Уже молчит в полях война

* * * 

Уже молчит в полях война 
Который год. 
И всё же ждёт его она, - 
И всё же ждёт. 
Бог знает, кто ему она, 
Наверное, жена… 

Ах, сколько там дорог-путей, 
В чужой стране! 
Ах, сколько было злых людей 
На той войне! 
А в это время ждут вестей, 
Наверное, вдвойне… 

Её солдат который год 
Лежит в полях. 
Дымится шлях – он к ней бредёт 
На костылях. 
Он к ней, наверное, придёт, 
Он всё-таки придёт… 

Она рукой слезу утрёт, 
Она права. 
Бранить за поздний твой приход – 
Её права. 
…Но наверху над ним растёт, 
Наверное, трава… 




ВИНТОВКА № 220339. 

Млел июнь. Томилось лето. 
Но уже случилось ЭТО. 
Срочно что-то, как-то, где-то надо было делать!.. 
Встал студент наизготовку, 
Приложил к плечу винтовку 
Номер двести двадцать тысяч триста тридцать девять. 

Педагог по диамату 
Выдал нам по дипломату – 
Я узнал о нём потом, что он – майор запаса. 
Уходили целым курсом, 
Целый курс полёг под Курском. 
Только Мишка Кузенков в Москве сидел, зараза. 

Танька, что ты, как ты, где ты?.. 
Как другие факультеты?.. 
Я пишу тебе, Танёк, уже из Будапешта. 
Танька, жди меня, паскуда, 
Я ведь жив ещё покуда, 
И хирурги говорят, что есть ещё надежда!.. 

Млел июнь. Томилось лето. 
Но уже случилось ЭТО. 
Срочно что-то, как-то, где-то надо было делать… 
…Если скажут, что я помер, 
То моей могилы номер – 
Вспомни! - двести двадцать тысяч триста тридцать девять. 




ПОЛИЦАЙ. 

Горько плачет полицай – 
Кулачище – в пол-лица: 
Не таи обиды, Верка, 
На папаню-подлеца. 

Смотрят из-под кулака 
Два гвоздочка, два зрачка… 
Ох, и жутко в одиночку 
Слушать вечером сверчка!.. 

Верещит в углу сверчок, 
Верещит – и вдруг молчок!.. 
Ты себя, папаня, продал 
За немецкий пятачок… 

Помнишь, дождик моросил, 
Ты кому-то всё грозил, 
Ты чего это такое 
В жёлтом кабуре носил?.. 

С крыши капает вода, 
Забывается беда… 
Помнишь Ольгиного Лёшку – 
Ты за что его тогда?.. 

Помнишь, осенью в Литве 
Ты зарыл его в листве, 
А потом с охальным делом 
Приходил к его вдове?.. 

Водка зябнет на столе, 
Ты опять навеселе… 
Как ты слышишь, как ты дышишь, 
Как ты ходишь по земле?.. 

Вот приходит месяц май, 
О былом не поминай… 
Помирай скорей, папаня, 
Поскорее помирай… 




ТРУС. 

Я торчу в снегу, как зимний колос, 
Тоненький, бездумный и больной. 
Слышу я, как кто-то воет в голос, 
Чувствую, что голос этот – мой. 

Знаю, что сейчас кричать не надо, 
Но остановиться не могу… 
Ох, какой прищур у лейтенанта! 
Ах, какое солнце на снегу! 

А вчера таким же днём погожим 
Я, в друзьях увидевший врагов, 
Был убит, расстрелян, укокошен 
Пулемётной яростью зрачков. 

А солдаты ружья чистят снова, 
Будни окаянные кляня, 
И опять стреляют, как в живого, 
В мёртвого. В убитого. В меня. 




ВОЙНА. 

Что же это был за поход?.. 
Что же это был за народ?.. 
Или доброты в этот год 
На планете был недород?.. 

Не поймёт ни враг наш, ни друг, 
Как же это сразу и вдруг 
Населенье целой страны 
Выродилось в бешеных сук!.. 

Если вдруг чума, то дома 
Всё-таки на прежних местах, 
Если люди сходят с ума, 
Всё-таки не все и не так!.. 

Детям не поставишь в вину, 
Что они играют в «войну» 
И под словом «немец» всегда 
Подразумевают страну. 

Как же мы теперь объясним 
Горьким пацанятам своим, 
Что не убивали детей 
Братья по фамилии Гримм? 

Что же это был за поход?.. 
Что же это был за народ?.. 
Или «жизнь» и «смерть» в этот год 
Понимались наоборот?.. 




БАЛЛАДА О ПОСЛЕДЕЙ РУБАХЕ. 

…А комод хранил рубахи, как надежды… 
А война уже не шла который год… 
И последняя на шест была надета 
И поставлена на чей-то огород. 

Это так невероятно и жестоко, 
Что стоишь не огорчён, а изумлён, 
Как над дудочкой лихого скомороха, 
О котором узнаёшь, что он казнён. 

А хозяин был такой весёлый малый, 
А хозяин – вам, наверно, невдомёк – 
На вокзале так смешно прощался с мамой, 
Что погибнуть просто-напросто не мог… 




ПОЛОСА ПРЕПЯТСТВИЙ. 

Не о том разговор, как ты жил до сих пор, 
Как ты был на решения скор, 
Как ты лазал на спор через дачный забор 
И препятствий не видел в упор... 

Да, ты весело жил, да, ты счастливо рос, 
Сладко елось тебе и спалось, 
Только жизнь чередует жару и мороз, 
Только жизнь состоит из полос... 

И однажды затихнут друзей голоса, 
Сгинут компасы и полюса, 
И свинцово проляжет у ног полоса, 
Испытаний твоих полоса... 

Для того-то она и нужна, старина, 
Для того-то она и дана, 
Чтоб ты знал, какова тебе в жизни цена 
С этих пор и на все времена. 

Ты ее одолей. Не тайком, не тишком, 
Не в объезд — напрямик и пешком, 
И не просто пешком, то бишь вялым шажком, 
А ползком да еще с вещмешком!.. 

И однажды сквозь тучи блеснут небеса 
И в лицо тебе брызнет роса — 
Это значит, что пройдена та полоса, 
Ненавистная та полоса... 

А теперь отдыхай и валяйся в траве, 
В безмятежное небо смотри... 
Только этих полос у судьбы в рукаве 
Не одна, и не две, и не три... 





* * *

В пятнадцать лет, продутый на ветру
Газетных и товарищеских мнений, 
Я думал: «Окажись, что я не гений, — 
Я в тот же миг от ужаса умру!..»

Садясь за стол, я чувствовал в себе 
Святую безоглядную отвагу, 
И я марал чернилами бумагу, 
Как будто побеждал ее в борьбе!

Когда судьба пробила тридцать семь. 
И брезжило бесславных тридцать восемь, 
Мне чудилось — трагическая осень 
Мне на чело накладывает тень.

Но точно вызов в суд или собес, 
К стеклу прижался желтый лист осенний, 
И я прочел па бланке: «Ты не гений!» — 
Коротенькую весточку с небес.

Я выглянул в окошко — ну нельзя ж, 
Чтобы в этот час, чтоб в этот миг ухода 
Нисколько не испортилась погода, 
Ничуть не перестроился пейзаж!

Все было прежним. Лужа на крыльце. 
Привычный контур мусорного бака. 
И у забора писала собака 
С застенчивой улыбкой на лице.

Все так же тупо пялился в окно 
Знакомый голубь, важный и жеманный.. 
И жизнь не перестала быть желанной 
От страшного прозренья моего'..

1984



*    *    *

Человек начинал говорить
А началом явился испуг 
От нечаянно хрустнувшей ветки... 
И дремучий немыслимый звук 
Шевельнулся тогда в Человеке...
Человек начинал говорить!.. 
И, не в силах бороться с искусом, 
Обнаружил великую прыть 
В овладении этим искусством.
Он придумывал тысячи тем, 
Упиваясь минутным реваншем. 
Говори-и-ть! А о чем и зачем — 
Человеку казалось не важным.
Он смолкал по ночам, но и тут, 
Что ни утро в поту просыпаясь, 
Он пугался безмолвных минут 
И ничем не заполненных пауз.
Но однажды случилась беда... 
Он влюбился и смолк в восхищеньи.. 
И к нему снизошла немота 
И свершила обряд очищенья...
Он притих, и разгладил чело, 
И до боли почувствовал снова 
То мгновение, после чего 
Станет страшно за первое слово




        *    *   *

ПАРОДИИ. Таганка-75

На Беллу Ахмадулину

О, вряд ли кто-нибудь предполагал, 
Что я, бродя в окрестностях Таганки, 
Однажды с праздным видом иностранки 
Рискну войти в тот сирый балаган!.. 
Надменно и взыскующе шурша 
Программкой предстоящего миракля, 
Я  села. Всё затихло. И обмякла 
Моя высокомерная душа... 

... Как заново рождённая на свет, 
Я шла к дверям. И тут явился некто, 
Чей лоб, на редкость чуждый интеллекта, 
Являл намёк, что он - искусствовед. 

Он закричал:"Должно быть, это сон!" 
(Когда б мы с ним вот так столкнулись лбами 
Не здесь, а в раздевалке N-ской бани, 
Он, верно, был бы меньше потрясён.) 

Он продолжал: "В Москве полным-полно 
И даже свыше нужного, пожалуй! 
Иных театров. Есть Большой и Малый. 
Есть МХАТ. Качели. Шашки. Домино".
Я  улыбнулась: "Вам не по плечу 
Представить жизнь вне покера и дерби, 
А мне, мой друг, за собственные деньги 
Угодно видеть всё, что я хочу..." 
Он пригрозил: "От взрослых до детей - 
Любой поклонник данного театра 
Закончит век в приёмной психиатра, 
Страдая от навязчивых идей!.." 

Я  рассмеялась: "Уж, скорее, вы - 
Находка для Канатчиковой дачи, 
А впрочем, я желаю вам удачи, 
Которой вы не стоите, увы!.." 

...Я  шла домой, и бедное чело 
Точила мысль, похожая на ранку: 
Сойти с ума! Примчаться на Таганку! 
Пробиться в зал, где шумно и светло!.. 

Во тьме кулис, ликуя и скорбя, 
Узреть простых чудес чередованье! 
Прийти в восторг! Прийти в негодованье! 
Прийти домой! И там прийти в себя.


  
На Евгения Евтушенко

Мне говорил портовый грузчик Джо, 
Портовый лидер левого движенья: 
"Я плохо понимайт по-русски, Женья, 
Но знаю, что Таганка - хорошо." 
Потягивая свой аперитив, 
Мне говорил знакомый мафиозо: 
"Таганка, Женя, это грандиозно! 
Мадонна, мне бы этот коллектив!.." 

Душою ощущая ход времён, 
Забитая испанская крестьянка, 
Сказала мне по-русски: "О, Таганка! 
Проклятый Франко, если бы не он..." 

Звезда стриптиза, рыжая Эдит, 
Сказала, деловито сняв рейтузы: 
"Ты знаешь, Женя, наши профсоюзы 
Считают, что Таганка победит!.."

О том же, сохраняя должный пыл, 
Мне говорили косвенно и прямо - 
Рабиндранат Тагор и далай-лама 
И шахиншах... Фамилию забыл... 
Поскольку это шло от естества, 
И делалось отнюдь не для блезира - 
Спасибо вам, простые люди мира, 
За ваши безыскусные слова! 

Меня пытал глава одной из хунт, 
Он бил меня под дых и улыбался: 
"Ну что, таганский выкормыш, попался? 
А ну, положь блокнот и встань во фрунт!" 

Таганка, ты подумай, каково 
Мне в сорок лет играть со смертью в прятки!... 
Но я смолчал. Я  сдюжил. Всё в порядке. 
Они про вас не знают НИЧЕГО! 




На Роберта Рождественского

Может это прозвучит  
Резко, 
Может это прозвучит 
Дерзко, 
Но в театр я хожу 
Редко, 
А Таганку не люблю 
С детства. 
Вспоминается такой 
Казус, 
Вспоминается такой 
Случай: 
Подхожу я как-то раз 
К кассе, 
Эдак скромно, как простой 
Слуцкий. 

Говорю, преодолев 
Робость, - 
А народищу кругом - 
Пропасть! - 
Мол, поскольку это я, 
Роберт, 
То нельзя ли получить 
Пропуск?.. 

А кассир у них точь-в-точь 
Робот, 
Смотрит так, что прямо дрожь 
Сводит: 
"Ну и что с того, что ты 
Роберт? 
Тут до чёрта вас таких 
Ходит!"

Вот же, думаю себе, 
Дурни! - 
А в толпе уже глухой 
Ропот! - 
Да сейчас любой олень 
В тундре 
Объяснит вам, кто такой 
Роберт! 

В мире нет ещё такой 
Стройки, 
В мире нет ещё такой 
Плавки, 
Чтоб я ей не посвятил 
Строчки, 
Чтоб я ей не уделил 
Главки! 

Можно Лермонтова знать 
Плохо, 
Можно Фета пролистать 
Вкратце, 
Можно вовсе не читать 
Блока, 
Но... всему же есть предел, 
Братцы! 

... Но меня, чтоб я не стал 
Драться, 
Проводили до дверей 
Группой... 
Я  Таганку не люблю, 
Братцы... 
Нехороший там народ, 
Грубый.




ТАГАНКА И ФИТИЛЬ. (БАСНЯ)

Один Фитиль, гуляя спозаранку,
Увидел у метро какую-то Таганку.
И говорит: "Сестра,
Куда как ты остра,
Занозиста не в меру!
Слыхал, опять прихлопнули премьеру?
Вот, я...Могу воткнуть свечу, 
Кому хочу.
Однако же, молчу!
А ты?- Фитиль Таганку поучает.-
Худа, бледна,
Всегда в загоне и всегда одна..."
Таганка слушает и головой качает,
Потом тихонько отвечает:
«Фитиль, Фитиль, пошёл ты на…»
Мораль сей басни такова:
Таганка не всегда права.
Нельзя, когда стоишь с лауреатом, 
Браниться матом… 






* * *

Всё куда-то я бегу, -
На душе темно и тошно,
У кого-то я долгу, 
У кого - не помню точно.

Всё труднее я дышу,
Но дышу - не умираю,
Всё к кому-то я спешу, 
А к кому и сам не знаю.

Ничего, что я один,
Ничего, что я напился,
Где-то я необходим, 
Только адрес позабылся.

Ничего, что, я сопя,
Мчусь по замкнутому кругу, -
Я придумал для себя, 
Что спешу к больному другу.

Опрокинуться в стогу,
Увидать Кассиопею, -
Вероятно, не смогу,
Вероятно, не успею




 * * *

  ОЧЕНЬ БОЛЬНО! - 
(по мотивам Аттилы Йожефа)    

Когда душа
Во мраке мечется, шурша,
Как обезумевшая крыса, -

Ищи в тот миг
Любви спасительный тайник,
Где от себя можно укрыться.

В огне любви
Сгорят злосчастия твои,
Все, что свербило и болело,

Но в том огне
С проклятой болью наравне,
Имей в виду, сгорит и тело.

И если ты
Платить не хочешь горькой мзды
И от любви бежишь в испуге -

Тогда живи,
Как жалкий зверь, что акт любви
Легко справляет без подруги.

Пусть ты сожжен,
И все ж - хоть мать пытай ножем! -
Покой души в любви и вере.

Но та, к кому
Я шел сквозь холод, грязь и тьму,
Передо мной закрыла двери.

И боль во мне
Звенит цикадой в тишине,
И я глушу ее подушкой, -

Так сирота
С гримасой плача возле рта
Бренчит дурацкой погремушкой.

О есть ли путь,
Чтоб можно было как-нибудь
Избавить душу от смятенья?..

Я без стыда
Казнил бы тех, чья красота
Для окружающих смертельна!..

Мне ль, дикарю,
Носить пристойности кору,
Что именуется культурой?..

Я не хочу
Задаром жечь любви свечу
Перед божественною дурой!..

Дитя и мать
Вдвоем обязаны орать -
Всегда двоим при родах больно!

Во тьме дворов,
Рожая нищих и воров,
Вы, женщины, орите: больно!

В чаду пивных,
Стирая кровь с ножей хмельных,
Вы, мужики, орите: больно!

И вы, самцы,
Уныло тиская соски
Постылых баб, - орите: больно!

И вы, скопцы,
Под утро вешаясь с тоски
На галстуках, - орите: больно!

Ты, племя рыб,
С крючком в губе ори навзрыд,
Во все немое горло: больно!

Моя же боль
Сильней означенной любой,
Ее одной на всех довольно.

И тот из вас,
Кто ощутит ее хоть раз,
Узнает, что такое "больно"!

Ты, майский жук,
Что прянул точно под каблук,
Всем малым тельцем хрустни: больно!

Ты, добрый пес,
Что угодил под паровоз,
Кровавой пастью взвизгни: больно!

Пусть адский хор,
Растущий, как лавина с гор,
Ворвется грозно и разбойно

К ней в дом - и там,
Бродя за нею по пятам,
Орет ей в уши: очень больно!

И пусть она,
Разбита и оглушена,
Поймет среди орущей бойни,

Что не любви
Пришел просить я, весь в крови,
А лишь спасения от боли... 




ИЮЛЬ 80-го

И кому теперь горше
Средь вселенской тоски -
Машинисту из Орши,
Хипарю из Москвы?..

Чья страшнее потеря -
Знаменитой вдовы
Или той, из партера,
Что любила вдали?..

Чья печаль ощутимей -
Тех, с кем близко дружил,
Иль того, со щетиной,
С кого списывал жизнь?..

И на равных в то утро
У Таганских ворот
Академик и урка
Представляли народ.