487. Действие Иерархий в ходе человеческой жизни.
     "Ангелы, Архангелы, Архаи приносят нас из духовного мира в физический, и они сопровождают нас на протяжении трех первых периодов жизни. И то, на что они действуют сильнее всего, — это наша нервно-чувственная система. ...Бесконечно много совершается за кулисами обычного сознания. ...Но уже с половой зрелостью, с 14 лет, в ритмическую систему вступают со своим действием более мощные силы, чем Ангелы, Архангелы и Архаи". "У 21-летнего человека, если уметь читать в нем, можно увидеть, что вписано в него как требования кармы". С 28 до 49 лет мы имеем дело с исполнением кармы, с разгрузкой кармы. С 21 до 28 лет лежат годы равновесия между кармическими требованиями и кармическими исполнениями.
     Через современное школьное образование вырабатывается умность, достигающая существ третьей Иерархии. В этом возрасте человек нередко бывает многообещающим. Но с 28 лет он всем своим существом, вплоть до обмена веществ, должен найти отношение к первой Иерархии. Для этого нужны крепкие внутренние силы, позволяющие человеку держаться в духовном. Не имея их, человек отходит от Иерархий, его дарование часто меркнет.
     С 49 лет для человека кончается возможность иметь прямое отношение к Иерархиям".236 (14)

Переживание Праздника

601. "Обратись, о христианин! к Рождественскому размышлению — так говорит новое Христианство, — и принеси на алтарь, воздвигнутый к Рождеству, все, что ты в человеческой разобщенности получил из крови, и освяти свои способности, освяти свои дарования, освяти и сам твой гений, когда ты видишь их освещенными светом Рождественского дерева".
     "Ангел Силезский, взирая на Рождественское размышление, говорил:
        Если даже тысячу раз Христос будет рожден в Вифлееме,
       Но ни разу в твоей душе,
       То ты навеки потерян.
     А, взирая на Пасхальное размышление, он говорил:,
       Крест на Голгофе не может тебя от зла спасти,
       Если ты не сможешь его в себе возвести".
     "Повсеместно выступают нам навстречу потрясающие указания на Мистерию Святой Ночи — Рождество".
     О швейцарском духовном подвижнике XV в. Николае из Флюэ рассказывают, и он сам о себе это говорил, что еще до своего рождения он видел свое крещение и людей, которые будут в нем участвовать. И когда он их увидел после рождения, то узнал всех, за исключением только одной индивидуальности.
     "Человек, он именно таков, что в первые годы после рождения сам возвещает, как он исшел из духовного".
     "Жизнь ребенка ощущают наиболее остро в том случае, когда, глядя на него, сознают, что в своем существе он пронизан идеей равенства всех людей. ...Неравенство порождается физическим бытием; человек исходит из духа, будучи равным перед миром, Богом и другими людьми. — Так возвещает Мистерия Младенца".
     "Должна стать ощутимой вся весомость Рождественского размышления: в наш век в совершенно бодрствующее сознание должно вступить то, что Христос хочет сообщить людям, когда он говорит: "Если не станете как дети, не сможете войти в Царство Небесное". (Мф. 18; 3)".
     "Истинное Я человека, по мере того, как он растет, развивается физически, исчезает непосредственно из тела ...становится все менее отчетливым. ...Человек, разрушая свое физ. тело все более и более зарывается в него, так что его душевно-духовное существо на некоторое время утрачивает себя в физическом бытии, в физ. теле, но через подобное закапывание приобретает способности, которые только таким путем и могут быть приобретены. Мы постоянно ссылаемся на нашу духовную первооснову, мы укрепляемся в мысли: мы ввергнуты в физический мир из духа, — и для всего этого Рождественское размышление является могущественным световым столпом".187 (1)

Имагинация Иоаннова Праздника

633. "Природное бытие от весны к лету делается все подвижнее, внутренне насыщеннее, и сам чело­век со всем своим существом вплетается в него. Так что можно сказать: человек в вер­шине лета переживает некий род природного сознания. Весной, если у него есть к тому ощущение и чувст­во, он становится единым со всем восходящим, прорастающим, растущим. Он цветет с цветами, прорастает с растениями, плодоносит с ними, ввергается во все, что пребывает и живет вовне. Благодаря этому он расширяет свое бытие до природного бытия, и возникает некий род природного сознания. А затем осенью, поскольку природа умирает, должен и он нести в себе смерть, если сопереживает природу до осени, до времени Михаэля; но он не должен в ней (в смерти) соучаствовать своим Я. Он должен подняться над этой смертью. На месте природного сознания в нем должно выступить укрепленное, усиленное само­сознание. Но именно потому, что природное сознание особенно сильно в человеке в период летнего зноя, то там-то и необходимо, чтобы Мироздание послало навстречу человеку, если он этого хочет, духовное. ...из ткущей природы к нему выступает объективно духовное. Таким образом, человеческое как таковое в Иоанново время должно искать внешнее, объективное духовное. И оно имеется в природе. Природа лишь внешне предстает растущим сонным существом. ...Если имагинативный взор обратить в Иоанново время в глубины Земли, то получаешь впечатление: там, внизу ткут и живут кристаллические формы, в которых консолидируется твердое земное царство, все кристаллические формы, получающие свою красоту имен­но в вершине лета. Все там в вершине лета образует себя в линии, угле, плоскости. Как общее впечатление встает: эта в себе уничтожающаяся земная кристаллическая природа ткет в темно-синем".
     "Если эту имагинацию попробовать нарисовать, то сначала нужно показать как бы излитое синее, повсюду пронизанное линейным, мерцающим серебром (см. рис., белое).

Человек получает впечатление, будто он сам растворяется в этой природной пластике и каждую серебряную линию чувствует в себе. Человек как таковой чувствует себя буквально выросшим из синих подоснов земной почвы, чувствует себя внутренне пронизанным силами сияю­щих серебром линий кристаллизации. Все это человек чувствует как свое собственное существо. ...Он чувствует себя стоящим на космической воле. Так бывает, когда взор направляют вниз. А если его направить вверх? Если его направить вверх, то возникает впечатление распространяющейся космической интеллигенции. В человеке на современной стадии развития интеллигенция (субстанция), как я часто описывал, ценится не особенно высоко. В вершине лета в высотах человек получает чувство: там повсюду ткущая интеллигенция, но не отдельных существ, а множества существ, которые живут одно в дру­гом. Итак, вверху простирается ткущая интеллигенция, сквозь которую проходит жизнь света, освещающе­го светлую ткущую живую интеллигенцию (желтоватое) как противоположность воли. ...И вот внутри это­го светящегося ткания — я не могу это выразить иначе — появляется облик. ...Теперь для Иоаннова вре­мени перед нами выступает, если это описать по-человечески — естественно, это будет лишь приблизите­льное описание, — перед нами выступает исключительно серьезный лик, восходящий, как бы тепло светясь, из всеобщей светящейся интеллигенции (красная голова в желтом).
     Возникает впечатление, что из этой светящейся интеллигенции лик образует свою световую телесность". Чтобы этот облик возник, из земли должны подняться элементарные духи и соединиться со светящейся ин­теллигенцией, в которой в вершине лета является лик Уриэля. "...Уриэля, чья собственная интеллиген­ция, по сути говоря, составлена из действующих одна в другой сил планет нашей планетной системы, под­держанных действием звезд из круга Зодиака, Уриэля, который в своем собственном мышлении лелеет ми­ровое мышление. ...Человек получает непосредственное чувство: то серебряное, что устремляется сни­зу вверх (белое), воспринимается тем, что, будучи солнечнопронизанным светом, ткет и живет вверху; и тогда земное серебро — это совершенно правильное выражение, — тогда земное серебро космически-алхимически вверху превращается в космическое золото, которое там, вверху, ткет и живет. Происходит по­стоянное искрение вверх серебряного блеска, а вверху — постоянное превращение серебряного блеска в золотой.
     А затем, в августе, приходит к завершению облик Михаэля, как я его описал". Отливающее золотом и серебром одеяние Михаэль получает из того, что описано как предыдущий процесс. "И постепенно к осени мы видим, что отданное Землей космосу серебро возвращается как золото, и в этой силе превра­щенного в золото серебра заложено то, что затем происходит в Земле в течение зимы: ...оно пронижет духовно тканием, волнением глубины Земли, оживит там то, что жизнь ищет для ближайшего года глубо­кой зимой".
     "Человек получает глубокое, страстное желание понять этот необыкновенный, направленный вниз взгляд Уриэля. Человек получает впечатление, что он должен оглядеться вокруг, чтобы понять, что означает этот взгляд. И он впервые поймет его значение, когда сам научится еще глубже заглядывать духовно в синие, блестящие серебром глубины летней земной почвы. Там тогда видны сплетающиеся, сферически округляющиеся облики, которые то сливаются в один шар, то снова растворяются и в определенном смысле стараются растворить блестящие серебром лучи кристаллов.
     И человек узнает: это — каждый может это увидеть по-разному — человеческие ошибки, которые кон­трастно выделяются на фоне регулярно возникающих, последовательных в себе природных кристаллических образова­ний и оседают вниз. ...на эти-то ошибки и направлен взор Уриэля. Здесь, в вершине лета, видно на­сквозь, что в человеческом роде еще несовершенно по сравнению с регулярно строящимися кристаллическими образованиями. Здесь, я бы сказал, из серьезного взгляда Уриэля человек получает впечатление: тут природное сплетается с моральным. Здесь не просто моральный миропорядок встает в нас как абстрактный импульс, но мы теперь видим; и когда мы созерцаем природное бытие, то не спрашиваем: живет ли в росте растений моральное? живет ли в кристаллизации моральное? — Мы теперь видим, как естественно в вершине лета человеческие ошибки сотканы с последовательной в себе, консолидированной природной кристаллизацией.
     Зато все, что является человеческими добродетелями, человеческими способностями, с блистающими серебром линиями идет вверх и является как окутывающее Уриэля облако (красное), является, так сказать, как произведение искусства, как превращенные в светящейся интеллигенции в облачную пластику человеческие добродетели.
     Можно видеть не только серьезный лик Уриэля, его взгляд, обращенный на земные глубины, но можно также видеть некоего рода крылообразные руки или рукообразные крылья, которые серьезно предостере­гают. Жест Уриэля действует так, что в человеческий род он, я бы сказал, вводит историческую совесть. Здесь, в вершине лета, является историческая совесть, особенно слабо развитая в современности, она является как бы в предостерегающем жесте Уриэля.
     Вы это, естественно, можете представить себе как имагинацию. ...Сверху (в ней), как бы осве­щенный силой глаз Уриэля, виден голубь (белое). Кругообразно в картине завершается то, что внизу выступает как блистающее серебром синее; что в глубинах Земли связано с человеческой неспособностью, ошибками, это консолидируется в образе Матери Земли (синее), назовем мы ее Деметрой или Марией. Таким образом, направляя взгляд вниз, следует сделать не что иное, как соединить в имагинации все эти тайны глубин как то, что является Матерью — материей всего бытия, в то время как то, что кон­центрируется вверху, в текучем облике, следует ощущать как Отца-Духа всего бытия вокруг нас.
     Как результат взаимодействия Отца-Духа с Матерью-материей выступает прекрасным образом, как несущий в себе созвучие серебряного земного действия и золотого небесного действия, Сын: между Отцом и Матерью. Таким образом, эта Иоаннова имагинация выступает трояко. В ее основе стоит творящий, глядя­щий, предостерегающий Уриэль. ...Описанная Троица (не мыслить ее догматически) открывается в верши­не лета из космического действия, из космической жизни и ткания. Она выступает с внутренней убеждаю­щей силой, если человек проникает, я бы сказал, в Мистерию Уриэля. ...Что человек здесь видит, он может видеть в ткущейся образности. К Иоаннову дню это должно быть внесено в могучую музыкальность. А из могучей музыкальности мировые тайны, какими их человек переживает именно в Иоанново время, должны нам сами себя сообщать".
     "Выси становятся Мистерией, глуби становятся Мистерией; и сам человек становится Мистерией в кос­мической Мистерии. Вплоть до костей человек чувствует себя в кристаллообразующих силах. Но он также чувствует, каким образом кристаллообразующие силы, доходящие до костей, находятся в мировой связи с изживающи­ми себя в высях силами света; чувствует, как все совершающееся в человеческом роде морально живет и ткет в этой Мистерии высей, в Мистерии глубин и в их соединении. Человек больше не чувству­ет себя обособленным от мира; он чувствует себя поставленным в мир, связанным вверху со светя­щейся интеллигенцией, в которой он как в мировом лоне переживает свои собственные лучшие мысли; чело­век чувствует себя внизу, вплоть до костей, связанным с мировыми силами кристаллизации, и одно он чувствует связанным с другим: свою смерть с духовной жизнью всего ... про­буждаясь, творя в земной смерти сил кристаллизации и блистающей серебром жизни.
     Все описанное можно также переживать в звуке. ...Эти звуки незачем изобретать. Их можно воспринять в космических деяниях Уриэля. В этих мотивах то, что является имагинацией, превращается в инспирацию. ... Будучи поставленным в ткание вершины лета, человек чувствует нечто следующее. Первые слова бу­дут такими, как их видение Уриэля уплотняет в инспирацию, они связываются с духовным звучанием всего хора:

     ...Связь целого получается тогда, когда звучит в целом как бы органом и трубами космическое утверждение этой Мистерии высей, глубин и середины:

Материи сгустятся,
Ошибки исправятся,
Сердца прозреют".

223 (13)

717. "При воплощении человеческих способностей и сил в физ. тела людей люциферические существа обретают возможность подойти к этим способностям и силам". "Другой полюс человека составляют потребно­сти, которые прежде всего выражаются в чисто физической природе. ... Ариман получает, с другой сторо­ны, возможность соединиться с тем, что действует в потребностях человеческой природы". 195 (5)

22. "В качестве хранительницы прошлого душа постоянно собирает сокровища для духа. Мое умение от­личить верное от неверного зависит от того, что я, как человек, представляю собой мыслящее сущест­во, которое в состоянии охватить истину в духе. Истина вечна; она могла бы мне снова и снова от­крываться в вещах, даже если бы я постоянно терял из виду прошедшее, и каждое впечатление было бы для меня новым. Но дух, который во мне, не ограничивается только впечатлениями настоящего; душа охва­тывает своим кругозором и прошедшее. И чем больше она может прибавить к нему из прошлого, тем бога­че делает она этот кругозор. Т.обр., душа передает дальше духу то, что она получила от тела. Вслед­ствие этого дух человека в каждый момент своей жизни содержит в себе двоякое: во-первых, вечные за­коны истины и добра и, во-вторых, воспоминание о переживаниях прошедшего. Все, что делает человек, он делает под влиянием обоих этих факторов. И если мы хотим понять его дух, то мы должны знать о нем две вещи: во-первых, насколько раскрылось ему вечное и, во-вторых, какие сокровища прошлого лежат в нем.
     Эти сокровища отнюдь не остаются для духа в неизменном виде. Впечатления, которые человек приоб­ретает из переживаний, понемногу исчезают из памяти. Но не их плоды. Мы не помним все переживания, через которые мы прошли в детстве, пока усваивали искусство чтения и письма. Но мы не могли бы ни читать, ни писать, если бы не прошли через эти переживания и если бы их плоды не сохранились в нас в форме способностей. Это и есть то превращение, которое производит дух с сокровищами памяти. Он предоставляет то, что может вести к картинам отдельных переживаний, его судьбе и берет из него лишь силу для возвышения своих способностей. Т.обр., несомненно, ни одно переживание не проходит бес­плодно; душа сохраняет его как воспоминание, а дух извлекает из него то, что может обогатить его способности, содержание его жизни. Человеческий дух растет благодаря переработанным переживаниям. — И поэтому, хотя и нельзя искать прошлые переживания в духе так, как если бы они были сложены в кладо­вой, но мы находим их воздействия в приобретенных способностях".9 (7)

196. "Когда восходят страсти в виде аффектов, гнева, боязливости, страха, то, в существенном, гос­подствует при этом душа ощущающая. ... В душе рассудочной пребывают способности, ощущаемые в душе ощущающей как инстинкты, аффекты, облекать в представления, фильтровать до человеческой фор­мы душевной жизни. Когда, например, аффект, возникающий лишь из инстинкта самосохранения, фильтру­ется до благоволения и даже до исполненного любви отношения к окружающему миру, то мы уже имеем де­ло с душой рассудочной, или характером. В душе рассудочной восходит наше Я, средоточие нашей душевной жизни.
     В дальнейшем развитии Я мы чувствуем себя как внутреннего, в своем средоточии утверждающегося человека и формируем наши представления и мысли в большие идеи, с помощью которых мы понимаем природу, или идеи долга, или моральные идеи. В связи со всем этим мы говорим о душе сознательной. … Когда человек погружается в душу сознательную, он может быть в своей душевной жизни одиноким в наи­большей мере, может отгородиться от внешнего мира. Но это ведь тот душевный член, который и по сво­ей природе в наибольшей мере возводит границы перед внешним миром, так что он более предрасположен к тому, чтобы впадать в заблуждения и ошибки. Он в наибольшей степени отъединен от Универсума. И этот член души, хотя и в ограниченной мере, может впадать в заблуждения. Это суть важнейшее в том, что мы называем душой сознательной. Она проявляет себя, прежде всего, как логическое мышление, как понятий­ный анализ, как исчисляющее мышление, как все то, чем человек, в определенном отношении, обладает как своими собственными способностями и чего не встречается у животных".
     Силы души ощущающей и рассудочной — желания, страсти, волевые импульсы и интеллектуальные суж­дения — достигают души сознательной. Но в ней они обрабатываются логическим мышлением, и в ней образу­ются наши мнения. А поскольку душа сознательная наиболее изолирована, то мы часто расходимся с дру­гими людьми во мнениях. "Душа сознательная изолирована также еще и потому, что с ее помощью человек простирает как бы щупальца в окружающий мир. Когда мы обдумываем то, что хотим сделать, то мы живем в душе рассудочной. Когда же мы наблюдаем окружающее нас, то через органы чувств мы простираем щупа­льца души сознательной и снова приходим к тому, что делает нас изолированными существами. Ибо благо­даря тому, что нам дают органы чувств, мы делаемся изолированнейшими существами".127 (3)

338. "Мы все больше срастаемся с внешним миром особенно в период от смены зубов до половой зре­лости; мы захватываем все больше и больше от этого внешнего мира, наша воля ориентируется все боль­ше, мы научаемся нашу волю приводить в созвучие с вещами и процессами внешнего мира. ... в это вре­мя не изнутри, а путем общения с внешним миром человек усваивает волевой элемент. ... Талант произ­растает изнутри, характер же, т.е. волевой элемент, образуется в потоке мира, в обмене внутренних сил с внешними силами. Но человеку следует и защищаться против того, что идет к нему от внешнего мира; внутреннее должно реагировать, внутреннее должно запруживать идущее из внешнего мира. Этому волеобразующему элементу, который вступает в человека в процессе взаимообмена с внешним миром, вы­ступает навстречу внутренняя сила: она скапливается у мужчины в гортани, у женщины в других органах, и это скапливание, это запруживание, столкновение внешнего волевого элемента с внутренним волевым элемен­том выражается в преобразовании гортани и подобных ей органов. Здесь вы видите, как духовный мир работает над человеком". 199 (17)

392a. "Одаренности — люциферичны; ...привычки — ариманичны. "Человек" должен встать выше того и другого".Д.16, с.3

853. "Я и астр. телу человека напечатлевать то, что затем устремится в его кровь, в его нервы как талант, как одаренность, как воля к доброму или злому, — напечатлевать все это составляет задачу суще­ства Луны, когда человек в своем доземном бытии проходит через сферу Луны". 235(1)

924. "Это именно особенность гения — сохранять детскость на протяжении всей жизни... до позднейших дней сохранять юность, ребячливость, поскольку все гениальное связано с жизнью до рождения. Но не только гений, всякая одаренность, все, благодаря чему человек становится индивидуальностью, связано с жизнью до рождения".191 (10)

Парапсихология

1902. Животное рождается с необходимыми ему в жизни способностями; человек должен их приобретать. Благодаря этому человек имеет особенно важный для него средний период жизни, когда он выражает себя в мире согласно приобретенным способностям, а его органы еще обладают пластичностью. Животное рожда­ется с неподвижной формой, к чему человек приходит только в старости. Понять животность можно особен­но хорошо, сравнив ее с человеческой старостью. Но не выражает ли тогда животное и душевных свойств старости? — Нет, ибо этому в нем есть противополюс: способность к размножению. Эта способность дейст­вует на него омолаживающе; как в общем-то и на человека. Достигнув способности производить потомство, животное вступает в старость. У человека детство и старость стоят на концах жизни, а в середине нахо­дится органически-практический этап, осваиваемый через отношение с внешним миром.
     От этого нормального состояния бывают отклонения. Случается так, что старость наступает значитель­но раньше появления седых волос и проч. Такое явление доступно внутреннему интимному наблюдению жизни. Это душевная старость, возникающая в пластический период.
     При наступлении обычной старости наша головная организация теряет внутреннюю подвижность, подвижную пластику, и все приобретенные в жизни способности в старости делаются душевнее, духовнее. "Но про­исходит это за счет анимализации нашей головной организации. Мы физически становимся такими, каким животное бывает с самого начала. ... Эта анимализация нашей верхней организации может быть пере­мещена внутренним образом в более ранний зрелый период. Но поскольку человек всегда остается челове­ком, также и тогда, когда он некоторым образом анимализирует свою головную организацию, то выступают в таком случае не внешние, а внутренне-душевные особенности. ... возникают анималистические, свойственные животности особенности...". Животное инстинктами в высокой степени связано со своим окружением; куда в большей степени, чем человек. Например, животные могут заранее почувствовать приближающееся природное событие, опасное для них, и заранее покинуть данное место. Животные обладают инстинктами, пророческим даром, когда дело касается их жизни. Животные сильнее человека ощущают ход времени года и т.д.
     "Когда человек указанным выше образом преждевременно вносит в свою жизнь старость, тогда у него наступает, конечно, не точно так же, как у животного, поскольку у человека все поднято до человеческо­го, но у него наступает это инстинктивное переживание окружающего мира. И то, что сегодня известно, описанное местами верно, а местами неверно, как телепатия, как телепластия, как телекинез, вещи, выступающие у человека как анормальное, это есть не что иное, как внесение старчества в переживания более раннего периода жизни. В правильное время старость переживают здоровые люди. Если же ее переживают в 20 лет, то становятся в низшем смысле ясновидящими. ... Для непредвзятого рассмотрения своеобразие телепатии, телекинеза, телепластии не теряет своего значения оттого, что их рассматривают не как проявление сверхчувственного, но как результат воздействия более позднего в более ранней человеческой жиз­ни. Благодаря этому человеческое существо изучают в его основном характере. Ибо такое временное его рассмотрение означает: не делать заключения из отдельных моментов жизни относительно всего хода жизни, а внутренне сопереживать время и видеть, как позднее проявляет себя, если его изживать раньше. Со­зерцать во временном означает: обозревать время в созерцании и в настоящий момент мочь видеть прошлое и будущее".
     Возможен и противоположный случай: внесение детства в более поздний период. Детство состоит в том, что не только инстинктивным образом через головную организацию переживается отношение к окружающему миру, но головная организация интенсивно сопереживает в обмене веществ его отношение к внешнему ми­ру. У ребенка вся жизнь наполнена ощущениями вегетативно-органических процессов. Впечатления внешнего мира ребенок усваивает вплоть до обмена веществ, до выделения желез. Такое детское свойство человек может сохранить и в зрелом возрасте. Это выражается иногда в интенсивной любви к собаке, в любви, вы­зывающей органические, вегетативные процессы. Не весь обмен веществ, но некая его периферия привыкает совершать выделение, регенерацию в соответствии с излюбленными ощущениями любви к собаке. Естественно, что со смертью собаки человек тогда может заболеть, если вскоре не обзаведется другой собакой и не удовлетворит внутренний органический процесс внешним переживанием. Подобное, детское по сути, сживание с окружающим миром происходит и во многих других случаях. "Такие вещи случаются в человеческой жизни, и тогда нужно искать, откуда приходят такие внутренние состояния, смутно поднимающиеся изнутри.
     Человек переживает от них неудовлетворенность, делается мрачным, сварливым, ипохондричным и при­обретает всевозможные последствия этого". Тогда необходимо найти коррелят того, с чем сжился вегетативно-органический процесс. Такому человеку можно помочь, сердечно беседуя с ним и помогая внести в сознание то, что находится в неопределенных глубинах вегетативно-органического. Психоанализ говорит в данной связи о "сокрытой душевной провинции". Но это никакая не душевная провинция, а вегетативно-органический процесс, который жаждет внешнего исполнения. И нужно поискать, исполнения чего нужно предложить такому человеку. И в этой части психоанализ содержит в себе правомерное.303(4)