Ночи бдень

* * *

Горнит закат! Луна на бальном, 
Пурпурно-сером пестром платье, 
Янтарно-бледным украшеньем 
Повисла, горло ночи сжав. 
А я лечу во сне астральном 
Навстречу чуду, без понятья
К каким судьба несет свершеньям, 
Что ниспошлет, печати сняв. 

В страну ль неведомого счастья, 
Где от бананов нет отбоя, 
Где махайродус в ус не дуя, 
Разлегся, солнцем упоен. 
А может в край тоски, ненастья, 
Где земли стонут от разбоя, 
И злой старик сидит колдуя 
Под сединой осенних крон. 

И бездна пасть свою разинув, 
Оскаля зубы крокодильи, 
Меня страшит своим величьем, 
Но все же тянет как магнит. 
И ветер лижет мою спину, 
А за спиной моей не крылья, 
Но я лечу… маршрутом птичьим 
На люциферовы огни. 

Горнит закат! Луна на бальном, 
Пурпурно-сером пестром платье, 
Янтарно-бледным украшеньем 
Повисла, горло ночи сжав. 
А я плыву во сне астральном, 
И весь пронизан я участьем, 
И каждым крохотным мгновеньем, 
Как жизнью друга дорожа. 

1984




* * *

Передо мной Луна, - 
Седая до противного. 
Пришедшая из сна, 
Тяжелого, картинного. 

За призрачным стеклом, 
Таращат звезды панцыри, 
Предтеча-небосклон, 
Рождает дня субстанции. 

Ночь доживает век, 
Короткий, но значительный, 
Рассвет ее обрек, 
Гореть в огне мучительно. 

Забрезживший палач 
Терять не смеет времени, 
И развернув кумач, 
Бьет темени по темени. 

И звезд крушит стекло 
Он птичьим щебетанием, 
И дворника метлой, 
Кати́т Луну в изгнание. 

И рубит руки он 
Венере повелительно, 
И двигает на фон 
Хозяина… Светителя. 

Застыло все на миг 
В торжественном молебене, 
И воплотился лик 
Только вчера погре́бенный. 

1984




* * *

Сплю, чтоб сказку лучше сделать былью. 
Сердце жжет как пламенный мотор. 
Жду когда с водой ребенка выльют, 
Те кто волят душу до сих пор. 

Спит Иван-царевич. Лук и стрелы 
Кинул в жаркий пламени язык. 
Змей-Горыныч, злыдень, нонче смелый, 
Пред обедом обнажает клык. 

Василиса мудростью не блещет, 
Обернулась бабою-Ягой, 
Клацает улыбкою зловещей 
И летает по полям нагой. 

Узурпатор Карабасов - Буратино 
Взбудоражил криком небеса. 
А ему Тортила, всплыв из тины, 
Подстригает нос и волоса. 

Мойдодыр грустит на косогоре. 
Все луга обшарил, обшнырял. 
Он решил жениться на Федоре, 
Но на горе краник потерял. 

Колобок колдобил лисье чрево 
И навозом на земь вышел вон. 
И пророс цветком с прекрасной девой 
Ростом с дюйм, у вдовьевых окон. 

На дорогах Герда грабит графов. 
Говорящих воронов чета 
поросёнка жирного Наф-Нафа 
на вертеле вертят без хвоста. 

Я рожден, чтоб Кафку сделать былью, 
Чтоб стремить полет бумажных птиц, 
Чтоб идти упорно к оверкилью 
С кладкою кощеевых яиц. 

1984




* * *

Новый мир вознесся горд и молод,
Старый мир разбив и улича,
В черном небе вижу серп и молот
И лиловый профиль Ильича.

И галактик разум возмущенный
Я в ночи угрюмой наблюдал.
Гуманоид встал и восхищенный,
Начал петь "Интернационал".

Метеоров орды - пионеры,
Комсомол завил хвосты комет,
И в тужурке тело у Венеры,
И к груди прижатый партбилет.

Не видать зари в ночах кромешных,
Лишь октябрь-месяц в небе есть,
Да багряных звезд пятиконечных
В небесах несчесть, неперечесть. 

1984





Ночные галлюцинации


1

Над нами - небо.
Над нами - звёзды.
Меж нами - бездна.
Меж нами - воздух.
Пред нами - встреча.
Пред нами - случай.
За нами - речи.
За нами - лучше.


2

Немой восторг перед прекрасным
безумным миром превращений
порой овладевает нами.
Манит минутная услада.
Мы томно млеем... Вот соблазны,
ликуя вышли из расщелин.
На плечи пали палачами
ценой бесценнейшего клада.

И горечь дня слетит за вечер.
За ночь придёт былая удаль.
И мы себе зарукоплещем,
воздвигнув тысячу кумиров.
И будут литься струи речи,
и звуков полчища разбудят
в душе схороненные вещи,
окопы наслажденья вырыв.


3

Сгинул день, ушел с котомкой в поле,
Был он хмурым как Петра арап.
Вечер как испитый алкоголик,
К нам тянул персты костистых лап.

Шлейф забот мы с радостью отрежем
Ножницами памяти седой.
Пусть медвежьим краем заонежьим
Сгинет день под черною водой.

Члены комитета из НочКома 
Прилетели в ступе к нам с тобой.
Все что не открыто, не знакомо
Уж пестрит нам курицей рябой.

Мы свечи задуем ветром пламя.
От пожара дня траву спасем.
И НочКомом вверенное знамя
Над собой в поход мы понесем.


4

Горсть земли за пазуху кидаем,
Праздных радостей дарованных судьбой.
Не считаем, в них мы утопаем...
Ночь топорщится с вечернею звездой,
Покрывало озорно развеся
Цвета горя, греха, похорон...
Безобразно выкрашенный месяц
Выкран тьмою из моих окон.


5

Ворвутся страхи, потревожив двери,
Прыгнут невидимкой на диван,
Обуют тоской и введут в неверье,
И заставят трястись, погрузив в обман.

Закупорят окна и окурят дурманом,
Вдавят сильнее в ложе.
Со всех сторон сыны Аримана
Высунут наглые рожи.

Ночь расставив сети мне не даст покоя,
Будут олли водить меня и стращать.
Буду воздух рассеянно рассекать рукою
Бестелесных пытаясь прогнать.

Трепыхаясь тонущим в омуте анафем,
Проклятый друзьями и отцом,
Послужу мишенью тому, кто на шкафе
Оловянным взглядом тянет лицо.

И нагие руки распростёрши к небу
Попрошу у Бога вдохновенья щит.
Разрешу пером настроенья ребус,
Выдавлю стихами зловерья прыщи.


6

Ночь, шатёр раскинув, мне в окно стучится,
Угольною лапой с перстнем из Луны.
Пить мне чудо ночи, пить и не напиться,
Ну а нынче ночи прелесть как длинны.

Озорной Кентавр бьёт копытом резвым,
Высекая сонмы звёзд на небосвод.
Метеоров стрелы режут толщу бездны
И стремглав сгорают у земных ворот.

Вот на подоконник Эльф присел крылатый,
Снег собрав с карниза кинул мне в глаза.
И элементали лысы и лохматы,
Дом заполонили и вошли в азарт.

Наблюдая игры сущностного сброда,
Я чинил молитвы и творил кресты,
И глядели рожи с окон и с комода
И испещревались от молитв простых.


7

В желобки забились злые паучата,
Гном с грудною жабой жабу проглотил.
Не спеша вращается в облаках локатор
И фиксирует, кто сколько согрешил.

Мышки на топчане топчутся под звуки
Дармовых мелодий, данных лишь на час,
А потом протянет мне копыта-руки
Колченогий, списанный на убой, Пегас.

И, ведомый творчеством, я залюциферюсь,
Улечу за музыкой звуков, фраз и слов.
И абракадабр моих ядерная ересь,
Будет двигать общество к сотням катастроф.


8

Я шагаю по насаженным нирванам,
Раздвигаю призрачных прохожих.
Только нет, не вижу я обетованной,
Той земли, на рай похожей.

Всё кругом ликует сатане в утеху,
И пестрят картины брошенные свыше.
Всемогущий Боже, залатай прореху
В атмосфере духа, чтобы он весь не вышел.


9

На поле маковом пасётся мой Пегас,
Шагая шатко. Тешится лукавый.
Хозяин здесь он, вот его Парнас,
Усыпанный орехами какао.

И зябликом слетает злобный дух,
Восполненный и помыслов и силы,
И пенье демонов улавливает слух,
И безотрадный вой Сивиллы.

И вылупляются из воздуха слова,
И монстрами расходятся по свету,
И сняв с души сомнений покрова,
Я окунаюсь с головою в Лету.


10

Когда б не мгла и не Луна в ночи,
Тогда бы я сказал себе: "Молчи".

1984-1987





*   *   *

Ночь с копыт слетая, словно тать,
Дергала за ниточку рассвета,
И душа - отринутое лето,
Не спешила в вечность улетать.

Дней застенных счёт к концу веду.
Губ запекся гусь, но жизни тщета
Не согнёт дугой, коль вообще-то
Ты внутри себя открыл звезду.

Вымытый дождями углежог.
Выпить бы, но нет с лозою Ноя.
Вон исшед из тела всё больное.
Чаю в неба океан прыжок.

Путь к ядру кометы на ведре,
Чей овал орбиты через Солнце
Я пройду, лишь был бы только сон цел.
Кровь с кровати смою на заре.

Как клопы стихи на кровь ползут
В головах тетрадь распухла вдвое
Потрафляя им, умерю зуд
Что блюдомо мною, выйдет с воем.

Пушкин - это Чкалов! Ясен пень!
Рвутся ввысь титановые крылья.
Рифмы режут строчкам сухожилья
И слова лютуют как слепень.

Кто олущен светом, как орех,
Не поймет того кто тьмой оширен.
Суженый, да ряженый, затырен,
Просочусь как мелочь из прорех.

Стража спит. Успеть бы в Циолковск.
В родовом гнезде не ладно что-то.
Недоохрил дно у космолёта
Посреди полей из васильков.

Вниз звездой-полы́нью в полынью́.
Потуда́нью биться вверх лососем.
Чтоб к кормящим поля пасть колосьям.
Там и долечусь, и дозвеню.





*   *   *

Луна не Ленина жена.
Луна полна.
Луна струится.
Моя советская страна -
она странна,
И я - страница.

Перевернули... и уже
на кураже
Скачу оленем.
Страна гуляет в неглиже
и на ноже
Луна и Ленин.

1991