ВВЕДЕНСКИЙ

Александр Иванович (1856-1925) - русский философ, логик, психолог. Окончил историко-филологический факультет Петербургского университета, оставлен на кафедре философии для подготовки к профессорскому званию. В 1884-1886 - в Германии, работал у К. Фишера. С 1887 - приват-доцент, с 1890 - профессор Петербургского университета. Заведовал кафедрой философии. Читал лекции на Высших женских курсах и в Военно-юридической академии. Среди слушателей В. были: Лапшин, Н.О. Лос-ский, С.И. Поварнин и др. Один из организаторов Санкт-Петербургского философского общества (1898). В отличии от многих русских философов и ученых, В. принципиально дистанцировался от проблем общественно-политической жизни. Основные работы: "Опыт построения теории материи на принципах критической философии" (1888); "К вопросу о строении материи" (1890); "О Канте действительном и воображаемом" (1894); "Условия допустимости веры в смысл жизни" (1896); "Судьбы философии в России" (1898); "Логика как часть теории познания" (1909); "Новое и легкое доказательство философского критицизма" (1909); "Психология без всякой метафизики" (1914) и др. В. наиболее последовательно в русской традиции развивал идеи неокантианства (с заметным влиянием фихтеанства и юмизма). Свою позицию определял как русский вариант критической философии, основная тема которой - выявление собственных задач и методологический анализ возможностей построения когнитивных систем. Все наше знание, считал В., складывается из состояний нашего сознания, представляет собой ступени самопознания человека. Следовательно, любые данные опыта, полученные наукой, нуждаются в философском анализе, позволяющем переходить от частных суждений к общим синтетическим суждениям (они не выводятся из опыта и не носят характера врожденных идей). Анализ нашей познавательной способности показывает, что наличие общих синтетических суждений в познании (как его условие) предполагает признание исходных априорных форм, примысливаемых к опыту. Осознание "Я" невозможно без полагания чего-либо, что нашим "Я" не является. Мир является как противостоящий нам объект, полагаемый субъектом как "не-Я", как объективация сознания (по "закону объективирования"). Априорные идеи, следовательно, неизбежное условие сознавания. Они позволяют устанавливать связь (причинность) между внешней реальностью (объективированным предметом) и продуктами сознания (объективирующим сознанием). В силу того, что "мы знаем только продукты нашего сознания по поводу вещей", невозможна натурфилософия как научное мировоззрение, игнорирующая субъективную природу опыта. С другой стороны, невозможна и научная метафизика, так как познать бытие вне его восприятия нельзя. Что скрывается за объективированными продуктами сознания, которые мы обнаруживаем через ощущения, неизвестно. Позже В. усилил этот этот тезис утверждением о том, что не известно и то, что скрывается за сознанием. Отсюда единственным предметом философского анализа является гносеология, понимаемая как логика - учение о границах знания и веры и условиях существования бесспорного знания. Эту позицию В. квалифицировал как логицизм, который появился в России как доказательство невозможности метафизики в виде знания (отличное от доказательств французского позитивизма, английского эмпиризма и немецкого критицизма). Задача гносеологии как логики - выработка критериев правильного мышления (основной закон которого - закон противоречия) и обоснование нравственно обязательного отношения. Научное знание (как позитивистски истолковываемый опыт) - безоценочно. Философия также безоценочна в функции регуляции мышления (формально-логического анализа научных суждений), но требует ценностного обоснования нравственно-обязательного отношения. "Для нас невыносимо быть заключенными в мире явлений", - отмечает В. Но коль скоро научная метафизика невозможна, признание зависимости сознания от чего бы то ни было (Бога, материи и т.д.) является предметом религиозного убеждения, веры, выбора, а не доказательства. Любое положительное (или отрицательное) высказывание о вещи в себе или о истинно сущем бытии (т.е. любая онтология) вводят в познание метафизику. Необходимо в научном познании воздерживаться и от суждений относительно бытия или небытия субъективного (психического) опыта. С логицистской точки зрения, нельзя сделать выбор в пользу любого из противоположных утверждений, пока на основе веры (обоснования нравственно обязательного отношения) не будет сделан выбор в пользу определенной метафизической гипотезы. Одновременное допущение и недопущение идеи вещи в себе не согласуется с законом противоречия, но невозможно и одно-единственное, всеобщее и необходимое мировоззрение. На основании веры можно выбрать любую метафизику. Спиритуализм и материализм, теизм и атеизм равноправны как дополняющие знание гипотезы (свой выбор В. сделал в пользу религии, так как сама совесть оправдывает религиозное чувство). Исходя из этой посылки, В. в разные периоды творчества выступал и в защиту и с критикой противоположных метафизических ориентации как предмета веры. Как особый вид веры (а не знания) он трактовал и атеизм, с протестом против придания которому привилегированной позиции (в свете работы Ленина "О значении воинствующего материализма") В. выступил в 1922 в Петроградском философском обществе. Утверждая примат практического разума, В. считал, что научно разработанное мировоззрение должно опираться не только на знание, но и на морально обоснованную веру. Необходимость этого он показывал на примере психологии. В экспериментальной психологии (как безоценочной опытной науке, исходящей из принципа психофизического параллелизма) доказать существование чужой одушевленности невозможно. Чужая душевная жизнь не является предметом опыта, ничто внешнее не может быть рассмотрено как ее свидетельство. Гипотеза о чужой одушевленности, согласно В., вводится, исходя из определенного мировоззренческого выбора в "чистой психологии".
В.Л. Абушенко