Заметки на полях осени

 
 
СОДЕРЖАНИЕ

1. Авансы раздаёт безудержная осень...
2. Белая лодка ладони твоей...
3. Резюме
4. Вечер? Утро? Расплывчатый день
5. В заоблачном небе...
6. В осенней аффектации, приватно...
7. Воскресной синевою неба...
8. Заметки на полях осени
9. Вот и смеркается...
10. В плаще зелёном...
11. В раме мансарды...
12. В сумрак сгущаясь...
13. В тиши монастырь просыпается...
14. Громыхает ветер
15. Дачи полусонное пространство...
16. День ото дня всё глуше крики чаек...
17. Эпитафия
18. Дороги змеиная воля...
19. Дым...
20. Дымный воздух, прогорклый и тёплый...
21. Дыханием травы раздвинув...
22. Еле-еле-еле движется река...
23. Земле оставив тишину...
24. Земля тепла, победна...
25. Златошвеи благородный сор ...
26. Зябких сердечек мокрых берёз...
27. И облака,  и синева...
28. Иссохшей золотой травы...
29. Как далёк тот трепет жизни...
30. Каким  еще ветром беспутным...
31. Как мальчик, светом окрылённый...
32. Кто безумья таскает суму...
33. Лети, лети, беспечный мотылёк...
34. Лето красное... Осень - краснее...
35. Миг затишья.  Солнечные сны...
36. На покаянной струне
37. Нахлобучив, плача, шляпу...
38. Не выходи, душа, из мрака...
39. Не плачет, смеётся, лес: шумит...
40. Ночь рисует волшебный наив...
41. Осенний вечер. Часиков так в шесть...
42. Осенний сон...
43. Офонарелая листва...
44. О, эта бесприютность бытия...
45. Праздничный день, удивительный...
46. Природа бесчувственна? ...
47. Под волоокой луной...
48. Прошмыгнуло серенькое лето...
49. Роща шепчет неистово...
50. Светел вечер. Печаль угасает
51. Серебристые ягоды
52. Солнце предзакатное...
53. Тих и радостен день...
54. Тихо в полях...
55. Тишину разлиновывал дождь...
56. Только тусклое небо, да поле подсолнухов...
57. Травы жёсткие, колючие...
58. Трёхперстным сложеньем рука...
59. Тяжело, не спеша, надвигается ночь...
60. Уж такое время года...
61. Усталая природа...
62. Утро рисуется смутно в окошке...
63. Чёрная осень...
64. Чёрная скрипка...
65. Что пугаешь меня одиночество? ...
66. Ширь неба - приют беглеца...
67. Пастораль
68. Инок
69. Я узнаю тебя...






1.
Авансы
      Раздаёт
             Безудержная осень -
Озолотит
        Листвой,
                Ошелестит травой,
Осеребрит
         Дождём
               Вершинки чахлых сосен…
Охватит
       Дол
          И
           Дом
              Тяжёлых
                     Туч
                        Свинцом.
Река
    И
     Облака... -
                 Наплывы
                        Зазеркалья -
Блесной,
        Волной,
               Луной…
                     Прельщённая страна.
Флотилия
        Листвы
              Когда-нибудь…
                           Причалит:
И дух переведёт
               Слепая тишина.



2.
Белая лодка ладони твоей,
Озера влагой омытая, хладная,
Тихо играет с листвою, что к ней
Сонно слетает, прощально нарядная.

Здесь над пушицей, травой снеговой,
Птичье приволье: сестрицы пернатые
Крошат калины кровавую соль,
Детскую лепту на ризы богатые.

Книги наивный смиренный двойник -
В свете осеннем дрожа, осиянная -
Бабочка крылья раскрыла на миг:
Это прощанья улыбка нежданная.



3.
Резюме

Берёза белая.
Калина красная.
Тоска зелёная!
Но жизнь - прекрасная.



4.
Вечер? Утро? Расплывчатый день.
Непроявленная фотография.
Равнодушного неба сирень
Осеняет природную лень.

Невозможной любви эпитафия.



5.
В заоблачном небе,
нынче невидимом,
утро как утро.
Но серый рассвет
под серыми тучами;
нивы не видели
добрый и ласковый
солнечный свет.

Небо обидели -
солнце сторонится
наших трудов
и забав.
И никому
на плечо
не приклонится
тень о пяти куполах.



6.
В осенней аффектации,
                     приватно
листве вручая птичие права,
Природа попыталась деликатно
коснуться перспектив:
                     едва-едва.

Седой Борей,
            тот  самый,
                       при котором
она и не жива - и не мертва,
вздохнул -
          да как -
                  взвыл лес сиротским хором,
взъерошилась
            пожухлая трава.

Но солнечную будущность пророчит
Кленовый лист,
              витая в облаках,
осинки щекотливые хохочут,
румянец выставляя напоказ.

С живой водой
             смешав вино заката,
Удвоив всё,
           как школьник дважды два.
река,
     первопроходец плагиата,
палитру неба
            прячет в рукава.



7.
Воскресной синевою неба
Увенчан день. Хлеба. Покой.
Возвышен стог горбухой хлеба,
Весь золотой.
Золотошвея осень платье
И счастье новое сулит:
- Скорей в поля спешите, братья,
Всем стол накрыт!
Здесь каждый призван в свет и праздник:
В сень золотую сентября;
Лишь непричастность - зла рассадник,
Вражды заря.
Травинке маленькой услада
Тепло небесного огня.
И ты - для Божеского взгляда -
Частица солнечного дня.
Как было всем придти  несложно -
Ведь каждый солнышку родня -
Ты и войди - совсем не поздно -
В соборность дня.



8.
Заметки на полях осени

Вот и время собирать каменья,
сквозь щетину щерится земля;
как пустынны под небесной сенью
дали бесприметные жнивья.

Облака спешат, живописуют
панораму тенью раздвижной;
ветер дышит прелью, но чарует:
новизной трезвящей, прописной.

И тревожней, звонче, дольней эхо;
ослепит листва босой красой,
обернётся, шалая, со смехом,
шею обовьёт златой косой.

Осень спит на крыльях опалённых,
синева  густеет над рекой,
силуэты отдалённых клёнов
обвевает бархатный покой.

Горизонт бледнеет понемногу,
и сквозит полями, без труда,
по стерням - зелёная дорога.
Но по ней зима придёт сюда.



9.
Вот и смеркается
(сумерки тащатся).
Дождик стучит по стене ненавязчиво.
- Ах, Боже мой... -
ветер занудливо сетует, кается.
Вот уж неделю, наверное, шляется
облако с драной сумой.
Это его колготня похоронная:
чёрная пашня взмывает воронами -
кружит и кружит над жухлой стернёй
былью больной.
Былью больной.




10.
В плаще зелёном -   
похожий на лягушку,
лежу под ивой.

Бредёт по полю,
меня не замечая,
печальный аист.

Грустна природа,
осталось две-три краски
в её убранстве.

Ничья невеста - 
мечтать она устала -
стать белой птицей.



11.
В раме мансарды
розовеют всё ярче
сады облаков.

На подоконник
я положу немного
осенних плодов.

Нынче на поле
дети не собирали
засохших цветов.

Всё распахали -
птицы весь день кричали -
на тех мужиков.



12.
В сумрак сгущаясь,
день сходит на нет.

Тёмные окна приметив,
в них отражаясь,
почти что исчез
               свет,
замедляющий вечер.

Гость запоздалый,
непущенный в дом,
хочет,
      во что бы  ни стало,
веткой уткнувшись в слепое стекло,
слушать,
        как дрожь пробежала.

Этому клёну
           давно бы пора
детства беспечность оставить.
Но не кончается жизни игра.

Даже,
     когда
          засыхаешь.



13.
В тиши монастырь просыпается.
За стенами -
дремлющий мир.
Монашки,
как чёрные бабочки,
спешат
на таинственный пир.
Душой
высоко поднимаются -
туда,
где их слышит
Господь.
И снова на землю спускаются.
И так  - каждый день.
Круглый год.



14.
Громыхает ветер,
рвёт калитки,
смех в ночи...
качается мой дом  -
защитит ли
скорлупа улитки
всё что в нём оставлю -
на потом.
Думы, в преизбытке,
душны, липки -
сколько слов -
им имя: легион.
Поиграй мне,
Боженька,
на скрипке,
если сможешь...
и пошли мне сон.




15.
Дачи полусонное пространство.
Мыши обживают дом к зиме.
Точат щели. Силой постоянства -
Силой духа, стало быть, упрямства -
Зависть тайную внушая мне.

Я уеду. Сразу с холодами.
Радость их безмерно возрастёт.
Лишь мороз, кряхтя, скрипя зубами,
Будет слушать жизни хоровод.

Тише мыши я сижу, предвижу:
Время царства мышьего грядёт.
Обустроятся. И в каждой нише
Мышка-мать над люлькой запоёт.



16.
День ото дня всё глуше крики чаек.
Сырой туман все звуки поглощает.
Всё тише поступь времени.
Незримо приходят и уходят вещи, люди.
У них нет тени.
Только осязанью я доверяю.
-  Стало быть, не призрак, - я говорю себе
погладив кошку. Потрогав ветку.
И твою улыбку.

- Вот наш автобус с ясными глазами.
Что перевозит души сквозь туман.



17.
Эпитафия

День сентября,
Колечком обручальным с руки недужной,
Сердце леденя,
Легко катился и исчез, звеня,
За горизонта полукружьем.
Лишь на листке календаря
Оставшись памяткой ненужной.



18.
Дороги змеиная воля -
стезёй по оврагу витой -
меня привела на приволье:
пленённое дня добротой.

Наивней, печальней, волшебней,
напевней холмистая даль;
осенние птицы - за песней -
высокого неба хрусталь.

Я строил воздушные замки,
глядел, как летят журавли,
как вывернул плуг, до изнанки,
пласты хлебородной земли,

как озимь зелёная всходит,
чтоб осень дополнить весной.
Как солнце по сжатому полю
проходит с косой золотой.

Вернулся...
           Огни на дороге.
Автобусный рейс - мир иной.
Иона в китовой утробе
проплыл где-то рядом со мной.

Душа моя жаждет огранки,
и рая в туманной дали.
И мысли - не мысли - подранки
всё в небо глядели с земли.



19.
Дым,
возвращая очертанья леса,
становится прозрачным.
Здравствуй, осень!
...калитка детства,
шорохи,
смех сосен...
Вся горечь листьев -
лишь зола костра.



20.
Дымный воздух, прогорклый и тёплый,
и, как тающий отсвет огня,
и прозрачны, и призрачны охры,
осветлённые бледностью дня.

День, но небо,  легко зеленея,
в вечер медленно сходит: луна,
отчуждённая, полная, зреет
в глубине его, еле видна.

Сердце жадно вдыхает отраву -
колдовство вековечного сна;
облаков наползающих лава,
бессердечная, так холодна.

Ветер, с лёту, со всеми в раздоре,
скинул шапку с моей головы;
только бабочка крыльями спорит -
с монотонной державой травы.



21.
Дыханием
травы
раздвинув,
шепнул ветерок
- Замри.
Смотри,
как в ладонях стынут
лучи
зари,
легко запалив
паутину
пушистых
туч.
Приткни -
меж грибами,
в корзину -
последний луч!



22.
Еле-еле-еле движется река.
Раздвигают ели тучи-облака.
И луна речная, снизу вверх, глядит:
В небе звёзды тают.
                   И её двойник.



23.
Земле оставив тишину -
Кричат в осеннем небе птицы:
Клин разделившийся дробится,
Войдя в воздушную волну.

И листья, подражая птицам,
К теплу пытаясь устремиться -
Летят... - И начинают биться,
Припав к закрытому окну.



24.
Земля тепла, победна
           весь урожай подняв,
И щедро, и душевно
            на озимь променяв.
И в воздухе прогретом,
               вечернею порой,
Деревьев силуэты
           танцуют с мошкарой.
За полем все деревни -
            в мерцающих огнях.
И слышен говор древний
            в поющих проводах....



25.
Златошвеи благородный сор -
в клеймах листьев новое крыльцо,
пол веранды, коврик, стул, вязанье-

Ритуал прощания с цветами -
в хризантемах окна все, на стол
флоксы осыпаются горстями.

Астры - и в кувшине, и в стакане,
в плошках маргаритки - в ликованьи:
дача обрела своё лицо!

Перед наступленьем холодов
хочется устроить бал цветов -
пусть проводят осень вместе с нами

георгины ярких колеров,
хороводы золотых шаров -
в преизбытке свет под образами!

Сад и дом меняются местами.
Там - метёлки срезанных цветов.
Здесь - незримых бабочек порханье.



26.
Зябких сердечек мокрых берёз,
птиц ошалевших, и неба - круженье.
Пламя последних закатных полос.
Звуков стеклянное прикосновенье.



27.
И облака,
          и синева:
Нездешней жизни переливы.
И что без них все наши нивы.

Сухая, жёсткая трава.



28.
Иссохшей золотой травы
утешное прикосновенье,
и от безумной головы
не отделить земли томленье.

Руками небо охватить,
день защитив сердцебиеньем,
всё невозможное любить,
теряя нити разуменья.

Когда закатные лучи
с моей душой соединятся,
меня по свету не ищи.
Я буду плеч листвой касаться.



29.
Как далёк тот трепет жизни -
шум листвы, дорожный запах.
Усыхающая осень
в серых латах.

Ей под стать мои доспехи -
лёд очков и холод взгляда,
и сухая благодарность:
слов ограда.

За окном асфальт осклизлый,
на окне будильник, лампа,
и сквозняк сквозь щели дышит
плавно.



30.
Каким  еще ветром беспутным
тебя в этот край замело?
Быть может -
что чувствовал?
Смутно
предведывал?
Здесь не тепло...
Но, голодно, слякотно, стыло -
лишь серая скука царит.
Чего тебе надобно, сирый?
Почто так глазами горишь?
Юродивый, да окаянный.
Добраться, ведь как-то сумел.
Да что-то, порога у храма -
никак преступить не посмел.



31.
Как мальчик, светом окрылённый,
Рассвет палитрой поиграл,
И на тумане: разбелённый
Сосновый бор нарисовал.
В его чешуйчатых колоннах
Зажёг рябины силуэт
И кинул пригоршни монет
В листву её… Так принц влюблённый
Всем дарит царственный привет.
А дятел, в клёне расщеплённом,
Телеграфистом восседал:
Он чопорно, с полупоклоном,
Тревоги ноту передал…
СОС растворился в шуме сосен.
Но ветер издали принёс
Звон погребальный на погосте.
Печали оторопь. Лёд слёз.
Там, на погосте, плачут гости.
Там галок траурный полёт.
Там - над рябиновою гроздью -
Весь день малиновка поёт.



32.
Кто безумья таскает суму,
тот по компасу путь не сверяет:
что понять не дано, никому -
как обнять -
безнадёжность лишь знает.
Серебристого инея смех
на губах холодеющих тает -
вновь, рассвет, привечающий всех,
согревая, с колен поднимает.
В колеях золотые лучи
шалопутный ледок разбивают.
И на гулкой земле - куличи
над ходами кротов - оживают.
Дальний колокол - жизни залог:
на три дня, всем, кто путь не  теряет -
хлеб, молитва, церковный порог.
Этот древний устав
                   умиляет.
Не дано убежать от сумы,
что безумье с собою таскает.
Обойди его, призрак тюрьмы!
Смерть
       его
           без тебя
                    приласкает.



33.
Лети,
лети, беспечный мотылёк -
печально поздней осени приволье -
пересеки распаханное поле:
увидишь город,
там, на перекрёстках,
в киосках,
есть всегда
цветы.



34.
Лето красное...
Осень - краснее:
небо
осенью голубее,
и листва,
быть пытаясь
контрастной -
обречённо
становится
красной.
Красота...
Странный дар
увядания.
Это -
встреча -
с улыбкой
прощания.



35.
Миг затишья.
             Солнечные сны
В облаках витают.
Тают
Души.
Ласково шутя, прикрыли уши -
Тёплые ладони тишины.
Гладь стекла блестит в оконной раме:
Будто на неведомых холстах,
Пятерня кленового листа -
Пишет -
        золотыми колерами.


36.
На покаянной струне -
Единственной -
Как Паганини
Легко -
Неистовый -
Ветер играет
Впотьмах.

Плачет -
Да как -
Аж душа разрывается -
Скрипка -
И вдруг, на рыданья
Срывается.
Только и скажешь что:
- Ах!

Что замышлял маэстро
Таинственный?
Не предсказуем исход,
Воистину:
Звезды и слезы -
В глазах.



37.
Нахлобучив, плача, шляпу,
Башмаки слезой очистив,
Дождик шел, подслеповатый,
Почитать в афишах мысли.

Ошалев от мнимых истин,
И ещё сильней заплакав,
Поднял зонт из ржавых листьев,
Весь в оранжевых заплатах.

Есть ли в городе помехи
Сеять луковое горе? -
Нет афиш! - Одни прорехи
В свежекрашенном заборе.



38.
Не выходи, душа, из мрака -
на белом свете невозможно
жить, доверяясь осязанью,
на ощупь находить нить мысли -
приходится глаза таращить,
копытом бить, прядать ушами,
то шелестеть, то шепелявить,
благоговейно пресмыкаться,
дыша в межрёберные щели,
махать большими плавниками,
имея вид летящей птицы.
Чего там выглядишь - снаружи?
Почувствуй мрак - здесь дремлют корни.
Здесь зреет всё. А там, на ветках,
плоды - отрада для младенцев.



39.
Не плачет,
           не смеётся,
                       лес: шумит.
Укроет хвоей
             от дождя и солнца.
Листы-ладони
             в шум
                   соединив,
дотянется до каждого оконца.
Искать,
        за горизонтами
                       страниц,
пока ещё неведомого,
                     смысла -
я так привык.
              И лес меня манит,
как множество -
                где сходятся
                   все числа.



40.
Ночь рисует волшебный наив:
стог, бесшумные совы над ним,
мандариновой долькой - луна,
вся тропинка, бегущая к ней,
чуть парит над коврами лугов -
так легко - поднимая меня:
к серебристым садам облаков.



41.
Осенний вечер. Часиков так в шесть,
поблекнет, не успев похорошеть,
с бессмысленной улыбкою заря,
тем скрасив серость буден ноября.

На тощей роще остановит взор,
посмотрит нежно на неё в упор,
печаль к улыбке бережно сведя,
как будто дню итоги подведя.



42.
Осенний сон.
    Во всем
                   акцент минорный.
О, сколько музыки!
    И нежности  живой.
Укрыл асфальт  аллеи -
         рукотворный
парк -
   опушённой инеем листвой.
Деревья в париках -
    столетий лики,
коль посмотреть на них
       со стороны
усадьбы,
  в окнах
    стёкла - сердолики:
и каменное
           сердце -
                  видит сны.



43.
Офонарелая листва,
слегка насвистывая вальс,
перебегает тротуары;
офонарённые бульвары
в сиреневый впадают транс;
скрипит трамвай, как дилижанс,
как Брамс, играющий романс,
а Звёзды древние - пасьянс,
рассыпанный по крышам старым,
по мостовым, и дворник шалый
сметает их в совок,
как -
хлам-с!




44.
О, эта бесприютность бытия,
в которой ты не ты, и я не я,
но тщишься
найти себя, в чужой вторгаясь сон,
и раздвоишься:
он
   совсем не он.
Неоновая ночь, лишь  на мгновенье,
соединяет всех в стихотворенье,
в слепящий прочерк - звёздный след.

С лучами солнца встретившись, иссякли
живой росы - слезы утешной - капли,
теряя свет.




45.
Праздничный день, удивительный -
солнце прорвало кордон -
в небе застыло решительно,
и не пошло под уклон.

Пажити нежнозелёные -
стадом ухоженный луг -
всюду стрекозы влюблённые
что-то воздушное ткут.

И безыскусно, доверчиво -
бегло отвесив поклон -
кружится, крутится, вертится
мой ослепительный клён.



46.
Природа бесчувственна?
Нет,
по-иному и любит она и страдает -
листвою ликуя, дождями и ветрами плача;
однако же, истину эту, как репа простую.
поймёшь -
если с нею единой бедою охвачен.



47.
Под волоокой луной
волнообразные кровли,
над черепичной волной
парусный шелест листвы.
Вечер и ветер, они
очень за лето сдружились:
любят, сойдясь у костра,
с звёздами искры смешать.



48.
Прошмыгнуло серенькое лето,
что с того...
Кроме пересохшего букета -
ничего.
Ровный шум веранду обнимает:
дождь идёт.
Вот такого гостя намывает
сонный кот.
Отогреет сердце сигарета,
джем с чайком.
Абажур, что парус полный света,
вечерком.
Ткнётся в стёкла деревце живое,
ветра смех.
Так всерьёз подумалось,
что хвоя -
словно мех.



49.
Роща
шепчет неистово,
с присвистом:
- Накося-выкуси!
Шестиперит  ольшанники,
в луки сгибает орешник -
вдруг став кровожадною,
тощая осень -
затейливый прикус
пропечатала влажно
на нежных кленовых листах,
И когтистою лапою
кроны и тучи терзает,
заливая слезами
лишённые жизни дома -
опустевшие дачи.
И всех в города загоняет:
запирает по клеткам,
и сводит,
и сводит с ума.



50.
Светел вечер. Печаль угасает,
размыкая отчаянье рук.
Птиц знакомых крылатая стая
будет делать торжественный круг.
Улетают... Спасибо. Я знаю -
вы вернётесь опять в октябре,
но сегодня, сейчас - отпускаю,
каясь в только что прожитом дне.

Вы вернётесь: ведь я всё такой же...
Как мучительно светел зенит!
Как мучительно сердце спокойно.
И закат -
обжигающе тих.



51.
Серебристые ягоды.
Иней.
Шёлк осеннего неба
синей,
отражаемый в луже,
картинней,
в желтокрасной травы
бахроме.
Сокрушённый,
к земле приникает
увяданием тронутый
лист,
и танцует,
и с ветром играет -
роль свою не забывший артист.



52.
Солнце предзакатное -
в дымке, в ореоле;
деревцо опрятное
на простом просторе.
Рано травы высохли;
в пожелтелом поле -
кротко смотрит в небеса
выцветший цикорий.



53.
Тих и радостен день -
светлых ангелов сень -
не иначе...
И всегда невпопад -
эти ивы грустят...
и я плачу.



54.
Тихо в полях.
Синий день.
Хлебосольное
чистое небо.
И солнце глядит -
как бы с прохладцею:
всеми довольное,
зная, что каждый
пригрет,
да и сыт.
Лето и осень.
Так нежно -
нечаянно -
все охватил их объятия круг.
Дар
зазеркалья -
почти что случайная,
встреча-прощанье
соперниц подруг.



55.
Тишину разлиновывал дождь.
Капли в лужи под кровлей ныряли.
Проползла сквозь бессонницу ночь.
Все яснее зовущие дали.
Грязь дорог.
Далеко ли уйдёшь?
Не проедешь.
Чего тут найдёшь?
В лучшем случае,
стало быть, ёж.
В худшем,
бомж
шарит в дачном развале.
Только он лишь
увидит,
как чинно стоят
Эти ели,
видавшие виды
покосившихся старых оград,
и пленительным  ядом обиды
упоённый,
укутанный сад:
лапник свежий на нежных стволах.
Бомж  читает забытую книгу.
Жизнь прекрасна.
До зимней поры:
сад и небо,
качелей скрижали.
Здесь цветут золотые шары:
их миры
за орбитой печали.



56.
Только тусклое небо, да поле подсолнухов.
Как за пазухой: сыро и в меру тепло.
Но, конечно же, ясно последнему олуху:
нет дороги, где стадо прошло.
Всё равно хорошо: вот туман поднимается -
значит будет наутро отменно светло.
Грязь за ноги увесистой гирей цепляется,
и хрипят сапоги: - ...повезло, повезло.



57.
Травы жёсткие, колючие.
Неба сумрачный гранит.
Здесь река тугой излучиной
берегам крутым грозит.

Сосны грозно ощетинились,
мощно лапами корней
закрепились, сбившись, вклинились
в караван замшелых пней.

Тут живут не птицы - вороны -
молчаливо глядя вдаль.
в ширь на все четыре стороны,
чуя, где - разор, кровь, гарь.



58.
Трёхперстным сложеньем рука
вот-вот остановит мгновенье -
упругим пушком колонка,
коснувшимся тайн светотени.

Художница, кистью своей
вмешавшись в созвучия краски,
спасает из бренных сетей
дух осени, близкой к развязке.

Семью головами из ста,
толпа мимоходом взирает,
как входит в наш мир красота
и, осень обняв, улетает.

И, бросившись в реку с моста,
как рыбы,  плывут наши тени -
в теченье с фактурой холста,
в бесшумной листвы мельтешеньи.



59.
Тяжело, не спеша,  надвигается ночь.
Властелин эфиопов - полки
Верноподданных, тесно сомкнувшихся рощ
Опоил чёрной брагой реки.

Лес дремучий за гривою ржи не найдёшь.
Ветер. Поле что взмыленный конь.
Темь густая: кусок мимо рта пронесёшь,
Если он у тебя не с ладонь.

Но светлеет. И это ещё не рассвет.
Где-то всходит слепая луна:
Горизонтом отрезана - как бы и нет -
Лишь река засветилась со дна.

Округлились кусты, стог, кривая копна;
Зубы кажет потерянный лес
Сколько можно скрываться... Да где же она?
Желтоликая. Чудо небес.

За рельефной завесой серебряных туч
Лик светила для смертных незрим.
Лишь рассеянный светобоязненный луч
Обозначил - где спрятан кумир.




60.
Уж такое время года:
размежуемся с природой -
этим клетчатым окном,
этим фикусом на нём,
этой тюлевою шторой,
этим сказочным узором...
Подождём.
Будто ничего не слышим
под трепещущей крышей,
под дождём.



61.
Усталая природа.
Шепчет лес
о полной невозможности возврата
всего
что было,
что цвело окрест -
и, кажется, во мне прозревши брата -
коснувшись плеч,
шурша,
кленовый лист
к ногам моим смиренно припадает.

- Прости - прости...
художник - властелин,
но царство его бренно;
ты же знаешь...



62.
Утро рисуется смутно в окошке.
Здесь всё беспробудное.
Чёрные избы -
в дожде им молитвенный рай.
Чёрное поле,
унылое и многотрудное.
До горизонта. Повсюду. Куда ни взирай.
Только лишь там,
где оврагом земля изувечена,
стынут осинки. Последний приют бедолаг.
Здесь и коровы, пастух...
Вразумил деревенщина:
мата печать приложу -
.......................................
восклицательный знак!



63.
Чёрная осень
Декабрьскими вечерами
Заглядывает в окна оттепели.

Машет крылами
Нелётная не-погода;
Время года невнятно-абстрактное.

Время исхода
Песен в небесную просинь -
С чёрного хода безлюдного дома.



64.
Чёрная скрипка
с белым смычком
в зябких руках ноября.
Листья
танцуют с седым ветерком,
шёпотом благодаря.
То ли за то,
что был прерван их сон.
То ли за то,
что земля
мирно уснула.
В торжественный звон
неба
восходят поля.

Каждый оправдан
и каждый спасён
в этот момент -
ты и я -
к тайне
безумной любви
сопричтён
в таинстве
всебытия.



65.
Что пугаешь меня одиночество?
Одиночество мне ко двору.
Ко двору приближаться не хочется,
Хочется жить на ветру.

На ветру стынет осень, хмурится.
Хмурится - не беда.
Беда обошла все улицы:
Улицы нет следа.

Нет следа - вся память утрачена.
Утрачена - всё ничто.
Ничто лишь одно озадачено:
Озадачено, смотрит:
За что?

Что пугаешь меня одиночество?
Одиночество мне ко двору.
Ко двору приближаться не хочется.

Хочется стыть на ветру.



66.
Ширь неба - приют беглеца.
Пугливая оторопь взгляда.
Покинув терновник ограды -
Чураясь родного гнезда -
И птица свободе не рада.
Ноябрь календарь листопада
Почти дочитал до конца.

А может октябрь. Нет, не знаю
По стилю какому сейчас -
Глазами глаза повстречав -
Печалью печаль провожаю.
Молчанье скрипит на зубах.
В прозрачных и тихих лесах -
Забытое - эхо встречаю.



67.
Пастораль

Я доверяю этой простоте:
предельно чёток силуэт оконный,
здесь каждый - предстоящий при кресте,
пусть даже рядом с кошкой полусонной.
Окрестность осенью и в ясный день строга;
бреду глазами следом за стадами -
к излучине реки, в зелёные луга,
где лето доживает меж скирдами.
И виден монастырь - не скажет лишних слов
седой монах иссохшими устами -
здесь жизнь идёт под звон колоколов;
здесь храм увенчан
          новыми
               крестами.

Оптина пустынь. 91 г.


68.
Инок


Я сам себе иноплеменник.
И сам себе заклятый враг.
Святыни попиратель. Пленник
всех вожделений. Жалкий раб.

Не защитить души! Тоскуя,
мой ангел распростёр крыла -
он видит даль, куда спешу я,
как там сгорает всё дотла.

Закат нещадно пламенеет -
пылают небо и земля.
Но в тишине надмирной зреет
мощь куполов монастыря.



69.
Я узнаю тебя...
Отрада:
Хранить тебя любовь,
Когда -
И встречи чистая прохлада,
Как родниковая вода,
И вечер обнял наши плечи,
И месяц в небе нас приметил.
............................
Воды колодезной звезда,
Я узнаю тебя -
Когда
Невыносимо жить на свете!

Ты приходила иногда,
Неуловимая,
Как ветер.