* * *
Запрягу я сивку вороного.
Разбужу весенний, звонкий смех.
Поскачу к истокам зла людского.
Расплету нить дьявольских потех.
Топором пробью вперед дорогу.
Комаром в защелки проберусь.
Фонарем светить я стану Богу
Звонарем будить я буду Русь.
1985
* * *
Воздух пахнет гнилыми виселицами.
Ветер рвет дубы как косой траву.
Прорастаем невесело лицами,
Кто во сне, кто в бреду, кто босой в хлеву.
Звездам небо орлами засеяли,
За сохою ходили по семеро.
Биться с солнцем колами затеяли,
И взошло оно с крайнего севера.
Спит царевна намедни украденная.
Шестипалая лезет к гнезду рука.
Сыпет грозами, метит градинами.
Пронесет не иначе лишь сдуру как.
В лужи память вдавили гусеницами,
Отворили припертые колом двери.
Ищем в поле дорогу синицами.
Нищету-сестру пузом голым мерим.
Травы сорные рвали - не выпололи,
Волосами горели соломенными.
Шилом брили, поленом выпороли,
Да по лбам бороздили заломинами.
Жнем свободы пожар, мочим плесенью,
Веем по ветру дым коромыслами.
Из-за моря скупой отчим влез в семью
Пораскинув не наскоро мыслями.
Что отцы и деды нам выковали,
Будем долго в себе перековывать.
Что зарыли когда-то - выкопали,
Да не знаем как смысл растолковывать.
Уж в окно заползает распахнутое
Новой жизни змея подколодная,
И земля лежит нераспаханная
И страна ковыляет голодная.
1991
* * *
Небо топим яблонями синими,
В очи звезд уткнувшись конопатинами.
Конопляный лес рассветим дынями,
И морщины лиц утопим впадинами.
Правды дым глаза не выест вороном.
Кладбище надежд за топким берегом.
Выпишет судьба разлуку скоро нам,
Чтоб любовь наружу вышла передом.
У тоски коса остра на стремени.
Бьет наотмашь струями осенними.
И души во сне полет вне времени
В зеркалах увитых пра-растеньями.
На полей шатры телеги выкатим.
Хоть коли шары - дорога тёмная.
В пене дней степной дурман-травы хотим,
Как Луна, раскатимся, паромная.
Бакенбарды гроз причешем пламенно.
Языки ветрами вздыбим молнии.
Раздуваем угли в Белокаменной
Куполам, застывшими в безмолвии.
Не тревожим нересты религии,
Где поет костром в садах идиллия.
Кто сидит с сумой в замшелом флигеле -
Это все суде́б иных флотилия.
На плечах зари скупые отсветы.
Ждем когда из мрака солнце выпрется.
За семь верст видать чужих невзгод следы.
Неводом зрачка играет рыбица.
Тлен багряных туч, печаль без окрика.
Отвалили жернов с неба мельничный.
Cлезы рос ковром накрыли мокренько
И в постель набили пух земель ничьих.
* * *
Как скоротечно лето
В тайги лазурном крае,
Гнедого солнца след там
Простыл в воде играя.
Ларцы янтарных шишек
В кострах верхушек ёлок.
Тепла зари излишек
В ветвей упрячу полог.
Стволы укутав мехом,
Отпив у рта трясины,
Березам-неумехам
Сгибаю ниже спины.
Где дней ветра бежали
В скиту у мха постели,
Отечества скрижали
В дупла скрываю щели.
Ни враг, ни чужеземец
Сюда не доберется,
Лишь сын тайги - туземец
Пройдет - не обернется.
С медвежьих троп кандальных,
Сбегающих с уступов,
На голос песен дальних
Лечу пути нащупав.
Не разобрать и трети
Из слов ночного пенья,
Пройдут дожди столетий
До часа пробужденья.
Вот мир почит усталый
И солнце свод раздраит,
И пир пребудет алый
В тайги лазурном крае.
* * *
Урала гор поверх голов
Туман струит дымы.
Упрятал солнце зверолов
В амбарах ночи тьмы.
Прошивы троп подошвой меть
На хвост насядь лосям,
Где перелет крылатых в сеть,
То там, вспорхнет, то сям.
В глуши добыч напартизань,
Как Сивку укатав,
Веслом огладив Юрюзань
И укротив Катав.
Где полон рот тайги щедрот
Вались сосной на брег,
Чтоб милость выждать у природ
Засни у чрева рек.
И зэк с бакальских рудников
Не добежит сюда,
Его под тяжестью оков
На дно снесет вода.
Где яшмой щурится печаль
В туннелях лисьих нор,
Храни лабаз и день причаль
За холмы спящих гор.
Позолотит восход курум,
И взором яснолик,
Рассыпет росы по утру
На скатерть голубик.
* * *
В моря северного пене
Топором плывёт закат.
Хор тюленьих песнопений,
Всполох чаек невпопад.
У болот в стада сбиваясь
Водят мошки хоровод,
И из ила зарождаясь
Жизнь неспешная встаёт.
Ввысь оленя гонит ягель
Словно правду кривотолк.
Пьём глоток из неба фляги
Где надежды глас примолк.
Солнце бабой в раскоряку
Полет грудь строптивых гор.
Опираясь на корягу
Месяц лезет на бугор.
Где заката свод распорот
Языком звенящих скал,
В рыбьем жире тает город,
Что из вод заветных встал.
Там к кострам небесных песен
Льнётся радуга щекой,
Проплывает, легковесен,
Златоризый Спас рекой.
И на маковках злачённых
Неосыпная скрижаль,
В кружевах оторочённых
Уходящая печаль.
День играя засыпает
На излучине времён.
Вверх тропа не зарастает
И сучится нить имён.
Колыбельная осени
Горы спят, поджав бока,
Выдыхая облака.
Вечер тащит в скит пожитки,
В рукавах дрожит река.
Невидимкой бродит сон,
Отдавая всем поклон.
Ночь спускается по нитке,
Лунным ветром выбрив склон.
Натянули паруса
Из созвездий небеса.
Вышел месяц с колотушкой -
Половинкой колеса.
Будут чаять до зари
Вздох рассвета звонари,
Облетая лес кукушкой
Страх напустят упыри.
Жуть упавшая орлом
Рвётся к сердцу напролом,
Чисто лист летает филин,
Прячет радость под крылом.
Волчьих троп зажглись огни.
Ниже голову пригни.
Ротозеи, простофили -
Вот добыча во все дни.
Гулкий вздрог колоколов
Рвётся горлом из голов.
Проскрипит души шарманка
Песню долгую без слов.
Что нам дождь проморосит,
Ты у осени спроси.
Эта жёлтая шаманка
Мчится рысью по Руси.
Ночь, росы раскинув плед,
Псом бежит, теряя след.
У верхушек зыбких сосен
Колыбелить начал свет.
В холодеющей дали
Бьют копытом журавли.
Будем жать и веять осень
И треножить корабли.
* * *
В ручьях России спят седые львы.
Волной резвится времени тигрица.
Медведица-душа в когтях совы…
Куда нас дней загнала колесница?
Рассеялся над нами серый дым,
Орел поднялся, реет над лесами.
Все стало вдохновенно молодым,
На баррикады дней мы лезем сами.
И тлеет алой звездочки закат,
И молот серп уже нещадно тупит.
И грезится - за днями баррикад
Наш день освобождения наступит.
Но ржавой речи капают слова
На головы поверженных в незнанье.
Готовят путь тернистый в жернова,
И мы пойдем как овцы на закланье.
Что делать - нам тогда понять дадут.
Вой волка, чей тотем летит навстречу,
Услышим скоро, будет наш редут
Пылать в крови под залпами картечи.
По сердцу будет карандаш чертить,
Считая души, связывая в списки.
Как спать в бреду, и чем потом платить
Узнаем, только путь к сему не близкий.
Медведица-душа в берлоге дней
Услышит ли Архангела побудку?
Давно пора уже седлать коней
И гнать во весь опор душе к рассудку.
В ручьях России спят седые львы,
Шьет пашню крот и топчет буйволица.
В пути зашли не в нашу степь волхвы,
Душа народа спит, и сон продлится.
1991
* * *
Вперед за новою ордою
Пойдем и ляжем словно травы.
Продлится праздник нам бедою,
Кто даст себе не пить отравы?
Уж так нам век предначертали,
Терпеть до часа пробужденья,
Тащить свой крест, глотать печали
И бунтовать до озаренья.
За нами есть присмотр особый,
И свет, что свыше нам означен,
Несем в себе еще с утробы,
Но спим пока - и не иначе.
О, лик грядущий нам навстречу,
Что жадно пить желает души,
Какие нам даруешь речи?
Какие нам откроешь уши?
1990
* * *
А. Латюку
Проконьяченный, конченый ты человек.
Тридцать лет на носу, как очки.
В век христовый вступая, как в истинный век,
Ты в слепого взираешь зрачки.
И слепой, вскинув знамя над лысой главой,
Прокартавит: "Пора, брат, пора".
И Аврора зальется над мутной Невой
Зовом смерти без капли добра...
А младенец Христос, тихо ходит кругом,
Но его принимает лишь треть.
Но он знает, что эта страна кувырком
Не захочет так долго лететь.
Пусть здесь тихий покой, и граница - броня,
Не пройдет супостат ни один.
Но внутри все во лжи, и седлает коня
Ангел мщенья, седой исполин.
Из иллюзий не выйти, пока разум спит,
Комсомольский задор - это сон.
Вся символика эта нам сердце слепит,
Что придумал какой-то масон.
И свободы не будет, пока мавзолей
Будет мумии тело держать.
Ты подумай. А нет... Тогда лучше налей
В наши кружки по сто двадцать пять.
1990
Разговор на поэтическом подворье
- Кто там ночью стучится? - Свои, брат, свои!
Отворяй ворота́ дубовые шире рта…
Знай хватай мать-поэзию за титьки и дои,
Чтоб по стенкам ведра текла рифма та.
Мыслей и образов сладкое молозиво
Котом облизываясь пьем, лакаем взахлеб.
От поэзии теплого вымени козьего
Не один здесь кормится поэт-губошлеп.
- Что за мерин? Что пашет он так уверенно?
- Здесь посеяны семена слова дивного.
Вот взойдут, и режь их серпом. А мерина
Звать Пегаской в честь предка его былинного.
- Чьи же это поля, чья земля простирается?
Кто хозяин? - Народ был. А теперь тут анклав.
Но добра наша мать, всем неплохо лакается,
Даже критикам капля течет за рукав.
- Ну а как всех пустить. Всем отдать озарение?
- Что ты братец! Нельзя. Передушатся все.
Только строго по пропуску это дарение,
Ведь нельзя чтоб гуртом, да по Божьей росе…
Впрочем, если творят всяки разны утопии,
То тогда отлучаем мы их от соска.
Кто с дырой от гвоздя на одном полупопии -
Значит были наказаны нашим ЦК.
- Ну, а коль вижу я все красоточно и́наче
И пасу свою клячу на вольных хлебах?
- Ну тогда путь в поэзии будет твой вымучен,
Жить в забвеньи тебе и на вечных бобах.
И не рыпайся па́ря, пока знать ты многого,
Здесь законы свои, мать честна, благодать.
Вот заслужишь стать членом ты нашего логова -
Распахнет тебе титьки поэзия-мать.
* * *
В полуторке штормит и тесно,
Туманы пухнут словно тесто,
Где враг, где свой с утра не различишь.
Мы кузов раненых дочалим,
Пусть огнезрачными очами
Нам целит в лоб стреляющая тишь.
На счастье в небе нету лиха,
Глядишь, проскочим рощей тихо,
Безропотной мишенью напрямик.
Потом чуток до поворота,
Чуть что - прикроет нас пехота,
Лишь сыпет холодок за воротник.
Мы под Смоленском отступали,
Под Вязьмою в котел попали,
Кипящей кровью оросив поля.
Но тех, кого мы дотащили,
Они за нас не раз просили,
Чтоб нас носила дольше мать-земля.
Терпи, браток, еще не долго,
А там по воздуху за Волгу,
А мы назад, туда, где дышит ад.
И снова там ползти на брюхе,
Костлявой чтоб не дать старухе
Бойцов, что мы отправим в медсанбат.
* * *
То полями ароматными,
То речистым ручейком,
Меж березками косматыми,
Я шагаю босиком.
Паутинки тоньше волоса
Рвутся нежно у висков,
И душа поет без голоса
Песню мыслей-мотыльков.
Солнце спину загорелую
Лижет, радуясь, мою.
По наитию, замшелую,
В дом тропинку узнаю.
Трелит птиц многоголосица,
И дышать груди легко,
И тревога прочь уносится
И глядится далеко.
Впереди дорога длинная
И, куда ни обернусь,
Всюду видится былинная,
Богом вскормленная Русь.
1985
Тридевятая песнь ожидания
Ожидающей культуре посвящается
Там где сад-виноград,
Там где пруд-изумруд,
Где невидимый град
Всё никак не найдут,
Там в алькове веков
Чудо спит богатырь,
И скрывает покров
Мощь его наготы.
Не проснуться ему
До положенных пор,
Не гулять в терему,
Не нести свой дозор.
Не поднять над главой
Ни щита, ни копья,
Не махать булавой,
Где полно воронья.
Там живут чудеса,
Чей черед впереди.
Там невеста-краса
На пороге сидит.
Своего жениха
У обители сна,
Запахнувшись в меха,
Ожидает она.
И честной там народ
Ожидает свой час.
Их сердец хоровод
Полон сил и прекрас.
Там в огне купола
Сеют золота свет,
И времен зеркала
Дышат древностью лет.
С верха времени круч
Видно то, что вдали,
И струится там луч
Силой Слова палим.
Без забот и преград
Путь туда не найдут.
В этот сад-виноград,
В этот пруд-изумруд.
