,
И в воздухе - такая сладость,
Что невозможно передать,
Как в сердце тихо льется радость.
Нисходит Божья благодать!
* * *
Довольно было одного
Луча восхода золотого,
Чтоб пали цепи и оковы
С больного духа моего.
Прочь от тягучей суеты
Лечу, в полет еще не веря,
Жуть высоты дыханьем меря,
На крыльях дерзостной мечты.
И, обжигаясь о восторг
Опасной близости к светилу,
Несусь с неистовою силой
На пламенеющий восток.
И вот - в слияньи с солнцем я
Горю накалом запределья,
Глотая огненное зелье
Совсем другого бытия!
И сущность жертвы познаю,
И плавлюсь я в горниле этом,
Чтоб голубым пролиться светом
На землю сонную мою.
Лишь в предзакатной полумгле
Очнувшись, как от сновиденья,
Кляну стремительность паденья
К холодной, сумрачной земле.
И в сладком ужасе гляжу
На остывающее солнце...
С тех пор во тьме, на дне колодца
Я пылью угольной лежу.
* * *
Почему в хмурых тучах ненастья
Даже узкий нам виден проем,
А когда улыбается счастье-
Мы лица его не узнаем?
Почему мы не можем смеяться
Так, чтоб завтра не плакать о том?
Почему мы ласкаем паяца,
А героя стегаем хлыстом?
Если кто-то тебе очень дорог,
Отчего ему дорог не ты?
И откуда ползет этот морок
В мир гармонии и красоты?
Нет на эти вопросы ответа.
Тот ответ, что придумали мы,
Не созвучен ни радости света,
Ни печали безвыходной тьмы.
А в осеннем саду хризантемы
Все роняют свои лепестки
В темный омут классической темы
О причудливых ликах тоски...
Житейские наблюдения
Чем ближе цель,тем дальше я от старта.
Но кто докажет, что не солгала
Моей рукой начертанная карта?
Быть может, не в ту сторону я шла?
Чем крепче стены, тем храбрее воин,
Что оборону крепости ведет.
Но восхищенья вряд ли он достоин-
И без него твердыня не падет.
Чем глубже чувства и больней утрата,
Тем громче мщения победный клич.
Но надсадивших горло ждет расплата-
Отмщенных чувств фатальный паралич.
Марине Цветаевой
Он врезан в твердь гранита,
Как солнца луч-в окно.
Ваш профиль знаменитый
С бессмертием - одно.
И страстные порывы
Мятущейся души
Так несомненно живы
И сладостно свежи!
Цветы очарованья
Так девственно нежны...
Так яростно сиянье
Бушующей весны!
Словесных стрел уколы
Убийственно точны.
Неумолимо голы
Презренья валуны.
Великих истин строки,
Как первый снег, чисты.
И неподкупно строги
Лица любви черты.
Пробив забвенья камень
И времени волну,
Ваш крик, Ваш взлёт, Ваш пламень
У вечности в плену.
Септимы
1.
О, этот лучший из миров,
Который так назвать мы смели,
Хотя сравненья не имели
Ни с чем иным, на самом деле-
Единственный наш хрупкий кров.
Мы живы от его даров.
Молитесь, чтоб он был здоров.
2.
Ответить иль не отвечать?
Вопрос вопросов. И поныне
Глас вопиющего в пустыне
Не ведает такой латыни,
Чтоб тишину перекричать.
На нем бессилия печать.
Так уж не лучше ль промолчать?
3.
Простим глупцу его слова.
Они, как зеркало кривое,
Сожмут или растянут вдвое
То слово истины живое,
Что не вмещает голова.
Плетет глупец нам кружева
Из лжи, невинной как трава.
4
Не отвечайте злом на зло!
Оно вернется к вам обратно
Умноженным тысячекратно,
И ляжет тихо, аккуратно
Клеймом проказы на чело.
И так вам станет тяжело,
Что лучше б голову снесло!
5
Откройте слух простым словам!
Ведь до того, как стать простыми,
Они устами золотыми
Бывали вымолвлены. Ими
Был устлан путь мудрейших к вам.
Отдайте долг словесным львам
И их утраченным правам.
Зачем?
Зачем грибами мы плавим тучи,
И скоростью пространство взрываем?
Кому от этих судорог лучше?
Кого мы тем огнем согреваем?
Зачем сосем мы соки земные,
Дыханьем недр торгуем как хлебом?
Впились в планету жилы стальные.
Простится ли все это нам небом?
Зачем бежим от мудрой природы,
Прогрессом этот бег называя?
Бурлит он, словно вешние воды,
И доброе, и злое смывая.
Зачем мы истязаем друг друга,
Дороги жизни бег сокращая?
В печальном завершении круга
Что детям нашим мы завещаем?
Святки
В бокале узком пиво пенится,
Готовы карты к ворожбе.
Быть может, что-нибудь изменится
В моей загадочной судьбе?
Чужим советам я не следую,
Сама с собой совет держу.
Чудес не жду. На жизнь не сетую.
Тогда зачем же ворожу?
Да потому что мне не верится,
Что ни за чем сюда пришла.
И, словно зернышко на мельнице,
Я лишь для жернова жила.
Дождливый вечер к ночи клонится.
Желтеют пятна фонарей.
Быть может, все-таки, откроется
Мне скрытый смысл судьбы моей?
Наброски к теме "Москва в начале века"
Москва, ты на своем веку довольно повидала
Живых картинок виражей истории слепой.
В мишень прогресса целясь, ты в десятку попадала,
Россию увлекая за собой.
И в третьем тыщелетии от Рождества Христова,
На стыке двух эпох, - опять все взоры на тебя.
И ты пред нами предстаешь необьяснимо новой,
Непостижимой для самой себя.
Совсем другими стали вдруг твои дома и люди.
Унесся прочь двадцатый век, и с этих самых пор,
Сорвав все маски, и лишившись сразу всех иллюзий,
Шагнула ты в естественный отбор.
А в этой гонке с каждым днем трудней остановиться.
И мчишься ты по кругу с перекошенным лицом.
Пульсируют "нон-стоп" твои артерии, столица,
Сжимаемы очередным кольцом.
Расколот образ твоих улиц, площадей и парков,
Кич, нищета и роскошь спорят с временем взахлеб.
Взмывают дерзко в небеса высотки олигархов
Над серыми массивами хрущоб.
И лик парадоксальный твой, и ритм сердцебиенья,
И древнюю религию, и новые дела
Венчают примиряюще воскресшие из тленья
Спасителя златые купола.
Вот - школьник, юный гений, в электронных дебрях бродит,
Валюту направляя в виртуальный свой конверт.
Он банковских "секьюрити" так ловко за нос водит,
Что не "раскусит" ни один эксперт.
А вот - вчерашний инженер, представленный к наградам,
Проживший от челночества весь скудный свой доход.
Пьет горькую, затравленным, потусторонним взглядом
Встречая века нового восход.
По рынку бойким продавцам растерянно внимая,
Согнувшись в вихре перемен под бременем невзгод,
Кого чему теперь учить, едва ли понимая,
Старик-профессор с тросточкой бредет.
А женщины, заложницы сверхкризиса отчизны,
Со всех окраин канувшего в Лету СССР
В бесплодных поисках красивой и безбедной жизни
Бегут в Москву, с путан беря пример.
По вечерам такая легкокрылая жар-птица,
Вся в боевой раскраске и с исколотым плечом,
Глотая страх, выходит на Тверскую прокатиться
За пятьдесят "зеленых" с лихачом.
А вот и баловни судьбы- крутые нувориши,
Любители рисковых дел и скоростной езды.
У них от "бабок" бешеных совсем "слетели крыши",
И бизнес тоже "съехал с борозды".
Не дураки, помимо дела, погулять на славу,
Лукавым увлеченные на золотое дно,
Они до утренней зари "гудят на всю октаву".
В Московских кабаках и казино.
А по утрам, стряхнув с себя голодную дремоту,
От гнева и стыда не подымая головы,
Заброшенное старичье выходит на охоту
По мусорным контейнерам Москвы.
И вот не знаешь, радоваться ль, плакать иль дивиться
Стремительной и противоречивой смене вех.
Однако, именно таким ворвался к нам в столицу,
Столь долгожданный двадцать первый век.
Утро в лесу
Трепетной осинки
Серебристый смех,
Нежный блеск росинки,
Изумрудный мех
Трав, и птичье пенье
В небе высоко.
Как в лесу весеннем
Дышится легко!
В минуту слабости
Как-то быстро жизнь прошла.
Грустно и обидно.
Что искала - не нашла.
Не судьба уж, видно.
Большей частью не сбылось
То, о чем мечталось.
Да и то, что удалось,
Дорого досталось.
Знаю, что не всем дано
Черпать полной ложкой.
Знаю, что не суждено
Гладкою дорожкой
По беспечной жизни мне
Колобком катиться.
Побывала и в огне
И в сырой водице.
Но печалюсь не о том,
Что был путь мой сложен,
А о том, что счастья в нем-
Несколько горошин.
Я жалею не о том,
Что уходит лето,
А что мало было в нем
Звука, вкуса, цвета.
Вместо неги-сладости
Вечная работа.
Без искринки радости,
До седьмого пота.
Вместо перца жгучего,
Вместо устриц тонких
И вина шипучего-
Пресный хлеб поденки.
То, что век свой не жила,
А, как вол, трудилась,
Слишком поздно поняла,
Поздно спохватилась.
Эх, еще бы только раз
Все начать сначала!
По-другому жизни вальс
Я бы танцевала.
Но, увы, в дверях зима.
Горько и обидно.
За окном сплошная тьма.
Ничего не видно.
Сыну
Увидишь свет в далеком окне -
Лучам его улыбнись.
Услышишь музыку в тишине -
На звук ее обернись.
Если удачу поймаешь вдруг,
Крепче ее держи.
Если о помощи спросит друг,
В просьбе не откажи.
А постучится счастье в твой дом-
Дверь распахни широко.
Не упрекая себя ни в чем,
Живи светло и легко!
Но знай: не вечно солнечный день
Будет слепить глаза.
Кроме света есть еще тень.
Кроме солнца- гроза.
Никто отвести не сможет беду,
Когда она у ворот,
И остановить на полном ходу
Судьбы крутой поворот.
Никто ответа не даст за тебя
На самый трудный вопрос.
Каждый считает сам для себя,
Сколько шипов у роз.
И если лихо всплывет со дна,
Будь терпелив, мой сын.
Помни, терпенье во все времена-
Признак сильных мужчин.
И, если никто не сможет помочь,
Значит, борись один.
И даже в самую темную ночь
Веруй в рассвет, мой сын!
Хворостовскому
Искусства обнажившиеся тайны
Как пес голодный, жадно зал глотал.
И свет прозренья до его окраины
Из эпицентра вспышки долетал-
То голоса лучащиеся звуки
В метаньях между счастьем и бедой
Блаженства белизной, пурпуром муки
Бросали вызов вечности седой.
В почтеньи умолкают даже птицы,
Когда твой голос в высь несет сердца,
Одушевляя лучшие страницы
Сияющей симфонии Творца.
И зритель, стосковавшийся по чуду,
Вкушая от свершения мечты,
С безумством истерички бьет посуду
Внезапно отступившей глухоты.
Но гаснет день, а завтра - все с начала.
Вползает в мозг сомнения змея
И ядом переполненное жало,
Как нож, вонзает в мякоть бытия.
Вчерашний мастер - снова подмастерье.
Никто на веру чуда не берет.
И, как приговоренный к высшей мере,
Восходишь ты на сцены эшафот,
Чтоб вновь, всосав весь мир, как перед смертью,
Когда все лики жизни хороши,
Дать залп собой по жаждущим отверстьям
Иссохшей губки зрительской души.
Сломать шаблоны, взмыть над прозой века,
Сорвать все якоря до одного -
Работа Бога, а не человека.
Но ты, Артист, глагол и перст Его.
* * *
Будь реалистом я - что в том хорошего,
Когда мне правда жизни не мила?
Пусть сказка обошлась бы мне недешево,
Но лучше б я романтиком была.
Хотя... и в этом ничего хорошего -
В глазах один лишь розовый туман,
Которым я от жизни отгорожена.
Не лучше правды мой самообман.
В своих бесплодных поисках хорошего
Я медленно теряю веру в жизнь.
Быть может, все мои надежды в крошево
Дробит проклятый скрытый пессимизм,
Который отрицает смысл хорошего?
Что ж, может быть... но жизнь - не черный лист,
И на него так много красок брошено,
Что их не видит только фаталист.
Слово мужчины
Слово мужчины - ладонь ребром.
Зарубка принятого решенья.
Молния мысли. Атаки гром.
Сигнал победы иль пораженья.
Слово женщины- горький мед.
Улыбка солнца перед грозою.
Ветер и пламя. Искристый лед,
Легко растапливаемый слезою.
Взгляд мужчины горящ, крылат,
Упруг, как ребра стальной пружины.
Это- сути мгновенный охват.
Рывок в прозренье первопричины.
Женщины взгляд- алхимия чувств.
В его глубинах жутко и сладко.
Мил и страшен он. Полон и пуст -
Никем не разгаданная загадка.
* * *
Дамасскую розу с бутоном розы дикой
Единая связует суть.
Но от красоты неприметной до великой
Нам кажется непроходимым путь.
О, если б проклятьем всеобщего сравненья
Мы не были поражены,
То в наших глазах, без малейшего сомненья,
Все розы мира были бы равны.
Вселенских качелей ни отменить, ни спрятать.
На нашем жизненном пути
Находим мы лишь для того, чтобы утратить
И что-нибудь иное обрести.
От крайности к крайности, через отреченье
От розы, что была мила,
Несет нас потоком метаний и мученья
От равной тщеты и добра и зла,
От равного тлена печали и восторга,
Уродливости и красы,
От полной бессмыслицы ревностного торга
За счастья неисправные весы.
Дамасскую розу с бутоном розы дикой
Единая связует суть.
К шипам их и к прелестям, малой иль великой,
Ведет, увы, один и тот же путь.
Октавы
1
Прошу, впусти меня в свой мир!
Не царь, не кайзер, не эмир,
Тебе не в силах подарить я
Такого верного укрытья,
Чтоб не страшиться ничего.
Однако, мог бы разделить я
С тобой боль мира твоего
И шрамы- все до одного.
2
Пред неуступчивой судьбой
Не заслоняй его собой.
Пусть, что начертано, случится.
Пусть вместо меда пуд горчицы
Ему придется в жизни съесть -
Лишь так он сможет научиться
Держать удар и слово "честь"
Ценить, покуда дух в нем есть.
3
Когда блеснет в траве роса,
Закатом вспыхнут небеса
И день в прохладу окунется,
Ко мне любимый мой вернется.
"Пойдем, я за тобой пришел", -
Промолвив, тихо улыбнется.
Но даже если б был он зол,
Пошла б, куда бы ни повел.
Эгоисту
Подай тому, кто нуждается,
Взывая к людям в мольбе.
Ведь что кому причитается -
Судить, мой друг, не тебе.
И кто утверждать осмелится,
Что на ветрах бытия
Его ветряную мельницу
Минует чаша сия?
О, чашу эту печальную
Лишь сильный безмолвно пьет.
А слабый в слезах отчаянья
На помощь тебя зовет.
Попробуй хоть на минуточку
Со слуха сорвать засов
И бросить любви хоть чуточку
На чашу Высших Весов.
Быть может, от этой малости,
Что ты обронил в пути,
У бога достанет жалости
Тебя самого спасти...
* * *
Пока котел страстей бурлит и дышит,
И вы еще друг другу не друзья,
Пока резерв любви не вышел,
Вас разделить нельзя.
Когда огонь играет с тьмою в прятки,
Не верьте, что наступит полный мрак.
Со светом будет все в порядке,
Пока горит очаг.
Не важно - час или одна минута
Расплавит горечи стальную нить.
Покуда вы нужны кому-то,
Есть смысл на свете жить.
В штормах бушующего жизенетока
Не бойтесь сделать что-нибудь не так.
Лишь берегите пуще ока
Любви живой маяк.
"Иллюзионисту"
Не напрасно с истиной споришь,
В иллюзорную даль маня.
Пусть ты просто в камеру смотришь,
И лишь кажется - на меня.
Но, встречая твой взгляд, ликую
И, условностей лед рубя,
Открываю в себе другую -
Ярче, тоньше, сильней себя.
Зря твердят, что не светит людям
То, чего в правде жизни нет.
От таких, как твои, иллюзий
Настоящий исходит свет.
* * *
В движеньи, в споре скорости и нервов,
Изменчивой фортуны фаворит
За счет до дна исчерпанных резервов
Лидирует, удерживая ритм.
Под бубен славы, в лихорадке блеска
Таблоиды кричат: недостижим!
Вбивая в мозг настойчиво и резко:
Кто первым стал, не должен стать вторым -
И он бежит. А жизнь проходит мимо,
Пустая, как бездарное кино.
Все, что в ней ценно и неповторимо -
За кадром, и, чуть всплыв, спешит на дно.
Любви и веры, дружбы и участья
Бегущим ни добыть, ни удержать.
Да, в этом целом есть всего две части,
И жесток выбор: жить или бежать.
Он выбрал бег. И жизнь его - потери
И пошлая поверхностность утех.
Разрывом перегруженных артерий
Он оплатил достигнутый успех
И пал. А в мире гонки те же нравы.
В нем первенства искус необорим.
Таблоиды, по-видимому, правы:
Кто первым был, не сможет быть вторым.
* * *
За жизненной атлетикой
Плетется следом грусть.
И с этой арифметикой
Я спорить не берусь.
Чем тяжелее мускулы
И злей рука твоя,
Тем больше света тусклого
На трассе бытия.
Чем дальше расстояние
От сердца до меча,
Тем ласковей сияние
Небесного луча.
И чей бы мудрый промысел
Нас так ни замесил,
Прав целиком и полностью
Он в расстановке сил.
Весенняя гроза
Кусты сирени вздыбил майский ветер.
Парламент птиц покинул провода.
Набрякло небо мутью хмурых сплетен
О том, что солнце скрылось навсегда.
В испуге воздух вязким студнем вздрогнул
И раскололся в кронах тополей.
И ливня дробь пошла стрелять по окнам.
Ударил в ноздри почвы бурый клей.
Весенняя гроза - дуэль лазури
И мглы. Небес разгневанных игра.
Предвестница разгула летней бури
И проба ее дерзкого пера.
Она- как лобовое столкновенье
Канкана с блюзом на одной струне.
Как остановка сердца на мгновенье.
Как выплеск острой зависти к весне.
Сыну (второе)
Он думал, она - лишь его.
И локоном нежным их тайна,
Как ширмою исповедальной,
Сокрыта от мира сего.
Но разве огонь удержать?
Рожден он, чтоб без передышки
В погоне за сладостью вспышки
Все дальше и дальше бежать.
И разве упрятать огонь
От тех, кто томится без света,
Кому даже свет сигареты
Обжечь обещает ладонь?
Что локон уже не его -
Секрет для него одного.
Он думал, средь жизненных карт
Бубновая дама Удача
Щедра, справедлива и зряча,
И ценит талант и азарт.
И, словно бывалый пират-
Искатель рисковых баталий,
На карту удачи поставил
Он всех своих пушек заряд.
Но разве слепые глаза
Узреют глубины таланта?
Она обошла дебютанта,
Раздвинувшего небеса.
Удача слепа и глуха.
Но кто же, увы, без греха?
Он думал, пусть тропка узка,
И шанс уцелеть тоньше тени -
Удержит его от паденья
Надежного друга рука.
И сделал решительный шаг
В беду без спасательных тросов.
А друг, плащ бесстрашия сбросив,
Дрожал, малодушен и наг.
Он выжил, чтоб жизнью прервать
Иллюзий наивные грезы -
Под страхом смертельной угрозы
Не станет и друг рисковать.
С тех пор он уж так не страдал -
Чудес он от жизни не ждал.
* * *
Кто мнит, что знает ближнего, тот - слеп.
И я была слепой, не видя сути
Того, с кем много лет делила хлеб
И риск прыжков на жизненном батуте.
Кто так судил, что мы не можем знать
Себя, и даже тех, кого мы любим?
Что опытом не тронута печать
Хожденья по неведения зубьям?
Кто так судил, что знать нам не дано,
Кто завтра нас предаст, движеньем плавным,
Как хлам ненужный, выбросив в окно
Зов совести или мольбу о главном?
Кто б ни был он - он прав. Зачем нам знать
Все то, во что необходимо верить?
В любовь не веря, можно ли понять
Восторг волны, разбившейся о берег?
Закон любви
Закон любви жесток, но щедр и мудр -
Погибнешь, с ним схлестнувшись в поединке.
Но в жемчуг обращает перламутр
Любовь моллюска к крохотной песчинке.
* * *
Мы встретились лишь взглядами и... все -
Из прежней жизни оба словно выбыли,
Почувствовав, как что-то нас несет
Друг к другу так безудержно, как к гибели.
Весь прошлый опыт, как пустой прожект,
Стерт мозгом на глазах бессильной логики,
И обнулен итоговый эффект
Всей жизненной сложнейшей аэробики.
Мы новую вселенную творим.
Пусть на сыро пока, мазками грубыми.
В ней дым один, но это счастья дым.
Его вдыхая, движемся друг к другу мы.
Выбор
Последний шаг по тракту. Дальше- клин:
Одетые в снега покоя зимы
Иль зной любви настойчивых мужчин,
Чьи взоры и слова неотразимы.
И ты, к живому чувству сделав шаг,
Покинула большак.
Последний вдох свободы. Дальше - сеть,
Которая опутает навеки.
Ни смежить век ночами, ни присесть
В заботах о любимом человеке.
И ты, чтобы в пространстве не висеть,
Упала в эту сеть.
Последний взгляд назад, а дальше - степь.
Поля житейских битв до горизонта.
Над ними не взлететь - на крыльях цепь.
И, став бойцом невидимого фронта,
Ты, без оружья, в страхе и во мгле
Шагаешь по земле.
Блаженны не ведающие
Я знаю то, чего не стоит знать.
И верю в то, во что опасно верить.
И опыта сомнительную кладь
Не тороплюсь аршином знаний мерить.
Я не люблю учить или судить.
И в споре из меня противник слабый -
Ведь логики запутанную нить
Я в чистый абсолют не возвела бы.
Уверенность бесплодной нахожу.
В смысл превосходной степени не верю.
А перед тем, что ясно и ежу,
Без сожаленья закрываю двери.
И оттого друзей не полон дом.
На простынях сомнений сны не сладки.
И уж давно жалею я о том,
Что к непосильной приросла загадке.
Ни мне не по зубам он, ни другим -
Сей мир, чудесной силою хранимый.
Ни вычислить умом его нагим,
Ни сердцем угадать- все будет мимо...
В попытке заглянуть в него на миг
То утверждаем мы, то отрицаем.
И каждый день он ставит нас в тупик.
Он, словно сфинкса лик, непроницаем.
Верша Сизифов труд, не в первый раз
Иллюзию мы правдой называем.
Но мир не обижается на нас.
Как был он, так и есть - непознаваем.
* * *
Знают чуткие струны гитары,
Что у ангела сладостных мук -
У любви драгоценного дара -
Путь особый: загадочный круг.
Лишь вздохнут они, я возвращаюсь
В мир свободы, в покой без границ,
Где смущала других, не смущаясь,
Опьяняла лишь взмахом ресниц.
Дрогнут струны - и будто я снова
В этом круге, в начеле пути,
Окрыленная жаждой иного
И сознаньем, что все впереди.
Дерзкий взгляд и бессонные ночи,
И вопрос - слов бессвязных набор,
И ответ, так волнующе точен,
Что я помню его до сих пор.
А потом - понесло, завертело,
Подняло над землей, обожгло
Из распахнутых сердца и тела
Изливающееся тепло.
Била, гнула, трясла и месила
Жизнь меня на изгибах пути.
Я не раз напрягала все силы,
Чтоб согреть, уберечь и спасти...
На кругу этом чудном и странном
Все изведав, я все приняла:
Слезы счастья, предательства раны,
Боль безвыходного угла,
Пламя страсти, вино наслажденья,
Вирус ревности жгучей в крови,
Шок паденья, восторг возрожденья -
Эйфорию и ужас любви.
Все прошло... В завершение круга,
Превращеньем своим сражена,
Я теперь уже просто подруга.
Не возлюбленная и не жена.
И ничто уже больше не может
Мне вернуть вкус хмельного вина.
Видно, круг был не пройден, а прожит.
Видно, дар был исчерпан до дна.
* * *
О, времени непознанная тайна,
Недосягаемая глубина!
В минувшее дверь намертво запаяна.
В грядущее невидима она.
И все в одном и том же направленьи
Плывут из ниоткуда в никуда
Созвездия событий и явлений,
Пакуемые временем в года.
Пусть будущего мы еще не знаем,
Но прошлого уже не изменить.
Едва нашедши, тотчас же теряем,
И этой череды нетленна нить.
И только нынешнее в нашей власти,
Текучее, как вешняя вода.
Все в настоящем: солнце и ненастье,
Взлет и паденье, радость и беда.
Мы жаждем дленья дорогих мгновений,
Их бег врезая в мрамор и гранит,
Но времени неумолимый гений
Все к пропасти небытия теснит.
И каждый миг уходит неизменно,
Чтоб никогда не возвратиться вновь.
Насмешка вечности, каприз вселенной -
Уходит все, даже сама любовь.
Но верю я в счастливое прозренье!
Удастся нам и развернуть и сжать
Тысячелетья, если хоть мгновенье
Мы на лету сумеем удержать.
Сплетникам
На всякий роток не накинешь платок-
И тянутся сплетни по жизни.
Неспешно разматывается моток
Больных отступлений от истин.
Но что могут люди такого сплести,
Чего б я еще не слыхала?
Отлично знакомы мне почерк и стиль
Рабов скорпионьего жала.
И классика жанра отпетых стряпух,
Презревших эффект бумеранга, -
Все тот же абсурд. Вам докажут, что пух
На вес - неподъемная штанга.
Как больно, что силы уходят на чушь
Лжеца, подлеца, интригана!
В глазах вместо радуги - черная тушь,
В душе вместо радости - рана.
Мечтателям
Не люблю карусель суеты.
В суете не покажется странным,
Что обычное стало желанным,
Обесценив сиянье мечты.
Я лечу за мечтой неземной.
Ей, несбыточной, хрупкой, напрасной,
Бестелесной, бескровной, безгласной,
Отдаю всей души своей зной.
Совершенства высокий накал
Исцеляет меня от печали
Притяженьем магической дали
Отраженных друг в друге зеркал.
Одного лишь никак не пойму -
Что меня так тревожит и греет,
Отчего становлюсь я мудрее
В безнадежном стремленьи к нему?
Но не этот ли самый вопрос
Занимает в полете столетий
Всех, кто греется в призрачном свете
Безучастно мерцающих звезд?
Может, космос вселил в их огни
Вызов непокоренной вершины?
Так же царственно недостижимы,
Высоки и бесстрастны они.
Может, гений божественных сил,
Пожалев нас в ничтожности нашей,
Златом звезд щедро брызжущей чашей
Что-то лучшее в нас оросил?
Возводи к невозможному мост!
Пусть душа и трепещет и дышит.
Ничего нет прекрасней и выше
Свет мечты зажигающих звезд.
* * *
На серебре зеркала
Портрет увядания.
Поблекло, померкло
Расцвета сияние.
Склоненное солнце
Флиртует с оградою.
В объятья бессонницы
Я медленно падаю.
А вечер непрошеный
Ползет сизой кашицей,
И промахи прошлого
Огромными кажутся.
Мгновенья хорошего
Бросаются под ноги.
Те, что были дешевы,
Становятся дороги.
Густыми туманами
Укрытые тайны
Всплывают незваными
Свежо и отчаянно.
Сгущение сумрака.
Смещение ценностей.
Дорожная сумка -
Заложница лености.
Гляжу в отражение.
Во взгляде израненном -
Итоги сражения
Меж тленом и пламенем.
Прическа подернута
Нетающим инеем.
Лицо перечеркнуто
Предательством линий.
И в строгости зеркала
Винить уже некого.
И близости вечного
Сказать больше нечего.
Земля
Ложится под первый наш крохотный шаг
Без компаса и без руля,
Под наше начало пути на большак,
Надежная твердь - земля.
Поднявши с колен, нас в дорогу манит,
Открытие мира суля,
Великий, загадочный, вечный магнит -
Непознанная земля.
В пути через горы, моря и леса,
Возделанные поля,
Являет даров нам своих чудеса
Кормящая нас земля.
И каждое наше паденье и взлет,
И каждый отрыв от нуля
Оценит, поддержит, простит и поймет
Носящая нас земля.
Когда же нам вынесет жизнь приговор,
В себя, не хваля, не хуля
За слово иль дело, за честь иль позор,
Нас примет сыра земля.
* * *
Не гневайся, когда нельзя терпеть
Того, чем наполняет жизнь твой невод.
Терпи или руби наотмашь сеть.
Все будет больше толку, чем от гнева.
Не умничай, когда беда близка.
Не поучай теряющего силы,
Которому нужна твоя рука,
Чтобы не стать добычею трясины.
На женщину руки не поднимай.
Она - тепло печи, ты - стены дома.
С ней даже в шалаше зимою май.
Захочет - зацветет его солома.
* * *
Весь мир вибрирует в дилемме -
То вверх, то вниз. То в свет, то в тень.
Альтернативы этой схеме
Не существует по сей день.
А "золотая середина"
Так ненадежна и скользка,
Как снов неясная картина
И как предавшая рука.
В потоке дней, не понимая,
Что гонит нас из края в край,
Благоухающего мая
Мы удержать стремимся рай.
Но смыслу здравому на диво
Тот, кто глядит на нас с икон,
Без суеты, неторопливо
Вершит совсем другой закон:
В конфликте разума и воли,
В сраженьях меж добром и злом
Мы весь, от радости до боли,
Вкус этой жизни познаем.
Она нас мечет в снег и в пламя,
Из шторма в штиль, из штиля в шторм.
Все, прежде нажитое нами
Летит, как в бездну, псам на корм.
И лишь распяты, полумертвы,
В слезах, в соплях, в поту, в крови
Мы постигаем смысл жертвы
И благо истинной любви.
И снова, всем ветрам открыты,
Полета чувствуем объем.
Век голодны, мгновенье сыты -
Мы в вечном поиске живем.
Шумит, бушует жизнь, как море,
Под хор зовущих полюсов.
Как хорошо, что в этом хоре
Так много разных голосов!
* * *
Из серой массы тот лишь личность,
Кто, свой прокладывая путь,
Иных, чем скучная цикличность,
Законов жизни чует суть.
Кто кирпичи своих ошибок
Способен в мост переложить,
Кто смел, но сдержан, тверд, но гибок,
Кто ас в науке не спешить.
Кто неизбежное умеет
Смирив гордыню, принимать,
Но к цели всех прямых прямее
Крылом взрезает неба гладь.
Кто целое не рвет на части,
В напрасный не вступает бой.
Кто знает - истинное счастье
В искусстве быть самим собой.
* * *
Только живое плывет
Против течения,
Собственной волей кует
Схему движения.
Все остальное - лишь фон.
В мире со струями
В вечный он сон погружен
Их поцелуями.
Все остальное - мертво.
Но, к сожалению,
Верует глаз в колдовство
Одушевления.
Чучелу славу поем,
Зрение сузили.
Жизни мы не узнаем
В шорах иллюзии.
Долго глядим в небеса
В поисках пристани,
Прежде чем вспыхнут глаза
Проблеском истины.
Но не узреть наперед
Свет изречения:
"Только живое плывет
против течения".
* * *
Я устала за все отвечать.
И рекорды труда бить устала.
Лоб сковала заботы печать
Крепче клятвы и тверже металла.
Я устала войну выбирать,
Принимать волевые решенья
И вести неостывшую рать
В пекло очередного сраженья.
Мне б хотелось спокойно вздохнуть,
Сбросив с плеч неподъемную ношу,
В глубину тишины окунуть
То, чего никогда я не брошу.
Мне б хотелось уснуть как дитя -
Целомудренно, тихо и сладко,
Чтоб луна, мне в окошко светя,
Над бровями разгладила складку.
Чтобы, нежась в янтарных лучах,
Я парила как эльф, без усилья,
Ощущая в окрепших плечах
Эйфорию распахнутых крыльев.
Чтоб свободна, легка и нежна,
Я была кем-то очень любима
И рукой его защищена
От забот, проплывающих мимо.
И тогда, налетавшись во сне
И напившись лучистого чаю,
Может быть, в неживой тишине
Я по жизни опять заскучаю.
Сыну (третье)
Ты прав, у каждого своя судьба.
И опыт старших ничему не учит.
Но кто раздвинул грозовые тучи,
Чтоб синева небес коснулась лба
И просветленья луч прорезал тьму
Пещерного неведенья устоев,
Все те, кто памяти потомков стоил,
Сводя итог, сходились к одному:
В сухом остатке, строго говоря,
Лишь все отдавший прожил жизнь не зря.
Отдай весь свет, что озарил твой путь.
Стань солнцем для кого-то дорогого,
Стань маяком для берега другого
Иль факелом хоть для кого-нибудь.
Лишь ледяная мгла в конце пути.
Не нужен свет, чтобы в нее войти.
Отдай живым души своей тепло.
Окутай им и близких и далеких,
Согрей сердца больных и одиноких -
Всех тех, кому с теплом не повезло.
Спеши, покуда ходят по земле.
Тем, кто в земле, уж нет нужды в тепле.
Войди звеном в узор живой цепи,
Сплетенной так естественно и мудро -
Кто одарил тебя сияньем утра
И блеском дня, в полночный мрак вступил,
Но с верою, что жизни нет конца,
Ведь сын есть продолжение отца.
Будь щедр! Дари, делись и отдавай,
И тех, кто отдал все, не забывай.
* * *
Над i расставлены все точки.
Решенье принято.
И потянулись по цепочке
Сюрпризы климата.
Сгорим, утонем иль замерзнем -
Какая разница?
Земля спешит, пока не поздно,
От нас избавиться.
Но даже если б Бог простил нас
Иль создал заново,
Она б, вздохнув, остановилась.
Сама. Внепланово.
* * *
Дрожь в пальцах. Лед под ложечкой.
Бокала отсверк грозный.
Глоток, еще немножечко -
И плакать слишком поздно.
Лицо белее творога.
В груди пожар от зелья.
Что было сердцу дорого -
За тридевятьземельем.
Рука бессильно падает
На томик Заратустры,
И вдаль плывут распятые
Огни богемской люстры.
Густеет мрак коричневый,
Холодный, липкий, влажный.
И жаль чего-то личного.
Чего - уже не важно.
* * *
Он был угрюм, немногословен, нелюдим.
Бежал от женщин и вина, как от проказы.
И взгляд его орлиных глаз горел седым,
Сквозь угли тлеющим, огнем не для показа.
Лишь тот, кто не был слеп, в том взоре видел все:
И что опасности не станет сторониться,
И что придет он к цели, сохранив лицо,
Сквозь все барьеры, все затворы и границы.
Так и случилось. Мощный, как девятый вал,
Как восклицательного знака гордый символ,
Взмыв в небеса, он людям звезды с них срывал.
И жизнь, как песню, прожил щедро и красиво.
Он все познал - и личной драмы глубину,
Достойную пера великого Шекспира,
И громкой славы хмель, и власти крутизну,
И теплый звон бокалов дружеского пира.
Но все пройдя, вновь стал задумчив и угрюм.
И в горьких мыслях о печальных судьбах мира
Жалел, что людям не нужны ни светлый ум,
Ни сила духа, ни волшебный голос лиры…
Московским гастарбайтерам
Измученные неудачами,
Озлобленные на судьбу,
В своей стране бедой захваченные,
В чужой - с клеймом раба на лбу,
Они и няньки, и строители,
И самопальная попса.
И зависти тугими нитями
Насквозь прошиты их сердца.
Они кухарки и охранники,
И, чей-то сторожа покой,
С чужих столов таскают пряники
Несытой цепкою рукой.
Они уборщики и дворники
И, как прописано рабу,
Ходячие мусоросборники
Скоблят чужую скорлупу.
За их спиной семья голодная,
Под их ногами тонкий лед.
Кость, брошенная им, обглодана.
Москва - их прерванный полет.
В бараний рог скрутить способная
И коренного москвича,
Она приезжим -место лобное.
Моргнули - голова с плеча.
Столичный мир им всем по-разному
Хлеб испытаний продает.
Но их талантов он не празднует,
Лиц вообще не узнает.
Их поединок с мегаполисом
При лучшем счете круглый ноль:
Лишь медные гроши за поясом
Да в сердце ноющая боль.
Бегут по кругу гастарбайтеры,
От мук ни живы ни мертвы -
Затравленные аутсайдеры
Слезам не верящей Москвы.
Надежда
В лиловой дымке тонет солнышко.
Пуст и встревожен океан.
Лишь одинокое суденышко
Взывает к Богу сквозь туман.
Такое хрупкое и жалкое
Над грозной бездною дрожит.
Объятья пьяных волн отталкивая,
К далекой гавани спешит.
Крепчает ветер, волны бесятся,
Срывая с берега песок.
Вверху червяк младенца-месяца
Сосет, желтея, звездный сок.
Какая ночь! Сцепились намертво
Стихии воздуха и вод.
А в небесах все по регламенту -
Светил вершится хоровод.
Гляжу упрямо в тьму кромешную,
Туда, где слабый огонек
Еще недавно бился бешено
И с берега быть виден мог.
Но больше ничего не вижу я.
В такт буре дышит старый дом
Да штора вздрагивает рыжая
От ветра за моим окном.
И жгу я мглу молитвой страстною
В надежде робкой и немой,
Что эти путники несчастные
Вернутся все-таки домой.
Уж утро яркою каёмкою
Позолотило горизонт.
И солнца луч полоской тонкою
Пространство разорвал, и вот -
Открылась взору даль бескрайняя,
Простор ребристого свинца.
Ничто не нарушает правильных
Черт океанского лица.
Так проглотил их или выплюнул
Отбушевавший людоед?
От шторма стихшего и хриплого
Ответа нет. Ответа нет…
А там, где нет ответа верного,
Надежде место есть всегда.
И я вдыхаю вместо нервного,
Сухого "нет" живое "да".
Лучшему баритону мира
О, как же это красиво,
Когда к моменту отрыва
От грешной земли - лишь небо
В глазах, а в сердце- полет.
И как же это печально,
Когда нет крыл изначально...
Когда одного лишь хлеба
Упрямо требует рот.
А ты - открываешь космос!
А ты - возвращаешь крылья!
А ты - заражаешь страстью
Со звездами говорить!
И тают тяжесть и косность
в Бельканто подъемной силе,
И я постигаю счастье
С тобой над землей парить.
Вопросы
Как стать кристаллом
Голубого льда -
Знает лишь талая
Вода.
Что значит вспыхнуть
И сгореть дотла -
Знает лишь рыхлая
Зола.
Кто злу щитом
Назначил решето?
Не знает о том
Никто.
Где та дорога,
Что ведет на свет?
Ищи у Бога
Ответ.
* * *
Прожив немало лет, так мало знаю!
Но, не стыдясь незнанья своего,
Хлеб жизни режу я с другого краю
Чем те, кто ест, не чувствуя его.
Играет солнцем роща золотая
И парк-красавец, убранный в багрец.
Купаясь в красках, с трепетом ступаю
По листьям с очертанием сердец.
Зажгу свечу, согрею гостю чаю.
Как в мягком свете взоры горячи!
Не знаю - отчего, но примечаю,
Что в форме сердца пламя у свечи.
Наш основной инстинкт, любовь земная, -
Загадка, как ее ни назови.
И мне не разгадать ее. Но знаю,
Что в ритме сердца бьется пульс любви.
Какого цвета жизненные силы?
Кто на вопрос подобный даст ответ?
Быть может, это теплый и красивый
Живого бьющегося сердца цвет?
Жизнь утекает. Не один пуд соли
В ее теченье привелось мне съесть.
Но лишь ничтожно-маленькую долю
Из этой книги удалось прочесть.
От нас сокрыта в тайны жизни дверца,
Но в главном убеждаюсь вновь и вновь:
В основе всех основ, конечно, сердце,
В котором тихо светится любовь.
Тоска
Беззащитной былинкой качаюсь и гнусь
На ветру житейского поля.
Но сильней и прямей с каждым днем становлюсь,
Собирая в кулак всю волю.
И в коктейле побед сверху - холодность льда.
Боль и слезы - на дне бокала.
Сильной женщиной стала. Хотя никогда
Этой доли я не искала.
В своем поле, распаханном твердой рукой,
Я сама управляю ветром.
Мне неведом ласкающий нервы покой,
Оборвавший счет километрам.
В нескончаемой гонке горят мои дни.
В одиночестве стынут ночи.
И не видят ромашек в ажурной тени
Устремленные к цели очи.
Но, отдавшись борьбе в безраздельную власть,
Я пробита тоской навылет
По груди, на которую можно упасть,
И которая все осилит.
Игорю Северянину
Ананасы в шампанском! Шампанское в лилии!
Как бессмысленно чуден и царственно горд
Соловей, нам поющий о сладком бессилии
Как о силе, крушащей могущество орд!
Проходит все...
Придет пора - и красное иль белое -
Прокиснет даже стойкое вино.
Кому и сколько ты добра ни делай,
Блеснет и позабудется оно.
На смену лаврам и того признанья,
Которого не описать пером,
Приходит горечь разочарованья:
С теченьем дней смолкает славы гром.
Когда же буря чувств тебя настигнет,
Взяв над тобой неслыханную власть,
Знай, час пробъет - и ураган утихнет.
Погаснет в сердце огненная страсть.
Часы - идут, а месяцы и годы
Летят, и все меняется, увы…
Законы человеческой природы
И жизни, к сожаленью, таковы.
Тускнеет память, остывают чувства,
Скудеет прежде щедрая рука.
От времени свободно лишь искусство.
А радость жизни очень коротка!
Так наслаждайся радости кипеньем
Пока она в душе твоей царит!
Смычком ее ликующего пенья,
Быть может, Бог с тобою говорит.
Владимиру в день рождения
За горами судьбы, за туманами вечной разлуки,
Как последний из чашу земную познавших богов
Ты живешь, не щадя свое сердце и щедрые руки.
И душевный огонь твой - маяк для других берегов.
С убывающим временем жизни в сраженьи неравном,
Презирая скачки напряженья житейской дуги,
Ты горишь во всю мощь. Но позволь мне напомнить о главном:
Чтобы дальше гореть и светиться, себя береги.
* * *
Теперь я знаю, что дарить в ответ
За преданность, за нежность и заботу.
Но, кто меня любил - тех больше нет.
И некому уже платить по счету.
Теперь я знаю, где найти успех
И как пригреть капризную удачу.
Потуги юных сделать то же - смех,
Но как по этой юности я плачу!
Теперь я знаю, как оставить след
В песках текучей жизненной пустыни.
Да только сил на это больше нет.
От близости зимы кровь в жилах стынет.
Теперь я знаю точно, каково
Жить с первой и единственной попытки:
В прошедшем - не исправить ничего,
В грядущее - не отыскать калитки.
Я знаю многое, но и врагу
Своей бы доли я не пожелала:
Теперь, когда я знаю - не могу.
Когда могла - тогда еще не знала…
"Равенство"
Кто когда выбирал, от кого родиться?
Есть у каждого свой лабиринт корней.
Эликсир тех корней - кровь, а не водица.
Кровь сильнее тебя. Не поспоришь с ней.
Кто когда выбирал, у кого учиться?
Не любому урок педагога впрок.
Главный зодчий есть жизнь. Для кого - темница,
Для кого - храм наук, пропуск в пыль дорог.
Кто когда выбирал жизненную долю?
В поте лба своего добываем мы -
Кто трудом, кто мечом, кто сердечной болью
По крупицам свой свет из вселенской тьмы.
Есть, однако, и те, что не добывают.
Все дается само. Скачет прямо в рот.
Так что вряд ли судьбу люди выбирают.
Я поверю скорей, что наоборот.
Все мы разные и разным хлебом живы.
К разным целям нас мчит времени река.
Тонут в дымке веков тщетные порывы
Уравнять меж собой Зевса и быка.
Вновь и вновь на кону мы, живые люди.
Но различий прочна выпуклая нить.
Меж собой никогда мы равны не будем.
Если станем равны - перестанем быть.
* * *
Все движется по замкнутому кругу -
Течет, но не меняется ничуть...
Старею. Гаснут тысячи иллюзий.
На смену им приходит солнце дня.
Яснее вижу, кто такие люди,
И что за жизнь кипит вокруг меня.
О, люди! Вы такие же, как прежде.
Умны и глупы, грубы и тонки.
Я ваше естество в любой одежде
Узнаю по пожатию руки.
Чем предок был, тем станет и потомок.
Он будет столь же низок, сколь высок.
Тверд как гранит и, как солома, ломок -
Полуживотное и полубог.
Его уму и впредь не хватит силы
Объять ни бесконечности полет,
Ни бледный профиль вечности застылой
Ни нашей краткой жизни тайный код.
И на земле нам брать рывком штурвала
Высоты новизны не суждено -
Нет ничего, чего бы не бывало
На ней хотя бы раз, давным- давно.
Осознаем себя на протяженьи
Лишь нескольких каких-то тысяч лет.
А до того, к большому сожаленью,
История пунктирный видит след -
Ведь мы слепы, беспамятны и дики.
Копаемся в текущей суете
Как червь в земле. Великих истин лики -
Не наш удел: не то мы, и не те…
Чарам голоса
Звук, проникающий верней кинжала
В недра чувств,
Луч, обжигающий острее жала
Строгость уст,
Зов, исторгающий из подсознания
Сладкий стон -
Ваш, обнимающий своим сиянием,
Баритон.
Молодому дарованию
Не страшись большой высоты.
Этот путь одолеешь ты.
Бог тебе свой кредит открыл -
И ума достанет, и крыл.
Верю, скажешь магией строк
Что другой бы сказать не мог -
И признанья заветный плод
Сам к ногам твоим упадет.
Но, вкусив от него, поймешь
То, что может повергнуть в дрожь
И скупую выжать слезу:
ТАМ - все то же, что и внизу.
Высотою не тешь души.
Для бескрылых людей пиши…
Дмитрию Хворостовскому
Плечи расправлены, руки - крыльями,
Взгляд горящий - вперед.
Не оборвать ничьими усильями
Твой свободный полет.
Голосом Бога, страстным и сладостным,
Прорезающим тишь,
С неба, влюбленного в звезды августа,
Ты со мной говоришь.
Вверх поднимаюсь, в негу бездонную -
Высота по плечу!
И невесомостью изумленная,
За тобою лечу.
Все исчезает, земного и тени я
Больше не узнаю -
Силу лишь твоего тяготения
Зачарованно пью.
Экспромт с концерта
О, сколько надо солнц в себя впитать,
Чтоб самому звучащим светом стать!
Какой огонь пройти, какую воду,
Чтоб обрести подобную свободу!
Достичь какой душевной чистоты,
Чтоб петь, как ты...
Мечта
Алмазом восторга выточена.
Как нежный родник, чиста.
На волос близка, но - несбыточна
Обжегшая мозг мечта.
Ворота в неразрешимое,
Сорвавшиеся с петель
Ударом света души моей.
Недостижимая цель.
Особый сюжет
Блеск виртуального чуда -
Искусственный интеллект,
Лишенный всех чувств зануда:
Пароль, алгоритм, объект.
В мозгу его нет изъяну –
За «шахом» следует «мат».
Он вычислит все по плану
И выдаст Вам результат.
Но жизнь – особый сюжет.
В ней плана нет.
Лекарство для всякой раны –
Искусства целебный свет.
Герои киноэкрана
Проложат лжецам в ответ
Путь к правде сквозь все преграды.
И в самый важный момент
Победу одержит правда.
В кино как в кино – „Happy End“.
Но жизнь – особый сюжет.
В ней правды нет.
Страна мечты златокрылой -
Желанный до боли мир,
Ниспосланный высшей силой
Души триумфальный пир.
В дали от забот о хлебе
Любимы, сильны, вольны,
Парите Вы в чистом небе,
Нектаром счастья пьяны.
Но жизнь – особый сюжет.
В ней счастья нет.
ЧуднА наша жизнь земная –
В ней даже свободы нет.
Но ни на что не променяю
Ее особый сюжет…
Певцу тени
Любезен нам поэтов тонкий метод-
На сердце навевая дивный сон,
Петь свет, питающий любовь. Но этот-
Он тенью полн. Он ей одной пленен.
Его не вдохновляет луч денницы.
Искус не возбуждает дрожи губ.
И милое кокетство чаровницы
В нем крови не волнует. Свеж и груб
Бывает взор его. А слово - резко.
И сардонически изящен - слог.
До умопомрачительного блеска
Шлифует он свой умственный клинок
И, пробивая им в стремленьи к сути
За слоем слой иллюзий ярких сны,
Он вдохновенье черпает в минуте
Проникновенья в сумрак глубины.
Чем глубже, тем темней. Во взгляде зорком -
Вся дрожь, вся энергетика пера.
Как счастлив он, как опьянен восторгом
От ощущенья близости ядра!
Как мучим жаждой полного слиянья
С источником томительной тоски!
Еще рывок - и дрогнет мирозданье!
Гудят от напряжения виски.
И - все напрасно...холод сердце студит.
Код тени никому не разгадать.
Из века в век нетронутой пребудет
На тайне целомудрия печать.
Но жив в чертогах тени глас поэта,
Открывшего в них тысячу дверей,
Постигшего, что сумрак старше света,
Сильней его, богаче и мудрей.
Тот, кто вкусил подобной силы плен,
Пред нею не подымется с колен.
Лицо
Мне снился сон. Бессмысленный, бессвязный –
Осколки впечатлений, блики чувств.
Как скучное кино, однообразно
Он плыл передо мной, бесцветен, пуст.
И вдруг – это лицо. Оно возникло
Как ветра неожиданный порыв.
Как истиной блеснувшая энигма.
Как воплотившийся в реальность миф.
Среди тех лиц, что были мне знакомы,
Я никогда не видела его.
Но было ясно, что лицу такому
Жизнь рада и во сне, и наяву.
В нем всё неординарность выдавало:
Высокий лоб, и линий чистота,
И, в диссонансе с нежностью овала,
Знак воли – плотно сжатые уста.
Глубоким, одухотворенным взором
Сквозь вспышки мелких, суетных страстей
Глаза с врожденным внутренним простором
Глядели в даль, в сгущавшуюся тень.
Как веяло от них туманом тайны
И сдержанным дыханием огня!
И сколько скрытой силы было впаяно
Во взгляд, ласкавший угасанье дня!
О вещий сон! Прощаю, коль во зло мне
Ты в вены влил бессонницы вино.
Я то лицо, как собственное, помню
И, кажется, я знаю, чье оно.
Быть Богом
Пред Высшим Судией мы все – жалки.
Все равно бессловесны и убоги.
Но жизнь свою хотим прожить как боги,
А не как безответные быки.
О, смелый смертный! Не в пример быку,
Что пашет, ты Свободным быть желаешь
И риск паденья к черту посылаешь,
Танцуя на подрубленном суку.
Но, прежде чем взойти на гордый трон,
Величия Юпитера взалкавши,
И, бросив черни чашку жидкой каши,
Дать пир под сенью царственных хором,
Спроси себя, готов ли ты к тому,
Чтобы в графе друзей поставить прочерк?
Взять приз турнира горьких одиночеств,
Разрушив храм любви в своем дому?
Готов, страдая от душевных ран
В аду неисправимого решенья,
Подвергнуть клевете и униженью
Тех лучших, кто судьбой тебе был дан?
Готов, как к воздуху, привыкнуть ты
К каменьям зависти, к тискам сомнений,
К грязи несправедливых обвинений,
К паденью в пропасть с тронной высоты,
И за смертельный бой с армадой зла
Принять смиренно грозную расплату?
Готов ли ты к тому, чтоб быть распяту
За добрые и мудрые дела?
Заслышав славы сладкий благовест,
Не забывай о том, какую цену
Назначил Он за то, чтобы на сцену
Голгофы Бога ты вознес свой крест.
Зубами в искушении скрипя,
Сперва спроси себя…
Бег времени
Рабов безвольных, в фирменных тетрадках
Послушно дебит с кредитом сводящих,
Мятежников, кому свобода слаще
Объятий благ и кандалов порядка,
Правителей – невольников режимов,
Действительность пытающихся спрятать
От совести, загнав ее в квадраты
Законов глупых и непостижимых,
Презрев, как мошек, и сводя итог
Эпохе, новый жизнь вершит виток.
И, поцелуем вечности пьяна,
Рождает нам иные времена…
Но суета сует неистребима,
И жизнь, как шла, так и проходит - мимо.
Как если бы...
Восходит солнце, разливая зной
По крышам зябких улиц, словно милость,
Как если бы он был еще со мной,
И ось времен еще не надломилась.
Как если бы небесный механизм
Крутил часы иллюзии без сбоя,
И взгляд мой вверх сквозь гладь словесных призм
Мне подтверждал, что небо – голубое.
Как если бы была еще жива
Сводящая с ума хмельная новость,
Что новым смыслом старые слова
Седлают для полетов невесомость.
Как если бы влекла меня она
В целебный сон для ока и для уха,
Как теплый ил несущая волна,
Лишающая зрения и слуха.
Как если бы… Но «если» больше нет.
Оно исчезло. И не возвратится.
И солнца истины слепящий свет
Клюет мой мозг разгневанной жар-птицей.
