Рудольф Штейнер, из GA 223 — Антропософия и душевный склад человека (лекции №1, 2) DOC (0.2 Mb)
Перевод с немецкого — С. Шпрингер

Когда сегодня в некоторых кругах заходит речь об антропософии, наряду с несоответствующими словами говорится также и то, что антропософия интеллектуалистична, что она сильно апеллирует к научному рассудку, и что она слишком мало принимает во внимание потребности душевного склада человека. Поэтому именно для этого короткого курса лекций, который к моему великому удовлетворению снова здесь, в Вене, мне позволено вам прочитать, я выбрал тему «Антропософия и душевный склад человека».

Душевный склад человека, конечно, в последние три-четыре столетия из-за интеллектуального развития цивилизации был исключён из познания. Сегодня, правда, не устают снова и снова подчёркивать, что человек не может оставаться при трезвом, сухом рассудке и его представлениях, но, когда речь должна идти о познании, человек строит его всё-таки исключительно на этом рассудке. С другой стороны, снова и снова подчёркивается, что человеческий душевный склад должен завоевать своё право; только человек не предоставляет ему этого права. Человек лишает его любой возможности каким-либо образом выстроить связь с мировыми тайнами; человек сводит душевный склад, так сказать, к тому, что является только личными делами человека, к тому, о чём должны решать только самые личные вопросы человека.

Давайте мы сегодня сначала, я хотел бы сказать, как своего рода историческое воспоминание, поговорим о том, как в древние времена развития человечества этот душевный склад человека мог говорить в познавательном отношении, как он мог творить (наколдовывать) перед человеческой душой великие, мощные образы, которые должны были проясняющим образом действовать на человека, когда речь шла о том, чтобы человек мог найти своё включение во весь ход мира, в Космос, в последовательность времён. В сущности, эти образы в те времена, когда человеческий душевный склад мог ещё говорить мировоззренчески, формировали самое важное в этих мировоззрениях. Они представляли великие, всеобъемлющие мировые взаимосвязи и вставляли человека в эти великие всеобъемлющие взаимосвязи.