|
В.Кандинскому
1
Внезапный мир шестого чувства
Родился в сумерки из света
И стал наглядностью искусства
И вдохновеньем для поэта:
Взломил привычные устои,
Взроил вериги и запреты,
Взмолил неведомо-иное,
Взмывая крыльями сонета!
Не вечный юноша ль Гермес,
Похитив стадо и трезубец,
Беспечной удалью играя
И спорясь с волею небес,
Смышленый ветреник-безумец,
Явился нам в преддверье рая?
2
Внезапный мир шестого чувства
Распался множеством примет,
Разбрызгав яростно и густо,
Рассеяв красочности цвет,
Разверзся он подобно грому,
Разъялся точно дождь иль град,
Разнесся вихрями разлома
И разбросал за рядом ряд.
То расплескался бурный век
И нам поет, лия обломки,
Их облик дыбит облака:
Творит палитрой человек,
Чтоб зорче видели потомки
Во мгле, неведомой пока.
3
Родился в сумерки из света
Едва свободный, смелый дар,
Уж кисть юнца свинцом прогрета
И метит точно свой удар,
Каскады красок низвергая
И обращая мрачный фон,
И ход вещей ниспровергая,
Поправ со всех его сторон;
И мощен ток миров растущий...
Его напор влечет низвесть
Их гулкий звон на пиках стрел,
Окрепший дух, во тьму несущий
В крылах пронзительную весть:
Он в пору юности созрел.
4
И стал наглядностью искусства!
Лишь краткий миг в его плену.
Он полон вечности присутства,
Свергая время пелену!
Он стал творцом, предавшим формы
Всеочащенью и огню,
Он ныне сам приемлет нормы
И сам кует себе броню;
Всмотрись и ты в владенья духа,
Взгляни на мастера творенье,
Услышь знакомые черты;
Их пляска гибельна для слуха
И ухо ловит в отдаленьи:
О, страх, стань жаждой красоты.
5
И вдохновеньем для поэта!
Вдыхая смерть, он ищет жизни,
И песнь любви едва им спета,
Он у любви поет на тризне...
Поет, художник - суть одно:
В свершеньях выношен их слог
И плод их плоти - полотно,
Оно - и семя, и росток!
О, что за образ, за пейзаж!
Украся сердца уголок,
Питает он живое древо -
Не ветхий символ иль коллаж,
И мчится жизненный поток
В холстов иссохшееся чрево!
6
Взломил привычные устои,
Прорвал пороги и тиски,
И бьется в битве будто воин,
Сбиваясь в пятна и мазки:
Мольберт иль щит в руках послушный
Горит над всадника плечом
И, вот, сражен дракон тщедушный,
Мечась и корчась под мечом.
Святой Георгий-Михаил
На синей птице иль коне
В смятенном зареве лиловом
Свой пыл на брани прокалил
Верхом в кольчуге и броне,
Круша врага мечом иль словом!
7
Взроил вериги и запреты,
Клеймя клеймом вчерашний день,
Грядущих дней отверз приметы
И отделил от света тень
О, грозен вызов от творца!
Отобразить грозу эпох,
Избрал он кисть и холст борца,
Повелевая: "Кто как Бог?"
И голос труб из поднебесья
Ревет, ликуя и гремя,
Ему ответствует гобой
И недрам вторит равновесье,
Оркестр затихнет, пророня
Звенящий нотою покой;
8
Взмолил неведомо-иное,
Единый звук благословил
И в царство музы неземное
Иной строфой препроводил...
Дрожит мелодия меж строф,
И манит вдаль неодолимо
Младой предутренний покров.
И легкий вздох проносит мимо.
Нездешний прелестью повеет
Нежданный трепетный мотив…
И радость новая вспорхнёт,
Она парить повсюду смеет,
Перо невольно отпустив,
Она взовьется и взмахнёт,
9
Взмывая крыльями сонета,
И ввысь далеко полетит,
В полете - музыка рассвета,
О том весь мир оповестит!
Хотеть и сметь - вот торжество!
Сколь страстно муза в том радела,
Познать былое мастерство,
Взлетев до нового предела;
Предел - начало лишь познанья:
Его незыблимо значенье
Иль чает вовсе раствориться,
Но в час чарующий узнанья,
Как встарь, дразня воображенье,
Исчезнет вновь, чтоб появиться.
10
Не вечный юноша ль Гермес,
Пометив памятные вехи
И гермы, тотчас же исчез
И вновь примчался без помехи?
Чудесный отпрыск, озорник,
В крылах летающих сандалий
С сумой и множеством регалий
Пред взором внутренним возник.
Он смертных ловкий проводник,
Лукавый спутник постоянства,
Сей страж фетишей и камней;
Он путь не помнит напрямик
Через эпохи и пространства,
Привратник хитрый, Пропилей.
11
Похитив стадо и трезубец,
Плутишка знал предметам цену,
Не пас коров среди распутиц
И не смущал трезубцем пену.
О, не обидел он и птахи,
Впервые лиру смастерив,
Огромный панцирь черепахи
Для сих забав употребив.
Он лиру выменял на стадо,
Отдав в придачу и свирель,
И Аполлона покорил:
Волшебный жезл златой в награду
За ослепительную трель
Ему бог Солнца подарил.
12
Беспечной удалью играя,
Проник Гермес к священным тайнам,
По разным поводам гадая,
Или забавным иль печальным:
Помочь героям и богам
Дела устроить, суд решить
И, распрядясь, по городам,
Чужие распри затушить.
Дерзая ставить прежде личность,
Он покровитель стал наук,
И трижды прозванный великим,
Прославил позднюю античность,
И, не считая всех заслуг,
Прослыл, тем паче, многоликим.
13
И, спорясь с волею небес,
Не чаял вдруг лишиться спора,
Париса вызвав интерес,
Внушая, яблоко раздора
Отдать прелестнейшей богине,
Великолепной Афродите,
Быть может, жаль, что не Афине,
О том вы, верно, рассудите.
Как не достался фрукт и Гере;
И с той поры она гневится;
Он предназначен был лишь той,
В чьей обольстительной манере
И взоре утренней денницы
Витает отблеск озорной!
14
Смышленый ветреник-безумец,
Влюбленный в магию движенья.
Поэт, художник, вольнодумец!
Ему слагают во служенье
Язык мифический письмен,
И смысл его предназначенья
Не предначертан и нетлен,
И сон таит напечатленья...
Их пронизает ясный взор
Туда, где ткут благие силы
И осеняет мыслей строй,
И выпрядает свой узор
Воскресший луч сквозь сень могилы,
Пленен божественной игрой.
15
Явился нам в преддверье рая
Так наш предвестник и гонец,
И жест к светилу простирая,
Hас посвящал и маг и жрец.
И не в мистическом тумане,
Пылая, небо нам текло,
Моля распахнутые длани
Приять любви своей тепло...
Не пастырь дум и не священник
Не вольны сны воспламенить:
Рожденный дух бежит напутства...
Спешит счастливый современник,
Его лишь властен окрылить
Внезапный мир шестого чувства!
| 
