Пролог
Существу мирового юмора
Нет ничего и – ничего, что нет.
Тогда, о чём же речь и как же слово?
Ведь слово означает сам предмет,
В котором сжата мысль в тиски сурово.
Так в слове «ничего» ведь что-то есть…
И это «ничего» не есть ли нечто?
Какая-либо щель, куда залезть:
Определить предмет, о чём тут речь то?
Проникнуть можно в щель через «ничто»,
Воспринимать как пустоту, как дырку…
И всё куда-то денется, а то,
Что там останется, пойдет в притирку.
Какая глубина мировоззрений:
Тут интеллекта явно скрыта мощь;
Что ж, индивид в попытке постиженья
Зависит от того, он толст иль тощ?
Предмет исчез и важно просочиться,
Не упустить свой шанс, чтоб не застрять
В каком-нибудь из пунктов: провалиться
И непременно как-нибудь воспрять.
Наука сокрушает свой фундамент:
Теория познанья терпит крах…
Учёные, лукавя, чтут регламент,
Но хаос нарастает лишь в умах.
И так, самих себя схватив за шкирку,
Используют свой шанс наверняка,
Чтоб вкладывать в умы, как под копирку:
Материя не познана пока.
1
Беспредпосылочность – исход, рубеж:
В теории познанья суть основа, –
Вот та незамечаемая брешь,
Куда наука кануть вся готова.
Брать данный образ мира до познанья
Как непосредственную данность лишь,
Без всяких предпосылок – долг сознанья,
Тогда на шаг продвинется, глядишь.
Для восприятий чувствам всё дано!
Мы можем пережить их, чтоб нести,
И лишь понятья и идеи – всё одно:
Чтоб пережить – должны произвести.
Внимательность понадобится вскоре
Осуществить свободно постулат,
Где в нашу мысль, качаясь на просторе,
Ворвётся содержанье, как набат.
В самом нам данном это нечто есть,
Где не витаем мы лишь в пустоте,
Но в деятельность нашу разом весть,
Как мир идей, нисходит в полноте.
Мышленье овладев тогда идеей,
Возвышенно сплавляется в единство
С великой праосновой, и затеей
Здесь неуместной было бы бесчинство.
Что действует вовне, вступает в дух,
Из мирового бытия в его носитель,
И если человек морально глух,
Он может выступить как разрушитель.
2
И разрушенье будет нарастать,
Чтоб жизнь саму, поволенную Богом,
Недружественным силам передать,
А смерти жало кинуть им залогом.
Чтоб эволюцию сменить другой,
Где человек послужит им сырьём,
Материалом, прочным под ногой,
А потому и нужен лишь живьём.
Тут нет и тени преувеличенья:
Намеренью их противопоставить
Возможно только личное стремленье,
Напротив, их служить себе заставить.
Брать личности развитье под контроль
Для высшего её предназначенья;
Наука духа здесь играет роль,
Которая приводит к Посвященью.
И сами принципы теории познанья
Изложены создателем Науки,
Чтоб человек обрёл своё призванье
И взял развитье в собственные руки.
Любовь же к удовольствиям и лени
Дают скользить безвольно под уклон,
И человек живёт подобно тени,
Переступая нравственный закон.
Так человек поставлен на границу
Между добром и злом, и тьмой, и светом,
Он может свет впустить в свою темницу,
Приняв всё то, что зрело под запретом.
3
А под запретом зрела сущность Я,
Сокрытая как тайна от творенья,
Она из сфер пришла небытия,
Провозвестить свой принцип в откровеньи.
То человеку не было открыто:
Он пребывал эоны в нисхожденьи
И, погрузившись в узость «я» до быта,
Обыденное зрит лишь в отраженьи.
Но наступила светлая эпоха,
Минув период свой подготовленья;
И замысла Божественного «кроха»
Период дождалась осуществленья.
Обыденное «я» влечёт взирать
Из силы созерцающей сужденья
На тайны мирового и вбирать
Божественной Основы откровенье.
Самой Основы мира причащаться;
Она как Я вошла в Я человека;
И к Троице он может приобщаться
Отныне вновь от века и до века.
Чтоб человек искал Голгофы свет,
Бог стал ничем; пройдя чрез воскресенье,
Голгофой человеку дал ответ
На сам вопрос о смысле сотворенья.
Необходимо духа напряженье:
Усилие духовно созерцать, –
В нём сжато эволюции свершенье,
Чтоб человек свободно мог дерзать.
4
Уменье мыслить – истина причастья
К самой действительности как к объекту
И выраженье высшего участья,
Влекущее ответственность субъекта.
Теория познания – Наука,
Которая и практикой сильна;
С привычками мышления разлука
Иному – непонятна и странна.
Но виденье идей есть та задача
Развития, которая велит
Сужденья вырабатывать иначе,
Чем то, что лишь рассудок нам сулит.
Здесь значим мощный нравственный аспект:
Пустое вызвав жертвенно сознанье,
Удерживать активным интеллект,
Чтоб сделать восприимчивым к познанью.
Понятия – идеи восприятьем
В нём обернутся тождеством мышленья:
Отказом в рефлексии, полным снятьем
И с восприятьем, затем, отождествленья.
Здесь важно снять само земное «я»
Как эгоизм, как повод для геройства,
Чтоб, погасив его для бытия
И не заснув, явить иные свойства.
«Ничто» мышленья «всё» принять способно:
И это всё есть целое Вселенной…
Процессу сотворения подобно –
Овладевать Наукой современной.
5
Но не о сотвореньи мира речь,
А о его познаньи, что дарит
Сам элемент свободы, пренебречь
Наука, не дано им, говорит.
Свободой сотворённый индивид,
Чьё назначенье: мыслить о мышленьи, –
Сам на себе стоящий новый вид,
Свободный строить с миром отношенья.
Искомый он находит элемент,
Который сам себя и производит
В сознаньи, существуя в тот момент,
Когда лишь индивид к нему восходит…
Он, создавая данность созерцанья,
Воспринятую данность дополняет,
Рождая тем действительность сознанья,
Которая себя осуществляет.
Так измененье способа мышленья
Приводит к изменённому сознанью:
К великой метанойе откровенья,
Звучащему в призыве к покаянью.
Так я-сознанью был напечатлён
Иерархичный принцип как возможность:
Он в жертвенной любви отождествлён
С объектом познаванья, в этом сложность.
Так жертва на Голгофе изменила
Все мировые отношенья и законы:
Деянием Христа пресуществила
Прошедшее – в грядущие эоны.
6
Так диалектика, явив сознанью
Триаду бытия в земном эоне, –
В нём предстаёт триадою познания,
Мистерию Христа тая в их лоне.
Чтоб человек, равняясь на Христа,
И мыслить научился, как и Он,
Чтоб в том, что предрекли ему уста
Голгофы уловил он смысл, не стон.
Чтоб основаньем отношенья став
Между Отцом и Духом, человек,
Единства изначальность осознав,
Сознанье с бытием связал навек.
Непротиворечиво с бытием
Соединился сам, чтоб быть причастным
К вселенскому единству, вместе с тем,
К единству с Божеством триипостасным.
Чтоб первооткровенье вновь вернуть
В неизречённое, осуществляя
Богоподобье; дух свой развернуть
В мирах духовных, в них повелевая.
«Ничто» - его природе не помеха;
Природа собственного я – реальней
Тем больше, чем мыслительная веха
Становится в мышленьи идеальней.
Дух, созерцая, приступить позволит
К началу бесконечного процесса,
Где в чистой мысли Я в мирах поволит
Само себя творит как смысл прогресса.
7
Материи граница есть ничто:
Она и не имеет толщины,
На духа – «напыление» и то,
Где духа – смерть, над коей не вольны.
Небытия границу снять смогли
Сам человек и Отчая Основа,
Пославшая для блага всей Земли
Божественного Сына, сущность Слова.
Так человек и Бог восстановили
Основу мира как и откровенье
В единстве, мир ко благу обратили,
Свободно выбрав смерть и воскресенье.
Всему, что мыслимо как мир вовне,
Деянию любви лишь удалось
Изречь: «Не я, но сам Христос во мне»,
Осуществить же – «я» отозвалось.
Так созерцающая мысль к «Я есмь» Христа
И приобщается как к высшей цели,
Как к истине, которая проста,
К которой предпосылки все созрели.
Беспредпосылочность есть первозданность:
Одна дана без нашего участия,
С другою, - мысли зиждя филигранность,
Объединяет Я в реальность счастья.
«Ничто» материи отбросив в прах,
Как в хаос, познавая в созерцаньи,
Свободен человек творить в мирах
Моральность мирового в мирозданьи.
