5а. "Бытие (форма), жизнь и сознание... бытие вступает во взаимодействие с жизнью, результатом чего является сознание. ...бытие переходит в жизнь, жизнь воспринимает бытие. Что таким образом жизнью взято у бытия, облекается в инволюцию, восходит в сознании. ... всякое сознание есть эволюция инволюционированных жизни и бытия. Если мы способны исследовать сознание, то должны спросить: что за жизнь заключена в этом сознании, что за бытие инволюционировало в это сознание? ... Сознание, являющееся ныне самосознанием, должно было прежде быть жизне-сознанием. ... Я есмь жизнь, — сознание впервые родилось из него. А поскольку мы стоим на ступени сознания, то вместо живого сознания имеем сознательное сознание. Прежде у нас было сущее сознание: Я есть бытие.
     " Я есть Я" легко перевести: данный факт, который переживает человек.
     "Я есть жизнь" необходимо рассмотреть поближе. Когда мы это делаем, то обнаруживаем, что выходим за пределы простого "я" к основе и должны спросить, как развилось "Я есть жизнь". Должен существовать взаимообмен между бытием и жизнью. Бытие инволюционирует в жизнь. Обдумав это мы приходим к понятию самого человека, ибо живущее тут в понятии есть человек до того, как он стал "я". "Человек" есть всеобщее, "я" — особенное. Человек инволюционирует в Я, приходит к эволюции в "я". На этой нижней ступени мы должны сказать: "Я есть человек". Сказав это, мы извлекаем внутреннейшее, оккультно заключенное в этом тезисе, и понимаем, чем мы больше не являемся, но чем некогда были, и что, инволюционировав, содержится в нас.
     Третий тезис: Я есть бытие. ...тут мы имеем сумму внешних отношений, целиком проскользнувших вовнутрь, ставших внутренним ядром, третьим слоем, сокрывшимся в наших глубинах. ...
     Мы имеем сущность как таковую, лежащую в основе нас. Ибо прежде она не имела сознания и жизни, а только отношения, которые спустились и стали нашей внутренней сущностью. Затем мы должны тезис переформулировать еще так: Я есть элемент. ... Итак, мы имеем три ступени сознания, которые можем проследить в себе:
1. Я есть Я
2. Я есть человек
3. Я есть элемент. ...
     Четвертым является соединение. ... Я есть в соединении. ... Я-сознание, таким образом, вновь берется в бытие. Точно также бытие было уже прежде сознанием. Так что в первом бытии уже заключено предыдущее сознание. — Если теперь вернуться к тезису: Я есть бытие, элемент, — то мы придем к тезису: Я есть досознание (Vorbewusstsein). Это досознание можно еще выразить так: Я есть Дхиан Коан (божественные интеллигенции, которым вверено водительство космосом; христианские Архангелы. — прим. издат. наследия). В христианской эзотерике это называется так: Я есмь Бог
Я есмь Величие (элемент)
Я есмь сила (человек)
Я есмь Власть (княжество).
О том же мы говорили и прежде:
Всесознание (теперь досознание)
Жизне-сознание (или сознание растений, т.е. элементарное)
Человеко-животное сознание или сновидческое (Я есть человек, сознание человечества);
(теперь достигнуто) интеллектуальное сознание (самосознание).
     Так еще раз мы получаем макрокосмическую цепь. ... Я в соединении опять становится элементом.
Я есть Дхиан Коан — досознание
Я есть элемент — бытие
Я есть человек — жизнь
Я есть Я — сознание-самосознание
бытие — психическое сознание
жизнь — гиперпсихическое сознание
сознание — спиритуальное сознание.
     Теперь самосознание возвышается до бытия. Таким образом, то, что мы сегодня схватываем мышлением, становится бытием, чтобы некогда мы могли овладеть сознанием человечества, охватив (накрыв) своим Я всех людей. Это называется психическим сознанием. На следующей ступени наше Я дает жить в себе каждому другому Я: гиперпсихическое сознание. — На самой высокой ступени мы вбираем в свое сознание весь мир: все в нас — спиритуальное сознание. (Все, что есть вовне, находится и внутри: божественное сознание.) ... Я есть Я
1. Я затем само
2. становится бытием и выступает вовне.
3. Оно озаряет жизнь.
4. Оно озаряет все элементарное бытие и затем вновь вступает в то, чем оно было.
     ...В Я заложена сильнейшая инволюция, так что оно может вобрать в себя совершенную триаду... Прежде в жизнь светило бытие, и в бытие было инвольвировано сознание. Откровение Досознания есть Слово. ... "В начале было Слово...". ... Я следует светить вовне тем, чем оно является внутренне, оккультно. — Ничто внешнее не должно вредить Я, оно должно быть сильным. Что внутренне оно имеет в себе, должно как сила выступить наружу. — Что найдет оно? То, что прежде было инвольвировано: искусителя, змею, что извивается там, вовне. Я должно преодолеть змею". И кто-то должен был родить в себе живого Христа, чтобы победить искусителя. (Мк.16, 17-18)Д. 67/68, с. 25-29.

Общий очерк

90. С современными органами чувств др.Сатурн можно было бы пережить как "расчлененное в себе мировое существо, проявляющееся в смене состояний и состоящее только из теплоты". Это тепло душевного рода, без материальных носителей; его можно бы было почувствовать лишь внутренне. В этом тепловом состоянии на Сатурне существовала только физическая телесность, "управляемая физическими законами", проявляющимися лишь в тепловом действии. Никакой минеральной вещественности тогда не было. "Физическое тело есть тонкое, легкое эфирное тепловое тело". Оно было первым зачатком современного физически-минерального тела. "Атмосфера" Сатурна была духовного рода. Она состояла из существ высших Иерархий. Они погружали члены своего существа в тепловые тела Сатурна и выражали в них свою жизнь. Тепловые тела подобно зеркалам отражали им их жизненные состояния. Этими существами были Духи Мудрости (Господства).
     Но прежде чем Духи Мудрости получили эту возможность отражаться, Духи Воли пожертвовали своей субстанцией, которая и послужила началом бытия Сатурна. Далее идет совместная работа воли и жизни, что позволило Духам Движения (их низший член — астральное тело) отражения жизни тепловыми телами пронизать качествами своего астрального тела. В результате этого Сатурн начал извергать "в небесное пространство изъявления ощущений, чувств и др. подобные душевные силы", проявлять симпатии и антипатии, но не свои, "а только отброшенные назад душевные действия Духов Движения".
     Далее вступают Духи Формы. Их низший член — также астральное тело, но оно "действует так, что проявления ощущений извергаются в мировое пространство как бы отдельными существами". Они делят жизнь как бы на отдельные живые существа, и весь Сатурн состоит на этом этапе, подобно ягоде ежевики, из таких существ. На них воздействуют Духи Личности. И у них низший член — астральное тело, но оно действует подобно современному человеческому Я. Погружая его в тепловые тела Сатурна, Духи Личности сообщают им подобие действий человеческой личности. Но это лишь "скорлупа личности", ибо сама она — в окружении Сатурна. Собственно, с этого момента, когда Духи Личности заставили сатурнические тела отражать свою сущность, последние и сгустились до тонкой вещественности — "теплоты". "Во всем Сатурне нет внутренней жизни; но Духи Личности познают образ своей собственной внутренней жизни, притекающей к ним с Сатурна как теплота". Духи Личности в это время стоят на той ступени, которую ныне проходит человек. Они — "люди" Сатурна, но у них нет физического тела, а есть астральное тело и "я".
     В дальнейшем в мире Сатурна возникает своего рода внутренняя жизнь, появляется "трепетное" световое мерцание, как бы сверкают молнии. Тепловые тела начинают светиться. В действие вступают Архангелы (Духи Огня). Их астральные тела обретают чувства и ощущения лишь благодаря действию на тепловые тела. "Они не могут сказать себе: "Я есмь", — но говорят приблизительно так: "Окружающее меня дает мне быть". Их восприятия состоят в световых действиях, которые в некотором роде есть их "я"". Сознание у Архангелов образное, подобное человеческому сознанию во время сновидения, но гораздо живее. В результате взаимодействия Архангелов с тепловыми телами в общий процесс развития вводятся теперь в тонкой эфирной субстанциональности "зачатки" человеческих органов чувств. Тепловые тела, представляющие собой в этот период развития первый зачаток человека, не являют собой ничего, "кроме световых праобразов органов чувств", которые есть плод деятельности Архангелов. Одновременно с Архангелами выступают Духи Любви (Серафимы). Созерцаемое ими на Сатурне они жертвенно переносят, как образы, на Архангелов, что дарует последним сознание.
     Далее к световой игре присоединяются вкусовые ощущения; в мировом пространстве это воспринимается как своего рода музыка. Во взаимодействие с силами вкуса вступают Ангелы (Сыны Сумерков или Жизни). Их эфирное тело развивает деятельность, подобную обмену веществ. "Они вносят жизнь внутрь Сатурна"; в нем начинают происходить процессы питания и выделения. При этом Духи Гармонии (Херувимы) сообщают Ангелам сознание, какое присуще человеку во время сна без сновидений. Оно способно управлять жизненными процессами, но воспринимают это управление Херувимы.
     Вновь вступают в действие Духи Воли и придают человеческим фантомам простейшую форму сознания, которую ныне имеет минерал. "Человек являет на этой ступени в малом виде то же самое, что жизнь Сатурна в большом". И этим в физ. тело человека был заложен зачаток Духочеловека (Атма). Внутри Сатурна смутная человеческая воля действовала так, что это можно сравнить с запахом, а вовне — как бы личностно, но машинообразно, управляемая Духами Воли.
     Итак, в развитии Сатурна проявляются: теплота, световая игра, вкусовая и звуковая игра; наконец, выступает нечто, проявляющееся внутри Сатурна как ощущение запаха, а вовне "как машинообразно действующее человеческое "я"". С выступлением Духов Личности на Сатурне появляется время. Что было до того, можно назвать "областью пребывающего". Далее в развитии Сатурна начинается некоего рода отлив. Деятельность Иерархий приводит все бытие в чисто духовное состояние. Наступает промежуток покоя — Пралайя. "Человеческий зачаток переходит при этом как бы в состояние растворения", но не исчезает полностью. Он, подобно семени в земле, "покоится в лоне мира" до нового пробуждения. Духовные существа в этом состоянии приобретают способность работать далее над человеческим зачатком. Например, Духи Мудрости делаются способными не только наслаждаться жизнью в своем эфирном теле, но одарять жизнью других существ. 13 (4)

Общий очерк

114. Др.Луна выступает из состояния "мирового сна" как единое тело. На ней происходят повторение древнего сатурнического, затем солнечного развития, но в изменившихся условиях. Затем Духи Движения приносят в жертву свое астральное тело. Благодаря этой жертве человеческое существо приобретает первые душевные качества, с помощью которых испытывает удовольствие и неудовольствие от процессов внутри себя. Духи Формы видоизменяют эти чувства так, что в человеке появляются "первые признаки желания и вожделения". Однако они лишены "внутренней жизни и самостоятельности".
     Физическое на др.Луне уплотняется до "воды", понимаемой как "жидкая форма бытия"; т.обр., физ.тело человека включает в себя отныне вещественность трех родов: тепловую, воздушную и водную.
     На Луне проявляется двоякое отставание в виде двух царств Бытия. Низшее из них образуют существа, остановившиеся на ступени Сатурна, — у них лишь одно физическое тело; второе образуют существа, не способные включать в себя самостоятельное астральное тело. Отставшие царства пронизывают и человека. Из Луны выделяется мировое тело, "как возрожденное и утонченное Солнце"; оно берет с собой лишь "теплоту" и "воздух". Выделение Солнца позволяет Иерархиям беспрепятственно проходить свое высокое развитие, чему помешала бы плотная вещественность воды. Благодаря этому они могут сильнее дейстовать на Луну. С нею остались связанными Духи Формы. "Они закрепляют вожделения и природу желаний", благодаря чему водное уплотняется до "тягуче-жидкой" формы; уплотняются также и воздушные, и тепловые образования.
     "Всякое развитие основано на том, что сначала из окружающей жизни отделяется самостоятельное существо; потом в отделившемся существе, как бы через отражение, запечатлевается окружающее, а затем это отделившееся существо самостоятельно развивается дальше". Так это было и на Луне. Солнечные существа имели собственную жизнь, отраженную лунными процессами. Но потам произошло нечто особенное, имевшее огромное значение для всего последующего развития. Отставшие существа "завладевают находящейся в их распоряжении стихией воли (наследием Престолов)" и развивают свою, независимую от солнечной жизнь. В это вовлекается и "царство предков человека".
     Вся Луна в это время состояла из растительно-минеральной массы. Ее покрывало второе царство — растение-животных. "И сам человек мог быть обозначен как человеко-животное". Но его облик облагораживали существа Солнца, возвышая его над лунной жизнью; они давали ему также силы самому работать над своей природой. Духи Формы делали его приспособленным к лунной жизни. В человеке было две природы. Та, в которой действовали отпавшие духи, была самостоятельнее, чем первая, в которой жили солнечные существа. Между обеими природами возникла борьба. Солнечные существа внесли в нее равновесие, сделав "вещественную организацию, которая обусловливала самостоятельное мировое сознание, преходящей и подверженной разрушению". Выделяя из себя эту организацию, человек совершенно отдавался солнечной жизни; потом лунная часть вновь восстанавливалась.
     Духи Личности на др.Луне поднимаются к инспиративному сознанию, Архангелы — к имагинативному. Первые оказывают действие на астральное тело человека, вторые — на эфирное. Астральное тело благодаря этому получает характер личности, может относить к себе переживаемые им радости и страдания. В нем еще нет сознания "я есмь", но оно чувствует себя несомым духовном окружением. Эфирное тело все более развивает внутреннюю жизнедеятельность. Возникают процессы роста, питания. Последнее одновременно было и родом дыхания, поскольку растение-животные, служившие пищей, были не плотнее "густого пара". Дыхание состояло во вбирании в себя и излиянии теплоты. Астральное тело позволяло сопровождать эти процессы дыхания и питания чувствами. Процесс представления был в человеке Луны близок к размножению. Окружающий мир не воздействовал на чувства непосредственно, а рождал образы в смутном сознании. Эти образы можно сравнить со сновидениями, только соответствовали они внешним событиям и могли служить руководством к действию, подобно современным восприятиям. В этих образах появляются и существа Иерархий: в растительно-животном царстве — Духи Личности, в минерально-растительном — Архангелы. Ангелов человек переживает в связи с физическим, в виде эфиро-душевных образований. Сообразно образам слагались все внутренние процессы. Это были созидающие силы. Человек стал "отображением процессов своего сознания".
     Но постепенно в природе человека стали образовываться члены, уклонявшиеся от влияния образного сознания. "Эта часть человеческого существа все более и более живет жизнью, пробуждаемой Солнцем. Другая часть выступает из первой наподобие своего рода головы. Она подвижна в самой себе, пластична и слагается сообразно смутной жизни человеческого сознания". Но обе части тесно связаны между собой. Человеческие существа начинают то попадать в сферу солнечного влияния, то отвращаться от него, для чего Луна приходит в движение вокруг Солнца.
     Ангелы на др.Луне проходят свою "человеческую" ступень. Они пользуются зачатками человеческих органов чувств и совершенствуют их. Сам же человек живет то в смутном сознании отданности солнечному бытию, то в более ясном сознании предоставленности самому себе. Эти состояния подобны сну и бодрствованию, а также жизни на Земле после рождения и после смерти. В солнечные периоды человек в своем астральном и эфирном телах являл собой образование, подобное изумительному музыкальному инструменту, "на струнах которого звучали Мистерии Вселенной". В лунное время вместо гармоний Вселенной вставали образные представления. В это время оживали органы в физическом и эфирном телах, стоявших под непосредственной властью сознания, а те части, форму которым давали солнечные существа, постепенно засыхали и распадались. "И как бы из могилы своей прежней телесности вставал заново внутренне сложившийся, хотя еще и невзрачный в этой форме, человек". Под влиянием солнечных существ и их гармоний тело вновь слагалось в своем совершенстве, и процесс повторялся. Ядро человеческой сущности переходило от одного сознания к другому; рождением и смертью это еще назвать нельзя. Человек производил не новое существо, а самого себя в новом образе.
     Ангела человек переживал как род группового "Я". Человек ощущал, что в солнечные периоды он становится как бы единым с ним, но теряет его из виду, а в лунные бывает тесно связанным с ним в образном сознании. Ангелы чувствовали себя как бы умноженными в человеческих существах, отраженными в них, и этому служили человеческие органы чувств. В астральном теле указанное отражение рождало сумеречное лунное сознание. В физическом теле деятельность Ангела выразилась в закладке нервной системы, представлявшей собой продолжение органов чувств внутрь человека..
     Итак, Духи Личности рождают в человеческом астральном теле самостоятельность. Благодаря этому человек, когда Солнце не светит ему, может углубиться в себя, работать над собой. Архангелы сообщают эфирному телу род воспоминания, благодаря чему и в обновленном теле человек чувствует себя тем же самым. Ангелы делают физическое тело "выражением ставшего самостоятельным астрального тела". В солнечное время физ. и эф. тела слагаются под влиянием Духов Формы и Духов Движения, действующих с Солнца. В результате всего этого в человеке вырабатывается зачаток Самодуха (Манас). По мере перехода лунного эона в духовное состояние Духи Мудрости одушевляют человека мудростью, его эфирное тело получает зачаток души рассудочной. Духи Движения пробуждают астральное тело, что выражается в рождении души ощущающей. "Эти зачатки души ощущающей и души рассудочной являются выражением Самодуха. ...а он означает их высшее единство и гармонию". Мудрость напечатлевается всем царствам др.Луны, и они вновь соединяются с Солнцем. Наша Земля есть потомок этого "Космоса Мудрости".13 (4)

177.До середины Атлантической эпохи человек совершал поступок и видел, что в его окружении нечто менялось. И он не говорил: "я нахожусь здесь", — а: "мое окружение дает мне здесь бытие". 105 (2)

Десять заповедей Моисея

55. Первая заповедь: "Я есмь то вечно Божественное, что ты в себе переживаешь. Я вывел тебя из земли Египетской, где ты не мог за Мной следовать в себе. С тех пор ты не смеешь других богов ставить выше Меня. Ты не должен признавать высшими богами тех, кто являют тебе какое-либо отображение того, что вверху, на Небе, что действует от Земли или между Небом и Землей. Ты не должен поклоняться всему прочему, что есть божественного в тебе. Ибо Я-есмь вечное в тебе, есть постоянно действующее Божественное. Если ты не признаешь Меня в себе, то Я, как твое Божественное, исчезну из твоих детей, и внуков, и правнуков, и их тела прийдут в запустение. Если ты Меня в себе признаешь, то в тысячах поколений Я буду жить так же, как в тебе, и тела твоего народа будут процветать".
     Здесь дается указание на то, что в отдельном "я" следует распознать прообраз божественного "пра-Я", и что это "я" свободно от следования за посвященными, как это было в древнем Египте. Единственным правомерным выражением этого Божественного есть человеческое "я", отражение "Я есть Я-Есмь". "Я" воздействует на кровь, а правильные представления действуют вплоть до физического.
     Вторая заповедь: "Ты не должен в заблуждении говорить обо Мне в тебе, ибо всякое заблуждение относительно Я в тебе погубит твое тело".
     Духовно правильное мышление есть творец здоровья. В здоровом теле здоровый дух бывает благодаря тому, что в предыдущей жизни этот дух творил здоровое тело.
     Третья заповедь: "Ты должен различать будни и праздники, в которых твое бытие становится образом Моего бытия. Ибо то, что живет в тебе как Я, в шесть дней создало мир, а в седьмой день пребывало в себе. Поэтому твое деяние и деяние твоего сына, и твоей дочери, деяние твоего раба и твоего скота, и деяние всего прочего, что находится с тобой, только шесть дней должно быть обращено на внешнее; но в седьмой день взор твой должен Меня в тебе искать".
     Не во внешних образах Божественное должно стать в человеке отображением "пра-Я"; но в том, что делает "я", следует искать отображение "пра-Я". В первых трех заповедях представлено, как человек должен правильным образом относиться к высшим мирам через деятельность своего "я". В четвертой заповеди мы сходим на физический план.
     Четвертая заповедь: "Действуй впредь в духе своего отца и своей матери, дабы твоей собственностью осталось достояние, что они приобрели себе силой, которую Я в них образовал".
     Здесь речь идет о продолжении деятельности "я". Развитие не должно прерываться. Блюди как свое "я", так и "я" других людей. "Увидь в своем ближнем "я", как в самом себе!".
     Пятая заповедь: не убий.
     Шестая заповедь: не прелюбодействуй.
     Седьмая заповедь: не кради.
     В Египте "я" суггестивно подавлялось (тогда это было можно). Иудейский народ имел миссию признать ценность "я" в другом человеке. Для этого он был выведен из Египта.
     Восьмая заповедь: "Не умаляй ценности своих ближних, говоря о них неправду".
     Не только делом, но и словом не умаляй ценности "я". Не следует говорить неправду о другом "я". Ты признаешь равную ценность другого "я" благодаря тому, что не вожделеешь принадлежащего другому. Об этом гласят две следующие заповеди:
     Девятая заповедь: "Не завидуй тому, чем владеет твой ближний".
     Десятая заповедь: "Не гляди с завистью на жену ближнего своего, и на его помощников, и на всех существ, благодаря которым он преуспевает".
     Лишь отказавшись от зависти, мы сможем найти правильное отношение человека к человеку. Уважай и почитай в каждом божественное Я. 108 (4)

104. У некоторых из тех, кого крестил Иоанн Креститель (хотя не все оказывались для этого зрелыми), возникало переживание: "В духовном мире живет Я-Есмь, из Которого я рожден в своем духе". 112 (6)

214. Три с половиной дня пребывал древний посвящаемый в своеобразном летаргическом сне. "В каждый из этих дней посвящаемый переживал в духовном мире нечто новое. ...Представьте себе видящего того времени. Он переживал духовное значение того, что звучало как призыв (Моисею): "Скажи твоему народу: Я есть "Я-Есмь" до будущего прихода Мессии. Как вторую часть он переживал нисхождение Христа в материю, как третью — то, как постепенно человечество подготовляется к восприятию духа, или Самодуха, Манаса, в шестой культурной эпохе. Переживал он все это в астральном созерцании. Он переживал свадьбу между человечеством и духом. ...о благополучном завершении третьей части посвящения мы поэтому можем сказать: человечество празднует свой брак с Самодухом, или Манасом. Это произойдет, когда наступит для этого время, когда время созреет для полного осуществления Импульса Христа. До тех пор, пока оно не придет, будет проявляться отношение, основанное на кровном родстве; и до тех пор любовь не станет духовной.
     Повсюду, где в духовных провозвестиях говорится о числах, имеет место тайна числа. И когда мы читаем: "На третий день был брак в Кане Галилейской", — то каждый посвященный знает, что под этим "третьим днем" подразумевается нечто особенное. ...Эта свадьба выражает великую свадьбу человечества, которая является в посвящении на третий день. ...Таковы три дня посвящения. И Импульс Христа должен ждать до третьего момента времени. Пока еще не пришел этот момент, где Он может действовать".

     "Импульс Христа столь велик, что человечество сегодня поняло лишь малую Его часть, а полностью Он будет понят только в будущем". 103 (10)

224. Восьмая глава Ев. от Иоанна. "Прочтите эту главу, подчеркивая повсюду "я" или "я есмь", и вы узнаете, что "я-есмь" было именем, в котором посвященные чувствовали себя взаимосвязанными. Когда вы это поймете, тогда эта глава станет для вас такой, что вы ее прочтете примерно так (12 стих): "Тогда начал Иисус говорить Своим ученикам и сказал: что "Я-Есмь" может сказать само себе— это сила света мира; и кто следует за Мной, тот при светлом, ясном, дневном сознании увидит то, чего не видят те, кто странствует в темноте".
     Но те, кто придерживался старой веры, которая лишь ночным образом могла насаждать людям свет любви, те, кого называли фарисеями, они отвечали: "Ты ссылаешься на "Я-есмь", но мы ссылаемся на отца Авраама. Тогда мы чувствуем силу, позволяющую нам ощущать себя самосознащими существами; мы чувствуем силу, когда погружаемся во всеобщую Я-основу, которая восходит до отца Авраама".
     "Иисус сказал: когда говорят в смысле "Я", как Я говорю, то тогда свидетельство истинно; ибо Я знаю, что это "я" исходит от Отца, от всеобщей Основы мира, и туда же оно возвращается". А затем идет важный стих 15, который буквально можно перевести так: вы обо всем судите по плоти, но Я не сужу и ничтожнейшего из того, что пребывает во плоти. А когда Я сужу, то Мое суждение истинно. Ибо тогда Я пребывает не одно для себя, но соединено с Отцом, от Которого оно произошло". 103 (3)

225. "Когда Моисею понадобилось каким-то образом весомо объявить, кто он такой и кто его послал, то Бог открывает ему Свое Имя: "Я есть Я-Есмь". Что это значит — не понять никому, кто не способен вникнуть в полный смысл и сущность того, как давались имена в древности". Человек состоит из физического, эфирного и астрального тел. Библия вполне различает, кто были творцы этих тел. И Библия говорит о творце человеческого Я — носителя самосознания. Первые были созданы Элоимами, последнее — Богом Ягве. Библия делает четкое различие между Элоимами и Ягве (для этого достаточно лишь прочесть первые две главы "Книги Бытия" и при этом не думать, что там эти различия присутствуют "просто так"). "В нашем "я" мы находим искру Бога Ягве", которая была внесена в человека раньше, чем он смог прийти к я-сознанию". "Моисей стал великим предтечей в приведении сознания человека к Я". Но работа Я над человеком началась в эволюции много раньше, и человек получал я-переживание в жизни между рождением и смертью как идущее в цепи поколений. В этом Я он помнил себя вплоть до времен праотцов. Вот почему Моисей в пылающей купине слышит Ягве — Бога Авраама, Исаака, Иакова. И он называет себя: "Я есть Я-Есмь" Он есть то же самое, что и входящий в человека четвертый элемент его существа — Я. Но вполне индивидуально человек Ветхого Завета еще не мог вобрать в сознание Я. Это происходит во времена "исполнения обетования". До Мистерии Голгофы к индивидуальному переживанию "Я-есмь" приходили лишь ученики Мистерий; и было оно в духовном мире. На Земле они становились свидетелями того, что Я существует, существует в духовном мире. А потом "Я-есмь" стало плотью и обитало среди нас. Но в отличие от Ягве Христос стал таким "Я-Есмь" для человека, которое им осознается индивидуально, как живущее в нем Божество. "Под Словом имеется в виду сущность, внутреннейшее в человеческой природе и в то же время — праисточник этой внутреннейшей сущности. И в Ев. от Матфея Христос говорит об этом так: искра того, что живет во Мне, имеется в каждой человеческой индивидуальности, и это есть то, что было еще прежде Евангелий. А в Ев. от Иоанна стоит значительное изречение: "Прежде, чем был Авраам, есмь Я". ...так Христос говорит о Себе как о праисточнике Я-есмь. 57 с. 121-133

240a. (17;1) "Это не более, чем субъективная фантазия, когда говорят: нечего интерпретировать Евангелие, мы хотим оставаться с его простым содержанием. — Ибо такого рода утверждения уже являются интерпретацией".
     Не из честолюбивой критики приходится говорить, что просто невозможным является такой, например, перевод: "Отче! пришел час: прославь Сына Твоего, да и Сын Твой прославит Тебя"; (таков русский канонический перевод, но буквально то же самое стоит и у Лютера. — Сост.)
     "Если быть честным, то следует признать, что этими словами не сказано ничего, по крайней мере, ничего такого, что своим смыслом могла бы захватить человеческое сердце. И, напротив, выступает подлинный смысл этих слов, если в соответствии с греческим текстом мы сделаем такой перевод: "Отче, час настал, открой это Твоему Сыну"... — т.е. здесь звучит моление к Отцу открыться Сыну.
     Греческое слово doxa, что стоит здесь, означает не прославление, а откровение, то, что позволяет себя познать, приведение-к-познанию, что в действительности в этом стихе Евангелия и имеется в виду: "...чтобы Твой Сын мог открыть это от Тебя... В этих словах непосредственно, в наивном созерцании выражается посредничество Отчего содержания через силу Сына".
     Прежде люди таким образом переживали, как их наполняет Отчее сознание, что давало человеку чувство исполненности Богом. И тогда каждый мог сказать: "во мне живет Бог-Отец, вся полнота Бога-Отца живет во мне". Но человек не мог сказать "Я-есмь".
     "И вот теперь Бог-Отец привел Сына к тому, что Сын переносит Его содержание в человечество. Именно об этом говорится здесь в Евангелии и никто не может этого отрицать (Ин. 17,2): "...как Ты дал ему власть над всякою плотью... — слово "плоть" перевести довольно трудно, поскольку ему придан ложный смысл благодаря бытовой речи (в русском языке тут дело обстоит благополучнее, чем в немецком. — Сост.). Следует, собственно, сказать: "...как Ты дал Ему власть над всеми человеческими телами, дабы всем, кого Ты дал Ему, даровал жизнь вечную". — Здесь следует подумать над тем фактом, что ведь прежде человеческие тела были охвачены изначальной сознательностью, исполненной Божественного и благодаря этому получали пребывающую, беспрерывно длящуюся (dauernde) жизнь (это же слово "dauernde" стоит и в вышеприведенном стихе из Евангелия, которое мы перевели как "вечную". — Сост.). Теперь же, поскольку сознание больше не исполнено силой, тела не могут отражать в души то, что дарует пребывающую жизнь. Чтобы поправить это положение и был Христос послан человечеству. (Ин. 17, 3) "Но это и есть бессмертная (dauernde) жизнь, что они познали Тебя как единственно истинного Бога и Иисуса Христа — посланного (Тобою). Я открыл Тебя на Земле, чтобы привести к цели работу, исполнение которой Ты возложил на Меня. А теперь открой Меня, Отче, в откровении, которое стало Моим через Тебя еще до возникновения мира (ehe die Welt bestand). Я привел (Тебя) к явлению людям, которых из мира Ты уделил мне. Они были Твои и Ты дал их Мне, и они останутся исполненными Твоим Словом.
     Так познали они, как все, что Ты дал мне, из Тебя происходит. Ибо силы мышления, данные тобою Мне, Я принес им. Они связали себя с ними и прозрели, что Я от Тебя пришел, и понимают, что Ты дал Меня им. О них, как об отдельных людях, не о людях вообще прошу Я Тебя; только о людях, которых Ты дал Мне, ибо они через Тебя обрели бытие (ибо они через Тебя сущие)".
     "Благодаря Христу Слово не умирает в людях, в них и далее пребывает Отчая субстанция. Если бы не было Мистерии Голгофы, люди позабыли бы о своем содержании; забыли бы Отца, если бы Сын не восстановил постоянное присутствие Отца: "Так познали они, как все, что Ты дал мне, из Тебя исходит..." ...Поистине, Новый Завет благодаря тому, что его содержание начинают понимать, нисколько не утрачивает своей красоты, величия и возвышенности. Чтобы правильно поставить себя в современности, в духовной жизни современности, в религиозном движении современности, необходимо вернуться к действительности в Евангелии. Часто вспыхивает требование вернуться к изначальному Христианству. Но оно парализуется неспособностью подняться к пониманию изначального значения Логоса. Поэтому, руководствуясь человеческой любовью к удобству, все вновь и вновь успокаивают себя тем, что якобы достаточно принимать Евангелия в простоте их содержания". При этом забывают, что с ходом времени изменилось само переживание слова, что нельзя чисто лексикографически древнее слово перенести в наше время. На таком пути мы приходим к совсем другому его содержанию. "Задача заключается в том, чтобы вернуться к чувственному содержанию дословного текста (т.е. к тому, что он давал чувству. — Сост.). И тут повсюду в Новом Завете мы встречаемся с фактом, что Евангелия говорились в то время, когда откровение того, что духовным миром было дано из милости к человечеству, перешло из еще не вполне развитого я-сознания в полностью развитое сознание Я (я-сущности). Обо всех остальных фактах следует судить на основе этого фундаментального факта. Не следует задерживаться на предрассудке, говоря, что ученики Христа происходили из низших сословий и потому не могли постичь того (глубинного) смысла". Лучше задуматься над фактом: каким это образом простые люди пришли к тому, чтобы Евангелиям дать их глубокий смысл? 345, с. 66-69

Книга

272. В Библии трижды говорится о "книге". В первой книге Моисея (5; 1) говорится: "Вот книга рода человеческого". (В русском переводе вместо слова "книга" стоит "родословие Адама". — Сост.). Во второй раз слово "книга" встречается в первом Евангелии в 1-й главе: "Вот книга рождения Иисуса Христа". (В русском переводе опять стоит "родословие"). В третий раз слово "книга" встречается в Апокалипсисе (5; 1): "И видел я в деснице у Сидящего на престоле книгу, написанную внутри и отвне, запечатанную семью печатями".
     В древности слово "книга" употреблялось в смысле следования чего-то одного за другим, что наследуется через кровь. В книгу записывается то, что движется во времени, это хроника, история. "Книга жизни, заложенная в человечество, в которой записывается, что происходит с "я" человека при движении от одной культурной эпохи к другой, что дает ему каждое время, — эта книга написана в душах людей, и с нее будут сняты печати после войны всех против всех... В этой книге зарегистрированы культурные эпохи. Как через поколения регистрируются рождения в церковных книгах, так делается это и здесь, только теперь в книгу заносится то, что человек выработал духовно. ...Благодаря тому, что человек жил в индийской культурной эпохе с настроением, отталкивающим его от физического мира и направляющим его взор к духовному, он одержит победу над физически-чувственным в первую эпоху после войны всех против всех. Человек окажется победителем благодаря тому, что он усвоил, записал в свою душу в первой культуре. И далее: что во второй культуре было преодолением материи персами, — это преодоление во второй эпохе после войны всех против всех встает как меч, который означает инструмент победы над внешним миром. Что человек усвоил в вавилоно-египетскую культуру, научившись все обмерять, — это выступает после войны всех против всех как обозначенное весами. А 4-я культура указывает нам на важнейшее, что было усвоено благодаря явлению Христа Иисуса: на духовную жизнь, на бессмертное Я. Все, что не усвоит бессмертия, что обречено на смерть, — отпадет, так будет в 4-й период после войны всех против всех".
     "Те, кто понял "Я-Есмь" и Его призыв, они победили смерть, они спиритуализировали интеллигенцию. И то, чем они стали, больше нет нужды символизировать в виде лошади. ...они выступают в белых одеждах, в оболочке бессмертия, — те, кто воспринял вечную, духовную жизнь".104 (4)

316. Этот высший Бог — Озирис египетских посвященных, его Моисей воспринимает в земной сфере: "Я есмь Я, которое было, есть и будет!" 144 (4)

449a. "Время, когда Христос явился среди людей, было тем временем, в которое Он как первый в среде человечества своим воплощением явил Я. Оно было семенем, из которого произросло все само-сознание, я-сознание, все личное.
     Но Он отдал свое Я миру. Этим Он указал людям путь к отказу от самостности".
     "Христос Иисус есть живое Слово. Все существа природы соединяются в человеке и образуют в нем Слово. Это есть Я в человеке — Иисус Христос. Человек становится Христом, если внутренне переживает, что весь мир сливается в нем, образует с ним единство". 266-1, с.124
     "Истинное Имя Христа Иисуса — "Я-Есмь". Кто этого не знает, не понимает и называет Его иначе, тот вообще ничего не знает о Нем. "Я-Есмь" — это Его единственное Имя".266-1, с.491

470. "Древний посвященный мог взойти к полностью осознанному Я только благодаря тому, что через священнодействие Мистерий в него входило нечто такое, что внутри всех древних культур и цивилизаций ощущалось как вечный космический Отец. И мист древних Мистерий, посвящаемый, получал это переживание, когда достигал определенной точки своего посвящения, где говорил себе: Отец живет во мне.
     Если мы представим себе такого посвященного в древнееврейской культуре, то мы должны будем сказать: тот посвященный произошедшее с ним благодаря инициации характеризовал следующим образом. Он говорил: всеобщее человечество обладает той особенностью, что хотя Отец несет и поддерживает его, но Он не вступает в сознание и не возжигает в сознании Я. Отец дает обычному человеку живой дух дыхания, он вдохнул ему дыхание, и он стал живою душою. Посвященный ощущал, что с тем, что было вдохнуто человеку как живая душа, в него еще вошла особая духовность, живой Принцип Отца Космоса. И в тот момент, когда в древнего посвященного еврейского мира входил этот божественный Принцип Отца и он сознавал его, тогда с полным правом он говорил о том, что означает для него Я: Я есмь "Я есмь". И такой человек ходил среди древних народов и по праву, благодаря обитанию в нем божественного Принципа Отца, мог выговаривать Я, что во всей древности, собственно говоря, являлось неизреченным именем Божества, Бога-Отца. И человек рассматривал себя как представителя Отца на Земле. Таких посвященных, ходивших среди народов, называли Отцами". Принцип Отца, пронизывающий весь мир, называли макрокосмом, а места Мистерий, являвшиеся обиталищем Отца, где и отдельные люди, благодаря Мистериям, становились обиталищами Отца, называли малым миром, микрокосмом. (Еще Гете вынес из ложи, к которой он принадлежал, подобные понятия; ложа являлась микрокосмом).
     Но ко времени Мистерии Голгофы "...люди в сфере земного развития начали говорить себе Я, поднимать Я в сознание. В одного из таких людей, в Иисуса из Назарета, вошел Солнечный Принцип, Принцип Христа. Этот Принцип Христа вступил, таким образом, в Я. Если прежде Принцип Отца входил в физ., эф. и астр. тела, то теперь мы имеем дело со вступлением в человека Принципа Христа, Который должен развиваться далее.
     Теперь вспомните, как я характеризовал человека в эти дни (лекция от 28.VI.1922 г.). Я говорил вам: растение уничтожает в себе физическую природу, разлагает, коррумпирует ее; можно сказать: животное коррумпирует физ. и эф. тела, а человек коррумпирует физическую, эфирную и астральную природу. Он их не коррумпировал целиком во времена развития человечества до Мистерии Голгофы, теперь он их коррумпирует полностью, когда его Я втягивается в его существо. Но посвященный древних Мистерий делал себя полностью свободным от физ., эф. и астр. тел, когда давал влиться в себя божественному Принципу Отца и уже в то время становился Я.
     Когда Христос вступил в Иисуса из Назарета, то Он уничтожил не только физ., не только эф. и астр. тела, но также и Я, каким оно в то время развилось в Иисусе из Назарета. Итак, в Иисусе Христе жил высший Принцип Христа, который так относился к Я, как в ином случае "я" человека относилось к астр. телу".
     "Это было колоссальной новостью также и для посвященных ко времени Мистерии Голгофы, что другие люди, снабженные только природными задатками, а не мистериальными задатками, если даже их были единицы, смогли распознать в Христе Иисусе высшую природу.
     Отсюда возникло понимание того, что теперь, после Мистерии Голгофы, должно произойти нечто такое, что прежде могло, по существу, происходить только внутри Мистерий. В большой мир, в макрокосм было внесено нечто такое, что прежде могло происходить только внутри малого мира, в микрокосме. И случилось так, что прежде всего в местах последних Мистерий древности чистейшим, яснейшим образом была возвещена тайна Христа, и именно это возвещение тайны Христа было в ходе первых четырех столетий европейского развития утеряно для новой цивилизации. Старые посвященные знали — поскольку в Христе Иисусе жил не просто Принцип Отца, но Принцип Сына — что Христос Иисус представлял Собой нечто уникальное в земном развитии, поскольку и в дальнейшем не будет ничего, подобного Мистерии Голгофы, никогда не сможет случиться, чтобы Принцип Сына сно-ва жил внутри человека, как он жил в Иисусе из Назарета.
     И те посвященные сознавали, что Христос вступил в человечество как Целитель, как великий Целитель, как Тот, Кто должен был воспрепятствовать нанесению ущерба физ. телу по причине вхождения в него Я". 214 (4)

662. Для нас является идеалом: стать вне нашего мышления, чувства и веления и рассматривать их как нечто внешнее по отношению к нам; наши мысли, чувства должны волновать нас не более, чем внеш­ние предметы. "Однако нелегко идти через мир с настроением: я иду по миру и веду с собой еще това­рища, который связан со мной... он является для меня неким двойником. Он мыслит, чувствует, волит рядом со мной. Но я — другой, я есть то, что есть в моем Я; я иду рядом с тем, что как троичность, как три мешка несу с собой, один из которых наполнен мышлением, другой — моими чувствами, третий — волей. И пока человек не пришел к практике этой "теории" трех мешков, он не может приобрести ника­кого понятия о противостоянии Я мышлению, чувствам, воле, как это было в первоначальном намере­нии божественных существ, до того как пришло влияние Люцифера на человека. К созерцанию самого себя предназначался человек, а не к вживанию в себя". Люцифер же сказал: "Посмотри, человек, это же скучно странствовать с одним только средоточием "Я-есмь", а все остальное лишь созерцать. Куда веселее погрузиться в астр. тело. Я дам тебе силу заглянуть в твое астр. тело, и ты не будешь одно­сторонним со своим Я, созерцая лишь своего двойника, но погрузишься в него. И чтобы при этом ты не захлебнулся в своем астр. теле, я дам тебе нечто от моей силы. ...И этот дар Люцифера есть пере­вес Я над астр. телом, повышенная самость, собственно люциферичность". Так смешались мы своим Я с нашими мыслями, чувствами и волей.134 (3)

699. "Мировое развитие человека связано с непрерывными совместными усилиями (действиями) Люцифера и Аримана. Если бы Люцифер не действовал в человечестве, то не хватало бы рвения и огня для продолжа­ющегося потока человеческого развития. Если бы не было Аримана, который от одного народу к другому разрушает все то, что рождается от люциферического направления, не касаясь общего потока, то Люцифер бесконечно долго вел бы отдельные культуры. Вы видите здесь, как Люцифер вызывает свою собственную карму, которая является необходимым следствием развития на др. Луне, в результате которого Ариман все­гда прикован к Люциферу. Ариман есть исполнение кармы Люцифера.120 (11)

705. Кровь по своему исходному предрасположению должна была лишь слегка касаться материального, лишь слегка материализоваться и тут же как бы отскакивать вновь в духовное. И в таком колебании она должна была пребывать, тогда как вся другая человеческая субстанция является разбившимися духовными формами. Так было бы и с кровью, если бы в начале земной эволюции человек получил Я только от Духов Формы. "В этих вспышках крови (от соприкосновения с материей) человек ощущал бы "Я-есмь" и таков был бы орган его я-восприятия". И это было бы его единственным чувственным восприятием. Человек тогда жил бы в окружении Земли, а внутри имел бы свое отражение, и через взблески Я, отраженные снизу вверх, говорил бы себе: там, внизу имеется для меня знак, приносящий мне сознание моего Я в допол­нение к тому, что я получил на др. Сатурне, Солнце, Луне.
     "Люцифер же подверг кровь общей судьбе, заставив ее полностью материализоваться, заполнить весь организм человека, изменяясь в соответствии с силами этого организма. Так, если она проникала в пере­вес физ. тела над эф. телом или эф. тела над астр. телом и т. д., то она становилась субстанцией нервов, мускулов и т. д. ... Ставшая материальной, кровь есть творение Люцифера, и поскольку человек имеет в крови физическое выражение своего Я, то на Земле он связан своим Я с творением Люцифера". С другой стороны, это дало возможность Ариману подойти к крови. Удивительно ли, что теперь они оба рассматрива­ют кровь как свое земное достояние? "Даже чернила для Люцифера более божественны, чем кровь".
     "Кости, нервы, мускулы, железы, все-все по своему люциферическому составу в человеке является пре­образованной кровью. Человек есть одна кровь, а поскольку это так, то он есть ходячий Люцифер-Ариман ... и лишь в той мере, в какой он за этим материальным имеет нечто излитое в материю сверх кро­ви, он принадлежит божественным мирам прогрессивного развития".134 (5)

46. Исход, 3; 13-14: "Бог сказал Моисею: "Я есть Я-Есмь"! И сказал: Так должен ты сказать сынам израилевым: "Я-Есмь" научил меня этому". "Я есть Я-Есмь" — это Логос взывает к Моисею. 103 (6)

47. "Где душа начинает чувствовать в себе Божественное, где она начинает в этом диалоге с самой собой говорить себе "я", говорить с собой так, как извне сказать невозможно, там Божественное Существо начинает свое развитие в душе. Бог возвещает о Себе в человеке. Древнееврейское тайное учение отрицало это, потому говорило о неизреченном Имени Бога, Имени, которое означает: "я есть Я-Есмь". 54 (1)

48. Тому Мировому Духу, который открылся Моисею в пылающей купине, он говорит: если я получаю задачу выступить перед народом, чтобы инициировать культуру, которой надлежит основываться на самосознании, то кто мне поверит? На чье имя я должен опереться в моей миссии? В ответ ему звучит: "Ты должен сказать: "я есть Я-ЕСМЬ!" 60 (4)

608. "Алкоголь должен был оказать совершенно определенное действие на человеческий организм. У него была определенная миссия в ходе человеческого развития; у него была задача — как удивительно это ни звучит — человеческое тело препарировать т.обр., чтобы оно оторвалось от связи с Божественым, и так могло бы выступить личное "я есмь". ... Подобное действие алкоголь оказывает и поныне. ... алкоголь имел задачу так далеко втянуть человека в материю, чтобы он стал эгоистичным, чтобы его Я считалось только с собой". Теперь человек снова должен найти связь с духом, и алкоголь становится недопустимым.103 (5)

"Я есмь"

1533. "Когда человек живет просто в мыслях, он может сказать: я не есмь. Когда он живет в воле, которая физически пребывает в человеке конечностей и обмена веществ, то может сказать: я есмь. А между человеком обмена веществ и человеком конечностей живет тот, кто может сказать: я есмь — я не есмь, если он понимает себя. Ибо в мозгу живут просто образы и то, что там пребывает в промежутке, является ритмической сменой между "я есмь" и "я не есмь". Физическим внешним выражением этого являет­ся дыхание. Выдох в процессе дыхания наполнен тем, что приходит из обмена веществ: углекислотой. Я есмь — выдох, я не есмь — вдох.

Я не есмь

Я есмь — Я не есмь

Выдох — Вдох

Я есмь

     Вдох родственен "я не есмь" мышления. Вдох протекает так, что вдыхаемый воздух мы воспринимаем внутрь, при этом мозговую жидкость из арахноидального пространства мы вытесняем вверх, туда, где в ней плавает мозг. Так колебания дыха­тельного процесса мы вносим в мозг — в орган мышления. ... Процесс вдоха передает мозгу: я не есмь. Вновь выдох, мозговая жидкость через арахноидальное пространство давит на диафрагму, выдох насыщен­ного углекислотой воздуха: я есмь ... из воли. Выдох: из воли".205 (10.VII)

1534. "От каждой мысли, представления, ощущения, возникающих в человеческой душе, исходит некий поток, устремляющийся к какому-либо существу астрального мира. Так что отдельный человек связан с множеством существ астрального мира, но бывает и наоборот: много людей в одном ощущении связаны с одним существом".
     "Если мы имеем одинаковое понятие о мужестве, храбрости, праве и т.д., то мы стоим в связи с одним астральным существом, имеющим своей сущностью мужество, храбрость, право".
     Все мы являемся стечением потоков, исходящих из астр. мира от различных существ. Мы концентриру­ем эти потоки вокруг средоточия нашего Я, вокруг самосознания. "Это самосознание потому столь важ­но в человеке, что оно должно быть неким властителем во внутреннем человеческом существе и соединять притекающие к нему со всех сторон потоки. Ибо в тот момент, когда самосознание ослабевает, может слу­чится, что человек потеряет чувство себя как единого существа и в этом случае почувствует себя рас­члененным на разные потоки". С Фридрихом Ницше в 1888-89 гг. случилось так, что его Я потеряло контроль над этими потоками, и он почувствовал себя расчлененным на множество потоков. Этим объясня­ется странное содержание его писем, написанных в момент распадения его Я, когда он начинает отож­дествлять себя с отдельными астральными потоками.107 (1)

1524."Где северный поток из Атлантиды столкнулся с южным, идущим через Африку, там возникло исключительное смешение народов, там возник тот народ, из которого затем вышли евреи". У этого народа древнее ясновидение обратилось на внутреннее, действуя как организующий принцип на физическое. И это было правильное действие, ибо вовне оно впадало в декаданс, ариманизировалось (у туранцев). У евреев это стало действовать в крови, ощущаться во внутреннем как Бог Авраама, Исаака, Иакова и т. д. Этого Бога нельзя было увидеть, и Его единственным именем было "Я есмь Я-ЕСМЬ"." 123(2)

Кризис познания

180. "Падение римского государства в связи с выступлением народов, приходивших с востока — с т.наз. переселением народов, — есть историческое явление, на которое всe снова должен обращаться взор духовного исследователя. Ибо современность содержит ещe много последствий этих потрясающих событий.
     Состояние связанности с божественно-духовными сущностями и отъединeнности от них — о чeм так много говорилось в этих рассмотрениях — происходит в ходе времeн с различной интенсивностью. В древние времена это было силой, вмешивавшейся путeм мощного вершения в развитие человечества. В греческом и римском переживании первых веков Христианства эта сила невелика. Но она существует. Пока грек или римлянин полностью раскрывал в себе душу рассудочную, или душу характера, он чувствовал бессознательно, но значимо для души, что отъединяется от божественно-духовной сущности, в нeм становилось самостоятельным человеческое. Это прекратилось в первые века Христианства. Смутные проблески души сознательной ощущались как связь с божественно-духовным. Снова развивались назад — от большей самостоятельности души к меньшей. Христианское содержание не могли принять в человеческую душу сознательную, ибо еe самоe не могли принять в человеческую сущность. Таким образом, это христианское содержание ощущали как нечто данное извне духовным внешним миром, а не как что-то, с чем срастались своими силами познания.
     Иначе было у вступавших в историю, приходивших с северо-востока народов. Они прошли стадию души рассудочной, или характера, в таком состоянии, которое ощущалось ими как зависимость от духовного мира. Впервые они начали ощущать нечто от человеческой самостоятельности, когда в начальную пору Христианства забрезжили первые силы души сознательной. У них душа сознательная выступила как нечто связанное с сущностью человека. Они ощущали себя в радостном, внутреннем раскрытии сил, когда в них оживала душа сознательная. В эту распускающуюся жизнь брезжущей души сознательной вошло у этих народов содержание Христианства. Они чувствовали его как нечто оживающее в душе, а не данное извне. Таково было настроение, с каким эти народы подошли к Риму и ко всему с ним связанному. Таково было настроение арианства по отношению к афанасианству. Во всемирно-историческом развитии существовала глубокая внутренняя противоположность.
     Во внешней для человека душе сознательной римлянина или грека сначала действовала не вполне соединяющаяся с земной жизнью, а лишь в неe излучающаяся божественно-духовная сущность. В начинающей брезжить душе сознательной франков, германцев и т.д. из божественно-духовного слабо действовало то, что могло связать себя с человечеством. В дальнейшем христианское содержание, жившее в парившей над человеком душе сознательной, распространилось в жизни; а то, что было соединено с душой, осталось как некое побуждение, как импульс пребывания во внутреннем человека, ожидая своего раскрытия, которое может наступить лишь при достижении известной стадии в раскрытии души сознательной. Начиная с первых веков Христианства и вплоть до эпохи развития души сознательной, как закономерная жизнь духа, человечеством владеет духовное содержание, с которым человек не может соединиться в познании. И поэтому он соединяется с ним внешне; он "объединяет" его и раздумывает о нeм, поскольку ему не достаeт душевных сил, чтобы установить познающую связь. Он различает область, куда проникает познание, и область, куда оно не проникает. Получает значимость отказ от применения душевных сил, которые, познавая, поднимаются в духовный мир. И наступает время, поворот от XVII к XVIII веку, когда силами души, направленными на духовное, познавая, отвращаются от духовного вообще. Начинают жить лишь в тех силах души, которые обращены на чувственно-воспринимаемое.
     Силы познания становятся тупыми по отношению к духовному особенно в XVIII в. Мыслители утрачивают в своих идеях духовное содержание. В идеализме первой половины XIX в. они выставляют бездуховные идеи даже в качестве творящего содержания мира. Таковы Фихте, Шеллинг, Гегель. Или они указывают на сверхчувственное, которое улетучивается, ибо оно лишилось духовности. Таковы Спенсер, Джон Стюарт Милль и др. Идеи — мертвы, когда они не ищут живого духа.
     Духовный взгляд на духовное утерян. "Продолжение" древнего духопознания невозможно. Душевные силы, в то время как в них раскрывается душа сознательная, должны стремиться к обновленной элементарной, непосредственно живой связи с миром духа. Наше мировоззрение хочет быть таким устремлением.
     В духовной жизни эпохи именно ведущие личности не знают, чего она хочет. И широкие круги, следующие за этими вождями, пребывают в таком же положении. Вожди живут в таком душевном содержании, которое постепенно совершенно отвыкло пользоваться духовными силами. Возврат к ним для них равносилен тому, как если бы хотели заставить человека пользоваться парализованными членами. Ибо с XVI в. до второй половины XIX в. высшие познавательные силы были парализованы. И человечество совершенно не сознавало этого; оно считало особым прогрессом одностороннее употребление познания, обращенного на чувственный мир".26(180-182)

414. "Мозг западных людей иной, чем 5 столетий тому назад. ... Тогда образовался тонкий орган, поскольку в то время работали силы, создавшие орган, которого прежде не было. И хотя этого нельзя доказать внешним путeм, но всe-таки это истина. Тогда над лобной костью у человека образовался некий тонкий орган. ... И теперь этот орган уже существует, по крайней мере у большинства людей..."
     "С XV столетия до последней трети XIX столетия над человеческим организмом (мозгом) работали силы Габриэля. ... Спиритуальное совершило работу, и начинается спиритуальная эпоха, после того как освободились силы... Габриэля, и мы можем употреблять эти силы, ставшие душевными силами, которые работали прежде над физическим построением некоего органа". 146(5)

     362. "Когда У Фихте находило свое выражение "я", то это было не что иное, как отблеск того, что Бог Тор дал душе человека, но охваченное из Фихте душой сознательной во внешне незначительной мысли: "я есмь", из которой исходит вся его философия". 121(10)

     362а. "Фихте характеризует "Я есмь" в том смысле, как это делается в оккультизме. Оставаясь в сфере чистых мыслей, оно, однако, рассматривается не как простое умозрение, а как истинное внутреннее переживание".
     Для того, кого не вожделения гонят в высший мир, а желание работать над собой, Фихте может быть добрым водителем.
     "Фихте доводит мышление до той вершины, с которой может быть совершено вхождение в страну оккультизма". Д. 11, с. 9

     364. По поводу декартова вывода Фихте мог бы сказать: "здесь я встречаю только мое неподвижное бытие, бытие, на которое я вынужден взирать. Но это ни в коем случае не "я". Я есмь "я", лишь когда я сам в каждый момент могу обеспечивать себе бытие. Не через мыслительный акт, не через простое мышление могу я прийти к моему "я", а только через деяние. Оно постоянно творческое". Каждый миг оно творит себя заново. "Фихте брал мысль не в ее абстрактной форме, а в ее непосредственной жизни, на сцене самой мысли, где она живо творит и творчески живет". 64 с.386

Философия "я"

     618. "Внутри европейской культуры возрос тот образ мышления, историй прежде всего постигал происходящее между рождением и смертью с помощью сил, которые он получает благодаря облечению духовно-душевного телесностью, физ. и эф. телами. В этой конституции, где внутреннее переживание духовно-душевного и способ этого переживания происходили оттого, что человек погружался духовно-душевным в физ.тело, явилось ясное, полное, внутреннее постижение "я". Поэтому в Европе человек почувствовал тягу постигать именно свое "я", свое "я" постигать как божественное. ...Это выступает у средневековых мистиков, у Экхарта, Таулера и у других. Это постижение "я" кристаллизуется со всей силой в том, что составляет среднеевропейскую культуру. И мы должны различать восточную культуру, время, когда "я" впервые смутно стало переживаться, и культуру середины, в которой переживается "я". И мы видим, как в различнейших метаморфозах переживается это "я": сначала, я бы сказал, сумеречно, как у Экхарта, Таулера и других мистиков, затем все отчетливее и отчетливее в то время, когда развивается все то, что может проистечь из этой я-культуры.
     Мы видим затем, как в я-культуре середины выступает новый импульс. В конце ХVIII в. в Канте выступает нечто такое, что, по сути говоря, совсем необъяснимо, исходя из дальнейшего развития я-культуры. Ибо, что приходит через Канта? Кант исследует познание природы и не справляется с этим. Природо-познание распадается у него в субьективностях, он не проникает до "я", хотя постоянно и говорит о нем и даже из "я" извлекает многие категории из воззрений на пространство и время, желая охватить всю природу. И все же он не проникает до действительного переживания "я". Он также конструирует практическую философию с категорическим императивом, который должен возвещаться из лишенных основы сфер душ. И при этом, опять-таки, "я" во всем этом отсутствует. Кантова философия примечательна: в ней большая сила диалектики, диалектики логически-юридического мышления, и все при этом склоняется к "я", но не доходит до него, чтобы действительно увидеть философию "я"... К этому приходит Фихте, ученик Канта, который со всей присущей ему силой дал всей философии излиться из "я" ... философии "я есмь"." 200(1)

     12. "Имя Иоанна (Богослова) связано о городом Эфесом. И тот, кто, вооружившись имагинативным наб­людением мировой истории, подступит к этим значительным словам: "Изначально был Логос. И Логос был с Богом. И бог был Логос", — тот через внутренний путь будет все снова и снова направляться к храму Дианы в Эфесе. И до известной степени посвященный в мировые тайны, решая загадку первых стихов Ев. от Иоанна, будет направляться к Мистериям Артемиды, Дианы в Эфесском храме". Обратимся к этим Мисте­риям в VI, VII дохристианских столетиях или даже несколько ранее, какими они записаны в мысле-эфирной хронике. "Перед нами здесь все снова и снова в видении выступает то, как учитель указывает ученику на человеческую речь, как он все снова и снова увещевает: чувствуй в своем инструменте речи, что там происходит, когда ты говоришь. — Процессы в речи не воспринять через грубые ощущения, ибо они тонки и интимны. Но подумаем сначала о внешнем речи. От этого внешнего речи исходило вначале воспитание в Эфесских Мистериях.
     Внимание ученика обращалось на то, как слово звучит из уст. Ему все снова и снова говорилось: об­рати внимание на то, что ты ощущаешь, когда слово раздается из уст. — И ученик должен был сначала за­метить, как нечто обращается определенным образом от слова вверх, чтобы воспринять в себя мысли голо­вы, и как, в свою очередь, от того слова нечто обращалось вниз, в человека, чтобы он внутренне мог пережить содержание ощущения слова.
     Все снова и снова ученику указывалось, что через гортань он должен проводить внешние пределы речи и при этом воспринимать, наблюдать приливы и отливы в словах, что теснятся через гортань. "Я есмь, я не есмь" — позитивное, негативное утверждения ученик должен был как можно более артикулировано воспроизводить гортанью и затем наблюдать, как чувствуется более восходящее в "я есмь" и более проникающее вниз в "я не есмь".
     Но затем ученику указывалось на более интимные, внутренние ощущения и переживания слова, как ему воспринять, что от слова нечто исходит как тепло к голове, и это тепло, этот огонь перехватывает мысли. А вниз течет нечто, подобное водному элементу; оно изливается вниз, как изливается в человека выделение желез. Человек пользуется воздухом — это уяснял себе ученик Эфесских Мистерий, — чтобы дать зазвучать слову; но воздух превращается в речи в ближайший элемент — в огонь, в тепло и достает наши мысли вверху, в голове, и вчленяет их в него. И, опять-таки, когда наступает состояние взаимообме­на, то огонь посылается вверх, а вниз посылается то, что заложено в слове; этому дается стекать в некотором роде по каплям, подобным выделениям желез, вниз, как воде, как жидкости. Благодаря этому че­ловек внутренне чувствует слово. Слово, как жидкий элемент, стекает по каплям вниз.
     А затем ученик вводился непосредственно в тайну речи. Эта тайна связана с тайной человека. Эта тайна человека сегодня для человека науки забаррикадирована, ибо наука невероятную карикатуру на истину ставит во главу всех размышлений: т.наз. закон сохранения силы и материи. В человеке материя постоянно преобразу­ется. Она в нем не сохраняется. Что как воздух проникает из гортани, преобразуется, сменяется в этом проникновении ближайшим, более высоким элементом — элементом тепла, или огня; и опять все переходит в водный элемент: огонь, вода, огонь, вода.
     Так внимание ученика в Эфесе обращалось на то, что когда он говорит, то из его уст исходит поток волн: огонь, вода, огонь, вода. Но это есть не что иное, как подъем слов до мыслей (доставание словом мыслей — hinauflangen) и стекание слова по каплям вниз, к чувствам. Так ткут в речи мысль и чувство, когда живое движение волн речи, как воздух, то утончается до состояния огня, то сгущается в воду.


     Ученик должен был это чувствовать, когда в Мистериях Эфе­са большая истина относительно его собственной речи проводи­лась перед его душой. Человек, говори, и ты откроешь через себя становление мира.
     Да, это было именно в Эфесе, что подходившего ко вратам Мистерий ученика предупреждали этим изре­чением. ... А когда он выходил, изречение говорилось ему в иной форме: Становление мира открывается через тебя, о человек, когда ты говоришь.
     И ученик чувствовал постепенно, что своим телом он облекался как оболочкой мировой тайны, которая звучала из его груди и жила в речи. И это было подготовленим к основной глубокой тайне, к которой велся ученик. Ибо т.обр. ученик оказывался в состоянии познать собственное человеческое существо как связанное внутренне с мировой тайной.
     "Познай самого себя" получало святой смысл благодаря тому, что нечто говорилось не просто теоретически, но могло внутренне празднично чувствоваться и ощущаться. После этого ученик мог быть подведен к мировой тайне, распростертой в далях космоса. И здесь необходимо вспомнить, чем была Земля на переходе от Лемурийской к Атлантической эпохе, когда в ее белковой атмосфере возникла известь, поднимавшаяся в испарениях вверх и опадавшая в виде дождя вниз. Та известь пронизывала костное животных (сначала своей духовностью) и низводила их из атмосферы вниз. Человек чувствует все это теперь, когда духовно соединяется с земными металлами; они хранят о том память. (См. также лекцию от 1.ХII.1923 г.). На той стадии (в Лемурийскую эпоху) человек чувствовал себя объемлющим собой всю земную планету. Если поже­лать набросать это схематически, гротескно, то придется сказать: человек чувствует, что главным об­разом своей головой он объемлет всю земную планету (рис.).


     Все происходящие там процессы человек чувствует в себе: как восходит известь, как она связывается со свернувшимся, сгущенным белковой атмосферы Лемурии, сходит вниз в животное существо. Человек переживает в то время все так, что слышит внутренне. Мировая тайна становится слышимой.
     Фактически в воспоминании, в рожденном металлом воспоминании это прошлое Земли воспринимается так, как если бы то, что я описал, было звучащим. И в этом звучании, внутри его ткет и живет мировое свершение. Но что же слышит там человек? Это мировое свершение, подобно чему открывается оно? Оно открывается как Слово мира, как Логос. Это звучит Логос, мировое Слово в восходящей и нисходящей извести. И, воспринимая в себе Его речь, человек воспринимает еще нечто". Когда вы смотрите на скелет человека или животного, то можете услышать, как кости превращаются в нечто иное. Однажды в Триесте мне довелось быть в музее истории природы. Там все звучало, как оркестр. Хотя скелеты "были расставлены инстинкти­вно, они звучали один за другим: в конце одного животного звучали тайны Луны, в конце другого — тай­ны Солнца. И целое было пронизано как бы звучащим Солнцем и планетами. Здесь чувствовалась связь между этими живущими в извести костными системами, скелетами, и тем, что из ткущего Мироздания, с кото­рым некогда человек был един, звучало как мировая тайна, как тайна самого человека.
     Существа, что были там выставлены, животные сущест­ва, они высказывали то, чем они являются. Ибо в Логосе, в звучащей мировой тайне, еще жило существо животности. Это не было двояким, что там воспринималось. Вос­принималось не животное, а затем каким-либо образом сущность животного, но ста­новление и ткание самого животного в его сути — вот что там говорило.
     Правильным образом, как это требовалось в древности, ученику Эфесских Мистерий нужно было воспринять в свою душу, в свое сердце то, что выяснялось относительно пра-начала, где Слово, Логос ткал как сущность вещей. Ученик мог это воспринять, поскольку подготовлялся к тому путем облагораживания, возвышения своей человечности, так что он мог почувствовать се­бя как оболочку, как малый отблеск этой мировой тайны, заложенной в звучании его собственной речи. ...
     Что было большим миром, макрокосмической Мистерией, стало микрокосмической Мистерией человеческой речи. И на эту макрокосмическую Мистерию, переведенную в майю, в большой мир, указывает начало Ев. от Иоанна: "Изначально был Логос. И Логос был с Богом. И Бог был Логосом". И это жило и ткало в традициях Эфеса, когда евангелист, автор Ев. от Иоанна, мог читать в Акаше-Хронике то, чего жаждало его сердце, — правильного одеяния для того, что он, как тайну мирового становления, хотел сказать людям".
     Но мы должны сделать еще один шаг. Мы говорили о том, что извести предшествовал кремний, выявляющийся в кварце. Внутри его выступают растительные формы: зеленеющие и увядающие облачные образования. Человек все это воспринимал как внутреннее, как свое собственное существо. "И когда человек шел с чувс­твами далее, к тому, что в кремнии пребывало как способная зеленеть растительность, тогда мировое Сло­во становилось мировой Мыслью, и растение в кремниевом элементе добавляло мысли к звучащему слову. Человек некоторым образом восходил на ступень выше, и к звучащему Логосу добавляется мировая Мысль, как сегодня звучащим в речи словом, когда речевое катится волнами: огонь, вода, огонь, вода, — в огне схваты­вается мысль". (В данной связи объясняется лечение кремнием болезней системы органов чувств головы.)
     "Подумайте только однажды, как тогда жил человек, жил в единстве с космосом. Сегодня, когда человек думает, он должен думать изолированно в своей голове. Здесь, внутри — мысли, там, вовне — слова. Миро­здание вовне. Слова могут только обозначать Мироздание; мысли могут только отображать Мироздание. Та­кого не было тогда, когда человек еще был един с макрокосмическим; он тогда переживал Мироздание в се­бе. Слово было в то же время и окружением; мысль была тем, что пронизывало это окружение. Человек слы­шал, и услышанное было миром. Человек видел это услышанное, но он видел внутри себя. Слово сначала бы­ло звуком. Слово сначала было тем, что стремилось к разгадке. В возникновении животного открылось не­что, стремящееся к разгадке. Как вопрос возникло животное царство внутри известкового. Посмотрите в кремниевое: здесь растительная сущность отвечает тем, что она восприняла как сущность чувств Земли и разгадала загадку, которую загадало животное царство. Это были сами существа, которые обоюдно отгадали себя. Одно существо, животное, ставит вопрос, другое существо, растение, дает ответ. И весь мир становится речью.
     И следует сказать: такова реальность начала Ев. от Иоанна". 232 (6)