321. "Собственно Иннокентий III (папа с 1192 по 1216 г.),как человечески-духовная сила, с тем, что из него исходило, является первым творцом национального сознания, т.наз. итальянцев. Он является лангобардским отпрыском. ... Этот процесс национализации к XV в. закончился. Таким образом, сама церковь явилась творцом национального элемента. И если в отношении французской нации как раз в это время действует суггестивная мощь языка (романского), в итальянской нации действует церковный элемент". 180(16)

1334. "Французская народность имеет тенденцию мысль низводить, втискивать в слово, т. е. мысль впечатывать в сказанное. Поэтому так легко в этой сфере опьяняются словом, опьяняются фразой; (рис. 1):
     Английская народность отпечатлевает мысли под словом, так что мысль пронизывает слово и по ту сторону слова ищет реальность (рис. 2):
     Немцы отличаются тем, что с мыслью не доходят до слова. И только благодаря тому факту могла возникнуть философия... Фихте, Шеллинга, Гегеля, благодаря тому, что немцы не несут мысль до слова, но мысли держат в мыслях. ... Действительно правильный перевод этого невозможен, возникает лишь суррогат. Нет никакой возможности сказанное Гегелем перевести на английский или французский. Это совершенно исключено. ... Славянская народность отталкивает мысли назад, во внутреннее и там держит их. Слово очень далеко отстоит от мысли. Оно парит как бы отдельно от нее (рис. 3)”. 173(3)

1335. Р.Штайнер на педагогической конференции говорит о том, что было бы неплохо, если бы преподавание французского в школах прекратилось естественным путем. "Это было наибольшим заблуждением Ницше, когда он назвал немецкий язык вводящим в заблуждение. Это французский не только вводит в заблуждение, но и притупляет, выводит людей из самих себя. Когда кто-то с вдохновением говорит по-французски, то остается впечатление, что он не совсем в себе. ... Это сказано радикально. Но необходимо так взглянуть на вещи, тогда можно прийти к нужным нюансам чувств, с которыми входят в преподавание французского".
     "Французский — это почти отмерший язык, подобно латинскому в средние века; он уже тогда был мертв. ... Что дает французскому силу — это фурор, кровь французов. Язык, собственно, мертв, и он продолжает говорить как труп. Сильнее всего это выступило во французской поэзии XIX века. Душа совершенно коррумпируется через употребление французского языка". Пользуясь языком-трупом, французы и свою кровь ведут к отмиранию. 300-б с.280-282

1392. "Сильнейшее совмещение мысли со словом, так что мысль исчезает при слове, происходит во французском. Сильнейшее самоизживание мысли происходит в немецком, поэтому только в немецком имеет смысл слово, которое Гегель и гегельянцы выразили так: "самосознание мысли”. Что для не-немца есть абстракция, для немца — большое переживание, которое он может иметь, понимая это в живом смысле. Немец исходит из того, чтобы основать брак между спиритуальным в себе и спиритуальным мысли. Нигде в мире, ни в каком другом народе, кроме немецкого, это не может быть достигнуто". 173(7)