ПОГИБИН О.

ОЛЕГ (отчество неизвестно). (13(26). 11.1908,Остролека, Польша, - 16.05.1968, Страсбург)
Русский антропософ из кругов эмиграции. Перевел на русский язык большое число лекций и циклов Рудольфа Штейнера. Автор статьи "Рудольф Штейнер и антропософское движение".

Переводчик, лечебный эвритмист.

Олег Погибин родился 13 (26) ноября 1908 года в семье царского офицера в гарнизоне Остролека (в свидетельстве о рождении названном Остроленка) на польской территории вблизи русской границы. Его мать имела русские и польские корни. Олег был единственным ребенком в семье. Вплоть до окончания Первой мировой войны его семья в связи со службой отца переезжала из гарнизона в гарнизон.

Во время революции, когда Олегу было 9 лет, семья Погибиных оказалась в Одессе. Одесса неоднократно переходила из рук в руки. Олег учился в кадетском корпусе. Когда Красная армия подступала к городу в первый раз, всех воспитанников собрали вместе и повели по городу, чтобы переправить через пограничную реку в Румынию. Рядом с домом родителей Олегу удалось отстать от группы и нырнуть в подвал соседнего дома. Позднее все его сокурсники, когда они уже находились по пояс в воде на границе, были расстреляны из пулемётов подошедшей Красной армией. В открытой нараспашку квартире Олег никого не нашел. В Одессе начались затяжные бои. Улицы были усеяны трупами, через которые приходилось перешагивать, чтобы пройти. Свою мать Олег нашел в пригороде, где жила его бабушка. Там не знали, что она офицерская жена. На чердаке их дома был расквартирован один из чинов Красной армии, и семья благодаря этому на какое-то время имела защиту.

Накануне второго наступления Красной армии отец Олега смог попасть на последнюю баржу, отходившую в Стамбул. И был на долгие годы потерян родными. Позднее окольными путями они узнали, что он живет в Каннах и служит управляющим на вилле одного английского лорда.

В Одессе царил голод. Олег с матерью покинули бабушку и скрывались в пригороде в сарае. Они питались прокипяченной кровью забитых на бойне животных, которую Олегу удавалось принести из Одессы в жестяной банке. Мать Олега надеялась выбраться к мужу. И при ближайшей возможности, когда она, наконец, получила разрешение на выезд в 1923 году, она вместе с Олегом уехала во Францию. Семья жила в подвальном помещении на вилле хозяина. Как лица без гражданства они не имели возможности устроиться на работу официально. Мать Олега облегчала существование мужа тем, что продавала в магазины Канн сшитые ею мягкие игрушки да на крутых склонах холмов собирала летом цветы лаванды, которые можно было пристроить у парфюмеров. Как лицо без гражданства, имея лишь нансеновский паспорт, Олег не мог продолжать свое образование в Каннах, он ездил в бесплатную школу в Париж.

Еще в России в одном из иллюстрированных изданий Олег увидел изображение Первого Гётеанума в Дорнахе, которое произвело на него неизгладимое впечатление. С тех пор у него его не покидала мечта поехать в это место. После окончания высшей школы ему удалось, наконец, это сделать. При своем посещении Дорнаха он увидел эвритмическое представление и сразу решил остаться там обучаться эвритмии. Он жил бедно, но вскоре подружился с русскими артистами, принявшими участие в его судьбе. Кроме того, он познакомился с Марией Штейнер. Олег особенно интенсивно занимался лечебной и речевой эвритмией. Даже сейчас еще знатоки высказываются о нем как об эвритмисте с большим уважением.

Он познакомился с госпожой Эмми Мертен из Фрайбурга (Германия). Она родилась в Москве и, хотя была немкой, хорошо говорила по-русски. Она вместе со своими сыновьями Петером и Каспаром принимала участие в представлениях в Дорнахе. Олег и Петер сдружились. Олег часто уезжал на каникулы в семью Мертен в Шварцвальд. Олег жил в небольшой подвальной комнате у Марии Штейнер-фон Сиверc. Меня познакомил с ним Каспар Мертен и впервые в марте 1939 года я увидел Олега именно там.

После начала Второй мировой войны 1-го сентября 1939 года Олега Погибина выслали из Швейцарии как лицо без гражданства и иностранца. Олег вернулся к родителям в Канны. Здесь его настигла весть, что его друг Петер Мертен погиб в Польше в первый день войны. Вскоре он сам был призван в южную группу войск французской армии и служил пехотинцем на франко-итальянском фронте в непосредственной близи от родительского дома.

Фронт был довольно спокойным. После поражения французской армии на севере и востоке южная армия была распущена. Олег, не имея французского гражданства, работу получить не мог. Семья жила в крайней нужде, так как хозяин-англичанин, естественно, не приезжал в Канны. Олегу ничего не оставалось как искать работу в зоне оккупации. Он смог найти себе место телефониста в отделе выдачи униформы в Париже. Сначала он жил на чердаке в доме рядом с Орлеанским вокзалом, потом в семье русских эмигрантов вблизи Этуали, потом в квартире сбежавшего французского генерала. Как лицо без гражданства он получил ограниченную продуктовую карточку и сидел в основном на гречневой каше, чае и хлебе. Он спасался тем, что курил самокрутки из темного табака. Ему удалось купить в Париже пишущую машинку с русским шрифтом. С этого времени он начал печатать свои переводы трудов Рудольфа Штейнера.

Через знакомого немецкого солдата удалось передать эти переводы в Берлин, откуда с помощью шведского посланника они попали в Антропософское общество в Швеции и были изданы в Упсале. Их разослали во все университетские библиотеки СССР. Такие посылки продолжались и в дальнейшем.

В 1943 году по счастливому стечению обстоятельств от облавы гестапо ускользнула председатель запрещенного во Франции антропософского общества мадам Грабуа (Grabois). Она пряталась на квартире Олега Погибина. Чтобы никто не догадался о ее присутствии, ей приходилось ходить по полу без обуви. Позже она скрывалась в Сен-Клу в садовом флигеле на винограднике. Потом я встретил ее в 1968 году на погребении Олега, и она вспоминала о его участии в ее судьбе с большой благодарностью.

Во время войны Олег Погибин многократно пытался перейти франко-швейцарскую границу и попасть в Дорнах. Но это ему не удалось. В последний раз он стоял по колено в воде в приграничном ручье, а швейцарский пограничный наряд направлял в него оружие. Дело чуть было не дошло до крайностей. Олегу пришлось вернуться в Париж.

Сразу после войны для Олега Погибина сложилась опасная ситуация: французские власти выгоняли всех коллаборационистов из домов, арестовывали или сразу расстреливали. Олега спасла консьержка того дома, где он жил, сказав, что как лицо без гражданства он не мог найти иной работы как у оккупационных властей и что во время войны он укрывал у себя еврейку.

В 1947-48 гг. Олег Погибин работал лечебным эвритмистом в основанном доктором Карлом Кёнигом кэмпхилле в Англии. Там он познакомился с К.Х.Тюрком (K.H.Turk), ставшим впоследствии профессором основанной им школы художественной терапии в Нюр-тенгене (около Штутгарта). Они сходились в том, что атмосфера в кэмпхилле с точки зрения педагогики слишком мистическая. Олег Погибин вернулся в Дорнах и попытался пронизать эвритмию современным пониманием. И, как сообщает об этом периоде его жизни К.Х.Тюрк, эта попытка не увенчалась успехом. Потом Олег вернулся в Париж, где снова встретил своего друга: К.Х.Тюрк изучал там скульптуру. vВ 1952 году О. Погибин работал в «Зонненхофе» известном государственном заведении для душевнобольных детей и взрослых в Бишвиллере в Эльзасе. Здесь он, наконец, получил право на работу во Франции. Он пользовался особым доверием детей, которые его очень почитали. Одно время он работал также и в Германии, в Мальше под Карлсруэ. Из Мальша он снова переехал в Бишвиллер, где после смерти отца жил в собственной квартире с матерью. Их гостеприимная квартира была в постоянной дымке, так как оба они очень сильно курили.

В 1960 году у Олега Погибина усилились ревматические боли в суставах, и это сильно ограничивало его как лечебного эвритмиста. Он работал, давая указания особенно одаренным ученикам. Картина болезни соответствовала полиартриту. Лишь в 1965 году он прошел основательное обследование. Рентген легких давал основание думать о раке. Однако Олег благополучно жил еще три года, и при новом обследовании ему поставили новый диагноз: Lupus erythematodes. После ухудшения его состояния в мае 1968 года его положили в клинику университета в Страсбурге. Из-за редкости заболевания решили сделать бронхоскопию, во время которой он 16 мая 1968 года скончался. В свою квартиру близ Базеля он так и не въехал.

Доктор мед. наук Герберт Франк
Декабрь 1993, Бад Боль
Пер. с нем. О.Прониной