125б. "Отче наш, сущий на небесах". "Да придет к нам Царство Твое". "Мы забываем себя в тот момент, когда эти изречения правильно делаем слышимыми, живыми в нашем внутреннем. Мы максимально выключаем себя просто благодаря содержанию этих изречений. ...просто невозможно подобное изречение пережить в его полноте. И когда мы настраиваем себя на внутреннее слушание, то оно приводит в нас в движение Имя Христа подобно тому, как в дохристианские времена приходило во внутреннем человека в движение имя Ягве. ...и мы тогда внутренне отвечаем на то, что ощущаем как вопрос: "Да святится Имя Твое через нас".
     Вы видите, что благодаря правильному вживанию в "Отче наш" молитва принимает форму собеседования с Божественным. "Да придет к нам Царство Твое" — мы переживаем это правильно, если переживаем как восприятие. Мы неспособны это "Царство" воспринять в интеллектуалистическое сознание, мы можем его воспринять лишь в свою волю. ...мы (при этом) теряем себя и вновь находим, берем себя в руки и торжественно обещаем, что Царство, если оно придет к нам, будет действовать в нас, дабы воистину правила божественная Воля (да будет Воля Твоя) как в Царстве Небесном, так и в нас, пребывающих на Земле. ...
     Кому-то может показаться необычным, когда я говорю, что при словах "Да святится Имя Твое" в нас возникает Имя Христа. Но в этом, дорогие друзья, заключается вся тайна Христа. Ее не постичь, пока не поймут правильно начало Евангелия от Иоанна. "...Все через него(через Слово) стало, и нет ничего в ставшем, что стало бы не через Слово". Если к Богу-Отцу отнести сотворение мира, то нужно ведь совершить прегрешение против Евангелия от Иоанна. Согласно ему твердо установлено, и можно быть уверенным в том, что все, "что начало быть", весь окружающий нас мир возник благодаря Слову, т.е., в христианском смысле, — через Христа, через Сына; Отец же является субстанциональной основой, существующим (das Subsistierende). И Отец не имеет Имени. Его Именем является живущее во Христе. ...Имя Отца дано во Христе".
     "Наш, в повседневности действующий хлеб, дай нам днесь". "Тут имеется в виду следующее: что обычно действует в нас как процессы природы, как процессы питания, должно через наше сознание, через наше внутреннее переживание стать духовным процессом. Должен измениться и наш образ мыслей. Мы должны стать способны простить причинившим нам вред". Нужно понять, что просто природным бытием своим мы вредим Божественному и постоянно нуждаемся в прощении.
     Далее к нам подступает еще одно земное дело: "Не введи нас во искушение". Это означает: да будет связь с Тобой в нас столь живой, деятельной, что мы не испытаем соблазн раствориться просто в природном бытии, чтобы мы могли твердо держаться Тебя в нашем повседневном(насущном) хлебе. "И освободи, избавь нас от зла". Зло состоит в том, что человек отпадает от Божественного"...
     Пронизываясь таким настроением молитвы, мы сможем понять и другое: "Что вы сотворили меньшему из братьев моих, то сотворили вы мне".(Мф. 25,40)
     "Человек, не способный в наше время молиться, не может быть религиозным". 343, с. 153-156, 150

178a. (Лк. 18;19) "Что ты называешь Меня благим? Никто не благ, как только один Бог". "Нам нужно здесь подумать о том, что эти слова Христос говорит нам в своем человеческом облике, пока Он пребывает в нем, Он говорит нам из человеческого, а как Логос — не в воплощении — Он должен был бы говорить иначе".266-3, с.539
     "Через действие друг в друге двух совершенных по себе потоков возникает относительное зло". Христос: "Никто не добр, как только Отец". Ничто в мире не является добрым, а только изначальный принцип — Отец.Д.67/68, с.35
     "Платон еще чувствовал в отзвуке, что человека покинуло добро, что добро отступило глубоко в лоно Бога и там покоится в связанном состоянии. Он говорил: Бог — добр; Христос Иисус также говорит о том, что добро отступило от людей. Он говорит: "никто не добр, как только один Бог!"266-3, с.122
     Этот стих необходимо рассмотреть совместно с другим стихом: "Итак, будьте совершенны, как совершенен Отец ваш Небесный".(Мф. 5, 48). Наблюдая тенденцию движения людей к добру, куда их, естественно, ведет Христос, мы должны понять, что мнение, будто кто-то уже достиг добра, причиняет лишь один вред. "Добро именно таково, что человек может к нему лишь стремиться, имея перед собой недосягаемый прообраз добра". На такой прообраз и указывает Христос. "Стремись, человек, к совершенству, каковым является Отец Небесный, и не говори себе, что ты можешь быть добрым. Ибо "добрый" означает сумму добра, каковой является всеединый Бог. Таким образом, речь здесь идет о практическом поучении, как творить добро". Христос хочет, чтобы не Его, а Праоснову мира называли доброй, т.е. Бога как единство Отца, Сына и Св. Духа, а не Бога, каким он странствует по Земле как Христос. 343, с.534-535

239a. (14; 28) Это место, если быть честным, должно быть непонятным в таком переводе, "...ибо эти слова, опять-таки, не соответствуют тому, что должно быть в христианском смысле сказано об отношении Христа к Отцу. И я хотел бы указать на некоторые вещи, которые могут существенно способствовать переводу этого места. Дело в том, что в старые времена речь носила более сакральный характер, словом не пользовались как теперь. Мы пользуемся словами, исходя из предпосылки, что слова стоят рядом друг с другом, и мы сводим к этим словам вещи. Какое-либо слово означает то либо это. В сакральном обращении с речью такого не было. Тогда одно слово, как в живом процессе, переводили в другое, и никто не считал себя вправе, не осознав взаимосвязи, просто сказать слово "ребенок". Нет, в слове "ребенок" нужно было почувствовать, что там заключено понятие роста и что в этом процессе роста, который можно связать с существом ребенка, заключено право, — уже имея в виду все человечество — однажды употребить слово "ребенок", другой раз "юноша", третий — даже "старик".
     Итак, существовала известная текучесть в употреблении слов. И существовало родство такого пользования речью в (древних) Мистериях с тем, как пользовались ею в те времена, когда к человечеству приблизилась Мистерия Голгофы. Тогда использовали — сколь удивительным вам это ни показалось бы — попеременно, переживая их как переходящие друг в друга слова "Отец" и "Мировая Основа". И пользуясь такими понятиями, ощущали, что Мировая Основа ввиду событий, на которые указано еще в Ветхом Завете — на них со всей определенностью указывает также ап. Павел, говоря о "ветхом" и "новом" Адаме в связи с падением Ангелов, вместе с которыми пали и люди, — что эта Отчая Мировая Основа была постепенно приведена к смерти. И было так, что некоторое время в Мистериях при всяком случае те, кто должен был в них говорить, употребляли слова "отец" и "смерть" как взаимозаменяемые. Поэтому указанное место следует перевести так: "Если бы вы действительно любили Меня, то возрадовались бы, что Я сказал вам: Я иду в Смерть, ибо прежде Смерть была могущественнее, чем Я". можно даже сказать "магичнее", ибо слово "магический" в речи древних Мистерий всегда было родственно слову "могущественный".
     Таким образом, здесь указывается на победу над смертью. И ученикам тут следовало, в общем-то, радоваться, ликовать, что Христос Иисус объявляет здесь: Он идет к Отцу, что в ту эпоху означало идти к Смерти.
     Можно представить себе, сколь обременительными могут кому-то показаться эти разъяснения... ибо они не созвучны с догматикой. Однако необходимо привыкнуть порой возвращаться к живому обращению с языком, со словом"... 343, с. 619-621