Пожертвовать, spenden, donate
Главное меню
Новости
О проекте
Обратная связь
Поддержка проекта
Наследие Р. Штейнера
О Рудольфе Штейнере
Содержание GA
Русский архив GA
Изданные книги
География лекций
Календарь души50 нед.
GA-Katalog
GA-Beiträge
Vortragsverzeichnis
GA-Unveröffentlicht
Материалы
Фотоархив
Видео
Аудио
Глоссарий
Биографии
Поиск
Книжное собрание
Авторы и книги
Тематический каталог
Поэзия
Астрология
Г.А. Бондарев
Антропос
Методософия
Философия cвободы
Священное писание
Die Methodologie...
Печати планет
Архив разделов
Terra anthroposophia
Талантам предела нет
Книжная лавка
Книгоиздательство
Алфавитный каталог
Инициативы
Календарь событий
Наш город
Форум
GA-онлайн
Каталог ссылок
Архивные разделы
в настоящее время
не наполняются
Книжное собрание

В.А. Никитин

Гнозис и "Священное безмолвие"

Журнал "Урания" № 1, 1994г.

Есть то, чего не видел глаз,
не уловляло вечно ухо...
Николай Клюев

Не раз в статьях (см., например, [1]) и выступлениях мы пытались реабилитировать гнозис, который святые апостолы Павел и Иоанн Богослов понимали как истинное познание христианами единства Бога Отца и Бога Сына и уяснение очами веры и любящим сердцем тайн божественного домостроительства: "Кто любит Бога - тому дан гнозис" (1 Кор. 8:3).

К глубокому сожалению, слово "гнозис" приобрело в ортодоксальной традиции предосудительный смысл с оттенком сугубо тайного магического (а не мистического) знания, противоположного понятию "вера".

Между тем антонимом слова "верующий" может выступать только слово "агностик", и от четкого уяснения этого ложного противопоставления зависит примирение веры и знания, религии и духовной науки.

Замечательно, что еще св. Климент Александрийский, учитель великого Оригена, в знаменитых"Строматах" соотносит понятие "гнозис" с христианским идеалом и положительно отвечает на вопрос, имеет ли право христианин использовать ценности греческой философии и культуры.

Их духовный преемник о. Павел Флоренский обращает внимание на то, что учение гениального гностика Валентина относительно эманации мира от Божественной полноты - Плеромы имеет прямые параллели в святоотеческой литературе у святых Григория Нисского, Григория Богослова, Василия Великого, Иоанна Дамаскина, Исидора Пелусиота и некоторых других непререкаемых авторитетов [2].

Поистине христианство не может жить вне мистического опыта. Отбрасывая гнозис, оно обрекает себя на "усыхание" в пустыне рационализма, духовную деградацию и смешение со множеством социально-этических учений: "Высыхает и каждый из нас, как только уходит от живой воды потустороннего мира в палящее марево дел, забот и страстей" [3, с.79].

В творениях святых Дионисия Ареопагита и Максима Исповедника, Григория Паламы и Симеона Нового Богослова подлинное христианство соприкасается с мистикой и богомыслием, которые так же далеки от обрядоверия и требоисполнительства, как небо от земли.

По мере изучения коптских гностических папирусов, найденных в 1945 г. в районе Наг-Хаммади (Верхний Египет), исследователи обнаруживают все более явные следы гностических представлений, заимствованных из апокрифов аллегорических образов и символов, которые и перешли в памятники византийской ортодоксальной теологии [4].

"Священное безмолвие", о котором пойдет речь, - одна из духовных традиций гностицизма. Оно практиковалось еще в мистериях Древнего Египта, например в культе Изиды, предполагавшем ее безмолвное почитание; в Египте встречалось благоговейно-безмолвное почитание и других божеств, что, безусловно, способствовало развитию душевной сосредоточенности и духовной концентрации у иерофантов и жрецов.

В эпоху эллинизма египетские мистерии, как известно, стали сближаться и сливаться с мистериями греческими, в частности с элевсинскими, посвященными Деметре, Прозерпине, Дионису. В работе "Магизм и единобожие" о. Александр Мень раскрывает связь мистерий с ветхозаветным учительством и с профетизмом [5].

Нас же в данной статье интересует "священное безмолвие" в связи с раннехристианской монашеской традицией пустынножительства и средневековой аскетической традицией исихазма, процветавшей на Святой Горе Афонской в XIV веке и получившей оттуда распространение на Руси.

От пустынножителей Фиваиды к афонским подвижникам и от св. Григория Паламы к св. Серафиму Саровскому и оптинским старцам - такова в общих чертах традиция "священного безмолвия", которую можно проследить в истории Вселенской и Русской Православной Церкви.

Через аскетическую практику "священного безмолвия", или исихии (от греч. "исихия" - "молчание, тишина, покой"), православное христианство сохранило и обеспечило преемственную духовную связь с древним эзотерическим христианством, восходящим к святым апостолам Павлу и Иоанну Богослову.

Первоначально исихастами назывались монахи-отшельники, подвизавшиеся в уединении и ведущие созерцательный образ жизни в отличие от общежительного. Вся их жизнь была посвящена Иисусовой молитве, которая восходит к церковному писателю Евагрию Понтийскому.

Богословие исихазма, однако, имеет более ранние истоки и более поздние ответвления, основной его идеей можно считать идею теозиса (обожения).

Вслед за священномучеником Дионисием Ареопагитом, епископом Афинским, святые Максим Исповедник и Иоанн Дамаскин развивали богословие обожения в русле традиционной христологии, связав его с учением о божественных энергиях.

Это учение выразил св. Симеон Новый Богослов, которого Владимир Лосский называет подлинно "новым богословом", самым ярким выразителем того спиритуального течения в византийском богословии, которое, "как бы объятое тайной обитающего в нас Духа Святого, не ищет своего внешнего выражения как богословие христологическое, а сосредоточивается в молчании, в исихии [6, с.195].

Наиболее полное и всестороннее обоснование исихазма принадлежит св. Григорию Паламе, унаследовавшему практику умной молитвы от своего отца, знатного сенатора, который нередко погружался в безмолвие молитвы даже во время заседаний сената. Рассказывают, что во время одного из таких случаев император Андроник II сказал: "Не беспокойте его, пусть молится".

Св. Григорий Палама приобрел широкую известность благодаря богословской полемике с калабрийским монахом Варлаамом о нетварной природе Фаворского света. Этот вопрос, касающийся возможности нашего реального, а не метафорического теозиса и реального богопознания через мистический опыт, который отстаивал св. Григорий Палама, положительно решен Церковью на Константинопольском соборе в 1341 г. На соборе восторжествовала точка зрения св. Григория Паламы и его сторонников, согласно которой во время Преображения Господня на Фаворе ученикам Спасителя был явлен несотворенный (нетварный) свет. Через этот свет, доступный их восприятию, возможно приобщение к трансцендентной божественной сущности. Узрение Фаворского света с помощью умной молитвы и "священного безмолвия" и было главной целью исихастов.

Здесь следует сказать, что Варлаам Калабрийский, апеллирующий к авторитету Дионисия Ареопагита, был глубоким знатоком апофатического богословия. Он отнюдь не отрицал идеала мистического совершенства и молитвенного подвига, но довольно аргументированно настаивал на влиянии неоплатонизма и греческой философии на воззрения Дионисия Ареопагита.

В свою очередь св. Григорий Палама, не отрицая такого влияния, противопоставлял рационалистическую "эллинскую мудрость" христианскому знанию, подлинному гнозису. Он развивал мысль о действии божественной благодати не только на ум, но и на всего человека, включая его тело, утверждал реальную возможность обожения человека через жизнь во Христе и приобщения к обоженному, воскресшему, преображенному и прославленному человечеству Христа.

Духовный опыт монахов-исихастов, в частности практика "священного безмолвия" и умной молитвы, по мнению св. Григория Паламы, доступен не только отдельным избранным мистикам, но в принципе и всем христианам благодаря их усыновлению во Христе Самому Богу Отцу через причастие Святого Духа; именно поэтому это опыт гнозиса Самого Бога, а не только Его тварных проявлений.

"Таким образом, - справедливо подчеркивает о. Иоанн Мейендорф, - защита монашеского духовного опыта в писаниях св. Григория Паламы была также защитой самого христианского благовестия, самого православного понимания богообщения" [7, с.55].

"В учении и практике исихастов, пожалуй, впервые за всю историю человеческой мысли преодолевается мучительный разлад между духом и материей. Душа и тело рассматриваются ими как единый психосоматический организм", - делает вывод другой современный исследователь игумен Иоанн Экономцев [8, с.183].

Практика "священного безмолвия", умной молитвы и низведения ума в сердце описывается непосредственными предшественниками св. Григория Паламы - его духовным руководителем св. Никифором Уединенником в назиданиях "О трезвении и хранении сердца" и св. Григорием Синаитом в его "Наставлении безмолвствующим" и главах "О безмолвии и молитве".

В пятом томе "Добротолюбия" воспроизведена также самая краткая из "Трех триад" (9 трактатов) св. Григория Паламы - "В защиту священно-безмолвствующих" [9].

Совсем недавно это же сочинение опубликовано в первом томе эзотерического альманаха "Милый Ангел" с замечательным комментарием безымянного автора, так и подписавшегося - "Милый Ангел" [10]. Таковы источники, которые мы использовали.

Аскетика для исихастов была формой духовного творчества, предметом которого является сам человек. После изменения образа жизни, нравственного катарсиса, отсечения умом греховных мыслей и дурных воспоминаний подвижник- исихаст должен был перейти к следующему, более высокому уровню достижения безмолвия и успокоения.

В этом, казалось бы, внешнем бегстве от мира, самозамыкании и самоизоляции содержалось на самом деле обретение своей подлинной сущности через собирание душою умственных сил, концентрацию физических и духовных усилий для прорыва к Единому Богу.

Творчески одаренная душа одухотворяет тело, проявляя особое попечение о сердце как органе Богопознания, с которым она связана сокровенными узами.

Сведение ума в сердце в безмолвии молитвы - вот краткая формула исихии. Св. Григорий Палама сурово осуждает тех, даже безмолвствующих, кто учит, что во время молитвы гораздо лучше держать ум вне тела. В таковых, по его мнению, находит союзников сам дьявол. "Безмолвник тот, кто существо бестелесное - душу свою усиливается удерживать в пределах телесного дома", - ссылается св. Григорий Палама на преп. Иоанна Лествичника и продолжает: "Согласно с ним учили нас и все духовные отцы наши. Ибо если не заключим мы ума внутрь тела, то как сосредоточим его в себе самом?" [9, с. 294].

Позвольте обратить внимание на то, что здесь явно осуждается оккультная практика так называемого выхода в астрал.

Далее св. Григорий Палама дает конкретные рекомендации для самых новоначальных, как приобрести навыки созерцания и умной молитвы и научиться "вводить ум свой внутрь через дыхание" [9, с. 295].

Один из приемов, способствующих этому, - терпеливое сдерживание дыхания, т.е. уменьшение его частоты при усиленном молчаливом размышлении (медитации). Замечательно, что св. Григорий Палама ссылается как на ветхозаветные источники, так и на источники евангельские (молитва мытаря - Лк. 18:13).

Внемли себе, - говорит Моисей, - да не будет слово тайно в сердце твоем беззакония. "Внемли себе, т.е. всему себе: не так, чтоб одному чему из своего внимать, а другому нет, но всему внимай. Чем внимать? Конечно умом, ибо ничем другим невозможно внимать самому себе всему. Его потому поставь хранителем души и тела, и чрез это легко избавишься от злых страстей телесных и душевных. Так себе самому предстой, себе самому настой, себя самого надзирай, или лучше, блюди, осматривай и обсуждай. Ибо таким образом ты плоть необузданную подчинишь духу, и в сердце твоем никогда не будет тайного слова беззакония" [9, с.296].

Психосоматическая техника молитвы, описанная св. Григорием Паламой и другими Отцами Церкви, предполагает помимо непрестанного повторения в разных вариациях сакральной формулы "Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя!" специфическую согбенную позу с соответствующим наклоном головы к животу. Это вызывало насмешки со стороны противников исихазма, в частности у Варлаама Калабрийского.

Но исихасты не придавали данному методу какого-либо самодовлеющего теургического значения. "Это был лишь вспомогательный, технический прием концентрации внимания, преодоления рассеивания мысли [...], а также создания соответствующего духовного (и эмоционального) настроя, - подчеркивает игумен Иоанн Экономцев. - Современные исследования показывают, что преодоление отвлечения внимания происходит с одновременным возрастанием мускульной энергии, так что мускульное напряжение человека, практикующего психосоматический метод молитвы, должен давать необходимый эффект. Большое значение имеет химическая сторона дыхания, на которую психологи обратили внимание лишь в самое последнее время в связи с изучением психических процессов на больших высотах. Выяснилось, что понижение содержания Кислорода в воздухе вызывает эмоциональный подъем и даже состояние эйфории. Согбенная поза исихастов с сильным наклоном головы должна была бы способствовать притоку крови к мозгу и стимулированию его деятельности" [8, с.184].

Согласно другому современному автору, Милому Ангелу, св. Григорий Палама "с предельной ясностью" описывает иерархию трех уровней умной молитвы, или "умного делания", а именно чувственно-телесный уровень, преображаемый посредством сдерживания дыхания и особых поз; средний, эмоционально-психический уровень, преображаемый любовью, преданностью и смирением; высший, интеллектуальный уровень, преображаемый с помощью духовного трезвения и молитвы.

Что касается параллелей с индуизмом, в частности с практикой йоги, такие сопоставления, на наш взгляд, отнюдь не бесспорны, ибо существует принципиальная разница между целеполаганием христианского подвижника, готового положить "душу свою за други своя", и стремлением к индивидуальному совершенству как самоцели.

Игумен Иоанн Экономцев рассматривает исихазм не только как умозрительную школу в аскетике, но и с точки зрения современной психологии творчества. Большой интерес в этом отношении, безусловно, представляют предупреждения исихастов против бесплодных фантазий и произвольной игры образами, что может вызывать галлюцинации и порождать психические расстройства. Глубоко закономерно, что краеугольным принципом исихазма неизменно оставалось трезвение ума, или духовное трезвение, не допускающее аберрации мистического опыта, всякого рода ложных аффектов и состояния духовной прелести (помрачения). По его мнению, некоторые мыслители, в частности Дмитрий Мережковский и Николай Бердяев, недооценивали это обстоятельство и умаляли значение логосного, рационального начала в творческом процессе, подчеркивая приоритет Третьей Ипостаси. Но истоки творчества коренятся не только в Духе, но и в Сыне, и в Отце. Имея первопричиной Начало всех начал, творчество есть "соединение божественных логосов с энергиями Святого Духа, одухотворение, воплощение идей, удержание усилием творческой воли огнедышащей плазмы в совершенных логосных формах. Всякое отступление от троичности губительно для творческого процесса, оно ведет либо к вырождению творчества в жалкое, сухое ремесленничество, либо к иконоборчеству и хлыстовству" [8, с.185].

Именно исихазм является проявлением настоящего христианского эзотеризма, творческого и жизнеспособного, утверждающего возможность и необходимость погрузиться в сердце умом и через безмолвие постоянной молитвы по мере восхождения к Богу стяжать благодатную помощь свыше, таинственным образом преображающую личность. Сердце как орган богопознания имеет в практике исихазма основополагающее значение, ибо является центром всего человеческого существа. Исихазм, таким образом, качественно отличается от "внешней" традиции, укорененной в рассудке, а не в сердце.

Мы соглашаемся с Владимиром Лосским, когда он пишет, что проблема видения Бога для противников исихии ставится в плане интеллектуальном, но должны решительно возразить ему, когда он ставит знак равенства между этим планом и гнозисом [6, с.196]. Наше понимание гнозиса иное. Гнозис является познанием глубоко духовным и облагодатствованным, он есть выражение подлинного боговидения, неотделимого от обожения. Духовная же глубина человека имеет измерение не только космическое, но и божественное - ведь человек создан по образу и подобию Божию, и в этом аспекте человек не только микрокосм, но и микротеос. Если оккультизм и магия обращены преимущественно к космической глубине человека, то религия и мистика - к его божественной глубине. Говоря об этом, Николай Бердяев призывал преодолеть пережитки трансцендентно-дуалистического платонизма, породившего материализм как свою обратную сторону. Такой платонизм, по его мнению, враждебен подлинной мистике и христианскому гнозису. "Христос-Логос непосредственно имманентен духовному опыту человека, и то, что человек получает от Христа-Логоса для претворения себя в Нового Адама, он активно и творчески вносит в Космос, в свое познание космоса как божественный свет" [11, с.68].

Религиозно-мистический опыт не только предшествует оккультному познанию (в чем мы согласны с Николаем Бердяевым), но и составляет его драгоценную и неотъемлемую квинтэссенцию.

Изучение и погружение в практику "священного безмолвия" - лучшее тому подтверждение.


Литература

1. Никитин В. "Продлить на век мгновения мечту"... - Наука и религия. 1992. N 10. С. 25-28.

2. о. Павел Флоренский. Макрокосм и микрокосм. В сборнике "Богословские труды", № 24. М., 1983.

3. Фудель СИ. Об о. Павле Флоренском. Париж, 1988.

4. Пайкова А.В. Отражение некоторых гностических представлений в памятниках сирийской повествовательной литературы. - Палестинский сборник. Вып. 27. М., 1980. С.80-85.

5. Светлов Э. (прот. Александр Мень). Магизм и единобожие. Брюссель, 1971.

6. Лосский Вл. Паламитский синтез. - В сб.: Богословские труды. Т.8. М.: Изд-во Московской патриархии, 1972. С. 195-203.

7. о. Иоанн Мейендорф. Св. Григорий Палама. - Вестник РХД. 1978. N 178. С.42-66.

8. игум. Иоанн Экономцев. Православие. Византия. Россия. М.: Христианская литература, 1992.

9. Св. Григорий Палама. В защиту священно-безмолвствующих. - В сб.: Добротолюбие. Т.5. Сергиев Посад: Изд-во Свято-Троицкой лавры, 1992. С.289-299.

10. Милый Ангел. Примечания к сочинению св. Григория Паламы "В защиту священно-безмолвствующих". - В сб.: Милый Ангел. М.: Арктогея, 1991. С.64-65.

11. Бердяев Н.А. Гносеологическое размышление об оккультизме. - В сб.: Труды и дни издательства "Мусагет". Тетр. 8. М., 1916.



Дата публикации: 05.12.2007,   Прочитано: 6312 раз
· Главная · О Рудольфе Штейнере · Содержание GA · Русский архив GA · Каталог авторов · Anthropos · Глоссарий ·

Рейтинг SunHome.ru Рейтинг@Mail.ru Яндекс.Метрика
Вопросы по содержанию сайта (Fragen, Anregungen)
Открытие страницы: 0.08 секунды