***
Мой поезд не ушёл.
Гудит он там, вдали.
Прожектор в клочья рвёт
Кромешной тьмы завесу.
Я жду. В руках билет
На самый край земли.
И, может, у окна
Достанется мне место.
Там, на краю земли,
Ждёт парусник меня.
Стоит на рейде он,
И бриз полощет флаги.
Когда взойду на борт,
Поднимут якоря,
А там… Да ладно! Мне
Не занимать отваги…
Я на платформе жду.
Безлюдно. Ни огня.
Вот слышу - провода
Запели грустно-грустно.
Но расписанье врёт.
Ему не до меня.
И поезд пролетел,
В лицо швыряя мусор.
Попутные ветра
Мой парусник зовут.
На лавочке сижу
В другом конце планеты.
Мой поезд не ушёл.
Прибудет как-нибудь.
Но пустят ли меня
С просроченным билетом?..
***
Горечь дождей на губах.
Хочется чая с мятой.
Не удержать ни дня,
Время их рвёт из рук.
Вот уже города
Золотом листопада
Вышиты, и меня
Птицы зовут на юг.
Может быть, стоит мне
К птицам прибиться в стаю.
И не смотреть назад,
Просто лететь, лететь.
Только в любой стране,
Я это точно знаю,
Будет мой снегопад,
Будет моя метель.
Горечь дождей на губах.
Прячет туман закаты.
Листьев озябших дрожь.
Астры цветут в саду.
Хочется жить всегда.
Хочется чая с мятой
И, несмотря на дождь,
Видеть свою звезду.
Что б ни случилось, всё ж
Верить в свою звезду...
Моё время
Я в прошлом не жалею ни о чём
И время не считаю палачом.
Пластический хирург моей души,
Оно не отстаёт и не спешит.
Своей работе напевает в такт
Весёлое "тик-так, тик-так, тик-так".
Шагает колченогое оно
По циферблату моему давно.
И, чтоб быстрее рассчитать в конце,
Зарубки оставляет на лице.
Прочтёт однажды клинопись свою -
Столкнёт, само оставшись на краю.
И, улетая в беспросветный мрак,
Услышу я: тик-так, тик-так, тик-так!
***
Она играла роль
На струнах настроенья.
Она писала боль,
Уйдя за грани спектра.
Её манил мотив
И мучили виденья:
Он был её Эдип,
Она - его Электра.
Она искала суть
В бессвязных рассужденьях
И находила путь,
Ведущий к чьей-то двери.
И, позвонив в звонок,
Сгорала в нетерпеньи.
А на неё в глазок
Бессмысленно глядели.
Она жила мечтой,
Разбитой о сомненья,
Избитой и простой,
А без неё - что толку?
Но бешеный зигзаг
Её сердцебиенья
Вытягивался так,
Что хоть вставляй в иголку.
А возвращаясь вновь,
Она опять искала.
Как водится - любовь.
А значит - всё сначала.
***
Я могу представить
Себя с другим лицом,
Раскосой азиаткой,
Живущей в Катравоже,
Где северного лета
Короткое кинцо
На лето ну совсем
Ни капли не похоже.
Я могу представить,
Какая благодать -
На ягеле лежать,
Срывая голубику.
И синими губами
Тебя поцеловать.
И радоваться, что
Ты первобытно дикий.
Я могу представить,
Как бешено кипит
И пенится река,
Ругаясь на шиверы.
Замшелых валунов
Мохнатый малахит -
Языческий алтарь
Моей раскосой веры.
Я могу представить
Гирлянды сизых игл
На ветках у сосны,
Янтарной на закате.
Но поезд мой уже
К платформе подкатил,
И на работе дел
По горло. Как некстати…
День. Ночь
Утро
Начинается
С серых клочков
Неба, асфальта и стен.
Утро
Начинается
С громких толчков
Сердца и гула вен.
Вот
Прорывается
Солнца свет
И намечает тень.
Так
Зарождается
Сотни лет
День. День. День.
День
Начинается
С разных лиц.
Будет богат улов
Лиц
Созидателей
И убийц
Иллюзий и сладких снов.
Вечер
Врывается
Топотом ног.
Тащит с собой толпа.
Не
Выбирается
Та из дорог,
Что для других не та.
Ночь
Закрывает
Тысячи глаз,
Чтобы все мысли прочь.
Так
Защищает
Нас от нас
Ночь.
Ночь.
Ночь.
Мальчик (Выйди из долгого дрейфа)
Выйди из долгого дрейфа.
Жизнь - не молитва, а грех.
Мальчик с ушами эльфа
Робко глядит снизу вверх.
Можно ли верить немножко?
Хватит тогда на всех.
Мальчик с глазами кошки.
Кошкам неведом смех.
Можно залечь на полку
В пыльную тишину.
Мальчик с тоскою волка
Любит свою луну.
Хочешь поверить слухам?
Лезвие приготовь.
Мальчик жалеет шлюху.
Это его любовь.
Хочешь из-за портьеры
В жизнь заглянуть тайком?
Мальчик без чувства меры.
Больно же босиком.
Мальчик с лицом мужчины.
Мальчик совсем дитя.
Можно найти причины.
Можно винить. Хотя…
Мои вопросы
Шагов моих дробная россыпь.
Бегу по ночным тротуарам.
Бегу от своих вопросов.
Их много ужасно стало.
Дыхание сбито к чёрту.
Ругаюсь многоэтажно.
Не стать бы, пожалуй, мёртвой?
И сразу тогда не страшно.
И сразу тогда не жалко,
Не больно, не горько тоже.
Ну, где бы найти гадалку,
Которая мне поможет?
Сказала б я ей: погадайте
По глянцевым чёрным лужам,
По трещинам на асфальте,
Когда же отступит ужас.
Бегу. Фонари друг другу
Передают эстафету.
Забиться бы в тёмный угол.
Дождаться бы мне рассвета.
Но сзади толпой кровососов -
Уроды, горбатые спины! -
Крадутся мои вопросы,
Идут, как германцы, клином.
И тут мне навстречу терцией
Выходят мои ответы.
Теперь никуда не деться.
Подохну меж ними где-то…
***
Я не нужна тебе. Как жаль.
Всё было зря. Напрасно. Даром.
И я иду по тротуарам,
Пиная ржавую листву.
А неба выцветшего сталь
Уже заточена на осень
И режет сумрачную простынь,
Латая серым синеву.
Витрин кривые зеркала
Перевирают, отражая,
И собирают урожаи
Разнообразно хмурых лиц.
В пыли оконного стекла
Дождь пролагает магистрали,
И астры, вымокнув, в печали
Из-под цветных глядят ресниц.
А мне спокойно и легко.
Я руки спрятала в карманы,
Дышу прохладой и туманом.
И луж рябые витражи
Взлетают из-под каблуков,
И в каждой капле - я и город.
И август ливнями распорот,
И впереди другая жизнь.
***
Похмелье скрюченными пальцами
Скребет по ноющей душе.
Я каждый раз боюсь преставиться
На сумасшедшем вираже.
Фантомной боли наваждение.
Как гулко там, где пустота!
Когда придет освобождение,
Всё будет с чистого листа.
Лицо колючим снегом вымыто.
Вставай и заново иди.
Ещё немало будет выпито.
Всё позади. Всё впереди.
Фонарь
У фонарей оранжевые нимбы.
Они работать звёздами могли бы.
Но только вот одна у них беда -
Их в небо не пускают провода.
Один фонарь - я видела сама -
Сошёл, наверно, всё-таки с ума.
Он вырвался, взлететь хотел, но - раз! -
Свалился вниз, разбился и погас.
А утром, убирая стёкла, дворник
И знать не знал, что тут случился подвиг...
***
Муратовой
Четыре бокала "вельвета",
Креветки в беконе, рибай.
И знаю я точно, что это
И носит название "рай".
Соседи вдыхают сигарный
Дразнящий рецепторы дым,
И мальчик за стойкою барной
Красив татуажем своим.
Тебе он мерещится геем,
А мне он что гей, что не гей.
Мне б выяснить с жизнью своею,
Что мне за печаль до твоей?
И фраз параллельны прямые.
Но мыслей отрывочных спам
Друг другу доверили мы, и
Куда уж интимнее там…
Ты сверишь себя с зеркалами,
Поправишь капризную прядь.
И те, за другими столами,
Тотчас перестанут дышать.
Фантазий изгибы напрасны -
Скучаешь уже наперёд…
Четыре бокала "ньюкастла".
И дайте, пожалуйста, счёт.
***
Эй, город!
Прими в свою ночь меня -
В огней переливы и блики в лужах,
В тени, что сотнями чертенят
Крадутся, ползут, нападают и кружат.
Я выдохну душу тебе свою
Облаком пара - и холод под кожу.
Сколько за душу сегодня дают
Эти, которых всуе негоже?
Хранители топота тысячи ног,
Гула и шёпота, скрежета, визга,
Возьмите вы душу мою в залог,
Сегодня я пасть собираюсь низко -
Любить не того, выпивать не с тем
И драной кошкой по крышам шмыгать,
В дворах полночных средь гулких стен
Кричать и множить ничтожность мига.
И, наглотавшись сырых ветров,
Упасть, уснуть и проснуться цацей -
Такой же, каких до черта в метро.
Знакомы? Ну что вы. Легко обознаться…
***
Неоновое время. Полгода фонарей.
Вот так живут, наверно, в Заполярье.
Ложусь - темно, встаю - еще темней.
И солнце - только пять минут в солярии.
Простуженная темень. Дымки от сигарет.
Полгода жизнь упрятана в кавычки.
Азарта нет. Охоты выпить нет,
И тратишься на пиво по привычке.
И хочется смотаться от этого всего
И оказаться где-нибудь не близко.
Поехали в Германию опять на Рождество?
Допьём глювайн и доедим сосиски…
Пшыть, пшыть...
Дворник листву метёт -
Пшыть, пшыть…
Вот и пришёл черёд
За-
быть.
Разве же был иной
День? Век?
Тот же. Но шёл стеной
Снег.
Снег.
Вроде бы нет причин
Всё - вспять.
Только на лбу морщин
Жуть! -
пять.
Вилами по воде -
Врёт счёт.
Выйду в такой же день -
О,
чёрт!
Были шаги легки.
Где прыть?
Шаркают башмаки -
Пшыть,
пшыть…
***
Ох, болит моя голова.
Что-то с жизнью моей не так.
Я пила её из горла,
А теперь не просплюсь никак.
И душа моя на волоске:
Примерещилось? Пьяный бред?
Я всё вижу в похмельной тоске
Только спины, а лиц и нет.
И пытаюсь я разглядеть
В расплывающихся фонарях
Тех, кого не увижу впредь,
С кем уже не столкнусь в дверях.
Хоть на миг глаза увидать.
Всё же было. Недавно ведь.
И так хочется закричать.
И так хочется зареветь.
Окраина
Подморозило. Небо синее
Облака пузырили-нежили.
Двухэтажки мои любимые,
Охрой крашены или бежевым.
Кирпичи на углах оббитые,
На карнизах коты нахальные…
Благоденствие позабытое.
Столько лет на одном дыхании.
Палисадник. Земли окалина.
Окна рыжим в морозной темени.
Это города Б. окраина,
Заповедник другого времени...
***
Небо - седая птица.
Крылья-объятья влажны.
Взмахами бьёт по лицам.
В городе птице страшно.
Ранена птица будто.
Ей бы в лазурь, да выше -
Взвиться навстречу утру,
Звёзды сбивать на крыши!
Но тяжелеют крылья,
Бьются они о стены.
И покидают силы,
И набухают вены…
Падает ниже, ниже,
Как на штыки - на башни.
Крика её не слышно.
Значит, ей очень страшно…
Город, который не снится
Город ползёт, растекается грязью улиц.
Серым осклизлым небом сочится вниз.
Мерно гудит, растревоженный утром улей.
Дым сигаретный. И выхлоп машинный сиз.
Лестницы стонут. Их крошит стоногий топот.
Грохот и свет в тоннеле (неужто - так?..)
Бьёт в перепонки: ну кто ты, ну кто ты, кто ты?!..
Город, в тебе каждый первый из нас чужак.
К ночи насыплет огней, как дешёвых стразов.
Ветром натянет нервов тугую нить…
Мне этот город не снился вообще ни разу.
Очень давно я пытаюсь его любить.
Городу снится
Ветер деревьям рвёт
чёрные жилы.
Стволы
укутаны мхом.
Холод.
Холод.
Трещит небо,
скрипит
на стылых стропилах
да из щелей
сыплет труху на город.
А тот, подняв воротник,
топает гулко,
хрипит,
кашлем пугает ночное эхо.
Пальцы ему
жгут светофоров окурки...
Если бы город мог,
он бы уехал.
Прочь
от смеси духов, пота и газа,
еды, скисшего пива, страниц ворда,
битых
стёкол в душе,
взглядов-стразов,
бледных лиц,
ярой мадженты билбордов.
Но
провода
стянули ему горло,
прибили к земле топотом ног
безумцы.
Постапокалипсис
видит во сне город:
корни деревьев
рвут
мёртвые улицы...
Жилец двухэтажки
По раскисшим тропинкам меж чёрных корявых деревьев
Бродит память о прошлом - жилец двухэтажных домов,
Где полны чердаки странных шорохов, пыли и перьев,
А подвал охраняет пудовый амбарный замок.
Деревянные двери подъездов скрипят и грохочут,
Половицы кряхтят, и дрожит в паутине паук.
И почтовые ящики преданно ждут свою почту.
Почты нет, но они по привычке надеются - вдруг?..
Память сядет на лавочку (сколько ей лет, интересно?),
И заохают обе от хруста артритных колен.
По-старушечьи память затихнет, уставясь, как в бездну,
На усталые руки в узорах синеющих вен.
В палисаднике будут тянуться к весне первоцветы...
А напротив, на стройке, где вырыт уже котлован
(Этажей двадцать пять, а закончат, наверное, к лету),
Любопытной своей головой крутит башенный кран...
Диспозиция
Ничтожность повода добавит водке шарма,
И отражение размножится деленьем
Нелепых бликов на янтарной стойке барной,
И обнаружишь чью-то руку на колене.
Нетрезвый взгляд, в котором спутаны эпохи.
Скажи-ка, дядя, что за удаль девяностых?
Хотя, пожалуй, эти бицепсы неплохи:
Объём под сорок - исключительно по ГОСТу.
На крепкой заднице винтажные ливайсы,
Но над ремнём висит предательское пузо.
Ты всё равно, конечно, дядька, не сдавайся.
Я помоложе, но ведь тоже из Союза.
Что этот флирт? - Давно отжившие рефлексы.
Где было сердце - невралгия в межреберье.
И как-то скучно разговаривать о сексе,
Ничто не дзынькает - внутри, по крайней мере.
Нет, я давно уже не юная богиня.
Бодрит слегка, но как же всё это не ново…
И у тебя в глазах простая ностальгия
По временам, где не бывало полшестого.
Ну поболтаем как эксгибиционисты.
Есть, чем тряхнуть и потрясти ещё в постели,
Но манит собственная койка, словно пристань…
Отличный вечер. Я домой, страдать похмельем.
Роза ветров
Дома - это зубы, которые вгрызлись в небо.
Надкушено с края, сочится оно, саднит.
Седое, громоздкое, в сизых потёках гнева,
Сползает на город, который лежит под ним,
И тащит с собой одинокие птичьи вскрики.
А ветер, забывший, как пахнет в ручьях вода,
Бездомный бродяга, такой оторви-да-выкинь,
Таскает по городу мусор туда-сюда.
И я вместе с ветром пинаю обрывки жизни,
Ищу незабудки в квадратной тоске дворов...
Послушай, бродяга, давай убежим! Скажи мне,
А видел ли ты цветущую розу ветров?
Но он только пряди поправил мне неуклюже,
Бензиновой гарью протяжно в лицо дохнул
И медленной рябью уполз по свинцовой луже,
Где тени домов выцветали, скользя ко дну…
Я задержалась в этом лете
Качает тени тёплый ветер,
Ленив и тих.
Я задержалась в этом лете.
Пора идти...
Усталость липнет паутиной
К лицу, рукам.
День сыплет с крылышек-картинок
Пыльцу в стакан
И, приворотно растворяясь
В моём вине,
Рождает трепетную завязь
Тоски во мне.
Как лепестки соцветий тёмных,
Глотки вина.
Средь них до срока потаённа
И не видна,
Моя тоска созреет к ночи,
Но до утра
Её бессонница источит
В похмельный прах.
Проснусь - на солнце пляшет пылью
Моё вчера,
И снова кто-то красит крылья
Ветрам...
Наполовину
Янтарём переливаются ветра.
В этот вечер я пьяна и одинока.
По асфальту сонно катится жара
Мандарином из далёкого Марокко.
Я судьбу через соломинку тяну.
Облака - ах эти перья в синей шляпе!
Рвутся ниточки протикавших минут,
Время в пальцах расползается, как штапель.
Мне б застрять в провале лета на века,
Шелестеть листом на ветке тополиной
И закатной негой вылиться в бокал.
Ты отпей - пускай всего наполовину...
***
А на аллее нашей липы, липы...
Сидят старушки в вязаных беретах,
Похожих на поношенные нимбы,
А мимо них ползёт на выход лето.
Оно ползёт печально вдоль скамеек,
Янтарных бликов слизывая пятна.
Оно серьёзно августом болеет,
И мой диагноз тот же, вероятно.
Я столько лет прощаюсь с этим летом,
Косых дождей выслушиваю всхлипы...
Однажды нимб мне выдадут за это
И место на скамеечке под липой.
Бестолочь
Сеют влажную мутную мелочь
запылённые мглой небеса.
Понимаешь ли, осень, ты бестолочь,
я под дудку твою плясать
не намерена. Хватит мне дробно
забивать в тротуар (раз-два-три)
не шаги - отголоски озноба.
Ты сама на себя посмотри -
разлохматилась, куришь туманно
эти ночи одну за одной,
разливаясь зрачком наркомана,
улыбаясь щербатой луной.
Полуголая анорексичка,
вздохи-тени и рёбра ветвей,
ты всегда, добывая отмычку,
квартируешь в моей голове.
Выметайся.
*
Опавшие листья
подобрав, будто длинный подол,
осень в темень умчалась со свистом.
Я поставила кружку на стол.
Бармен был полусонно-участлив.
В пятой пинте клубился янтарь.
Окна в башне напротив погасли.
Рыжевато сочился фонарь.
Был рекламный неон перламутров.
Вой сирены ударил в стекло…
Осень сбило трамваем. Под утро
белый контур вокруг намело.
