183. (24;30) Сцена в Эммаусе. "Мы находим ее в Евангелии описанной так, что там имеет место не обычный прием пищи, а непосредственное ее разложение в теле через эф. тело, через силу Христа, без содействия физ. тела". 130 (13)

297. "Эти первые христианские посвященные, они были столь глубоко посвящены, что знали: Христос, являющийся теперь как Существо, прошедшее в начале нового летоисчисления через Мистерию Голгофы, Он из еще больших высей нисшел на Солнце; там Его созерцал Заратустра. Затем Его сила перешла в лучи Солнца, и там Его созерцали египетские посвященные. Затем Его сила жила в окружении Земли, и тогда Его видели греческие посвященные. Теперь Он должен быть увиден как Существо в земном теле, странствовавшее среди людей; теперь Он должен быть увиден так, что Его истинный облик человек прозревает в Воскресшем, в Том, Кто пребывает в связи с Землей, в Земле, Кто узрел тайны Земли и этим тайнам дает постепенно перелиться в человеческое развитие..." 211 (11)

298. "Вплоть до Мистерии Голгофы в ходе исторического развития человечества Земля не имела своего высшего Я, ибо это высшее Я не находится в том, что развивается из Земли, что в нее заложено; оно не живет в старой языческой мудрости, а также и в иудейской мудрости, вообще не живет в Земле. В человеке Иисусе из Назарета жило высшее Я Земли, и оно, как мы знаем, сошло через Иоанново Крещение на Иордане, а после исполнения Мистерии Голгофы пребывает как действенный импульс в земной жизни. Земная жизнь благодаря ей получила свое высшее Я. Можно также сказать: микрокосмически в каждом человеке разыгрывается некий внутренний специальный процесс, если он к нему стремится и желает его иметь; макрокосмически этот же самый процесс был через Мистерию Голгофы дан Земле. Что микрокосмически является пробуждением высшего Я в человеке, то макрокосмически является Мистерией Голгофы. А это также означает, что Существо Христа, жившее в человеке Иисусе из Назарета, ранее никогда не было на Земле, но пришло из духовных, из космических высей и соединилось с земной эволюцией". 198 (14)

6. Отдельные сообщения из области эзотерического Христианства

Голгофа

495. "В Мистерии Голгофы мы должны видеть не просто внутреннее мистическое событие, но мы должны видеть в ней и внешнее событие; не в смысле внешнеисторическом, но в ином — что она означала восприятие ариманизма в земное развитие и в то же время, в определенном роде, преодоление ариманизма.
     Перед нами, таким образом, борьба богов, разыгрывающаяся через Мистерию Голгофы. И что в ней отразилась борьба богов — это также принадлежало к содержанию того эзотерического учения, которое Христос сообщил Своим посвященным ученикам после Своего Воскресения". 211 (7)

496. "То эзотерическое, что Христос сообщил Своим посвященным ученикам, состояло в следующем: совершившееся на Голгофе является отблеском сверхземных событий, тех отношений, что разыгрались между божественным миром, связанным с Сатурном, Солнцем, Луной, Землей, — и Ариманом. На Голгофский крест следует смотреть не просто как на выражение чего-то земного, но крест на Голгофе имеет значение для всего Космоса. Таково было содержание эзотерического Христианства".211 (7)

Мистерии древности и Пятидесятница

627. "Из Мистерий пришло учение, что высшее Солнечное Существо дает людям, прежде чем они сойдут на Землю, силу после смерти снова правильным образом взойти в духовные, в звездные миры. И учитель Мистерий говорил своим ученикам, а те, в свою очередь, остальным людям: это духовная сила Солнца, духовный свет проводит вас сквозь смерть, и вы берете его с собой, когда через рождение сходите в земное бытие". Много религиозного почитания, благоговения выражалось в молитвах этому высокому Солнечному существу, выражалось в солнечном культе, церемониях, солнечных богослужениях. "Этот солнеч­ный культ состоял в том, что изображение Бога клали в могилу, а через несколько дней снова вынимали, и это означало, что Бог, Солнечный Бог пребывает в Мироздании, и Он каждый раз пробуждает человека, когда тот подпадает смерти".
     В Мистериях также учили, что до рождения душа человека пребывает возле этого Солнечного Бога, и жрецы знали и говорили, что Это Существо есть Христос. "Но до Мистерии Голгофы все обстоя­ло так, что жрец, совершавший жертвоприношение, говорил тем, кто участвовал в культе: если вы хоти­те знать Христа, то вы не можете найти Его на Земле, вы должны возвыситься до тайн Солнца". Людям того времени (за 2-3 тысячелетия до Мистерии Голгофы) это было не особенно трудно сделать, ибо они обладали инстинктивным воспоминанием о своем доземном существовании. Но к VIII столетию до Р.Х. ...люди перестали понимать жрецов, и создалось ощущение, что люди отпали от Христа, Который прежде обеспечивал им бессмертие. На Землю пришел страх, страх людей за свое вечное существо. "И вот, в то время, когда люди больше не могли находить Христа по ту сторону Солнца, Он из бесконечной милости и из бесконечного сострадания низошел на Землю, дабы люди могли Его находить на Земле". Это событие не имеет подобных себе во всем развитии мира: Бог прошел сквозь человеческую судьбу, через рождение (в Иисусе из Назарета) и смерть. "С этого времени люди могут постоянно взирать на то, что было принесено на Голгофу, и могут на Земле, поскольку их созна­ние больше не возносится к небу, находить Того, Кого они иначе утратили бы совсем: Христа.
     Те, кто первыми участвовали в тайне Голгофы, еще обладали остатками инстинктивного сознания. Это были ученики и апостолы Христа. Они сознавали: Существо, Которое прежде можно было найти только на Солнце, если человек был способен созерцать духовное Солнце, теперь можно найти благодаря тому, что правильно понимаешь рождение, жизнь и страдание Христа Иисуса". Такое знание сохранялось до IV столетия по Р.Х., затем оно полностью исчезло. Но настало время проложить но­вый путь ко Христу, к пониманию События Христа как духовного, а не исторического события. В этой свя­зи следует сказать, что Христос оставался Учителем апостолов, также и пройдя врата смерти. Но потом наступил момент, в который они вдруг перестали Его видеть. Этот момент описан в Евангелиях как Вознесение. И глубокая, бесконечная печаль охватила учеников. Подобную печаль переживали в древних Мистериях, когда клали в могилу изображение солнечного Бога; но печаль, сошедшую в сердца учеников, не­льзя сравнить ни с чем. Действительное, глубокое познание всегда рождается из боли, из страдания, без которых вообще не достичь высших миров. "Без страданий, без множества страданий и без освобождения через них, так что они уже не подавляют человека, духовных миров не познать.
     Ученики Христа в те 10 дней, которые протекли после Вознесения, очень много выстрадали, ибо от их взора исчез Христос. И из этой боли, из этой бесконечной печали возникло затем то, что мы назы­ваем тайной Пятидесятницы. ...Ученики обратились ко всему, что жило в них как память о Событии Голгофы. И из этого воспоминания, из этой боли в их душах вновь взошло созерцание того, что человек утратил, поскольку больше не имел инстинктивного ясновидения. ...Ученики Христа сказали те­перь, через 10 дней после того, как их внешний взор перестал видеть Христа: мы видели Мистерию Гол­гофы, что дает нам силу снова почувствовать наше бессмертное существо. — Это выражено символически в огненных языках. Поэтому мы также духовно-научно в тайне Пятидесятницы можем видеть Мистерию Гол­гофы заступившей место древнего мистериального солнечного мифа". Этот миф был хорошо известен апос­толу Павлу, ученику Мистерий. Поэтому он не мог поверить, что ученики Христа видели Его в земной сфе­ре. Но он тут же уверовал, когда в событии перед Дамаском сам увидел Христа в сфере Земли.
     "После Мистерии Голгофы Христос пребывает на Земле, среди людей, ибо Он низошел на Землю". Это все снова должно чувствоваться как тайна Пятидесятницы. В наши сердца входит Его Сила, обеспечивающая наше бессмертие. Со всей серьезностью следует проникнуть к познанию: "Нe только в начале нашего летоисчисления был на Земле Христос. Он всегда здесь. Он говорит к нам, когда мы хотим Его слушать. — Но для этого через Духовную науку необходимо научиться в каждом материальном существе видеть духовное, духовное за камнями, духовное за растениями, животными, за человеком, за облаком, звездой, за Солнцем. Когда мы через материю снова найдем дух в его действительности, тогда мы также откроем наши человече­ские души для голоса Христа, Который хочет говорить к нам, когда мы хотим Его слышать".226 (речь от 17.V.1923)

255. (20; 14-15). "Пребывание вне физ. тела и возвращение в физ. тело, чтобы сделаться вестником божественных тайн — это Посвящение. Оно производилось при тщательном отборе и подготовке, когда посвященный оказывался в состоянии так "уплотнить" силы своей души, что она могла три с половиной дня жить, не пользуясь физ. телом... Совсем другой по своей внутренней сущности, но подобной по внешнему проявлению была Мистерия Голгофы. События, которые развивались во время пребывания Христа в теле Иисуса из Назарета, вели к тому, что наступила действительная смерть физ. тела Иисуса из Назарета, что Дух Христа три с половиной дня находился вне физ. тела, а затем вернулся, но не в физ. теле, а в уплотненном эф. теле. В этом уплотненном эф. теле ученики могли видеть Его". 139 (7)

256. (20; 27). По мере вхождения эф. тела в физ. тело человек терял видение сверхчувственных миров. Критерием истинности для него становилось то, что он видел с помощью своего физ. тела и его органов. Поэтому ему было необходимо вложить пальцы в раны Спасителя. Понимание же Христа еще должно развиться. 113 (7)

257. "Представьте себе, что кто-то ранен: тогда эф. тело стягивается в этом месте особым образом, образуется шрам. А в особенно стянутом эф. теле, в котором была заключена составная часть нового эф. тела, которым облеклось Существо Христа, в нем раны уплотнились до видимости, представляли собой особенно плотные места, так что Фома мог почувствовать, что это — реальность". 130 (13)

IX. ХРИСТОС ПОСЛЕ МИСТЕРИИ ГОЛГОФЫ

502а. "После смерти Христа Иисуса на Голгофе Его физическое тело проникло в физические субстанции Земли и из них ... проистекла сила, которая отдельных людей в первые христианские времена сделала способными пройти через мученическую смерть. В свое время также и эфирное тело Христа растворилось в виде эфирной субстанции в Земле и благодаря этому для отдельных индивидуальностей открылась возможность воспринять эту субстанцию в себя; через такие индивидуальности потом были совершены значительные деяния на Земле".
     Также и астральное тело Христа в определенное время достигло астральной субстанции (ауры) Земли, благодаря чему в него могли облечься астр. оболочки людей, совершивших потом на Земле определенные деяния. Теперь людям может быть напечатлена Я-субстанция. Ибо когда Иисус из Назарета покинул во время крещения три своих оболочки, то часть Я-субстанции в них все же осталась, и эта сила также была сообщена Земле.
     Новое, что теперь понемногу будет открываться людям, — это воспоминание или повторение того, что Павел пережил перед Дамаском. Он созерцал эфирный облик Христа. Но что это событие станет видимо нам, произойдет потому, что в эфирном мире Мистерия Голгофы как бы разыгрывается вновь. Происшедшее по причине ненависти непонимающих людей распятие в физическом мире теперь повторяется на эфирном плане вследствие другой ненависти, которую после смерти испытывают люди, вступают в эфирный мир как материалисты.
     Поставим однажды перед душой, как в Мистерии Голгофы вздымается крест из мертвого дерева, на котором распято тело Христа, — тогда мы увидим дерево другого креста, в эфирном мире, где оно прорастает, зеленеет, становится живым деревом, — то дерево, которое обуглилось в пламени ненависти. На нем теперь являются семь цветущих роз, выражающих семичастную природу Христа. Таков образ второй Мистерии Голгофы, происходящей ныне в эфирном мире. Благодаря второму умиранию Христа нам стало возможно созерцать то эфирное тело.
     "Крест с розами является символом второй смерти Христа в XIX веке, смерти эфирного тела, вызванного сонмом материалистов. Вследствие этого в ХХ веке Христос может быть увиден ... в эфирном теле". 265, с. 333 — 335

Живой Сын Бога

503. "Что господствовало в необразованных людях, вошедших с Востока в образованный мир греков и римлян? Что господствовало в людях, принесших Христианство в чуждый мир германцев? Что господствует в современном естествознании, где учения как бы прячут свое лицо? Что господствует во множестве душ, если это ни интеллектуальный, ни моральный импульс? Что это тогда? — А это Сам Христос, идущий через мир от сердца к сердцу, от души к душе, независимо от того, понимают Его души или нет. Это Он Сам идет через развитие в ходе столетий".148 (1)
     "Нам сегодня нет нужды взывать ко Христу как к Сыну Бога живого (что проповедуют иезуиты), но нам необходимо взывать ко Христу, к живому Сыну Бога, т.е. ко Христу, Который ныне действует живо, когда дает притечь к человечеству новому откровению".189 (7)

574. "Все, что мы можем видеть вокруг себя как минеральную, растительную и до определенной степени также и животную жизнь... во всей этой природе, взятой без человека, нет никаких богов. Это должно быть увидено! В этой лишенной человека природе столь же мало богов, сколь мало остается от устрицы в раковине, из которой она удалена. ...Когда мы смотрим на природу, мы смотрим на прошлое духовности и на то, что от этого прошлого духовности осталось как остаток. Поэтому нет никакой возможности прийти к истинно религиозному сознанию через одно только созерцание природы. ...Элементарные существа, низшие духовные существа — это суть нечто другое".
     "Но где находятся боги, те боги, которых мы должны называть творящими? — Внутри человеческой кожи, в человеческих органах пребывают, собственно говоря, творящие боги. Люди в своей сути являются носителями Божественно-духовного. В будущем не будет этих облаков, минералов, растений и даже животных. Не будет ничего, что живет вне человеческой кожи, в природе. Но развиваться далее станет то, что человеческую организацию внутренне проодухотворяет и одушевляет. Это останется в будущем.
     Схематически сказанное можно изобразить так. Если тут у нас природа (большой круг), тут человек (малый круг) и внутри человека — человечески-божественное, то природа в будущем распылится (лучи). Человек расширится на весь мир, а то, что сейчас находится в нем, станет его внешним окружением (красное), само станет природой.

     Прозрение факта, что Божественно-духовное, которое мы по праву считаем творческим в современности, пребывает внутри границ человеческой кожи, — является чрезвычайно серьезным познанием. Ибо оно возлагает на человека ответственность за все Мироздание. Оно делает человека способным понять нечто в словах Христа: "Земля и Небо прейдут — т.е. внешний мир, — но Мои слова не прейдут". И когда в отдельном человеке исполнятся слова Павла: "Не я, но Христос во мне", — то в нем также оживут слова Христа: "Небо и Земля прейдут, но Мои слова — что находится внутри человеческой кожи и воспринимает в себя Христа, — не прейдут". ... В своем внутреннем человек с середины XV в. стал в некотором роде пустым. В отношении чего он сделал себя пустым? — Он сделал себя пустым именно в отношении Импульса Христа, т.е. в отношении восприятия в свое внутреннее творчески-божественного".198 (17)

353. В 869 г. "произошла встреча между индивидуальностями, жившими в Александре Великом и Аристотеле, с индивидуальностями, которые жили в Гарун аль Рашиде и его советнике... Но второе было аристотелизмом и александризмом, воспринятым магометанством, первое — действительным аристотелизмом ... Аристотель и Александр видели Мистерию Голгофы с Солнца.
     И здесь имело место большое обсуждение, некоторого рода небесный собор между магометанизированным аристотелизмом и христианизированным аристотелизмом, но в духовном мире христианизированным аристотелизмом. ...Обсуждался дальнейший ход христианизации Европы и указывалось на то, что придeт в конце XIX столетия, в XX столетии, когда на Западе снова станет возможным господство Михаэля.
     И всe это происходило, будучи освещенным тем событием встречи Христа со Своим образом. Всe находилось под впечатлением этого. ... А внизу, на Земле, собрался в Константинополе 8-ой экуменический собор отцов церкви и принял догму, что человек состоит не из тела, души и духа, а из тела и души; душа же обладает некими свойствами духа". 240 (9)

     145. До Мистерии Голгофы посвященные встречали Христа, восходя в духовные миры, а на Земле они возвещали о Его грядущем приходе. Поэтому земная наука до Мистерии Голгофы, естественно, не содержала для людей в себе Христа. После Мистерии Голгофы Христос воткан во всю историю всех народов, пронизанных Христианством. Современные религиозные исповедания испытывают панический страх перед оккультизмом. "Ибо истинного оккультизма они, конечно, не понимают, и о том, как Христос снова может быть найден через истинную Духовную науку, они, конечно, не знают. С поверхностным же оккультизмом они знакомы. И этот оккультизм говорит людям со своей точки зрения: Христос представляет собой нечто лишь на Земле, а если вы поднимаетесь в возвышенные духовные миры, то вы должны будете отказаться от Христа, ибо вверху Христа нет. — Духовенство боится, что люди через оккультизм, который они знают лишь в мелкой, поверхностной форме, смогут проникнуть к этой тайне. Но только поверхностный оккультизм может угрожать Христианству, позна-ние же истинных (оккультных) фактов лишь еще глубже обосновывает Христи-анство. Но, в силу указанной причины, церковь восстает против оккультизма, и в основе этого лежат реальные факты". 167 (8)
     "Сегодня именно со стороны благочестивых христианских кругов, ищущих, как взойти в высшие миры с помощью Импульса Христа, проявляется огромная вражда к таким оккультным братствам. В них видят прямо-таки олицетворение сатаны и их ниспровергают, поскольку, как утверждают, человек там теряет Христа. В подобном протесте выражается не просто злая воля или принципиальный отказ от оккультизма, а смутно чувствуемое, но, вообще говоря, верное познание, что Христа в высших мирах находит лишь тот, кто в воспоминании берет Его с собой с физического плана. Ибо только здесь можно постичь Христа. И это совершенно верно: тот, кто, не укрепив себя, не обладая предчувствием и познанием Христа, вступает в высшие миры, может там просто заблудиться". 265, с. 148

     494. "Имеются прежде всего такие души, которые с внутренней силой и интенсивностью занимаются Ан­тропософией. Эта интенсивность, конечно, не у всех ведь одинаковая, но существуют души, которые с бо­льшой внутренней интенсивностью подходят к занятиям Антропософией. Без всяких побочных отклонений, по самой прямой линии они направляются к Антропософии и вливаются в какую-либо из ее областей.
     Имеется определенное число душ, которые подошли к такому космически-мировому направлению внутри себя на том основании, что с особой силой ощущали в прошлых столетиях, когда они проходили через свою прошлую земную жизнь, что Христианство подошло к определенному поворотному пункту. Они жили в эпоху, когда Христианство преимущественно было подведено к тому, чтобы переходить в более или менее инстинк­тивные человеческие чувства, когда Христианство принималось хотя с несомненностью, но с инстинктив­ной несомненностью, когда души не ставили вопроса: почему я христианин? ... И что там, я бы сказал, жило бессознательно, что входило, в обход головы, в отправления организма, что тогда жило во многих отношениях как благочестивое Христианство, но как Христианство, не пришедшее к ясности относительно себя самого, это ставило перед такими людьми требование — ибо, что в одной жизни возникает бессозна­тельно, то в следующей земной жизни встает на ступень сознательного — выдвинуть вопрос: почему мы христиане?
     А это повело к тому — сегодня я только ввожу в эти вещи, — что такие души также и в жизни между сме­ртью и новым рождением, преимущественно в первой половине XIX в., имели в духовном мире определенную связь. В первой половине XIX в. в духовном мире существовало объединение душ, которые из Христианст­ва, пережитого ими на Земле, извлекли в духовном мире следствия, извлекли их в блеске и всеобъемлющем сознании, во всеобъемлющем откровении духовного мира. Именно в первой половине XIX в. существовали души в жизни между смертью и новым рождением, которые тяготели к тому, чтобы перенести в космические имагинации то, что они чувствовали в предыдущей христианской жизни. И как раз то, что я здесь однаж­ды описывал как культ, разыгралось тогда в сверхчувственном. И большое число душ было собрано в той совместно сотканной космической имагинации, в могучих образах будущего бытия, и это в измененном облике должно было затем искаться во время предстоящего земного бытия.
     Но в это было вплетено все то, что как трудные внутренние войны, которые были значительно труднее, чем обычно думают, разыгрывалось между VII и ХIII-ХIV христианским столетием. Души тех людей, которых я имею здесь в виду, именно в то время проделали довольно много. И все, что они тогда проделали, они воткали в те мощные космические имагинации, которые в первой половине XIX в. были сотканы сообществом большого числа душ.
     Все, что было здесь соткано в космические имагинации, это, с одной стороны, пронизывалось игрой чего-то такого, что я могу назвать не иначе, как родом тоскливого, полного ожидания чувства. Все образование тех мощных имагинаций переживались описываемыми душами так, что в них, в развоплощенных душах, об­разовывались сгущенные, но из многообразных отдельностей сгущенные чувства. Их чувства можно описать примерно следующим образом: в последнем земном бытии там, внизу, в нас была склонность к переживанию Христа. Мы глубоко ощущали тайну, которую традиция сохранила для христиан, — тайну святого свершения, которое имело место в Палестине в начале христианского летоисчисления. Не стоял ли Он, Христос, во всей Своей славе, во всем блеске перед нашими душами? — Этот вопрос вставал из душ. Они говорили: раз­ве не узнали мы после нашей смерти, что Христос из космических высот, как солнечное Существо, низошел на Землю? Разве мы не переживали Его, как Солнечное Существо? Его больше здесь нет: Он соединился с Землей; здесь существует лишь некое космическое воспоминание. Мы снова должны найти путь к Земле, чтобы перед нашей душой встал Христос. — Тоска по Христу сопровождала эти души на пути из доземного бытия в земное бытие.
     С увлекающей интенсивностью переживается это тем, кто может духовным взором наблюдать свершение в развоплощенных и невоплощенных людях в XIX и XX столетиях. Сюда примешиваются еще иные многообразные впечатления. Ибо души, которые теперь снова являются на Земле, они прошли в своем ощущении Христа все то, что разыгралось между теми, кто стремился к Христианству, и теми, кто еще пребывал в представле­ниях древнего язычества, как это часто имело место в столетия, на которые я указывал. Именно по этой причине в душах осталось многое из того, что вызывает в них возможность, с одной стороны, подпасть искушениям Люцифера, а с другой — Аримана. И в карму Люцифер и Ариман воткались так же, как и добрые боги. Мы ведь это уже видели.
     И как все это воткано в то, что сегодня разыгрывается как кармические следствия, — это следует изучить вплоть до отдельностей, чтобы исследовать действительно духовные подосновы антропософского стремления. И когда Рождественское Собрание принимается серьезно, то оно становится тем моментом, в котором с определенных вещей должен быть сдернут покров. Но только вещи должны быть взяты с необходи­мой серьезностью". (Далее в лекции исследуется карма одного человека — имя его не называется, — кото­рый из ревностного сторонника Антропософии стал ее врагом, анализируются кармические причины такого превращения.) 237 (3)