Человек современности и населяющие его существа

1266. "В духовном развитии нового времени все стремится к тому, чтобы возвышать индивидуальность: индивидуальность на Западе — на западный манер, на хозяйственный манер; индивидуальность в Середине — на ставший ныне антикварным государственно-политически-милитаристский манер; индивидуальность на Вос­токе — на антикварный манер старой духовности, пришедшей в полный упадок. Из духовного мира вносится это и будет внесено благодаря тому, что как на Западе, так и на Востоке — скажем пока только об этих двух областях — наступят исключительные, глубоко значительные события. Они будут заключаться в том, что там родится множество людей, по крайней мере сравнительно много людей, нерегулярного хода пе­ревоплощений".
     “Выступающее перед нами как человек в человеческой форме, не всегда может быть тем, что явля­ет внешняя видимость. Внешняя видимость может быть именно видимостью. Нам могут встретиться люди в чело­веческой форме, которые лишь по внешней видимости являются людьми, подлежащими постоянно повторяющимся земным жизням. В действительности это человеческие тела — физ., эф. и ас. тела, — но в них воплощены другие существа, которые пользуются людьми, чтобы действовать через них. В действительности это обстоит так, что, например, на Западе имеется большое число таких людей, которые, по сути, являются не перевоплощенными людьми, они представляют собой носителей существ преждевременного пути развития, которые лишь в более поздней стадии развития должны выступить в человеческой форме. Эти суще­ства пользуются не всем человеческим организмом, они некоторым образом пользуются у западных людей системой обмена веществ. ... Тем, кто в состоянии правильно рассматривать жизнь, такие люди также и внешне обнаружива­ют, что именно так обстоит с ними дело. Большое число людей, принадлежа­щих к англо-саксонским тайным обществам — о роли таких обществ мы говорили ... которые обладают там зна­чительным влиянием, являются носителями такого преждевременного существования, таких существ, которые через систему обмена веществ людей действуют в мире, ищут для себя сферу деятельности через тела людей, поскольку сами не проходят через регулярные перевоплощения. Также и личности задающие тон в определенных сектах на Западе, суть того же рода, и именно в преобладающем числе очень распространенных сект с бо­льшим числом приверженцев. Таким образом в совре­менных людях действует, я бы сказал, совершенно другая духовность. И особую задачу составляет способность занять позицию по отношению к жизни с этой точки зрения. Не следует абстрактно верить, что бессчетное число людей вообще подлежит перевоплощению". Подобные существа "действуют также и в системе туловища, в ритмической системе, и в нервно-чувственной системе. Имеется три вида существ подобного рода, которые воплощаются через систему обмена веществ различных западных людей. Первый вид составляют духи, обладающие особой силой притяжения к тому, что составляет элементарные силы Земли; они выслеживают, как заниматься колонизацией сообразно природным отношениям климата и т. п. отношениям Земли или как к тому присовокупить торговые связи и т. д.
     Второй вид таких духов составляют те, которые в той области, где они действуют, ставят себе задачу оттеснять самосознание, не позволять выступать полному сознанию, душе сознательной; и таким путем в окружении, в других людях они эпидемически распространяют, вызывают некую манию не брать ответствен­ность за мотивы своих действий. Следует сказать, что такой насквозь ложный доклад, который в последние дни опубликовали оксфордские профессора*, такой, я бы сказал, насквозь глупо лживый документ можно отнести к ученичеству у этих неистинных элементов, которые сами не хотят входить в импульсы, но сверху эти импульсы прикрывают всяческим соусом, прекрасными словами, в то время как, по сути, это не истин­ные импульсы. Я не хочу сказать, что эти бравые оксфордские профессора сами являются носителями таких существ, однако ученичество у них в них заложено. Итак, этот вид существ инкарнирует через ритми­ческую систему определенных людей на Западе.
     Третий род существ, действующий на Земле, ставит себе задачу заставить человека забыть о том, чем являются его индивидуальные способности — те способности, которые мы приносим с со­бой из духовного мира, входя через зачатие и рождение в физическое бытие, — и человека сделать более или менее шаблоном его индивидуальности. Это составляет особую задачу третьего вида существ: не по­зволять человеку прийти к индивидуальной духовности. ... Этот последний род существ инкарнирует через головную систему, через нервно-чувственную систему на Западе. ... Я мог бы сказать, что хозяйственная жизнь составляет то основание, почву, из которой может произрасти подобное (эти существа). И что же, собственно, за задачу ставят эти существа тотально? Они ставят себе задачу всю жизнь свести к хо­зяйственной жизни, искоренить постепенно все другое, что пребывает здесь, исходя из духовного мира, и именно там, где жизнь особенно подвижна, ужать ее в абстрактности пуританизма, искоренить духовную жизнь, постепенно притушить политико-государственную жизнь и все высосать через хозяйственную жизнь. На Западе эти люди, выступающие таким образом в мире, собственно, и являются врагами и противни­ками импульсов трехчленности. Первый вид существ не позволяет выделиться такой хозяйственной жизни, которая в социальном орга­низме поставила бы себя самостоятельно рядом с государственно-правовой и духовной. Второй вид существ развивает поверхностность, фразерство, ложь: они не хотят возникновения ря­дом с хозяйственной жизнью самостоятельной демократической государственной жизни. И третий вид существ, подавляющих индивидуальные способности ... работает против эмансипации духовной жизни".
     "Восточный человек, вплоть до России, находится в своеобразном раздвоении, поскольку, с одной сто­роны, он все еще живет в наследии старого спиритуального элемента, а с другой — на него воздейству­ет все то, что в современную эпоху входит в человечество как тренировка индивидуальности. Этим обуслов­лен сильный декаданс человечества на Востоке, что человек там, в определенной мере, не может стать полностью человеком, что на шее у него сидит, у этого восточного человека — вплоть до России, — духов­ное наследие прадревних времен. Этим обусловлен тот факт, что когда у этого восточного человека сегод­ня притухает сознание, когда он спит или видит сны или приходит в одно из очень частых на Востоке медиумических состояний, то он хотя и не может пропитаться, как на Западе, другим существом, но это существо может действовать в его душевном и определенным образом являться ему. В то время как на Западе имеются три вида преждевременных существ, на Востоке действуют запоздалые существа, достигшие сво­ей полноты в прошлом, но отставшие, которые теперь в медиумических состояниях, во сне являются людям на Востоке или приходят и без сна и медиумизма, просто благодаря тому, что входят в сон, а в бодрственном состоянии инспирируют человека, т. е. человек днем переживает последствия действий, произведенных этими существами в нем ночью.
     И опять-таки, есть три вида таких существ, что действуют на Востоке и обладают сильным влиянием. В то время как на Западе можно прямо указать на отдельных людей, через которых инкарнируют эти сущест­ва, на Востоке приходится указывать на некий род иерархии, которая может являться различным людям. Опять-таки, речь идет о трояких существах, но это не такие существа, что инкарнируют через человека, но они являются человеку, инспирируют его после ночного сна.
     Первый вид этих существ мешает человеку полностью овладеть своим физ. телом, мешает человеку сое­диниться с хозяйственным, с внешними отношениями современности вообще. Это существа, желающие удер­живать от развития хозяйственную жизнь, какой она должна быть в трехчленном социальном организме. Вто­рой вид существ такой, что он хочет внести уже сверхиндивидуальную суть, некий род — если выразиться парадоксально — неэгоистического эгоизма в крайне рафинированной форме, часто встречающийся у людей на Востоке, в силу которого человек вырабатывает всевозможное бескорыстие, самоотречение, но это бес­корыстие оказывается только может быть человек. Это также эгоистическое чувство. Это нечто такое, что можно выразить именно парадоксально: неэгоистический эгоизм, из рафинированным эгоизмом. Такие люди хотят стать совсем хорошими, они хотят стать такими хорошими, каким бескорыстия прорастающий эгоизм. Третий вид существ, являющийся людям на Востоке, стремится духовную жизнь удержать вдали от Земли, он распространяет среди людей некую душевную мистическую атмосферу, которую теперь особенно можно вст­ретить на Востоке. Эти три вида существ, действующие из духовного мира, не инкарнированы в людях, и они являются врагами трехчленного социального организма". Трехчленность "зашнурована" с духовной стороны на Востоке и с человеческой стороны на Западе.
     "На Востоке имеются ведущие личности, которые стоят под влиянием имагинативно являющихся существ прошлого и исполняют то, что хотят внести эти существа в современное культурное развитие". Традиции разных тайных обществ на Западе происходят из греко-латинской эпохи, заимствованы с Востока из древ­них рукописей. Люди облекаются в одеяния чужой цивилизации, погружаясь в истины древних Мистерий, ко­торые стали абстракциями в церемониях и культах этих тайных обществ.
     "Эта пронизанность людей всем тем, что исходит от речи, и является исходным пунктом для вопло­щения описанных вчера существ в этих людей. Но особенно подходящим для их воплощений оказывается ан­гло-саксонский элемент. И это происходит по той причине, что на Запад перешла германская человеческая суть... сильно укрепилась там, но в меньшей степени, чем латинский элемент, пронизанный римским элемен­том. Так что неустойчивое равновесие установилось в англо-саксонской расе, и через это неустойчивое ра­вновесие те существа, что воплощаются там, получили возможность творить большой произвол в своих дейст­виях. В собственно романских странах они были бы исключительно связанными". С этой конфигурацией народ­ной психологии тесно связаны проявления отдельных индивидуальностей, возможность соединять пуританство абстрактной веры с естественнонаучным мышлением. "Это захватывает не всего человека, но именно ту его часть, которая через вчленение речи ... сделала возможным воплощение указанных существ в человека".
     На Запад из римства идет речь, в середину Европы идет мыслительное направление и срастается с тем, к чему предрасположено германство: с желанием сращенность с речью сохранять лишь до тех пор, пока люди, живущие в речи, находятся вместе. "Когда готы, вандалы и др. потянулись на запад, то там они утонули в латинском элементе. Сращенность с речью сохранялась лишь в середине Европы. Это значит, что в Средней Европе речь не особенно сильно запечатлена в людях, однако сильнее, чем в людях Рима, ко­торые, как таковые, потеряли себя, речь свою отдали сами. Германским людям не удалось бы отдать свою речь. Они имеют ее в себе как нечто живое. Они не смогли бы оставить ее как некую вещь, доставшуюся по наследству. Они держатся за речь до тех пор, пока связаны с людьми. С этим находится в связи весь род и образ человеческой конституции этого народа, все более и более заявлявшего о себе в Средней Европе. Это обусловило ... невозможность воплощаться здесь тем существам, которые воплощались в людях Запада. Но захватить кое-что они смогли. Вообще говоря, в Средней Европе этим трем видам существ оказалось возможным проявиться в ведущих людях. Но это всегда сопровождалось тем, что, с другой стороны, этим людям в определенной степени становились доступны те явления, которые людям Востока предстоят как имагинации. Только в дневном бодрствовании имагинации у людей середины остаются такими бледными, что являются лишь как понятия, представления. ... Особенно в середине дело в течение столетий обсто­яло так, что люди, приобретавшие там какое-либо значение, были едва в состоянии спастись от воплощения, с одной стороны, духов Запада, а с другой — духов Востока. Этим был всегда обусловлен некий род разлада в таких людях. ... Когда они бодрствовали, то в них было нечто от духов Запада, влиявших на их по­требности, инстинкты, жившие в их воле, и надламывавших их волю. А когда эти люди спали и ас. тело и Я выделялись, то на них воздействовали духи, которые действуют на людей Востока, являясь им в имагинациях, часто бессознательно". Примером здесь может служить Гете. Указанные духи, действовавшие в его воле, чувствуются в юношеских вариантах сцен "Фауста" или в "Вечном жиде". В пожилом возрасте он прони­зывается восточным элементом, приближается к имагинациям, отражающимся во II-ой части "Фауста". И оста­ется пропасть. Ее можно видеть в различии стилей I-й и II-ай частей "Фауста". В 80-х годах Гете не выдер­живает духов Запада, они мучают его. Он хочет равновесия и едет на юг, где в гречестве еще имеются по­томки духов Востока; он тянется к готике, где также деятельны духи прошлого, духи гречества. 200(2,3)

______________________________________
*В октябре 1920 г. профессора и доктора Оксфордского университета направили призыв к профессорам ис­кусства и науки в Германии и Австрии, дабы, как там стояло, "покончить с горькой враждебностью, кото­рая возникла под влиянием патриотизма", и найти примирение через "братские чувства в исследованиях". Базельская "Национальцайтунг" от 20 окт.1920 г.

1267. Из своеобразного положения среднеевропейского духа между разумом Запада и откровением Востока родилась гетевская "Сказка" и шиллеровские "Письма об эстетическом воспитании". У Гете это два царства: по эту и по ту сторону реки; у Шиллера — чувственность и рассудочность, данные абстрактно. "И то, что Шиллер просто абстрактно характеризует как среднее состояние, Гете дает образно в виде храма, в котором ... пребывают золотой, серебряный, медный и смешанный (который распадается) короли".
     "... но он (Гете) остался лишь при образах. ... Ибо, попробуй он пойти дальше этой точки зрения, и он впал бы в фантастику и мечтательность. Все потеряло бы контуры и стало бы неприменимым к жизни". Он дошел до имагинаций, но остался в твердых границах. Шиллер бился с духами Запада и не покорился им, не впал просто в рассудочность. "Шиллер мог либо стать совсем рассудочным, либо ему пришлось бы принимать всерьез то, чем он стал, — известно, что революционное правительство причисляло его к "французским бюргерам", но сам он все это дело всерьез не принимал".
     "Гете стоит в точке, где должно быть преодолено простое откровение. Он и в Риме не становится католиком. Он даже поднимается до своих имагинаций. Но он останавливается просто на образах. А Шиллер — он не становится революционером, но воспитателем внутреннего человека. Он остается в точке, где личность еще пребывает в облике рассудка". 200(4)