911. "Женский пол имеет тяготение к космосу, мужской — к Земле. Это строгий закон, но он подлежит изменениям, что приводит к следующим результатам: в женском организме содержится внутренняя тенден­ция к беспрерывному состязанию с земными элементами. Но это удивительным образом остается в силе лишь в ее индивидуальном организме, а не в зародыше жизни и не в семени. Состязание между земными и космическими силами в женщине ограничено формированием яичников, так сказать, органами с воспроизводительны­ми функциями. Женщина постоянно выключает свою организацию из наследственных сил воспроизведения. ... В женщине имеется постоянная тенденция вырваться из наследственности, но согласно ее собст­венным яйцеобразующим силам в ней имеется сильная тенденция к наследственности.
     Итак, мы должны спросить, как человеческое общество может противостоять разрушительным силам на­следственности? ... Во-первых, в качестве главной предупредительной меры, необходимо особенно обере­гать и развивать здоровье женщины, ибо в этих обстоятельствах сверхчувственные влияния внедряются бо­лее активно в процессы Земли, и те силы, которые постоянно работают в продвижении вредных влияний на­следственности в зародыш, должны быть отбрасываемы материнским телом. ... В семьях, происходящих от гемофиликов, заболевают лишь мужчины. Женщина, отец которой гемофилик, не проявляет лично этого заболевания, но передает его по наследству своему мужскому потомку. Она получает наследство как член семьи, но наследниками становятся только мужчины. Но если этих замужних женщин освободить от получен­ного наследства, то гемофилия не будет передаваться ее потомству.
     Если вы проанализируете вышеуказанные факты, то увидите поразительное подтверждение моих заявлений; факт гемофилии является гораздо более ярким доказательством, чем все недавние эксперименты Вейсмана в области наследственности".312 (19)

     218. "Вейсман, биолог второй половины XIX в., обнаружил, что в любом живом организме самым существенным является взаимное действие органов друг на друга (у низших существ — разных частей тела). Знание этих взаимных влияний позволяет нам понять, как живет организм, но вначале ничто не выдает того, что он смертен. Когда изучают только организм, говорит Вейсман, то не находят ничего, что указывало бы на возможность смерти. Единственное доказательство, что организм должен умереть, — это труп. Это говорит о том, что живого существа недостаточно для того, чтобы дать нам идею о смерти. В то же время, труп приносит нам доказательство того, что в организме есть нечто, приводящее его к смерти.
     Но, прибавляет Вейсман, есть целый мир органических существ, где никогда не бывает трупов, — это одноклеточные существа. Действительно, у них не существует трупов, они только делятся.
     Когда размножается одноклеточное существо, то оно разделяется на две части; затем каждая из двух новых клеток, в свою очередь, разделяется на две, и т.д. Превращения у этих существ происходят так, что никогда не образуется трупа. Одноклеточные существа, заключает Вейсман, бессмертны. Эта идея о бессмертии одноклеточных существ создала эпоху в биологии XIX в. Почему же считали их бессмертными? — Потому что среди них не находят трупов и что только вид трупа может дать идею смерти. Из этого логически следует, что живые существа, не оставляющие трупов, бессмертны". Однако "как только появляется тенденция к разделению, то это значит, что начинается умирание". 326 (5)