90. "Была в душе Августина также и тяга к индивидуальности. Поэтому его идеи получают столь выразительный, душевно и сердечно выразительный характер; поэтому они так наполнены человеческим переживанием, и поэтому Августин получает столь бесконечно симпатичный облик, который производит столь глубокое впечатление, когда обращаешь взгляд на столетия, предшествовавшие схоластике". Но его идеи о всеобщем человечестве как целом, внутри которого человек чувствует себя лишь как частицу, подпадающую прехождению, были невыносимы для европейцев. С Августином боролся Пелагий (британский мирянин-монах, действовавший до 410 г. в Риме, потом в Африке, позже в Палестине; после 418 г. упоминаний о нем нет) —человек, исполненный европейского индивидуализма. Он говорил: Не может быть и речи о полной непричастности человека к своей судьбе в чувственном мире. Из человеческой индивидуальности должна родиться сила для возвышения из чувственного в чисто духовные области, где душа возвращается к свободе и бессмертию.
     "Отдельный человек должен найти силу для преодоления наследственного греха". Церковь заняла среднее положение между этими точками зрения: семипелагианство. 74 (2)