Дополнительные характеристики

91. "Оказавшись в начале др.Сатурна, человек переживает себя погруженным в дифференцированное по качествам море мужества без пространства и времени. Это Духи Воли. Сквозь них проступают иные существа, и все они — мудрость, которая излучается. Это Херувимы".
     "...Престолы жертвуют свое существо Херувимам. — Таково последнее представление, к которому мы вообще приходим, когда, идя обратно, приближаемся к Сатурну. Из их жертвы рождается время как самостоятельное существо — Духи Личности".
     "Это прекрасная имагинация: ...Престолы, Духи Воли, коленопреклоненные, полные самопожертвования, перед Херувимами. Однако это самопожертвование исходит не из ощущения малости, а из сознания, что имеется нечто, чем можно пожертвовать. ...Эту жертву они посылают как сияющее тепло, так что дым жертвы восходит к крылатым Херувимам. Из этой жертвы исходят (как если бы мы произнесли в воздухе слово и оно стало бы временем как существом), из всего этого процесса исходят Духи Времени". Неважно, что наша имагинация вначале будет антропоморфична. Все ненужное потом само отпадет.132 (2)

107. Имагинация др.Солнца. "Жертвующие Престолы, коленопреклоненные перед Херувимами; и к их жертве присоединяются, как бы вереницей, Духи Мудрости, преданные в своем настроении тому, что они увидели в центре Солнца: жертву Престолов, которая вырастает в их настроении до образа жертвенного дыма, льющегося во все стороны и принимающего наконец форму шара, творя из своего облика лики Архангелов, которые отражают жертвенный дым с периферии как свет, светя внутри Солнца, возвращая дар Духов Мудрости и творя, таким образом, сферу Солнца. Она состоит — принесенная в дар — из пламени и жертвенного дыма. ...Архангелы... в более позднее время возвращают то, что было вначале. И, излучая это обратно, они являются Ангелами Начала... Вестниками Начала".
     "Дар состоит из двух актов: дарения и принятия... Дар, направленный на др.Солнце, на его периферию, сохранялся во времени, как бы хранился во времени; Духи Мудрости излили свой дар, и он сохранился". "Принятие возникает несколько позже. Архангелы — это берущие на др.Солнце. Но они берут это совершенно особенно, а именно так, что не удерживают его для себя... но отражают, подобно зеркалу ...чтобы отраженное Архангелами присутствовало в более поздний момент времени. (Пример: в нашей 5-ой культуре отражается 3-я). ...Представьте себе образ внутренне замкнутого шара, в котором нечто такое, что было даровано, излучается из центра к периферии, а оттуда отражается обратно к центру. ...То, что идет из центра в пространство, есть дар Духов Мудрости, а что отражается назад — это свет, и Архангелы суть творцы света".
     "Представим себе Духов Мудрости, находящихся в центре др.Солнца, погруженных в созерцание, а также приносящих жертву Престолов, излучающих свое собственное существо; но свое собственное существо они получают обратно уже как свет (др.Солнце светится вовнутрь)... Они созерцают свое собственное внутреннее рассеянным по миру и возвращающимся к ним как свет, как отражение их собственного существа.
     Мы встречаемся здесь с двумя противоположностями: внутреннего и внешнего. "Более раннее" и "более позднее" здесь изменяются и становятся "внутренним" и "внешним". Рождается пространство... но сперва только в двух измерениях, ибо нет "верха" и "низа", "правого" и "левого", а только "внутреннее" и "внешнее". В действительности обе эти противоположности выступают уже в конце др.Сатурна, но они повторяются на др.Солнце и там создают пространство". 132 (3)

626. Учение Будды о Нирване не могло способствовать человеческой культуре, направленной в практическую жизнь. Это показал опыт Франциска Ассизского и его учеников. Но это учение полезно для человеческой души в период между смертью и новым рождением. С этой целью Будда и был послан на Марс, "...где шли бесконечные войны, чтобы там исполнить свою миссию. Она была космической жертвой. ... он был там подобен жертвенному агнцу, и имело место некоего рода распятие Будды, чему он дал подвергнуть себя в том воинственном окружении. Будда совершил это деяние, служа Христиану Розенкрейцу". После этого человеческие души приносят на Землю с Марса уже иные силы. "И если современный духовный ученик медитирует в смысле, как это дал Христиан Розенкрейц, то к нему стремятся силы, которые Будда, как Спаситель Марса, ниспосылает на Землю". 130 (20)

216. "Нам должно быть ясно, что чего-то абсолютного в форме истины не существует; но всякий раз должно познаваться то, что соответствует определенной эпохе человечества. Высочайший Импульс должен был низойти до жизненных обыкновений того времени. Ибо то, что было высочайшей истиной, Он должен был облечь в слова и действия, которые соответствовали той эпохе. Так должен был Христос через некий род дионисийской, винной жертвы говорить, как человечество должно возвыситься к Божественному. Не следует фанатично повторять: почему Христос превратил воду в вино? Должно быть принято в расчет время. Через некий род дионисийской жертвы должен был Христос подготовить то, чему надлежало прийти. Христос идет к галилеянам, представлявшим собой смешение различных наций, которые не соединены кровными узами, и являет там первый знак Своей Миссии; и Он столь далеко входит в жизненные обыкновения тех людей, что превращает им воду в вино.
     Сосредоточтесь на том, что здесь, собственно, хочет сказать Христос: Я хочу также и тех людей вести к связи с духом, которые низошли до ступени материализма, который символизирован в питии вина. — И Он хочет быть здесь не только для тех, которые могут возвышаться через символ водного крещения. Это очень значительно, когда нам указывается именно на то, что здесь стоят шесть сосудов очищения. ...В прошлом никогда не произносилось слово "крещение", но говорили "крестить"; а то, что вызывалось крещением, называли "очищением". ...Итак, в самих символических сосудах для жертвы очищения дает Христос Иисус знак, который Он — соответственно тому времени — указывает на Свою Миссию.
     Так нечто из глубочайшей Миссии Христа явлено нам свадьбой в Кане Галилейской. Он должен был там сказать: Мое время придет в будущем, но сейчас оно еще не пришло. То, что Я должен здесь сделать, отчасти еще связано с тем, что должно быть преодолено через Мою Миссию. — Он стоит в настоящем и указывает в то же время в будущее, указывает тем, как Он действует для того времени, не в абсолютном, а в культурно-педагогическом смысле. Потому именно Мать просит Его и говорит: "Вина у них нет". Но Он говорит: то, что Я должен исполнить теперь, еще связано со старыми временами, с "мне и тебе"; ибо собственно Мое время, когда вино снова превратится в воду, оно еще не пришло". 103 (5)

V. ЭВОЛЮЦИЯ МИРА В СВЕТЕ АПОКАЛИПСИСА
Общий смысл Апокалипсиса

262д. "Мы должны Апокалипсис назвать "тайным откровением" того, что человеческий дух должен пережить в своем будущем развитии. Но было бы неправильно думать, будто бы через такое предопределение подавляется всякая человеческая воля... Великие мировые законы духа даны не так, чтобы сверху нависать над человеком; они даны для того, чтобы человек мог, воспринять их внутренне и развивать себя в их смысле". От соединения кислорода с водородом образуется вода, но условия для их соединения может создать человек. "Углубляясь в закон природы, он сам становится его исполнителем. ...сам становится сотворцом с природой. Не иначе обстоит дело с духовными законами. ...Человек может также и в духовной жизни стать деятельным только в том случае, если познает духовные законы". Без знания естественных законов мы оставались бы лишь притупленными, безвольными инструментами природного процесса.
     "Также и великие законы духа остались бы действенными в мире и без нашего познания. Сказанное в Апокалипсисе осталось бы истинным и в том случае, если бы человек не имел о нем никакого представления..." Человеку дано познать закон природы, чтобы, наблюдая его, он мог бы "...приблизиться в своей божественной цели. В его душе должен засветиться свет, божественной силой приходящий к откровению в мире. ...И любовь Бога к человеку состоит в том, что Его воля открывается в человеческой душе. Бог призвал человека к тому, чтобы он стал совершенным. Бог не только творит, Он еще открывает Себя; и воля человека должна откровения Бога сделать своими побуждениями. Что должно произойти, конечно, определено в самого начала; но определено также и то, что человек ис-полнит откровения Бога. Бог как раз не исключил из мирового плана действия человека, но с самого начала включил их в него. Разумеется, все совершилось бы, чему надлежит совершиться через (волю) Отца также и в случае бездействия его дитя. Но в таком случае дитя не имело бы части во всем (свершающемся)". "Если христианин, взирая на Христа, чувствует себя соединенным с Ним, то он воспринимает силу и жизнь для понимания воли Духа; если он взирает на Откровение, то он знает, в каком смысле ему следует применить силу, воспринятую от Христа. Апокалипсис — это книга. А всякая книга обладает ценностью лишь в том случае, если у людей есть сила ее понять. Жизнь во Христе должна христианам дать силу понять "тайное откровение". Сила даруется милостью, ибо всякая духовная сила есть дар милости. И силу эту следует развить. Христос хочет соединить людей в общине детей божиих; дух откровения же должен привести детей божиих к зрелому развитию".Д.16, с. 16-17
     Об авторе Апокалипсиса. "Словно на скале должен он был утвердиться, которая послужила бы ему крепким основанием, и он не колебался, стоя на ней, под влиянием всего, что волновалось вокруг него и в нем. И он погрузился в созерцание вечером 30 сентября 395 года на острове Патмос, на закате Солнца, когда оно уже исчезло за горизонтом, но действие его еще можно было чувствовать; на небе же проступили звезды и Луна. На западном небосклоне было видно созвездие Девы, еще в лучах заходящего Солнца, а под ногами Девы — Луна. Этот образ изображен на одной из печатей: Дева с сияющим Солнцем, а под ногами у нее Луна. ... В этом направлении приоткрыл Иоанн покров, отгораживающий нас повсюду от духа".
     Тот момент времени вычислен экзотерически, поэтому думают, что Хризостомас написал Апокалипсис. Но тут мы имеем дело с большой тайной. Апокалипсис возник, естественно, намного раньше, но его автор перенес себя в 395-й год.266-2, с. 149, 144
     "Апокалипсис должен быть понят живо, не одним лишь познанием".346, с. 150
     "Через Апокалипсис приходят к Антропософии, поскольку необходимы антропософские средства, чтобы понять Апокалипсис. Ведь можно заметить: Иоанн получил Апокалипсис из сфер, где была Антропософия до того, как низошла к людям".346, с.139
     "События о которых говорится в Апокалипсисе, они придут. Но иное дело — как они будут протекать", — в смысле задуманной богами эволюции или противоположной ей.346, с. 262
     Священникам: "Вы тем больше будете священниками, чем больше станете вживаться во внутренний дух Апокалипсиса".346, с. 152

405. "И когда он взглянул на толпу, то увидел повсюду в ней и наконец на самом жертвенном алтаре, на котором он стоял, демонических элементарных существ. Как мертвый, упал он, но это падение произошло потому, что он впал в удаленное от мира состояние через это созерцание двух сторон действительности".
     "Теперь он мог — не через инспирацию, а через непосредственную имагинацию (когда он упал на языческом алтаре) — с большой живостью пережить падение язычества... И вместо того, что было прежде, когда в жертвенном действии присутствовали добрые силы, там теперь жили демонические элементарные существа, всевозможные элементарные посланники Люцифера и Аримана. ...Это был второй род великой боли, когда он мог сказать себе: в свое время культовые действия язычников соединяли человечество с добрыми существами определенных Иерархий; теперь это пришло в упадок, пришло к распаду... И горе человечества, сконцентрированное, сжатое в коротком опыте, пережил он теперь. И когда он поднялся к восприятию того, что открывалось в добрую, лучшую, цветущую пору язычества, то услышал слова — так это можно обозначить, — которые содержали тайну всей человеческой жизни на Земле в ее связи с божественно-духовными существами. Я не могу это описать иначе, как сказав: в душе упавшего, подобно мертвому, Иисуса, когда он начал затем приходить в себя, прозвучали слова... которые я уже произносил при закладке краеугольного камня нашего Дорнахского строения (космическое "Отче наш"). ...После этого он вновь пришел в себя и увидел убегающих демо-нов и убегающих людей... Он приобрел теперь познание не через внешнее наблюдение, а через наблюдение души, познание, которое ему сказало: язычество, как и иудейство, нуждается в чем-то совершенно новом, в совершенно новом импульсе!" 148 (13)

     20. "Жертвенное пламя вместе с тем, что горело в нем, возносилось в космические пространства к богам, чтобы мочь вернуться обратно для работы в мире людей. Стоя перед огнем алтаря, священнослужитель говорил: Тебе, о Пламя, поручаю я все, принадлежащее мне на Земле, чтобы Боги могли получить это с поднимающимся вверх дымом. Пусть рождаемое Пламенем устремится вверх, изменится в Божественное благословение и изольется снова вниз на Землю как творческая и оплодотворенная сила!". 231 (5)

54. "Божество индусов: оно коренится в духе природного бытия, которое, однако, дает поступать в человеческое сознание лишь подчеловеческим силам; религиозное переживание направлено на уничтожение природного бытия.
     Божественный мир греков и римлян восходит к духу человеческого существа, который однако вступает в сознание лишь как образ истинного человека; религиозное переживание переходит в отношении самоутверждения человека к мифологии.
     Божество иудеев: переходит на человека в его действительности, но уберегает себя, жизнь Бога в человеке от образного познания; оно основывает все на этически — юридических отношениях.
     Божество человека Персии и Халдеи: оно живет в откровениях природы; но религиозное переживание избегает переносить содержание религиозного сознания в понятийную сферу познания; все остается в символе и культе. Все означает Бога.
     В новое время опять (как в древней Индии. — Сост.) обращаются к природе, но без Божественного они не могут в природе найти человеческое, не могут привести его к сакраментализму.
     Новые люди перенимают (старое) этическое отношение, но не обладают способностью познать его в его реальности, поскольку на них давит реальность, которая не давила на (древних) иудеев.
     Религию человек хотел бы основать на некой философии, однако нельзя ведь еду и питье заменить физиологией питания.
     Прарелигия: жизнь в звездном мире — откровение неба — оно действует в душевном — оно вступает в душевное — во время, когда земное влияние на человека минимально — когда люди обретают их человечески-душевное — когда божества прошлого, как физически-эфирных существ, они покидают — и (у них) возникает самостоятельное отношение к Космосу.
     Христианская религия должна быть способна врасти в Духовную науку; в естествознании ее отрицают.
     Наука в древности была подарком богов; она стала творением людей: сначала как естествознание, потом как Духовная наука". 343 (II), с. 64-65
     Язычник: "Божественного не познать через мудрость".
     Современная религия: "Религия не выдает себя за мудрость о сверхчувственном". Д.45, с. 19

Триединый Бог

     72a. "Три Ипостаси Бога вовсе не означают переход от монотеизма к многобожию, к тройственному Богу. Такое понимание Бога, если оно реально достигнуто, совершенно едино, соединимо с монотеистическим мировоззрением". Существует три возможности через внутреннее переживание приблизиться к Богу: идя путем любви, мудрости и силы (власти). "Бог живет в любви, Бог живет в мудрости, Бог живет во власти". Бог всесилен, всемудр, вселюбив.
     Но Бога не найти непосредственно через мудрость. На этом пути нам не хватает моста, соединяющего нашу мудрость с бесконечно превосходящей ее божественной мудростью. Всесилие Бога также столь велико, что исключает какую-либо человеческую свободу. Остается путь любви, действительно соединяющий творение с Творцом. "Бог есть Любовь, — таковой является мудрость Мистерий во все времена".
     "Непосредственные кровные связи лежат в основе всех древних религий. Что жило в политеизме более поздних времен, было не чем иным, как преобразованным служением предкам, т. е. родством, которое чувствовали с Богом предков как родственным по крови.
     Потом пришло великое познание, что жившее прежде на Земле только в крови, связанное как-либо с кровью, отдано земной духовной и душевной жизни. Кто его отдал? Тот, Кто жил в кровном родстве и из кровного родства послал в человеческое сознание древнюю мудрость. ... Это был Бог-Отец. Должно быть признано: Бог-Отец живет так, что люди могли оставаться людьми в известном смысле вплоть до Мистерии Голгофы. Тогда Он должен был решиться — а человеческое сознание делается возможным лишь благодаря пониманию этого, благодаря способности возноситься над всем земным не только в сверхземном переживании, но и в понимании сверхземного решения — послать Того, Кто всегда был связан с Ним, Сына, на Землю, дать Ему пройти через Событие, благодаря которому Сын больше уже не связан с Отцом как прежде; благодаря связи Сына с человечеством стало другим Его отношение с Отцом.
     Такие вещи исключительно трудно выразить в словах... Существенное в жертвоприношении, особенно в поздние времена, когда как язычество, так и иудейство были уже коррумпированными, искалось не в том, чем, собственно, является сама жертва". Смысл принесения в жертву животных сводился к тому, что человек или община отдавали принадлежавшее им. "Такова была существенная составная часть жертвования". В древности в жертву приносили живых животных, так что жертвовали живым. Так отказывались от собственности, которой владели в эгоистическом смысле, получали по наследству.
     В духовном смысле также владели чем-то через кровь (наследственность); также и это можно было отдать через жертву крови. Вхождение крови в огонь есть акт противоположный внедрению крови, пульсации крови в человеческий организм — носитель наследственного греха. Что от Бога-Отца заложено в крови, было единым актом через жертвоприношение в Мистерии Голгофы преодолено. Так человек был вырван из наследственного греха. "Избирательное родство с Христом разрывает кровные связи наследственного греха". Любовь ко Христу должна стать столь же сильной, как прежняя родственная любовь; тогда наследственный грех исцеляется.
     Так действует Бог-Отец, пребывающий в основе мира, как один аспект, одна Персона Божества, один Его облик; другая Его Персона — Бог-Сын. Бог-Отец, Вседержитель, Господствующий, пребывающий в основе творения, крови, передает Свою Власть Сыну и потому не через власть, а через любовь, через Сына идем мы к Богу.
     "Последнее излияние принципа наследственного греха есть человеческое познание, всецело опирающееся на унаследованные качества. В тот момент, когда — как последняя фаза — исходящее из импульсов, заложенных в текущей через поколения крови, переходит в познание, оно становится современным естествознанием. Оно есть последняя фаза человеческого наследственного греха, оно есть перенесенный в абстрактное дух древности, то, что нуждается в освящении, что делает необходимым для человека больше не надеяться, будто бы он может прийти к Богу через один лишь дух, как это было возможно в древности, где Божества достигали через мудрость. Необходимо обрести ощущение, что ... путь мудрости нуждается в освящении. И именно это пришло как следствие События Голгофы, через переживание познания в силе Св. Духа".
     Итак, мы пришли к созерцанию единого Бога в трех Обликах. Его не следует созерцать в силе, без посредничества Христа в любви, а мудрость нужно "...освящать Духом, посланным через Христа человечеству". Человеческая мудрость стала больной, ее необходимо пронизать сверхчувственным, освятить с помощью Христа.
     "Таким образом, нет никакого иного избавления от наследственного греха, как только через Христа Иисуса". Все остальные грехи есть следствия этого основного; от них человек может избавиться сам, в ходе земной или сверхземной жизни.
     Провозглашая Христа лишь провозвестником учения о Боге-Отце (Гарнак), люди уходят от Христа. "Нет, путь ко Христу, к Мистерии Голгофы пролегает не через учение, он состоит в свободно развивающейся, свободно текущей любви. Лишь через нее обретается путь ко Христу. И если уже имеется свободно текущая любовь, то и наша мудрость воспримет в себя Дух, который освящает, — Святой Дух. Но это одновременно означает, что никакие другие человеческие отношения не способны нас спасти, как только отношение к историческому Христу, прошедшему через Мистерию Голгофы". 343, с. 391-402
     В кругах теологов царит глубокий страх перед мыслью, что от своей Тео-логии они могли бы прийти к Тео-Софии. "Ибо они нисколько не верят, что Христос действует через Дух, живущий в мудрости; ибо они хотели бы Дух исключить, отринуть. И именно отвержение духа вызывает и обусловливает подобное ощущение (страха)". Как следствие, тогда выступает неспособность отличать Бога-Отца от Бога-Сына. 343, с. 478
     "Переживание Отца проистекает просто из охвата всеобщей человеческой природы сознанием здорового человека. Здоровый человек организован так, что столь же естественно, как он видит, слышит, должен он иметь переживание Отца. Поэтому я не раз говорил моим слушателям: не иметь переживания Отца означает быть больным. Не иметь переживания Христа это (злая) судьба, поскольку к Нему не прийти благодаря лишь тому, что пребывает в крови. Только через самовоспитание может быть пережита встреча со Христом во внешнем мире или во внутреннем человека. ... С нашим теперешним организмом, неспособным постигать духовное, переживание Отца дается в виде воспоминания. Переживание Христа должно быть современным. И нужно отчетливо делать это различие. Неспособность познавать Дух есть глупость.
     Единосущен ли Сын Отцу? (Вопрос Ария и Афанасия.) — Тут необходимо пережить указанное различие. 343, с.590-591
     "Если вы испытываете потребность более почитать Отца, чем Сына, то это означает, что вы не идете вместе с непосредственной Миссией Христа. Такая позиция ведь может быть для кого-то и естественной, но она на христианская". 343, с. 635

5. Самофракийские Мистерии

     22. "Прослеживая греческую суть до того времени, где внешнее политическое величие Греции тонет в некоего рода народном хаосе и выступает македонская сущность, мы приходим к тому моменту, где аристотелизм, и то, о чем мы говорили, духовное отношение Александра Великого к его народной задаче, вхо­дит в сознание греков. ... Мы увидим тогда в подоснове сознания глубочайших умов того времени импульс приходящий из тех Мистерий, к которым совсем близко стоял Аристотель, хотя внешне он об этом ничего не говорил. Это были те Мистерии, которые с огромной жизненностью пробуждали у своих учеников понимание глубокого смысла того, что весь мир является теогонией, божественным становлением, что человек вообще иллюзорно видит мир, если полагает, будто в мире есть что-то иное, кроме богов. Это боги представляют сущность мира, это боги обладают переживаниями в этом мире, это боги совершают деяния. И что человек видит как облака, слышит как гром, воспринимает как молнию, что человек на Земле воспринимает как реки и горы, что он воспринимает в минеральном царстве — все это откровения, явления становления судьбы богов, таящихся за этим. И представленное внешне в облаках, в молнии, в громе, в деревьях и лесах, в реках и горах — есть не что иное, как бытие богов, которые повсюду открываются наподобие того, как кожа человека открывает внутреннее, душевное человека. А поскольку боги повсюду, то человек должен различать — так учили ученика Мистерий на севере Греции — между малыми богами, пребывающими в отдельных существах и процессах природы, и большими богами, которые представляют собой сущность Солн­ца, Марса, Меркурия. ...
     И после того, как пробуждался, я бы сказал, тот величественный импульс в ученике северных гречес­ких Мистерий, благодаря тому, что его взгляд направлялся на круги планет, этот взгляд так углублялся, что как бы охватывался сердцем, и ученик мог видеть душевно. Тогда ученик понимал, почему на алтаре перед ним стоят три символически выполненных сосуда.
     Однажды такие сосуды были изменены здесь (в Дорнахе. — Сост.) и использованы в эвритмической по­становке "Фауста"; вы могли их тогда видеть. Так выглядели эти сосуды в северо-греческих, Самофракийских Мистериях. Существенное заключалось в том, что с помощью этих целиком символически исполненных сосудов совершалось определенное священнодействие, жертвоприношение. Определенного рода фимиам, ладан возжигался в этих сосудах, и вокруг распространялось благовоние, и три слова, о которых мы погово­рим завтра, с мантрической силой произносились совершающим службу "отцом" в этом благовонии, исходив­шим из сосудов. И тогда являлись облики трех Кабиров. Они являлись потому, что человеческое дыхание, выдох получал облик через мантрическое слово, и этот облик сообщался курениям, субстанциям, помещенным в символические сосуды. И когда ученик т.обр. учился читать в своих собственных вдохах-выдохах, когда он учился читать то, что в это курение вписывают его собственные вдохи-выдохи, то одновременно он учил­ся понимать, что планеты из далей Вселенной таинственно говорили ему. Ибо теперь он сознавал: какой облик принял один из Кабиров благодаря мантрическому слову и его власти, таким в действительности был Меркурий; какой облик принял второй Кабир, таким в действительности был Марс; какой облик принял третий Кабир, таким в действительности был Аполлон, Солнце".
     "Когда сегодня люди видят во многих галереях — да простят мне столь радикальное высказывание — образы из журнала мод, что представляет собой поздняя греческая пластика, все эти облики Аполлона, Марса, Меркурия, которые Гете специально ездил изучать в Италию, чтобы через эти образы из журнала мод по­чувствовать, что за искусство было в действительности у греков, то во всем этом следует видеть позд­ний продукт чего-то более раннего, более великого, прообразом чего служили откровения Мистерий Каби­ров.
     Это были времена, когда не выражались абстрактно: В начале было Слово ... Нет, тогда выражались иначе: во мне формируется выдох, который при регулярном ритме является как отображение космического творения".
     "И когда ученик Мистерий Кабиров в Самофракии приближался к вратам этого места посвящения, то бла­годаря воспитанию у него возникало чувство: теперь я вступаю туда, где я включусь в магическое действие жертвоприносящего Отца. Ибо "отцами" называли в этих Мистериях священнодействующих посвятителей. И что же открывала ученику магическая сила совершающего службу отца? Через то, что боги заложили в человека, через власть речи вписывал жрец, маг и мудрец, в таинственный дым те письмена, которые высказывали тай­ны Мироздания.
     Поэтому ученик, приближаясь к вратам, говорил в своем сердце: я вступаю в то, что окутает меня как могущественный дух — великие Боги, те великие Боги, которые на Земле через жертвоприношения людей от­крывают тайны Мироздания".
     "Когда священнодействующий маг в жертвенном дыме высказывал слова, когда он давал им прозвучать в выдохе, то в выходящем воздухе он чувствовал так, как обычно человек чувствует, осязая предметы протя­нутой рукой. И как человек кончиками пальцев различает материи, которые он осязает: трогает ли он шелк, бархат или гладит кожу, — так ощущал самофракийекий жрец-маг выдыхаемым воздухом; он ощущал вы­дох, который он направлял к жертвенному дыму как нечто простирающееся от себя, что выходило из него самого; он ощущал выдох как орган осязания, движущийся в направлении к дыму. Он чувствовал дым. И он чувствовал в дыме идущих ему навстречу великих богов, Кабиров; он чувствовал в том, как формировался дым, как возникавшие при этом облики подходили извне к выдоху, так что выдохом чувствовалось: там за­кругление, а там угловатость, там что-то противодействует мне. Весь божественный облик Кабира осязался облеченным в слово выдохом. Речью, идущей из сердца, осязал самофракийский мудрец нисходящих к нему через жертвенный дым Кабиров, т.е. великих богов. И существовал живой взаимообмен между Логосом в че­ловеке и Логосом вовне, в мировых далях.
     И когда посвящающий отец подводил ученика к жертвенному алтарю и постепенно научал его, как можно чувствовать речью, и когда ученик продвигался все далее и входил с чувствами в речь, то, наконец, он приходил к той стадии внутренних переживаний, в которых он прежде всего имел отчетливое сознание то­го, как образован Меркурий, Гермес, как образован Аполлон, как образован Арес, Марс. Это было так, как если бы все сознание человека выступило из его тела, как если бы все, осознаваемое учеником ранее, как содержание его головы, оказалось бы выше, над головой, как если бы сердце локализовалось в другом ме­сте, проникнув из груди в голову. И тогда в этом действительно поднявшемся над самим собой человеке возникало то, что внутренне формировалось в слова: этого хотят от тебя Кабиры, великие Боги. С того момента ученик сознавал, как в нем, в его конечностях живет Меркурий, Солнце — в его сердце, Марс — в его речи.
     Видите ли, ученикам в древности демонстрировались не только природные процессы и существа во внеш­нем мире. То, что им демонстрировали, не было ни односторонним натурализмом, ни каким-то односторон­ним моральным, но чем-то таким, в чем мораль и природа сливаются в одно. И в этом именно состояла тай­на Самофракийского мира, что ученику помогали обрести сознание: природа — это дух, дух — это природа.
     Из тех времен, последний отзвук которых находился в Самофракийском служении Кабирам, происходит то воззрение, которое земные субстанции приводит в связь со всем Небом". Когда мы смотрим на кусок меди, то это для нас составная часть Земли. Для древних это была Венера в Земле. Земными были только песчаник, известь, воспринимающие в свое лоно то, что Небо насаждает Земле. 232 (12)