BDN-STEINER.RU

ANTHROPOS
Энциклопедия духовной науки
   
Главная

Предметный указатель





ПРИЧАСТИЕ - см. ОБЕДНЯ

215a. От инкарнации к инкарнации тянется тонкая материя, духовность человека — "вода духа": "Дух Божий носился над водами" — воды суть люди.
     "Неличностный человек символизирован в воде. Вино же есть символ личностного человека. Христос превращает воду в вино. Он учреждает из неличностной религии религию личностную. Как вода относится к вину, так неличностная природа человека относится к личностной. Кто хочет понять учение о реинкарнации и подняться над личностным, должен воздерживаться от вина. ...
     Христос пришел на Землю, чтобы освятить личность. Знаком того, что Христос взял на Себя всю жертву, которая прежде совершалась в Мистериях, стало учреждение Христом тайны причастия, совершаемого в ходе обедни. Таким образом мистериальный акт повторяется во внешнем знаке". Д.110, с.6


     Перейти к данному разделу энциклопедии

  

V. ЭВОЛЮЦИЯ МИРА В СВЕТЕ АПОКАЛИПСИСА

Общий смысл Апокалипсиса

262д. "Мы должны Апокалипсис назвать "тайным откровением" того, что человеческий дух должен пережить в своем будущем развитии. Но было бы неправильно думать, будто бы через такое предопределение подавляется всякая человеческая воля... Великие мировые законы духа даны не так, чтобы сверху нависать над человеком; они даны для того, чтобы человек мог, воспринять их внутренне и развивать себя в их смысле". От соединения кислорода с водородом образуется вода, но условия для их соединения может создать человек. "Углубляясь в закон природы, он сам становится его исполнителем. ...сам становится сотворцом с природой. Не иначе обстоит дело с духовными законами. ...Человек может также и в духовной жизни стать деятельным только в том случае, если познает духовные законы". Без знания естественных законов мы оставались бы лишь притупленными, безвольными инструментами природного процесса.
     "Также и великие законы духа остались бы действенными в мире и без нашего познания. Сказанное в Апокалипсисе осталось бы истинным и в том случае, если бы человек не имел о нем никакого представления..." Человеку дано познать закон природы, чтобы, наблюдая его, он мог бы "...приблизиться в своей божественной цели. В его душе должен засветиться свет, божественной силой приходящий к откровению в мире. ...И любовь Бога к человеку состоит в том, что Его воля открывается в человеческой душе. Бог призвал человека к тому, чтобы он стал совершенным. Бог не только творит, Он еще открывает Себя; и воля человека должна откровения Бога сделать своими побуждениями. Что должно произойти, конечно, определено в самого начала; но определено также и то, что человек ис-полнит откровения Бога. Бог как раз не исключил из мирового плана действия человека, но с самого начала включил их в него. Разумеется, все совершилось бы, чему надлежит совершиться через (волю) Отца также и в случае бездействия его дитя. Но в таком случае дитя не имело бы части во всем (свершающемся)". "Если христианин, взирая на Христа, чувствует себя соединенным с Ним, то он воспринимает силу и жизнь для понимания воли Духа; если он взирает на Откровение, то он знает, в каком смысле ему следует применить силу, воспринятую от Христа. Апокалипсис — это книга. А всякая книга обладает ценностью лишь в том случае, если у людей есть сила ее понять. Жизнь во Христе должна христианам дать силу понять "тайное откровение". Сила даруется милостью, ибо всякая духовная сила есть дар милости. И силу эту следует развить. Христос хочет соединить людей в общине детей божиих; дух откровения же должен привести детей божиих к зрелому развитию".Д.16, с. 16-17
     Об авторе Апокалипсиса. "Словно на скале должен он был утвердиться, которая послужила бы ему крепким основанием, и он не колебался, стоя на ней, под влиянием всего, что волновалось вокруг него и в нем. И он погрузился в созерцание вечером 30 сентября 395 года на острове Патмос, на закате Солнца, когда оно уже исчезло за горизонтом, но действие его еще можно было чувствовать; на небе же проступили звезды и Луна. На западном небосклоне было видно созвездие Девы, еще в лучах заходящего Солнца, а под ногами Девы — Луна. Этот образ изображен на одной из печатей: Дева с сияющим Солнцем, а под ногами у нее Луна. ... В этом направлении приоткрыл Иоанн покров, отгораживающий нас повсюду от духа".
     Тот момент времени вычислен экзотерически, поэтому думают, что Хризостомас написал Апокалипсис. Но тут мы имеем дело с большой тайной. Апокалипсис возник, естественно, намного раньше, но его автор перенес себя в 395-й год.266-2, с. 149, 144
     "Апокалипсис должен быть понят живо, не одним лишь познанием".346, с. 150
     "Через Апокалипсис приходят к Антропософии, поскольку необходимы антропософские средства, чтобы понять Апокалипсис. Ведь можно заметить: Иоанн получил Апокалипсис из сфер, где была Антропософия до того, как низошла к людям".346, с.139
     "События о которых говорится в Апокалипсисе, они придут. Но иное дело — как они будут протекать", — в смысле задуманной богами эволюции или противоположной ей.346, с. 262
     Священникам: "Вы тем больше будете священниками, чем больше станете вживаться во внутренний дух Апокалипсиса".346, с. 152


     Перейти к данному разделу энциклопедии

  

534. "С каждым солнечным лучом, когда он освещает день, в нас входит дух. Через каждое ощущение чувств вступает дух; так что утончающееся вверх дыхание ... можно рассматривать как постоянное напечатление духа... Духов Солнца. ... Когда луч света струится в глаз, то Дух Солнца струится с этим лучом света. Дух Солнца — это субстанция утонченного дыхания. Многочисленные ингредиенты духовного Солнца вдыхаем мы вместе с "ощущениями чувств. Так мы пришли к значительному воззрению на чело­века в одном его полюсе. Раскрываясь в сторону своего эф.тела, человек внутри его развивает мировое мышление, мысли Вселенной, в которых пребывает тот, кто сознательно живет в своем эф.теле; они сна­чала ни холодные, ни теплые, они беззвучные. Они подобны всеобщему чувству, когда чувство само по себе совпадает с чувством макрокосмоса (в этом состоянии отсутствуют всякие восприятия чувств). Ес­ли теперь человек вступит в дух органов чувств благодаря тому что (от сверхчувственного переживания эфирного) перейдет к сверхчувственному переживанию физического, то мысли окрасятся с разных сторон. Со стороны глаз вдох, эссенция Солнца, мысль окрасится в цвет, через ухо мысль окрасится в звук, через орган тепла мысль окрасится в тепло и холод; и вы, т.обр., получаете космическое постижение отно­шения мыслительного к чувственному. Мыслительное должно при этом рассматриваться как первоначальное, а чувствующее выступает благодаря пропитке Солнцем, благодаря солнечной окраске". Кроме того Солнце излучает прошлую карму, оно — хранитель прошлой кармы. На солнечном луче, проскальзывающем из орга­на чувств в нерв, в человека входит карма. В то же время карма выходит из человека там, где находится лимфа, где деятельно всё то, что не связано с кровью. И чтобы исследовать это, необходимо обра­титься к силам Луны.
     Когда человек переходит от эфирного к овладению физ.телом, идя к его периферии против хода вос­приятий чувств, то вся жизнь, исходящая от Солнца, является ему благодаря тому, что на этом пути идет прошлая карма, принося некоторое беспокойство. Так человек стал тем, что он теперь есть. И если абстрагироваться от кармы, то восприятие солнечного на нервно-чувственных путях наполняет бесконечным счастьем. Кроме того, солнечное входит в нас с любовью. Любовь есть не просто душевно-духовная сила, но "...сила, которая приводит к росту все физи­ческое". Что же касается лунного действия, то оно вызывает ощущение, будто хочет от нас что-то взять. Солнце дает. Луна берет. Когда мы погружаемся в образование лимфы и крови, схватываем (ясновидчески) физическое, то как бы внезапно обрываются нити и нам предстает некое духовное существо, подобное нам, но как наша карикатура, рожденная из нас. С помощью лунных сил мы здесь видим свое отражение в эфирном, не более того.
     "Так выясняется, каким образом мы стоим в связи со Вселенной, что Луна постоянно выделяет из нас живущие в нас силы, делает их самостоятельными, и они входят в духовный мир, в макрокосмос; постоянно в мак рокосмос из нас входят образы". Но представим себе, что такой образ задержался в человеческом те­ле. Ведь это не просто зеркальное отражение, которое абстрактно, это образ, пронизанный силами. И как ему удержаться в человеке? Он удерживается благодаря тому, что с другой стороны в нас глубоко входят силы Солнца. "Тогда образ остается внутри, работает в человеке, тогда возникает эмбриональная жизнь. Оплодотворение заключается не в чем ином, как в глубоком проникновении сил Солнца (благодаря оплодотворению) туда, где силы Луны схватывают лимфу; и благодаря этому образ, обычно выходящий из чело­века, впитывает физическую материю в человеческом теле. ... Благодаря этому совершается связь лунных сил с солнечными в области лимфы в человеческом организме".
     Итак, "...если образуется эмбрион, то в человеке возникает физический мир, который (потом) должен из него выйти. Если же, с другой стороны, лунные си­лы действуют в их вожделеющей природе — ведь они хотят притянуть, подкарау­лить солнечные силы, — тогда в человеке возникает ... дух Вселенной, духовно эмбриональное. ... тогда мы имеем здесь возможность образовать то, что до земной жизни было в духовном мире, что должно приходить из духовного мира, что здесь вживается как духовно-эмбри­ональное. Тогда в человеке происходит соединение между тем и другим". Только идя этим путем можно уяснить связь че­ловека со Вселенной. "Солнечное действие, которое здесь соединяется с лун­ным действием, получает себе в помощь Марс, Юпитер, Сатурн". При этом вхожде­нии солнечного сначала должен быть ос­тановлен свет. Это делают силы Сатурна. "Силы Юпитера в их мудрости ос­танавливают мировой химизм, силы Марса — жизнь". Силы Солнца модифицируются внешними планетами. Лунные силы, когда они ведут к физическому образованию (эмбриона), модифицируются прямо противоположным образом (в противоположном направлении); когда они остаются просто душевными силами любви, то модифицируются Венерой, а если ослабевают, "...соединяются в повседневной жизни с тем, что приходит с противоположной стороны, то становятся меркуриальными силами божественных вестников, которые нижние силы возводят к высшим в повседневной жизни" (рис).

Действие Луны постоянно хочет привести человека к родству с макрокосмосом. Он возника­ет на Земле как эмбрион, но утонченное действие Луны, идущее непосредственно в направлении действия Меркурия или Венеры, вызывает духовное рождение. В обряде крещения мы совершаем соединение духовно­го рождения с физическим. Солнечное духовное действие выражается в причастии. Образ макрокосмоса вносится в человека в обряде конфирмации. В направлении от Солнца к внешним планетам совершается миропомазание. 318 (8)


     Перейти к данному разделу энциклопедии

  

614. "Единственное исключение, когда можно принять глоток вина, составляет святое Причастие; тогда вредное действие вина отсутствует, поскольку это церемония". 264 с. 64


     Перейти к данному разделу энциклопедии

  


     21
. "Своими отраженными мыслями, предаваясь внешней природе, человек лишь повторяет прошлое, живет в трупе Божественного. Когда же он сам оживляет свои мысли, то через свое собственное существо он причащается, получает причастие от пронизывающего мир, обеспечивающего его будущее Божественно-духовного.
     Спиритуальное познание есть действительное причастие, начало соответствующего современному человечеству Космического Культа, который может возрастать благодаря тому, что человек будет распознавать, как его физически-минеральное, его вегетативный организм пронизываются его астр.телом и я-организацией, как человек, благодаря тому, что он оживляет в себе дух, также и окружающее его мертвое, отмирающее связывает с духом". 219 (12)


     Перейти к данному разделу энциклопедии

  


     23
. "Причастие является жизненным доказательством того, что материя не есть только материя, но что существуют церемониальные действия, силой которых в материю может быть привнесен дух ... пронизание материи духом является пронизанием ее Христом, как это выражено в причастии. ... Для людей, которые хотели подойти ко Христу, причастие являлось полнейшей заменой эзотерического пути, если они не могли им идти; так что в причастии они действительно могли найти соединение со Христом.
     Но все явления имеют свое время. Конечно, как истинно то, что в отношении спиритуальной жизни наступает совершенно новая эпоха, так же истинно и то, что тот путь ко Христу, который для многих столетий был правильным, будет и впредь существовать еще много столетий. Явления лишь постепенно переходят одно в другое, и что было верно прежде, по мере созревания людей преобразуется в другое. И этому должна способствовать Духовная наука: в самом духе постичь нечто конкретное, реальное. С помощью, например, медитации, концентрации и всего того, что мы изучаем как познание высших миров, люди созревают к тому, чтобы не жить в их внутреннем существе просто миром мыслей, просто миром абстрактных чувств и ощущений, но пронизать себя во внутреннем существе элементом духа; благодаря этому они переживают причастие в духе; благодаря этому в людях смогут жить мысли как медитативные мысли, которые будут тем же самым — но только идущим изнутри, — чем был знак причастия — освященный хлеб, — принимавшийся извне. И как неразвитый христианин мог искать свой путь ко Христу через причастие, так сможет христианин, прошедший свое развитие в продвинутой науке о духе и узнавший из нее облик Христа, подняться в духе к тому, что должно стать экзотерическим путем для развития людей в будущем. Это будет той притекающей силой, которая должна будет принести людям более широкое понимание Христова Импульса. Но тогда изменится и вся церемониальность; и что прежде совершалось при помощи атрибутов хлеба и вина, в будущем будет совершаться силой духовного причастия. Идея же Тайной Вечери — причастие — останется". 131 (9)


     Перейти к данному разделу энциклопедии

  


     54
б. "Кто знает, что человек при каждой мысли дает устремляться в себя божественному потоку, кто осознаёт его, тот вследствие этого получает дар высшего познания. Кто знает, что познание есть причастие, тому известно также, что оно есть не что иное, как то, что символизировано в Тайной вечере. ...необходимо сделать себя достойным и способным к познанию. Благоговейное настроение творит чудеса в этой области. Кому не ведомо настроение осуждения, тот на правильном пути".
     "Грехом является противиться спиритуальной мудрости". Это грех против Духа Святого.
     "В оккультизме существует закон, согласно которому любая эзотерическая истина со временем изнашивается. Поэтому водители человечества должны заботиться о том, чтобы возвещать новые истины. Но большая часть людей в эзотерике заявляет: зачем нам новая истина? И такие люди останавливают движение религий и всякий эзотерический прогресс". 266-1, с. 48, 257, 326
     "Чтение мессы было высшим действием алхимика" в средние века. 343, с. 122


     Перейти к данному разделу энциклопедии

  

Обедня

     101в. "Месса является церемонией процесса, обратного рождению, процесса умирания"... 343, с. 187
     Полуновые Мистерии: "Человек научается магической речи и, интонируя магическую речь, восходит к силам божественного мира". Так было в Мистериях кабиров, оттуда происходит христианская месса. 343, с. 26-27
     "В возвещении Евангелия, в совершении жертвы, в пресуществлении, в причастии заключено всеобщее духовное свершение — выраженное через внешнее культовое действие, — продолжение, продолжающееся действие Мистерии Голгофы". 344, с. 90
     В результате рождения человек проходит через четыре состояния. Совершается Мистерия рождения:
     1) Нисхождение из духовной общности;
     2) вхождение в родство с материей;
     3) приспособление к Земле;
     4) обретение дара речи.
     Потом мы совершаем путь назад, начиная с использования дара речи. В ритуале мессы этому соответствует первая часть:
     1. Евангелие.
     Далее следует приспособление к периферии. Совершается жертвоприношение, воскурение. Мы вверяемся воскурению, действующему против центральных сил Земли, к которым мы приспособились:
     2. Жертвоприношение.
     Мы произносим слова Евангелия так, что слова эти принадлежат не нам, они переходят в объективное. Мы передаем слово воскурению, способному принять форму слова (см. Мистерии кабиров. — Сост.). Затем следует дематериализация:
     3. Пресуществление.
     Далее, через смерть мы выводим наше Я вовне. Сила слова в воскурении вызывает действие сил, идущее от центра Земли к периферии и дальше в космос. Так обретаем мы силу соединиться с дематериализующимся, с высшим:
     4. Причастие.
     "В каждый момент рождаемся мы и умираем. ... В нас действует процесс, обратный тому, который действовал от нисхождения до выработки способности речи; процесс действует в нас, ведущий от Евангелия до причастия, от речи до соединения с Божественно-духовным. Совершаемое в таинстве мессы есть также совершающийся вовне процесс, постоянно противодействующий в нас рождению Это он порождает в нас беспрерывно дей-ствующие силы умирания". 343, с. 177-179
     Во время обедни "... священник стоит на северной стороне алтаря и читает Евангелие. Это имеет отношение к тому, что человек в первой коренной расе, полярной, также находился на севере; оттуда он все более и более нисходил в материю.
     Вторая часть обедни — жертвоприношение. Священник приносит в жертву то, что выражает собой высшего человека, как в древности человек жертвовал самим собой. Чаша есть символ человеческого сердца. Что мы имеем в сердце, представляет собой нечто будущее; сейчас оно еще недостаточно сформировано, но содержит в себе спиритуальное. Если человек больше не думает в материи, но в духе, то сердце становится органом мышления. Сегодня сердце еще личностно. Вино в чаше представляет личное человека. Просфора означает мозг. Хлеб и вино теперь превращаются в высшую природу — в Самом Христе.
     Третья часть обеденного священнодействия способствует преображению человека. Эта часть произносится тихо, так что ее может слышать только сам священник. Мы имеем тут дело с осмысленным образом, которым указывается на то, что Божественное в человеке является тем, о чем он может говорить лишь про себя (во внутреннем диалоге). Каждый может лишь самому себе сказать "Я". Поэтому тайным еврейским учением позволялось лишь с особым трепетом произносить имя Ягве, который есть собственное "Я" во внутреннем. Поэтому также при освящении святых даров слова произносятся полушепотом. ...
     Как в грубой, так и в тонкой материи представлено Божество. Хлеб и вино: Тело и Кровь. В тот момент, когда сознание полностью просыпается, так что мы имеем дело с пресуществленной материей, мы в действительности имеем на алтаре в просфоре такую материю, какая содержится в нашем мозгу, а в вине — какая содержится в нашем сердце.
     Определенным образом священник разламывает гостию на определенное число частей, а именно: на девять (далее следуют их названия на лат. языке) ...
     1. воплощение
     2. рождение
     3. покров
     4. явление
     5. страдание
     6. смерть
     7. воскресение
     8. слава
     9. царство
     Эти девять частей представляют преображенного человека, причастного к высшему. Это девять частей человека, члены, переживаемые человеком внутри своей личности: 1-7; 8-й и 9-й выступают за пределы личности, поэтому их кладут рядом с остальными.
     Так в причастии человек соединяется со своей семичленной природой и устремляется к 8-ми и 9-ти: к Глория и Регнум. Это сопровождается Paternoster (Отче наш). Сначала в "Отче наш" указывается на сущего Отца Небесного, затем — на "Имя", Имя Бога, Логоса, ставшего во Христе плотью, затем на "Царство Твое". Все в целом есть подобие существующего мира. Нужно понять свое причастие существующим миром. Лишь вышедший из Мистерий человек понимал мир. Это выражено в "Отче наш".
     В особенно праздничных случаях совершается шествие с "Санктиссимус" — это священная дароносица, внутри которой находится святое тело. Сверху на дароносице имеется солнцеподобное закругление с лучами; оно заключено в оболочку в виде полумесяца. Таким же образом были (в древности) представлены Озирис и Изида. Соединение Изиды и Озириса как символ состояния, когда Солнце еще заключало в себе Луну — это стоит на "Санктиссимус" как символ всей мессы. ...
     Когда мы празднично видим и слышим мессу, с полным пониманием, то перед нами предстает последний отблеск совершавшегося в древних египетских пирамидах священнодействия.
     Из солнечного человека, Озириса, возник физический человек; солнечным человеком должен он вновь стать. Бессознательно он сошел с солнечных высей, сознательно должен на них взойти. ... Солнечный Герой..." Д. 110, с. 6-8
     "Евангелие — внутреннее человека.
     Жертва: воскурение, восходящее; слово передается воскурению, в воскурении оно восходит, после того, ка оно вышло во внешний мир.
     Претворение: берется столько субстанции, сколько в воскурении поднялось вверх. Земля (и) без людей дает в хлебе и вине действовать Слову и Жертве.
     Причастие: Бог дает то, что высказано в Евангелии". 343 (II), с. 70
     "Слово — тепло; жертва — воздух, сообщение с небесным миром; претворение — вода; соединение — земля, сообщение с земным миром". 343(II), с. 67
     Четыре части мессы в связи с элементами:
     "Слово (Евангелие) — воздух — тепло
     Жертва — вода — воздух
     Пресуществление — земля — вода
     Причастие — земля". 343, с. 86
     "Чтение Евангелия (во время мессы) для современного человека составляет лишь одну часть; другая часть приходит к выражению в проповеди. ... Проповедь действительно является таковой, если речеобразующая сила проодушевляет говорящего, т. е. если он говорит не только из своей субстанции, но также и из субстанции гения речи. ... Гений речи необходим не для религиозности, которую нужно нести в собственном сердце, а для религиозного действия в человеческой общности". Тут речь идет о попечении души; интеллектуализм же разъединяет людей. Теологическое образование стало совершенно интеллектуалистическим. 343, с. 114
     Когда после исповеди грешнику говорится: читай пять раз в день "Отче наш" в знак покаяния, то такая "меновая торговля" между грехом и "Отче наш" есть нечто ужасное. Эта молитва требует совершенно особого, торжественного настроения. В ходе обедни ее следует читать после совершения пресуществления. 344, с. 85
     Хлеб и вино должны освящаться во время каждой обедни, а не заранее на много служб. 344, с. 45
     "Сегодня петь обедню не следует, сегодня она должна говориться, поскольку в нее должно войти внутреннее сознание; должен быть понят ее смысл. ... Лишь "Ite missa est" в католической мессе может петься". "Это был древний метод рецитирования, каким говорилась месса" в эти первые века Христианства. Его называют теперь "пением", но это было никакое не пение. 344, с. 111, 114


     Перейти к данному разделу энциклопедии

  

Теология и кризис цивилизации

     125. "Рафаэль нарисовал "Диспут", исходя из сознания своего времени. Вверху — небесные миры с Троицей, внизу на алтаре — Sanctissimus, и отцы церкви и теологи. Но не это существенно на картине, а то, что теологи, многие из которых в то время еще не были фривольны и теологию принимали всерьез, и из души которых рисовал Рафаэль, обладали сознанием: если Гостия, Sanctissimus, освящена и если человек смотрит сквозь нее, то он взирает на тот мир, который Рафаэль нарисовал в верхней части картины. Освященная Гостия действительно есть средство, с помощью которого можно взирать в духовный мир. Это и хотел Рафаэль выразить своей картиной....Обращать главное внимание на "простого человека из Назарета" было чуждо теологии ХV в. Для нее Христос живо обитал в Иисусе из Назарета. Но это исчезло из сознания. Лишь более высоким человеком, чем Сократ, Платон или Аристотель, является "простой человек из Назарета". Но таков путь самой теологии... она стала материалистичной". 191 (3)


     Перейти к данному разделу энциклопедии

  


     140
. В пастырском послании зальцбургского архиепископа Иоанна Батиста Катшталера (1832-1914) от 2 февраля 1905 г. говорится, что католический пастор сильнее Бога, т.к. заставляет Бога присутствовать в гостии, когда совершает таинство причастия. "В алтарном таинстве (причастия) живет нечто от прадревней мудрости мира, от отдачи всего человека божественному". По этой причине появляются подобные пастырские послания. "Индусский брамин нашел бы их со своей т.зр. само собой разумеющимися. Фактически, в католицизме продолжает жить дальше нечто, являющееся составной частью прадревней мудрости, но это должно быть правильно понято, а не так, чтобы из белой магии делали черную, как это происходит в том пасторском послании. Во всем том, что, я бы сказал, образует ауру алтарного таинства в католицизме, во всем этом живет импульс: ты должен не только в твоем мышлении, в твоем абстрактном мышлении обращаться к Богу, ты должен, например, обращаться также с таким страстным желанием, какое живет в твоем голоде. Ты идешь к Богу не только тогда, когда думаешь; ты идешь к Богу, когда на алтаре вкушаешь пищу, и Бог, живущий в материи, прокладывает через твое тело путь, включающий в себя и весь процесс пищеварения. Ты соединяешься совершенно материально с твоим Богом! — В распространении подобного образа мыслей, подобного настроения живет тайна огромнейшей силы". И эту силу католическая церковь не хочет упустить из рук.
     "В своих комментариях к естественнонаучным трудам Гете я использовал слово "Kommunion" (причастие): "Познание есть духовное причастие человечества. Я не знаю, насколько было понято культурно-историческое значение этого слова, этого выражения в моем раннем сочинении, но в этом постижении материалистическому пониманию общности с Богом было дано направление к спиритуальному пониманию общности с Богом: претворение хлеба в душевную субстанцию познания". 198 (16)


     Перейти к данному разделу энциклопедии

  


     158в
. "Но демократическому чувству противоречит вообще любая церковь, любая действительно религиозная община. А если что-то должно быть чисто демократическим, как, например, пытаются сделать в протестантской церкви, то возникает абсурд; религиозная община полностью атомизируется оттого, что своих душевных пастырей она выбирает согласно демократическому принципу. Благодаря этому совершенно не духовный принцип, принцип бездуховных выборов, входит в религиозное течение и тем усугубляется атомизация. Каждый отдельный духовный пастырь должен свою особую миссию получать из духовного мира". Процедура же его выборов общиной есть комедия. 344, с. 37
     "Вы не сможете сохранить общность (общинность), если говорите, исходя из интеллектуальности. Поэтому интеллектуалистическая проповедь с самого начала имеет тенденцию общину верующих атомизировать. С помощью интеллектуалистической проповеди человек отражается в самом себе, каждый слушающий в отдельности отсылается к самому себе. А это будоражит в нем силы, находящиеся не в созвучии, а в противоречии со всеми вещами. Таков просто психологический факт. Как только мы начинаем глубже всматриваться в собственную душу, каждый слушающий тотчас же становится критиком, начинает нам противоречить. Да, дорогие друзья, о тайнах души сегодня знают совсем мало. Если кто-то выражается интеллектуалистически, то в слушающих тотчас же вспыхивают все противоречия, какие только они могут выдвинуть говорящему". 343, с. 115
     "Важно, чтобы религиозное движение не отрекалось от Антропософии. Вы заблуждаетесь, если думаете, что благодаря этому оно сможет пойти вперед. Лучше ясно и определенно стоять на почве Антропософии. Все нужно объяснять открыто. Не следует создавать в людях мнение, что вы не имеете ничего общего с Антропософией". 345, с. 44
     "Община может покоиться только на свободе". Д. 24/25, с. 45
     "Семейные связи: Сыны богов — дочери человеков.
     Церковные связи: Дочери богов — сыны человеков". 343 (II), с. 73
     "Две вещи должны мы свести воедино: род и способ, как действует карма, и род и способ, каким совершается пресуществление. Кто понимает одно, поймет и другое. ... Это единое той Мистерии, при свете которой должна из Антропософии развиться эта священическая Община". (Община Христиан). 343, с. 111


     Перейти к данному разделу энциклопедии

  


     106
. "Довольно много священнических натур, католических священнических натур вплоть до IX, Х в., совершая св. Причастие, совершенно ясно осознавали, что они в том или ином месте этого священнодействия встречаются с духовными существами, с космической интеллигенцией. 233-а, с.12


     Перейти к данному разделу энциклопедии

  


     107
. "Из того, что было христианским гнозисом, что еще покоилось на созерцании, образовалась чисто диалектическая теология, шедшая рука об руку с учреждением европейских государственных образований, которые потом стали государствами. Первым же большим государством, секуляризованным церковным государством, было пронизанное римско-юридическими формами церковное государство. Множество внешних событий показывают, как это юридически-диалектическое, политическое мышление, в которое облеклось древнее восточное созерцание, распространилось по Европе". Карл Великий был ленник папы, который даровал ему царское до-стоинство.
     "Повелевать люди начали там, где боги больше не повелевали. И тот, кто повелевал, должен был утверждаться лишь через внешнее право. Так пришел авторитарный принцип Средних веков, и можно сказать, что в этот авторитарный принцип было вчленено все воззрение на Мистерию Голгофы, которую ведь воспринимали как сообщение. Наибольшее, что при этом еще могли, — это облечь ее в символы, но в символах имели лишь образы. Таким символом является дароприношение с причастием и все то, что христианин может пережить в церкви. В причастии, как он считал, он получал непосредственное присутствие силы Христа в физическом мире. А что эта сила Христа может струиться к верующим в физический мир — это обрело авторитет опять-таки благодаря духовенству римской церкви. Но развивавшееся как юридически-диалектически-римский элемент несло в своем лоне и свою другую сторону. Оно несло в себе постоянный протест против авторитета. ... Этот внутренний протест против авторитета выступил ... через таких людей, как Виклиф, Гус и др."
     "Наибольшее применение силы для спасения этого авторитета, чтобы исходящее от Мистерии Голгофы поставить только под авторитет, поставить так, чтобы оно вечно держалось только на авторитете, находит свое выражение в иезуитизме. Иезуитизм больше ничего не имеет от Христа". Отсюда проистек и строгий запрет Рима верующим читать Библию (вплоть до конца Средних веков). Принцип Христа, который прозревали в момент Его явления гностики с помощью остатков атавистического ясновидения, должен был быть оттеснен. " "Евангелия можно понять лишь из духовной конституции души. Диалектической конституции души с Евангелиями нечего делать". И церковь неистовствовала против распространения Евангелий. Читающие Евангелия объявлялись злейшими еретиками, как, например, вальдензеры или альбигойцы. "Ибо церковь хорошо знала: с тем, как она трактует Мистерию Голгофы, знание Евангелий не соединить, поскольку Евангелий четыре и они противоречат одно другому. Сознавали, что если широким массам верующих дать Евангелия, то они получат не что иное, как противоречивые известия, которые при зарождающемся интеллектуализме могут быть постигнуты наподобие того, как понимают все на физическом плане. ... Кто спиритуально обращен к Мистерии Голгофы, для того противоречия в Евангелиях ничего не значат". "Теоретически всем католикам до сих пор запрещено читать Библию".
     "Живущее в развитии человечества живет как переживание. Пока человек переживает, он не дискутирует. Когда в Средние века начался спор о причастии, то были потеряны последние остатки его понимания, диалектическая игра победила причастие". 200 (6)


     Перейти к данному разделу энциклопедии

  


     108
. Скотус Эригена. "Он защищал старое учение о том, что причастие — это сделанный наглядным образ высшей жертвы. Другое, материальное понимание, поддерживаемое Римом, состояло в том, что хлеб и вино действительно превращаются в плоть и кровь. Под влиянием этой материализации и возникла догма причастия; официальной она стала в ХIII в.". 51 (8)


     Перейти к данному разделу энциклопедии

  


     613
. "Кто признает за мышлением способность восприятия, идущую выше чувственного постижения, тот должен признать его объекты лежащими выше чувственной действительности. Но объекты мышления — это идеи. Когда мышление овладевает идеей, то она сплавляется с праосновой мирового бытия; действующее вовне, вступает в дух человека, он становится единым с объективной действительностью в ее высшей потенции. Видение идеи в действительности является истинным причастием человека.
     Мышление для идеи имеет то же значение, что глаз для света, ухо для звука. Оно есть орган постижения.
     Этот взгляд в состоянии соединить две вещи, считающиеся ныне несоединимыми: эмпирический метод и идеализм как научное мировоззрение". 1(6)


     Перейти к данному разделу энциклопедии

  

I. МИСТЕРИИ ДРЕВНОСТИ


     4. Существует четыре стадии развития Мистерий: древняя, полудревняя, полуновая и новая. В древних Мистериях боги общались с людьми, а люди — с богами, как ныне человек общается с человеком. В тех Мистериях совершалось пресуществление; оно было тем, "... что боги рассматривали как последнее, через что они вступали в отношение с людьми". Там большую роль играли констелляции звезд. 346, с. 21-22
     В середине Атлантиды постепенно образовалась лошадь как животный вид. Это время совпало с развитием смышлености у человека. Благодаря смышлености Одиссей делает деревянного коня. Инстинктивно у араба развивается тяга к коню. Человек развивает ощущение групповой души животных. "Когда это переходит в сознание, начинает возникать отношение к астральному плану".
     К растениям оккультист развивает нравственное отношение, он различает веселое или печальное в лицах цветов. Так вырабатывается отношение к нижнему Девахану. Правильное переживание минералов ведет нас к высшему Девахану. Древняя розенкрейцерская формула: "Вечное творческое Слово я положил в камень. — Целомудренно и девственно хранит камень это творческое Слово в глубинах физического бытия". 265, с. 270-271
     "Существовали люди, обладавшие, как природной предрасположенностью, унаследованными остатками древнего ясновидения. Но были и такие люди, которые сравнительно легко могли приобрести его путем обучения. В отдельных местах не только хранились предания древних посвященных, но и появлялись до­стойные их преемники, воспитывавшие учеников, которые могли подняться к высоким ступеням духовного созерцания. Притом у этих народов было стремление создать в чувственном мире такую область, которая в физическом выражала бы в совершенной форме духовное. Результатом этого стремления, наряду с дру­гим, является греческое искусство. ... Таинственным образом вливалась в поэтов, в художников и мыс­лителей мудрость посвященных. В стройных миросозерцаниях древних греческих философов можно найти в форме понятий и идей тайны посвященных. И влияние духовной жизни, тайны азиатских и африканских (имеется в виду Египет) святилищ посвящения притекали к этим народам и их вождям. Великие индийские учителя, спутники Заратустры и приверженцы Гермеса привлекали к себе учеников. Эти последние или их преемники основывали святилища посвящений, в которых вновь оживали в новой форме сокровища древней мудрости. Таковы были Мистерии древности. Там подготовлялись ученики, которые затем приводились в такие состояния сознания, что могли достигать созерцания духовного мира". 13 (4)


     Перейти к данному разделу энциклопедии

  


     180
. "Часто ... когда я искал дальнейшее оккультное христианское развитие Европы, перед моей ду­шой вставал призыв: ты должен сначала прочесть имя Парсифаль на его правильном месте". "Из сказания о Парсифале вы все знаете, что когда Парсифаль... вновь нашел путь к Святому Граалю, то ему было воз­вещено: на Святой чаше, сияя, появится твое имя. — Так что оно должно было стоять на Святой Чаше. Но где Святая Чаша? Где ее искать? ...
     Я не знал, с чего начать, пока однажды не спросил норвежского Духа народа, северного народного Ду­ха о Парсифале, и он сказал: Научись понимать слово, вошедшее через мою силу в северное сказание о Парсифале: "Ганганда греида" — нечто вроде "странствующая услада" (herumlaufende Labung). Однако я опять не знал, что с этим можно поделать. ... Но однажды я выходил из церкви Петра в Риме под впечат­лением работы Микельанджело ... где изображена Матерь с мертвым Иисусом на коленях. И под воздействи­ем этого произведения искусства — таково водительство — пришла ... настоящая имагинация из духовного мира, образ, записанный в Акаша-Хронику, который показывает, как Парсифаль, после того, как он в пер­вый раз уезжал из замка Грааля, где он не спросил о тайнах, царивших там, встретил в лесу юную жену, державшую на коленях и оплакивавшую жениха. А я знал, мои милые друзья, что этот образ матери или не­весты, у которой смерть унесла жениха — часто Христа называют Женихом, — очень значителен, и взаимо­связь, возникшая поистине без моего участия, была не случайна".
     Затем в моей душе всплыло, что куль­турные эпохи до Мистерии Голгофы повторяются в последующих эпохах, что в наше время звездные письмена вновь должны нечто говорить. Эта мысль пришла в связь с тайной Парсифаля. "И когда я попытался в духе сопровождать Парсифаля, ехавшего после встречи с отшельником снова к Граалю, то в моей душе часто вспыхивало, как он едет и днем и ночью, как днем его окружает природа, ночью — звезды, и в его бессоз­нательном как бы говорят звездные письмена, предвозвещают ему о святом рыцарстве, ожидавшем его возле Грааля; на Святом Граале блестит, сияя, твое имя. ... Затем я попытался еще раз вернуться к Киоту (на которого ссылается Вольфрам фон Эшенбах), и вот особенно одно, что говорит о нем Вольфрам фон Эшенбах, произвело на меня глубокое впечатление, и я смог привести это в связь с "Ганганда греи­да". Это связалось само собой. Я должен был соединить это с женой, которая держит на коленях мертвого жениха. Случилось однажды, когда я, как бы ничего не ища, наткнулся на одно слово, сказанное Киотом. ... Он сказал: эта вещь называется Грааль. А далее экзотерическим исследованием нам указывается, как он пришел к этому высказыванию... Он получил в руки книгу испанца Флегетаниса. Это была астрологичес­кая книга. Без сомнения, следует сказать: Киот был тем человеком, который, побуждаемый Флегетанисом — тем, кого он называет Флегетанисом и в котором жило определенное знание звездных письмен, — побужда­емый, т.обр, этой вновь оживленной астрологией, видел вещь, которая называется Грааль. Тогда я понял, что Киоту не дано открыть важные следы, если человек ведет исследование духовнонаучно, но он, по меньшей мере, видел Грааль.
     Итак, где же находится Грааль, на котором сегодня может быть найдено имя Парсифаль, где его найти? ... Однажды, когда я следил внутренним взором за золотым блеском лунного серпа, появившегося на небе, во мне вспыхнуло, что темная часть Луны как бы лежит в нем, едва различимая, подобно большому диску, внешне, физически, виден блестящий золотой серп Луны, а в нем огромная облатка (просвира), — Ганганда греида, странствующее послед­нее причастие, — темный диск, которого не видно, если смотреть поверхностно, но, вглядевшись пристально, его можно увидеть. Тогда становится виден темный диск, и удивительными буквами, оккультными письменами на лунном серпе стоит имя — Парсифаль!"
     "... Имя Грааль находимо через небесные письмена, но не сам Грааль". "Когда солнечные лучи падают на одну часть Луны, которая их отражает золотистым блеском, то, несмотря на это, нечто проходит сквозь физическую материю. И это есть живущий в солнечных лучах дух. Духовная сила Солнца задерживается, а не отбрасывается назад. Дух Солнца покоится в чаше физической силы Солнца. ... сол­нечный дух покоится в лунном серпе. ... А теперь вспомним, что в легенде о Парсифале говорится, как каждую Страстную Пятницу, а также на Пасху с неба сходит гостия (просвира), спускается в Грааль, об­новляется, как возвращающая юность пища, погружается в Грааль на Пасху... Какой должна быть Луна на Пасху? Она должна начать убывать в форме серпа. Должно стать нечто видимо от ее темной части; нечто от солнечного духа, получившего весеннюю силу, должно находиться в ней. А это означает: по древней традиции на Пасху на небе должен явиться образ Святого Грааля".
     "В какое время Парсифаль вступил в замок Грааля (когда там лежал раненый Амфортас)? Сага рассказы­вает нам: это было время Сатурна. Сатурн и Солнце вместе стояли в Раке, кульминировали. Так ви­дим мы, как в интимном действии содержится то, что образует взаимосвязь между Землей и звездами. Это было временем Сатурна!"
     "Сатурн и Солнце стоят одновременно в знаке Рака ... Парсифаль приходит с силой Сатурна, и раны (Амфортаса) воспаляются как никогда ранее.
     Так видим мы, как новое время возвещает о себе. Душа Парсифаля связана с подсознательным, о исто­рическим импульсом, пронизанным Христом, с Импульсом Христа, хотя сам он об этом и не знает. Но дол­жно восходить вверх то, что там внизу господствует и ведет историю человечества. Поэтому он должен все более и более понимать то, что никогда не могло быть понято, если человек не приближался к нему с невинной, чистой душевной силой; что не могло быть понято, если к нему приближались с традиционным знанием, с ученостью. ... Остановимся перед юной Матерью с (мертвым) Христом на коленях и скажем: кто может свято ощущать этот образ, тот получает ощущение Грааля. Всякий другой свет, всех других богов затмевает Святая Чаша — ныне затронутая Христом лунная Матерь, Новая Ева, носительница Солнечного Духа, Христа. Обдумай "что", но более обдумай "как"! (Гете). Всмотримся в душу Парсифаля, как он вы­езжает верхом из замка Грааля. Он несет в себе образ Невесты и Жениха, который приведет его в связь со сверхсознательной силой Христа; всмотримся в то, как отшельник на Пасху, когда образ Грааля звезд­ными письменами начертан на небесах, обучает его невинную душу. Последуем за тем, как он скачет... и день, и ночь, днем созерцая природу, ночью часто имея перед собой небесные знаки Святого Грааля; он скачет верхом на коне, и перед ним золотится лунный серп с просвирой, с Духом Христа, с Духом Солнца внутри; посмотрим на то, как он подготовляется на пути созвучием образа юной Матери с Женихом-Сыном со знаками небесных письмен к тому, чтобы понять тайну Святого Грааля; посмотрим, как то, что судьбу Земли пронизывает как Импульс Христа; взаимодействует в его душе с обновленными звездными письменами: посмо­трим, как родственно все то, что пронизано Христом, звездным силам (пропуск в тексте подлинника) ... вступая во время Сатурна, он должен был вызвать усиленное воспаление ран того, кто неправильным обра­зом пребывает возле Грааля, Амфортаса.
     Обдумай "что", но более обдумай "как"! Ибо дело не в том, чтобы подобные вещи описывать словами, которые я сейчас употребляю, или какими-то другими словами. К Граалю ни в коей мере не приблизиться с какими-либо словами или даже с философскими спекуляциями. К Граалю приближаются, если могут все эти слова превратить в ощущения, когда будут в состоянии почувствовать все святое Грааля: почувствовать то, что перешло с Луны, что впервые выступило в земной Матери Еве, а затем обновленным явилось в юной Матери, что стало Господином Земли подобно Богу Ягве, но явилось как новый Господь Земли в Существе Христа, Который излился в ауру Земли. ... каждый раз, когда король Грааля, действительно избранный Хранитель Грааля, умирает, то на Граале появляется имя его достойного преемника. Оно должно быть прочитано, т.е. этим призывается научиться вновь прочитывать звездные письмена в новом образе.
     Постараемся, мои милые друзья, сделать себя достойными научиться читать звездные письмена в новом облике, постараемся научиться читать их так, как они даются теперь. Ибо, по сути говоря, это не что иное, как чтение звездных письмен, когда мы стараемся уяснить себе человеческую эволюцию, как она про­текает через Сатурн, Солнце, Луну, Землю, до Вулкана. Но мы должны познать, в какой взаимосвязи мы хо­тим расшифровать звездные письмена в наше время. Сделаем себя достойными этого! Ибо не напрасно рас­сказывается, что Грааль был унесен со своего места и в ближайшее время не может быть воспринят внешне. Будем считать обновленным исканием Грааля то, о чем мы заботимся в нашей Антропософии...".
     "Мы должны поставить перед своей душой и обдумать то продолжение саги о Парсифале, где говорится, что Грааль на то время, в которое он становится невидимым в Европе, переносится в область священника Иоанна, который пребывает по ту сторону области крестовых походов. В эпоху крестовых походов чтилась область священника Иоанна, наследника Парсифаля, и если искать эту область, то можно говоря об этом в земно-человеческих формулах, сказать: то место Иоанна, в сущности говоря, на Земле не найти". 149 (6)


     Перейти к данному разделу энциклопедии

  


     354
. "Это обстоит так, что когда мы смотрим на какое-либо земное образование, которое мы принимаем в себя как пищу, то мы имеем в нем отображение групп неподвижных звезд. Мы это воспринимаем. Мы при­нимаем существо звезд, небесное существо в нас с земной материей, содержащейся в земном действии.
     Но мы должны осознать, что в своей воле мы, как люди, ставшее материей снова превращаем в дух, совершаем истинное пресуществление субстанции, когда осознаем наше пребывание внутри мира, так что мыслительно-духовная жизнь в нас становится живой.
     Приближается ко мне в земном действии,
     В материальном отображении мне данная,
     Звезд небесная сущность:
     Я вижу ее с любовью преобразу­ющейся в воле.
     А когда мы думаем о том, что принимаемое нами т.обр. в себя пронизывает жидкие части нашего организма, действие соков, циркуляцию крови, то тогда это, поскольку оно проис­ходит от Земли, становится отображением не сути Неба или сути звезд, а деяний звезд, т.е. движения планет. И я могу осознать, как я это одухотворяю, когда правильно стою в мире, благодаря следующей формуле:
     Проникают в меня в жизни воды,
     Образуя меня в силе-власти вещества,
     Звезд небесные деянья. — (т.е. деяния движения планет)
     (И тогда:) Я вижу их в чувстве мудро действующими.
     В воле я могу видеть бытие и ткание звезд, как с любовью это превращается в спиритуальное содержание будущего; и я вижу мудро преобразующимся в чувство то, что мне дано здесь, на Земле, когда в том, что пронизывает мой организм соков, я воспринимаю отображение небесных деяний. Так может, воля и чувствуя, переживать себя человек. Отдавшись господствующему, повсюду окружающему его мировому бытию, космическому бытию, он может пережить то, что через него выводится в великий Храм Космоса как пресуществление субстанций, когда жертвенно находится внутри него чисто духовно.
     Что в ином случае было абстрактным познанием, становится чувствующим и волящим отношением к миру. Мир становится храмом, мир становится домом Бога. Познающий человек, поднимающийся в чувстве и воле, становится жертвенным существом. Основное отношение человека к миру восходит от познания к мировому культу, к космическому культу. Все, что является нашим отношением к миру, прежде всего понять как космический культ в человеке — таково первоначало того, что должно совершиться, если Антропософия исполнит свою миссию в мире". 219 (12)


     Перейти к данному разделу энциклопедии

  


     497
. "Существовало большое число людей (не христиан), жив­ших в южных и средних областях Европы, которые говорили: да, мое внутреннее, которое изживает себя самостоятельно между засыпанием и пробуждением, оно принадлежит к области доброго и к области злого мира. И у них было много-много раздумий, размышлений о глубине сил, которые вызывают доброе и злое в чело­веческой душе. Тяжело ощущали они пребывание человеческой души в мире, где бьются между собой добрые и злые силы. В первые столетия в южных и средних областях Европы такого ощущения еще не было, но в V, VI столетиях оно встречается все чаще. И как раз среди людей, которые провозвестие получали бо­лее с Востока — различным образом приходило оно с Востока, — возникло такое душевное настроение. А поскольку оно было особенно сильно распространено в тех областях, для которых затем выработалось название Болгария — примечательным образом это название сохранилось и поз­же, когда совсем другие народности стали жить там, — то в последующие столетия в течение долгого времени людей, у которых особенно сильно было выработано это настроение души, в Европе называли болгарами (булгарами). ... более или менее подобной конституцией обладали те души, о которых я здесь говорил, что в своем дальнейшем развитии они пришли к созерцанию мощных обра­зов в сверхчувственном культе, принимали участие в том действе, пришедшемся на первую половину XIX в. Все, что эти души могли пережить в том осознании себя внутри борьбы между добром и злом, они проне­сли сквозь жизнь между смертью и новым рождением. И это нюансировало, окрасило их души...
     К этому затем присоединилось нечто другое. Эти души были, так сказать, последними, кто в ев­ропейской цивилизации еще сохранял нечто от тех отдельных восприятии эф. и астр.тел в бодрствова­нии и сне. Они сходились в общины, когда распознавали в себе такие особенности душевной жизни. Они встречаются среди тех христиан, которые все более и более рассматриваются как еретики. Люди тогда еще не зашли слишком далеко, чтобы так строго судить еретиков, как это делалось позже. Но все же на них смотрели как на еретиков. Они вообще производили жуткое впечатление. Они производили впечатление, что видят больше, чем другие люди, и что к Божественному они стоят в ином отношении благодаря восприятиям в состоянии сна, чем другие люди, среди которых они жили. Другие уже давно это утратили, давно усвоили конституцию души, которая стала всеобщей в ХIV в. в Европе.
     Но когда эти люди, о которых я здесь говорю, люди с отдельными восприятиями астр. и эф. тел, про­шли через врата смерти, то и тогда они отличались от остальных".
     "Основное ощущение таких душ, как я их описал, которые после VII, VIII, IХ столетий или даже раньше прошли через врата смерти, было таково, что, глядя вниз на Землю, они ощущали: там, внизу, на Земле, на­ступили вечерние сумерки живого Логоса". "Среди этих душ жило слово: "Слово стало плотью и обитало среди нас", и они ощутили: но человек все менее в состоянии быть домом для Слова, Которое должно оби­тать во плоти, должно продолжать жить на Земле. ... Христос хотя и жил для Земли, ибо Он умер для Земли, но Земля не может Его воспринять. Однако на Земле должна быть сила, с помощью которой души смогли бы воспринять Христа! Это жило наравне с другим, что я описывал, именно в этих, считавшихся в их земном бытии еретиками, душах, когда они пребывали между смертью и новым рождением: потребность в новом, в обновленном откровении Христа, провозвестии Христа". Глядя из духовного мира на Землю, эти души имели еще два сильных переживания. Они видели, как на Земле слагается то, что выражается в кате­хизисе с его вопросами и ответами, не ведущими верующих к непосредственной связи с духовным миром. И еще они видели, как месса становится экзотерической, как к пресуществлению и причастию люди обращаются без предварительного подготовления, как теряется при этом характер древних Мистерий.
     "В этих двух земных событиях совершилось то ... что должно было стать духовным откровением на по­вороте от XIX к XX столетию: духовное откровение, сообразное ходу времени, каким оно должно быть пос­ле события Михаэля и каким оно должно было прийти во время, когда истекла темная эпоха Кали-Юга, и на­чалась новая эпоха.
     К этому мы должны присовокупить еще третье". Узнав все три предварительные условия, мы сможем по­нять события, происходящие в антропософском Движении. "В Шартре, где еще сегодня находятся выдающиеся произведения архитектуры, в свое время светил луч живой мудрости Петра Компостеллы, который дейст­вовал в Испании, который в Испании взлелеивал живое, мистериальное Христианство, в котором еще гово­рилось о помощнице христиан, о Природе; говорилось о том, что лишь когда эта Природа введет людей в элементы, в мир планет, в мир звезд, лишь тогда человек станет зрелым познать семь помощниц, познать не воплощенных, а душевных помощниц, которые не в абстрактных теориях выступают перед человеческой душой, а как живые богини: Грамматика, Диалектика, Риторика, Арифметика, Геометрия, Астрономия, Музы­ка. Как божественно-духовные облики живо учились познавать их ученики.
     О таких живых обликах говорили те, кто окружал Петра Компостеллу. Учения Петра Компостеллы сияли в школе Шартра. В этой школе Шартра учил, напр., великий Бернард Шартрский, воодушевлявший сво­их учеников, который хотя и не говорил им больше о Богине Природе, о семи богинях — свободных искус­ствах, но который говорил с такой жизненностью, что по меньшей мере образы фантазии вставали перед учениками.
     Здесь учил Бернард Сильвестрис, который в мощных описаниях давал вставать перед учениками тому, что было древней мудростью. Здесь, прежде всего, учил Иоанн Шартрский, который грандиозно, инспирирован­ным образом говорил к человеческой душе; этот Иоанн Шартрский, которого также называли Иоанном Салисбери, развивал воззрение; в котором он дискутировал с Аристотелем, с аристотелизмом. Здесь на особенно выдающихся учеников воздействовали так, что они приходили к взгляду: на Земле больше не могут су­ществовать такие учения, какие были в первые века Христианства, земное развитие больше не может их выносить. Здесь ученику объяснялось: существует древнее, почти ясновидческое познание, но оно помер­кло. Можно только знать о диалектике, риторике, астрономии, астрологии, но больше нельзя видеть богинь семи свободных искусств, ибо дальше должен действовать уже в древности взрастивший понятия и идеи пятой послеатлантической эпохи Аристотель.
     С инспирирующей силой то, чему учили в школе Шартра, затем было перенесено в орден Клюни. Это бы­ло секуляризировано тем, кто был аббатом Клюни, а затем, как папа Григорий VII, распоряжался церковью. Но с исключительной чистотой разрасталось далее это учение школы Шартра, им блистает весь ХII в. Один из учителей Шартра превосходил всех других, он, я бы сказал, в идеальной инспирации учил тайнам семи свободных искусств в их связи с Христианством. И это бы Аланус Лилльский.
    
Аланус Лиллский — это именно он воспламенял шартрских учеников в ХII столетии. Он обладал глубо­ким прозрением в тот факт, что в ближайших столетиях для Земли не будет полезным то, чему учат подоб­ным образом. Ибо это был не только платонизм, это был мистериальный взгляд платоновского времени, то­лько этот взгляд воспринял в себя Христианство. И тех, в ком он предполагал найти понимание, Аланус Лильский учил: теперь на Земле некоторое время должно действовать аристотелевски окрашенное познание, протекающее в резких понятиях и идеях. Ибо только так может быть подготовлено то, что в дальнейшем должно снова прийти как спиритуальность.
     Для многих современных людей, когда они читают литературу того времени, она выглядит сухой, но она не выглядит сухой, если человек может составить себе представление о том, что стояло перед душой тех, кто учил и действовал в Шартре. Оно живо действовало также и через поэзию, исходившую из Шар­тра, это чувство связанности с живыми богинями семи свободных искусств. И кто может понять проникновенную поэму "la bataille des VII arts" (Генри Д, анделли), тот почувствует в ней духовное дыхание семи свободных искусств. Все это действовало в ХП веке". Действие школы Шартра вливалось в различные течения Земли, проявлялось в спорадической жизни школ Северной Италии, Испании. В конце ХПв. оно проявилось в Орлеанском университете. Брунетто Латини, учитель Данте, будучи подготовленным в своей школе, был послан в Испанию и на обратном пути получил нечто вроде солнечного удара. В резуль­тате этого он пережил мощное откровение, "где он увидел то, что человек может видеть под влиянием живого принципа познания, где он увидел мощно вздымающуюся гору со всем тем, что оживает из минералов, растений и животных, где явилась Богиня Природа, где явились элементы, где явились планеты, где явились богини семи свободных искусств, где затем выступил Овидий, как ведущий учитель, где еще раз перед душой человека встало все то могущество, которое столь часто вставало перед ней в первые века Христианства. Это было видением Брунетто Латини, а затем оно перешло к Данте и излилось в его "Комедию"."
     Но вот пришло время, когда все значительные учителя Шартра прошли сквозь врата смерти. "Те индиви­дуальности, которые привели к высшему расцвету схоластику, были еще в духовном мире. И за кулисами человеческого развития в начале ХШ столетия произошел важный обмен идеями между теми, кто старый, "видящий" платонизм принес из школы Шартра в сверхчувственный мир, и теми, кто подготовлялся нести вниз, как большой переход ко введению новой спиритуальности, которая в будущем должна бы­ла влиться в развитие человечества, аристотелизм". Первые тогда сказали вторым: "для нас больше невозможна земная деятельность, ибо Земля теперь не такова, чтобы на ней можно было лелеять такое живое познание. Что мы могли лелеять как последние носители платонизма, это должно быть сменено аристотелизмом. Мы оста­емся здесь, вверху. И так остаются до сих пор, без ведущих инкарнаций, умы Шартра в духовном мире. Не они могуче соучаствовали в образовании тех грандиозных имагинаций, что выработались в первой половина XIX в., о которых я говорил вам.
     В полном созвучии они действовали совместно с теми, кто с аристотелизмом нисходили на Землю. В особенности это был Орден доминиканцев, в котором состояли индивидуальности, которые, я бы сказал, находилось в такого рода сверхчувственном договоре с духами Шартра, которые совместно договорились о следующем: мы низойдем вниз, чтобы в аристотелизме далее опекать познание, а вы останетесь наверху. Мы также и на Земле сможем остаться с вами в связи. Платонизм же пока не сможет распространяться на Зем­ле. Мы снова найдем вас, когда вернемся назад и когда будет подготовлено то время, в которое после того, как Земля пройдет через схоластическое развитие аристотелизма, спиритуальность снова сможет развиваться совместно с духами Шартра.
     И глубоко идущие последствия имело, напр., то, что Аланус Лилльский — как звали его в земном бытии — из духовного мира послал вниз хорошо подготовленного им в духовном мире ученика, с задачей все противоре­чия, которые могут существовать между платонизмом и аристотелизмом — если они возникнут на Земле... приводить к гармонии. И такое действие, особенно в ХШ столетии, привело к тому, что смогли слиться воедино работа тех, кто был на Земле в облачении доминиканцев, и действия тех, кто оставались вверху, в другом мире и не мо­гли найти себе земных тел, чтобы напечатлеть им свой особый род духовности, способной подойти к аристотелизму.
     Так возникло в ХШ в. удивительное взаимодействие между тем, что происходило на Земле, и тем, что изливалось сверху. Часто люди, действовавшие на Земле, не сознавали этого взаимодействия, но тем более его сознавали те, кто действовал сверху. Это было живое взаимодействие. Можно сказать: мистериальный принцип восходил к Небу и затем свои солнечные лучи посылал на то, что действовало на Земле". Это доходило до отдельностей. Аланус Лилльский при жизни на Земле смог пойти так далеко, что в определен­ном возрасте стал священником в цистерцианском ордене, и там довольно долго сохранялись упражнения, соединявшие платонизм с Христианством, и вот ученик, которого он послал из духовного мира, сначала носил одеяние цистерцианца, а затем сменил его на одеяние доминиканца. Таково было это потрясающее взаимодействие на плане мировой истории. "И только в этой духовной атмосфере смогло действовать ис­тинное розенкрейцерство.
    
Затем также и те, кто нисходил на Землю, чтобы дать импульс аристотелизма, исполнили свою задачу и также поднялись в духовный мир. И тогда уже в духовном мире продолжалось взаимодействие между, я бы сказал, платониками и аристотеликами. Вокруг них находились те души, о которых я говорил, души обеих групп, которые я описал (приходящие ныне к Антропософии).
     Т.обр., в карму антропософского Движения в определенной степени вливается широкий круг ученичества Шартра, и происходит вливание в него всех тех душ, которые шли в том или другом потоке, о которых я говорил в последние дни. Это был широкий круг, ибо многие из этого круга еще и сегодня не нашли путь к антропософскому Движению". 237 (6)


     Перейти к данному разделу энциклопедии

  


     801б
. "Человек говорит "я" своему телу. Но тот, кто был посвящен, сознавал, что он не есть то же самое, что и тело. Он носит свое тело на спине. И такой является распятым в своем теле, он — в материи распятый". Но потом следует вновь соединиться с телом; лишь тогда можно стать действительно посвященным. Такое соединение называется причастием. Д. 110, с. 5
     "Мое Я я учусь познавать благодаря... позитивности. ... Я есть любовь и воля. Развитой волей мы учимся познавать субстанцию всех вещей, чье происхождение коренится в Боге. С помощью любви мы учимся сопереживать суть вещей. Так через волю и любовь мы проникаем к познанию того, что свободно от личного "я". Как духовное Я учимся мы погружаться в суть и субстанцию всех вещей, происходящих, как и наше Я, из духовной Отчей основы. Наше Я смотрит на нас из всего сотворенного". Это ступень "Лебедя". 266-3, с. 244


     Перейти к данному разделу энциклопедии

  

  Оглавление          Именной указатель Предметный указатель    Наверх
Loading


      Рейтинг SunHome.ru    Рейтинг@Mail.ru