62. "Первое, что необходимо усвоить, если желаешь научиться ориентироваться в душевном мире, — это умение различать отдельные виды его образований ... надо узнать две силы, являющиеся здесь наиболее важными. Их можно назвать симпатией и антипатией. Сообразно тому, как они действуют в том или ином душевном образовании, определяется его вид. Симпатией должна быть названа та сила, благодаря которой одно душевное образование притягивает к себе другие, стремится слиться с ними, проявляет свое родство с ними. Напротив, антипатия есть сила, посредством которой душевные образования отталкиваются друг от друга, исключают одно другое, утверждают свою обособленность. От того, в какой мере обе силы присутствуют в душевном образовании, зависит та роль, которую оно будет играть в душевном мире. Прежде всего, сообразно действию в них симпатии и антипатии, надо различать три вида душевных образований. Они отличаются один от другого тем, что симпатии и антипатии в них пребывают в совершенно определенных соотношениях. Возьмем сперва образование первого рода. Оно притягивает к себе другие образования из своего окружения благодаря действующей в нем симпатии. Но кроме симпатии в нем в то же время есть и антипатия, в силу которой оно отталкивает от себя находящееся в его окружении. Вовне подобное образование предстает таким, как будто бы оно обладает только силами антипатии. Но это неверно. В нем есть и симпатия и антипатия, только последняя преобладает. ...Подобные образования играют себялюбивую роль в душевном пространстве. Многое вокруг себя они отталкивают и лишь немногое притягивают к себе с любовью. Оттого они как неизменные формы движутся через душевное пространство. Благодаря силе симпатии, которая в них есть, они являются алчными. Но алчность в то же время является ненасытной, как бы не находящей утоления, потому что преобладающая антипатия отталкивает столь многое из приходящего навстречу, что становится невозможным какое бы то ни было удовлетворение. Если сравнивать душевные образования этого рода с чем-либо в физическом мире, то можно сказать: они соответствуют твердым физическим телам. Эта область душевной вещественности должна быть названа пламенем вожделений. — Примешанное из этого пламени вожделений к душам животных и людей определяет в них то, что именуется низшими чувственными порывами, преобладающими себялюбивыми инстинктами.
     Во втором роде душевных образований обе основные силы находятся в равновесии; в них, значит, с одинаковой силой действуют симпатия и антипатия. Они подходят к другим образованиям с известной нейтральностью, действуют на них как родственные им, не притягивая и не отталкивая их особенно. Они как бы не ставят резкой границы между собой и окружающим миром, постоянно позволяют влиять на себя другим образованиям окружения, и поэтому их можно сравнить с жидкими веществами физического мира. И в том, как такие душевные образования притягивают к себе другие, совсем нет алчности. ...Та душевная вещественность ... совершенно пластическая, текучая. Не себялюбиво, как первая, движется она через душевное пространство, а так, что ее бытие везде получает впечатление и оказывается родственным многому из того, что ей встречается. Наиболее подходящим для нее названием было бы: текучая возбудимость. — Третий род душевных образований есть тот, у которого симпатия берет верх над антипатией. Антипатия приводит к себялюбивому самоутверждению, но последнее отступает перед склонностью к вещам окружающего мира. Представим себе подобное образование внутри душевного пространства. Оно является центром притяжения, распространяющимся на предметы окружающего мира. Подобные образования можно назвать вещественностью хотения. ...(ее) можно сравнить с газо- или с воздухообразными телами физического мира. Как газ стремится расшириться во все стороны, так распространяется по всем направлениям вещественность хотения.
     Для высших ступеней душевной вещественности характерно то, что в них совершенно отступает назад... антипатия, и действующей оказывается только симпатия. Проявляется она прежде всего внутри частей самого душевного образования, которые действуют взаимно притягательно одна на другую. Сила симпатии внутри душевного образования выражается в том, что называется радостью. А каждое уменьшение симпатии есть печаль. Печаль — это лишь уменьшенная радость, как холод — лишь уменьшенное тепло. Радость и печаль являются тем, что ... в человеке живет как мир чувств. Чувствование есть пряжа душевного в себе самом. От того, как в душевном прядутся чувства радости и печали, зависит то, что мы называем удовольствием.
     К еще более высокой ступени принадлежат душевные образования, у которых симпатия не остается заключенной в пределах собственной жизни. Такие душевные образования, так же как уже и принадлежащие четвертой ступени отличаются от трех низших тем, что у них силе симпатии не приходится бороться с противодействующей ей антипатией. Лишь начиная с этих высших видов душевной вещественности, многообразие душевных образований сливается в один общий душевный мир. Поскольку существует антипатия, душевное образование стремится к чему-либо иному ради своей собственной жизни, чтобы усилить и обогатить себя самое при помощи другого. Где молчит антипатия, там другое воспринимается как откровение, как возвещение. Эта высшая форма душевной вещественности играет в душевном пространстве роль, подобную свету в физическом пространстве. Она обусловливает то, что одно душевное образование как бы впитывает в себя, ради них самих, бытие и сущность других, или можно сказать так: дает им осенить себя. Лишь благодаря тому, что душевные существа черпают из этих высших областей, пробуждаются они к истинной душевной жизни. Их тупая жизнь во мраке раскрывается наружу, светится и сама излучается в душевное пространство; вялая, тупая деятельность во внутреннем, стремящаяся замкнуться благодаря антипатии, когда имеются налицо одни лишь вещества низших областей, становится силой и подвижностью, которые исходят изнутри и струясь изливаются наружу. ...Таким образом, мы должны различать три нижние и три верхние области душевного мира, связанные четвертой областью. ...
1. Область пламени вожделений.
2. Область текучей возбудимости.
3. Область желаний.
4. Область радости и печали.
5. Область душевного света.
6. Область деятельной душевной силы.
7. Область душевной жизни".
     9 (8)

Общий очерк

90. С современными органами чувств др.Сатурн можно было бы пережить как "расчлененное в себе мировое существо, проявляющееся в смене состояний и состоящее только из теплоты". Это тепло душевного рода, без материальных носителей; его можно бы было почувствовать лишь внутренне. В этом тепловом состоянии на Сатурне существовала только физическая телесность, "управляемая физическими законами", проявляющимися лишь в тепловом действии. Никакой минеральной вещественности тогда не было. "Физическое тело есть тонкое, легкое эфирное тепловое тело". Оно было первым зачатком современного физически-минерального тела. "Атмосфера" Сатурна была духовного рода. Она состояла из существ высших Иерархий. Они погружали члены своего существа в тепловые тела Сатурна и выражали в них свою жизнь. Тепловые тела подобно зеркалам отражали им их жизненные состояния. Этими существами были Духи Мудрости (Господства).
     Но прежде чем Духи Мудрости получили эту возможность отражаться, Духи Воли пожертвовали своей субстанцией, которая и послужила началом бытия Сатурна. Далее идет совместная работа воли и жизни, что позволило Духам Движения (их низший член — астральное тело) отражения жизни тепловыми телами пронизать качествами своего астрального тела. В результате этого Сатурн начал извергать "в небесное пространство изъявления ощущений, чувств и др. подобные душевные силы", проявлять симпатии и антипатии, но не свои, "а только отброшенные назад душевные действия Духов Движения".
     Далее вступают Духи Формы. Их низший член — также астральное тело, но оно "действует так, что проявления ощущений извергаются в мировое пространство как бы отдельными существами". Они делят жизнь как бы на отдельные живые существа, и весь Сатурн состоит на этом этапе, подобно ягоде ежевики, из таких существ. На них воздействуют Духи Личности. И у них низший член — астральное тело, но оно действует подобно современному человеческому Я. Погружая его в тепловые тела Сатурна, Духи Личности сообщают им подобие действий человеческой личности. Но это лишь "скорлупа личности", ибо сама она — в окружении Сатурна. Собственно, с этого момента, когда Духи Личности заставили сатурнические тела отражать свою сущность, последние и сгустились до тонкой вещественности — "теплоты". "Во всем Сатурне нет внутренней жизни; но Духи Личности познают образ своей собственной внутренней жизни, притекающей к ним с Сатурна как теплота". Духи Личности в это время стоят на той ступени, которую ныне проходит человек. Они — "люди" Сатурна, но у них нет физического тела, а есть астральное тело и "я".
     В дальнейшем в мире Сатурна возникает своего рода внутренняя жизнь, появляется "трепетное" световое мерцание, как бы сверкают молнии. Тепловые тела начинают светиться. В действие вступают Архангелы (Духи Огня). Их астральные тела обретают чувства и ощущения лишь благодаря действию на тепловые тела. "Они не могут сказать себе: "Я есмь", — но говорят приблизительно так: "Окружающее меня дает мне быть". Их восприятия состоят в световых действиях, которые в некотором роде есть их "я"". Сознание у Архангелов образное, подобное человеческому сознанию во время сновидения, но гораздо живее. В результате взаимодействия Архангелов с тепловыми телами в общий процесс развития вводятся теперь в тонкой эфирной субстанциональности "зачатки" человеческих органов чувств. Тепловые тела, представляющие собой в этот период развития первый зачаток человека, не являют собой ничего, "кроме световых праобразов органов чувств", которые есть плод деятельности Архангелов. Одновременно с Архангелами выступают Духи Любви (Серафимы). Созерцаемое ими на Сатурне они жертвенно переносят, как образы, на Архангелов, что дарует последним сознание.
     Далее к световой игре присоединяются вкусовые ощущения; в мировом пространстве это воспринимается как своего рода музыка. Во взаимодействие с силами вкуса вступают Ангелы (Сыны Сумерков или Жизни). Их эфирное тело развивает деятельность, подобную обмену веществ. "Они вносят жизнь внутрь Сатурна"; в нем начинают происходить процессы питания и выделения. При этом Духи Гармонии (Херувимы) сообщают Ангелам сознание, какое присуще человеку во время сна без сновидений. Оно способно управлять жизненными процессами, но воспринимают это управление Херувимы.
     Вновь вступают в действие Духи Воли и придают человеческим фантомам простейшую форму сознания, которую ныне имеет минерал. "Человек являет на этой ступени в малом виде то же самое, что жизнь Сатурна в большом". И этим в физ. тело человека был заложен зачаток Духочеловека (Атма). Внутри Сатурна смутная человеческая воля действовала так, что это можно сравнить с запахом, а вовне — как бы личностно, но машинообразно, управляемая Духами Воли.
     Итак, в развитии Сатурна проявляются: теплота, световая игра, вкусовая и звуковая игра; наконец, выступает нечто, проявляющееся внутри Сатурна как ощущение запаха, а вовне "как машинообразно действующее человеческое "я"". С выступлением Духов Личности на Сатурне появляется время. Что было до того, можно назвать "областью пребывающего". Далее в развитии Сатурна начинается некоего рода отлив. Деятельность Иерархий приводит все бытие в чисто духовное состояние. Наступает промежуток покоя — Пралайя. "Человеческий зачаток переходит при этом как бы в состояние растворения", но не исчезает полностью. Он, подобно семени в земле, "покоится в лоне мира" до нового пробуждения. Духовные существа в этом состоянии приобретают способность работать далее над человеческим зачатком. Например, Духи Мудрости делаются способными не только наслаждаться жизнью в своем эфирном теле, но одарять жизнью других существ. 13 (4)

158б. "Человек в основном построен извне, внешним Универсумом". Он видит, чувствует, волит. Творящие боги устроены противоположным образом. Творческая воля у них является первичным. "Воля к действию (творящая воля) рождает в них определенные ощущения, и как следствие этого чувства выступает творческая мысль; мысль затем кристаллизуется в форму".
     На др. Луне человек вдыхал тепло, а выдыхал холод. Теперь это стало в нем внутренними органами: сердцем, кровообращением. Некогда мы будем иметь в себе орган воздуха, который будет обслуживать организм тем, что мы теперь получаем из воздуха; а дышать мы будем светом. Мы тогда будем жить не в воздухе, а в свете.
     "Все процессы в железах являются процессами эфирного тела". На др. Солнце развились железы. "Тогда духовная сила действовала извне... духовные существа, так сказать, беспрерывно пробовали. Духовную силу, действующую здесь, называют "инкантацио". Земной человек вобрал в себя силу "инкантацио", в свои симпатии и антипатии..."266-1, с. 329, 162, 368

313. Древний грек понимал: "я ношу нечто во мне, в моем существе, чем я обязан моему земному сознанию, и чего не могут мне дать непосредственно (верхние) боги — Зевс, Посейдон, Плутон, в чем они, однако, могут действовать". Это земное, обещающее человеку в будущем я-сознание, олицетворяла Персефона. А Дионис был сыном Персефоны и Зевса.
     "Зевсова часть в сотворении Диониса состоит в том, что Зевс представляет собой единое, несмешанное, нерасчлененное. ...Гера принадлежит к категории тех люциферических богов, которые как раз работают в раздроблении, индивидуализации человека; поэтому Гера часто представлена ревнивой. Ревность может возникнуть только там, где ограничена индивидуальность. ...Гера принадлежит к тем богам, которые способствуют обособлению, индивидуализации, отъединению; поэтому Гера способствует тому, чтобы был разорван Дионис, исшедший из связи Персефоны и Зевса. ...она вызывает богов, сконцентрированных в силах Земли, титанов, чтобы они раздробили единое сознание и оно вошло в отдельные тела. Но это сознание должно быть вначале замкнуто от мира".
     Гера в действительности хотела, чтобы люди в своих индивидуальностях были абсолютно отъединены друг от друга. "Но наравне с действием Геры выступила интеллектуальность "я", и хотя человек утратил ясновидение, он мог рассудочно строить образ, картину мира. Центральную власть в этой картине мира, которую мы делаем себе из мыслей и образов фантазии, которыми мы охватываем мир, греки представляли в божественном существе — в Афине Палладе...
     Что представлено макрокосмически: растерзанный Дионис и его сердце, спасенное Афиной Палладой и принесенное Зевсу, — это есть макрокосмический противообраз того, что совершается микрокосмически". Силы, разрывающие Диониса, человек носит в себе, они являются основой человеческого эгоизма — низшие животные инстинктивные потребности человека; из них развиваются симпатии и антипатии. Если бы действовала одна Гера, человек развивал бы энтузиазм к еде, размножению. Но с помощью нашего сердца мы можем развивать энтузиазм другого рода: "Если наше сердце бьется для духовного мира, для великих идеалов духовного мира, если наше сердце воспламеняется спиритуальным... тогда человеческая натура просветляется, одухотворяется благодаря тому, что Афина Паллада присовокупила к деянию Геры. Всю грандиозность этого факта люди поймут лишь со временем".
     Древний Дионис (Дионис Загрей) был растерзан титанами по наущению Геры. Афина Паллада спасла его сердце, принесла к Зевсу и спрятала в его владениях. "Далее нам рассказывается, как древнее ясновидческое сознание, представленное древним Дионисом, развивалось в юном Дионисе в позднейшее сознание, в наше современное я-сознание с его интеллектуальной культурой, со всем тем, что следует из нашего рассудка, вообще из нашего "я"; это имеет свой макрокосмический противообраз во втором Дионисе, который возникает благодаря тому, что из спасенного сердца растерзанного Диониса приготовляется любовный напиток для Семелы, с помощью которого она — смертная женщина — соединяется с Зевсом, с силами астр. тела. Так существо, которое является уже другим человеком, соединяется с тем, что переходит с др.Луны, и отсюда возникает современный человек, имеющий свой макрокосмический противообраз в юном Дионисе, сыне Зевса и Семелы. ...а поскольку он есть макрокосмический противообраз нашей интеллектуальной силы "я", то он должен быть той интеллигенцией, которая простирается по всей Земле, простирается пространственно". И удивительно, греки рассказывали о том, что юный Дионис путешествовал в Индию, Египет, где он изучал земледелие, науки.
     Юный Дионис был уже совсем родственен человеку и стоял ближе к нему, чем боги. В седой древности он действительно был рожден среди людей, о чем рассказывает легенда; в физ. теле был он воплощен, как древнегреческий герой. Он действительно совершил поход в Индию, и та часть индийской культуры, которая не происходит от святых Риши, произошла от юного Диониса. "Тот поход, грандиозный доисторический поход действительно имел место. При этом образ Диониса, фактически жившего как человек, сопровождала примечательная свита, которую миф обозначает как силенов, фавнов и т.п. В роли предводителя большой армии Дионис проходит через земли арабов, ливийцев, фракийцев и по кругу возвращается в Грецию. ... Когда юный Дионис нашел свою физическую смерть, его душа излилась в интеллектуальную культуру человечества". И во всем, чему теперь учат в университетах, что имеет место в промышленности, в банках и т.д., во всем, что составляют интеллектуальную культуру, живет своей душой юный Дионис.129 (5)

Седьмая послеатлантическая культура

379. "Главной характерной чертой человеческой эволюции в пятой послеатлантической культуре является развитие интеллекта, рассудка. В шестой культуре, которая последует за пятой, главной чертой человеческого развития будет то, что души людей приобретут совершенно особое ощущение того, что является моральным. Особенно тонко будет изживаться ощущение симпатии к сострадательным, благосклонным поступкам, а антипатия к недоброжелательству приобретет размеры, о которых сегодня и не подозревают. ...Седьмая культурная эпоха будет эпохой деятельной моральной жизни".130 (3)

313. "В древние времена слова выражали процессы человеческих реакций, того, что человек побуждался делать под влиянием мира. Волевые выражения были почти единственными выражениями, из которых состояла прадревняя речь. Отчего это происходило? Это происходило оттого, что Архангелы приходили к речи на пути интуиции" (в последние эпохи атлантического развития).
     "Если мы обратимся к началу послеатлантической эпохи и даже вплоть до Египта и Халдеи, то мы повсюду найдем, что источниками, из которых творят Архангелы, чтобы передать людям речь, являются инспирации. Здесь речь становится такой — она проделывает метаморфозу, — что слово прежде всего делается выражением для симпатии и антипатии, для человеческих чувств и ощущений вообще. На место древней волевой речи выступает речь чувства". Первым, кто извлек из слов мыслительные категории, был Аристотель. Он был универсальным духом и в то же время, в определенном смысле, философским филистером. Ибо древним грекам совсем не нравилось из слов "выковыривать" мыслительные категории, поскольку они чувствовали, что в словах содержится нечто такое, что является инспирацией в человеке; они чувствовали в речи высших духов.
     "Мы приходим в эпоху, где Архангелы, сообщая людям речь, брали ее уже не из инспирации, а из имагинации. И речь стала мыслительной. ...В основе этого лежит нечто весьма значительное. Интуиции Архангелы получали от второй Иерархии; сами они принадлежали к третьей. Инспирации они получали от Серафимов, Херувимов и Тронов, от первой Иерархии. А имагинации? — Так ведь за первой Иерархией больше Иерархий нет! ...Поэтому некоторые Архангельские существа должны были имагинации, т. е. образы речеобразующих сил — ибо это есть имагинации, — извлекать из прошлого, а значит, продлить предыдущее. Прекратилось непосредственное излияние силы, образующей речь. В речь пришел ариманический элемент, поскольку она была взята из прошлой ступени. Это нечто исключительно значительное. И то, что Архангелы чувствовали над собой в высях, — оно выразилось в среде человечества так, что речь все более и более сглаживалась, надламывалась, уже не была столь живой, как прежде".

     "Человек утратил возможность живо вырабатывать свою речь. В божественном мире произошло то, земным отображением чего явилось Событие Голгофы. И поэтому с Событием Голгофы, наравне со многим другим, связана возможность для людей, все более и более воспринимая Импульс Христа, через Него снова обрести живой источник речи". Если бы речь осталась такой, какой она стала в древней Греции, то человек не смог бы прийти к свободе. На том пути она приходит к абсурду, становится лишь знаком, поскольку Архангелы утратили возможность образовывать имагинации из современности, а образуют их только из прошлого.
     Событие Христа имело огромное значение и для духовного мира. Возвышение Иерархий позволяет возвыситься и людям. "Уясним себе, что имагинации Архангелов становятся современными живыми имагинациями, когда Архангелы все больше получают от Христа, Который Свое место обитания на Земле находит в сердцах людей. Который как Импульс входит в имагинации Архангелов. В этом случае приходит совсем иной род речеобразующей силы".
     "Я возвращаюсь к началу, к праначалу. "В начале было Слово". Где было это Слово, когда мы как человечество имели волевую речь? — Слово было у Бога и должно было с помощью интуиции искаться у Бога. "И Слово было с Богом". Но Архангелы должны были через интуицию перенестись в суть 2-й Иерархии. И суть, которая там в них излилась, была Словом: "И Бог был Словом". ...В те времена человек чувствовал слово ткущимся прежде всего в душевном. И вот через Мистерию Голгофы пришло время, когда Христос в человеческом теле был здесь — Христа видели через Слово, — где Слово вступило в физического человека: "И Слово стало плотью". 224 (10)

464. "Все то событие, которое вместе с распятием и воскрешением мы называем Мистерией Голгофы, включает в себя еще три других события. Оно является в некотором смысле исполнением, последним завершением трех других. Одно из тех других событий произошло в древнюю Лемурийскую эпоху, еще одно — ближе к началу и, наконец, третье — ближе к концу Атлантической эпохи. Те три первых события таковы, что они произошли не на физическом плане, а в духовном мире".
     "В Лемурийскую эпоху человек был воплощен таким образом, что в существенном имел задатки к развитию органов чувств. Но мы также знаем, что в Лемурийскую эпоху люциферические силы оказали влияние на человеческую эволюцию. Эти люциферические силы простерлись на все в человеческой организации. И если бы не произошло ничего, кроме того что человек в Лемурийскую эпоху был введен в земную инкарнацию и затем подпал люциферическому влиянию, то наши чувства стали бы совсем иными, чем они есть теперь. Эти чувства стали бы, можно сказать, сверхчувствительными, сверхсенситивными. Они стали бы такими, что... например, красный свет так действовал бы на глаз, что он ощущал бы совершенно реальную боль от этого" ...как бы высосанным чувствовал бы себя глаз от синего цвета. И таковыми были бы и другие чувства... Так было бы при наличии влияния одного лишь Люцифера. ...В Лемурийскую эпоху то Существо Христа, Которое через крещение в Иордане соединилось с телом Иисуса из Назарета, соединилось с существом, рожденным позже как натановский мальчик Иисус, которое в то время было в духовных мирах. ...и через все, что последовало из этого деяния, было устранено нездоровье человеческих чувств. Человечество было как бы осияно из духовных миров ... и оттого его чувства в дальнейшем уже не воспринимали так болезненно, так сверхсенситивно. Здоровью чувств послужило первое подготовительное событие Мистерии Голгофы. И тем обстоятельством, что теперь мы с нашими чувствами можем странствовать в мире, мы обязаны первому Событию Христа.
     ...Под воздействием люциферического и позднейшего ариманического влияния человеческая природа стала бы такой, что так называемые семь жизненных органов ... стали бы такими, что мы опять-таки как люди не смогли бы проходить через мир, как это происходит теперь. Человек испытывал бы не просто симпатию и антипатию, но дикую алчность и ужасное отвращение ко всему, чем он наслаждается с помощью своих жизненных органов, что может служить ему пищей. Также и все происходящее в органах дыхания он ощущал бы либо как дикую алчность, либо как глубокое отвращение. ...И тогда произошло второе Событие Христа, опять же в сверхчувственных мирах. Благодаря ему, жизненные органы человека получили возможность быть в определенном смысле умеренными, сдержанными. ...Но еще третье несчастье поджидало человека. Оно относилось к его астр. телу, к обособлению мышления, чувствования и воления. ...Когда мышление, чувствование и воление несоразмерно действуют друг в друге, то человек либо впадает в ипохондрию, либо доходит до состояния безумия. ...в конце Атлантической эпохи произошло третье Событие Христа. Вновь произошло одушевление Христом пребывающего в сверхчувственных мирах натановского Иисуса. — Следствием этого было установление соразмерной гармонии в душевных силах человека, в мышлении, чувствовании и волении".
     "Нам всем известен образ, выражающий сверхчувственное событие: Архангел Михаэль или Св. Георгий, убивающий, преодолевающий дракона. Это образное выражение 3-го события Христа: Святой Георгий или Архангел Михаэль (в данном случае) как позднейший натановский мальчик Иисус, проодушевленный Существом Христа. Действительно существует архангелоподобный образ в духовных мирах. И преодоление дракона означает подавление в человеческом мышлении, чувствовании и волении — также и в природе вожделений человека — того, что эти мышление, чувствование и воление стремятся смешать в кучу, привести в беспорядок".
     "Греки представляли Христа, проодушевляющего позднейшего натановского мальчика Иисуса, как Аполлона. И глубоко значительным образом, в самом, можно сказать, космосе представлен Святой Георгий с драконом у греков. У греков был Кастальский источник у Парнаса, где из распахнувшейся пропасти восходили испарения. Эти испарения змееобразно окутывали гору... в них видели образ диких, бурных человеческих страстей, приведших в беспорядок мышление, чувствование и воление. Над пропастью, около того места, где восходили эти змееобразные испарения, в которых жил Пифон, был возведен оракул, посвященный Пифии. Пифия сидела на треножнике над этой пропастью и вводилась восходящими испарениями в визионарное состояние. И все, что она вещала в таком состоянии, люди считали высказываниями самого Аполлона. Искавшие совета приходили к Пифии и через ее уста выслушивали совет самого Аполлона.
     По греческому воззрению, Аполлон представлял собой действительное существо. Теперь мы знаем это существо. Оно есть проодушевленный позднейший натановский мальчик Иисус. Он отбирает у того, что восходит из земли в душе Пифии, люциферически-ариманическое действие. И поскольку в испарениях восходит жертва Аполлона, то они больше не сбивают с толку, но мудро организуют все мышление, чувствование и воление греков". 148 (11)

565. Интеллектуальные способности стоят в отношении к астральному плану; симпатия к добру и антипатия к злу, — это нижний Девахан. Моральные импульсы к действию имеют отношение к высшему Девахану. Поэтому "в нашу эпоху в человеческую душу вступают силы астрального мира, в 6-ю эпоху — силы нижнего Девахана, в 7-ю — высшего Девахана"... В 4-ю эпоху в человеческой душе действовали силы физического плана. Отсюда возникла мистика. Поэтому Христос тогда низошел на физический план. В нашу эпоху "Существо Христа можно пережить на астральном плане... в эфирном облике". 130 (3)

453. "Мысли являются теневыми образами существ астрального плана (бодрственные). Симпатии-антипатии — это теневые образы существ нижнего Девахана (сновидения). Моральные импульсы суть теневые образы существ высшего Девахана (сон)".130 (6)

Психические болезни и религиозная жизнь

652а. "Душевные болезни проистекают только от физических болезней, которые порой были в далеком прошлом. ...духовно-душевное не бывает больным, а только из-за болезней физического не может проявиться". Лишь при таком подходе можно из современных учений о гипнозе, психоанализе выбраться к здоровой медицине. Антропософия отрицает то мнение, будто бы душевные, духовные болезни можно и лечить духовно-душевно. 343, с.638
     "От симпатий и антипатий возникают вожделения. Они воздействуют на нервную систему. Кто желает одновременно иметь много вещей, разрушает свою нервную систему". 266-1, с. 347

Метаморфозы за вратами смерти

738. Для имагинативного видения и для прошедших врата смерти человеческая форма по ту сторону этих врат превращается в одну великую "физиономию". "Все человеческое существо в его духовной форме представляет собой физиономию, являющуюся выражением его внутренней моральной и духовной сущности. После смерти дурной человек не будет иметь ту же внешность, что и хороший". При этом то, что было лицом в физической жизни, делается все более неопределенным; выразительными делаются другие части — особенно область груди, где расположены органы дыхания. "Вся грудная система принимает определенную физиономическую внешность внутри духовного облика после смерти и открывает: был ли человек храбр или робок, подходил ли он к жизни со смелостью и храбростью или внутренне отступал перед ударами жиз­ни, и т.д.
     Руки и кисти рук также делаются после смерти особенно выразительными; по ним можно поистине про­честь биографию человека между рождением и смертью. ... После смерти форма, которой человек обладал внутри своей кожи, приобретает физиономическое выражение его моральной и духовной сущности; и она остается такой довольно долгое время". Человеческие существа, бывшие связанными в земной жизни това­риществом духа, ума и сердца, встречаются после смерти снова, и никакое притворство между ними более невозможно. В этот период "испытаний" люди основательно изучают друг друга. "Каждое человеческое существо стоит полностью раскрытым перед другим с полностью раскрытым значением их общих судеб. Та­ким путем мы бесконечно (далеко) идем друг за другом, встречаем друг друга. В течение именно этого периода человеческое существо ставшее таким "физиономическим обликом", учится познавать существ тре­тьей Иерархии — Ангелов, Архангелов и Архаев, т.к. эти сущности сами, по присущей им природе, являют­ся физиономическими обликами. Они произошли от сущностей высших Иерархий и всю природу своей души и духа отражают в своем духовном облике, делая ее, т.обр.,ощутимой для имагинативного видения. Контакт с сущностями третьей Иерархии дополняет наш опыт по общению с сотоварищами, связанными с нашей судь­бой. ... Мы узнаем, какие чувства питали те или другие из них по отношению к нам. Спектакль, действительно, весьма разнообразный! И среди этих блуждающих форм движутся существа третьей Иерархии, блистающие, сияющие как Солнце". Те, с кем человек не связан судьбой, остаются здесь для него невидимыми. У него нет средств, чтобы прочесть их морально-духовную физиономию. Возможность видеть дает только связь судеб.
     "Затем наступает другой период. Души, учившиеся познавать друг друга, бесконечно дол­го взиравшие друг на друга, начинают теперь... приходить к пониманию друг друга. Они начинают понимать морально-духовные физиономии.
     Первый период после смерти — это поистине жизнь памяти, чистой и простой. ... Мы тогда живем постоянно в воспоминаниях о земной жизни. Но теперь наступает время, когда к нам приходит духовное понимание, когда мы начинаем в духовном смысле слова схватывать значение духовных физиономий наших сотоварищей". Мы начинаем понимать фазы судьбы, которые делили с ними. "Во втором периоде переживание имеет такой оттенок, что мы можем сказать: посколь­ку мы прожили вместе жизнь так, как это открыто нам теперь через взаимное понимание наших физиономий, то наша будущая жизнь должна принять такое-то и такое-то течение. Мы начинаем понимать, как взаимоот­ношения, начавшиеся в земной жизни, могут развиваться в будущем. Мы видим, как бы в перспективе, как свивающиеся нити судьбы будут работать в будущем... Это переживание делается все более и более интим­ным, настолько интимным, что имеет место "срастание", настоящее "срастание" в душе и духе".
     В этой фазе постепенно исчезает голова, растворяется в своего рода духовном тумане. И по мере исчезновения головы изменяются черты физиономии духовного облика. "Появляется нечто, как бы указывающее из прошлого в будущее. В это время человеческое существо перерождается в дух, пре­бывающий внутри планетных движений.
     Затем приходит момент, когда человеческие существа, связанные вместе, приближаются к духовному Солнцу. Планетные силы втягивают их в духовное Солнце; и все переживания, через которые они прошли вместе в прошлом, и зародыши всех будущих переживаний тоже приносятся вместе с ними к духовному Солн­цу. ... И вся эта "система" человеческих душ вместе с приговорами, произнесенными над ними сущест­вами второй и третьей Иерерхий, сияет во Вселенную. ... Все, что происходило после прохож­дения через врата смерти — физиономический облик, духовный облик, — все это как бы "округляется", и когда человек приходит к Солнцу, то он сам становится духовной сферой. Внутри этой духовной сферы отражается Космос. Все наше существо становится духовным органом чувств. Но впечатления, которые мы тогда получаем, больше не являются впечатлениями Земли. Мы становимся как бы одними глазами — духовными глазами, — и мы получаем через эти духовные глаза впечатления от всего Космоса. Мы чувствуем себя едиными со всей огромной Вселенной. Чем мы были ранее на Земле — это мы чувствуем как нечто внешнее. Вся Вселенная отражается в наших духовных очах, и мы чувствуем себя едиными с судьбами, которые мы пережили и в отношении себя и в отношении других человеческих душ.
     Просуществовав некоторое время в этой фазе бытия, мы постепенно переходим в сферу первой Иерархии — в сферу Серафимов, Херувимов и Престолов, и соединяемся с ними. ... А затем в нас начинает про­сыпаться интерес к душам, которые только теперь в жизни между смертью и новым рождением входят впер­вые в сферу нашей судьбы. Мы становимся способными воспринимать человеческие души, которые в последу­ющих жизнях будут связаны с нами". Одновременно под влиянием первой Иерархии мы начинаем видеть огромные перемены, происходящие с теми, кто связан с нами судьбой. Здесь следует сказать, что для имагинативного наблюдения в этой сфере после смерти в каждом шаге человека содержится вся его судьба, которую он испытал и сам сложил себе в жизни. То же относится и к рукам. Та манера, с которой движет­ся человеческое существо, раскрывает в нем нечто такое, что вызывает суждение Вселенной, и это суж­дение, или приговор, делается затем частью его судьбы. Таковы человеческие души в Полночный час суще­ствования. "Духовным взглядом можно ощутить во всех деталях все, что происходит. Например, то, что содержится в ногах, изменяется и вырабатывается так, что в следующей жизни может образовать нижнюю челюсть. ... Эти изменения происходят не только в отдельном индивидуальном человеческом существе, но во всех человеческих существах, связанных вместе. Степень, в какой они соединены судьбой, опреде­ляет размеры их влияния друг на друга. И путем этой совместной работы возникает духовное родство, которое впоследствии приводит человеческие существа к поискам и нахождению друг друга в земной жиз­ни, к совместному приходу в жизнь. ... И, например, духовная форма головы, какой она будет в следую­щем воплощении, получается в результате совместной работы человеческих существ, связанных вместе судьбой. Эта работа, проводимая в духовной стране, гораздо значительнее по содержанию и значению, чем любая работа, исполняемая на Земле". Однако, следует помнить, что происходящее там является трансформацией моральных и духовных свойств. И это звучит как космическая музыка, выражающая в тоне внешнюю форму и облик человека. Человек постепенно становится частью мирового Слова. "Человек выска­зывает свою собственную сущность, высказывает ее из Космоса. ... Когда эта точка во времени между смертью и новым рождением бывает достигнута, человек овладевает глубоким таинственным знанием; и он посылает во Вселенную откровения — ощущаемые божественно-духовными существами — о том, что он собой представляет сам".
     "Слово, являющееся одним человеческим существом, сливается со словом, которое является дру­гим человеческим существом. И именно здесь образуются те связи судьбы, которые будут работать в следую­щем воплощении и выражаться в симпатиях и антипатиях. Чувство симпатии и антипатии — это отображе­ние того общения, которое имело место в духовной стране в средней фазе жизни между смертью и новым рождением. ... И когда мы живем один для другого на Земле, то это как бы проекция из духовного на Землю подлинной и истинной совместности.
     Пройдя через этот период жизни, человек входит в следующий, когда он постепенно начинает отходить от сущностей первой Иерархии и приходит снова в царство второй Иерархии, в царство Сил, которыми планеты влияют одна на другую. Познание Вселенной приходит к нему, познание, которого у него ранее в такой степени не было, поскольку тогда он мог только следовать за ним в других существах, окружавших его. Вселенная начинает возникать перед ним как внешняя Вселенная. Он познает также свои отношения с существами, судьбы которых не связаны с его судьбой; он приходит к познанию своей связи с челове­ческими душами, которые впервые входят внутрь орбиты его переживаний в течение среднего периода жиз­ни между смертью и новым рождением. Это случается во время обратного путешествия, когда человек опу­скается снова в планетные сферы и тем самым — в связь с существами второй Иерархии. Он был, конечно, с ними и раньше, но теперь это связь другого рода. Первая Иерархия постепенно полностью исчезает из поля зрения. Начинают появляться зародыши, духовные зародыши для нового пластического образования человеческого существа, для новой грудной системы, системы конечностей. Мало-помалу человек формиру­ет и строит наново свой духовный прототип (праобраз). Выражение его собственной сущности, которое он произносил в космическом Слове, снова превращается в музыку сфер, и из нее рождается пластический образ его сущности. Так приближается он к тому моменту, когда станет готов войти в связь с эмбрио­нальным зародышем, который подготовляется для него отцом и матерью".231 (2)

1094a. "Мировая карма — это Бог". 266-1, с.525
     — Господа кармы — "Липикас". Они стоят выше симпатий и антипатий и любого взятия.Д.69/70,с.20

1103. "К существам Ангелов, Архангелов, Архаев мы развиваем наше отношение, нашу взаимосвязь в свободном от тела состоянии между смертью и новым рождением. И в зависимости от того, как развивается это отношение, эта взаимосвязь с существами третьей Иерархии, образуется наше внутреннее, я бы сказал, карма, сущностная карма, та карма, которая зависит от того, как взаимосвязаны наше эф. тело и наши со­ки, делает ли наше эф. тело нас людьми большого или малого роста и т.д.".
     "Спросим себя однажды, милые друзья: что из того, что мы, как люди, носим в себе, в своем внутрен­нем, соответствует многообразию животного мира вовне? Сотни, тысячи животных обликов встречаются вовне, и сотни, тысячи обликов носят наши симпатии, антипатии, только по большей части это остается в бессозна­тельном, в подсознательном. ... Первым миром был тот, где мы, собственно, не чувствовали никакой зависимости: минеральный мир. Вторым миром является тот, в котором живут Ангелы, Архангелы, Архаи, из кото­рого произрастает мир растений, являющий нам наши внутренние качества, от которых зависит наше хоро­шее или плохое самочувствие в жизни, благодаря которым мы чувствуем себя или смертельно несчастными, или счастливыми, исходя из самих себя. Из этого мира берется то, что определяет нашу судьбу благодаря нашему внутреннему составу, благодаря всей нашей эфирной человечности. Наконец, мы приходим к тому, что еще глубже обусловливает нашу судьбу, наши симпатии и антипатии. И эти симпатии и антипатии, они, в конце концов, приносят нам то, что в значительно большем объеме принадлежит к нашей судьбе, чем просто силы роста.
     Один несет свои симпатии и антипатии очень далеко. Он живет здесь и там, поскольку туда его принесли его симпатии, и в этих далях развиваются отдельности его судьбы.
     Глубоко сплетены со всей судьбой человека эти симпатии и антипатии. Они живут в мире уже не третьей, а второй Иерархии: Эксузиаи, Динамис, Кириотетес. Что является земным отображением высоких, прекрасных обликов второй Иерархии, живет в животном царстве. Но то, что эти существа, когда мы общаемся с ними ме­жду смертью и новым рождением, насаждают в нас — это живет во врожденных симпатиях и антипатиях, которые мы приносим из духовного мира в физический мир".
     "Что имеет просто моральное значение, до­лжно стать внешним фактом, должно стать внешним мировым событием.
     Для этого необходимы существа, которые мета­морфизируют, преобразуют моральные дея­ния в мировые деяния. И это суть существа Первой Иерархии: Серафимы, Херувимы и Троны. Они пре­обра­зуют исходящее от нас в одной земной жизни в пере­живания ближайшей земной жизни. Они действуют в том, что в первоначальной жизни является событием, пере­живанием.
     Таковы три основных элемента нашей кармы...".

Третья Иерархия.	1-я составляющая кармы: самочувствие; здоровье удовольствие неудовольствие.
Вторая Иерархия.	2-я составляющая кармы: симпатии антипатии.
Первая Иерархия.	3-я составляющая кармы (в я-организации): события, переживания

235 (3)

Симпатия — антипатия. Удовольствие. Самозабвение — пристрастие

1455. "Если душа человека вовлекает в физически-чувственный мир ту жизнь, которую она должна развивать в одном только элементарном мире, если она позволяет чувствованию в физ. теле находиться под влиянием антипатий и симпатий, которым надлежало бы господствовать только в эф. теле, то благодаря этому люциферическое существо приобретает влияние, восстающее против всеобщего мирового порядка. Это влияние присутствует везде, где в симпатиях и антипатиях чувственного мира действует что-нибудь иное, кроме любви, основанной на со-чувствовании жизни другого пребывающего в чувственном мире существа". 17 (9)

1455а. "Нашим жизненным телом мы чувствуем симпатии и антипатии по отношению к другим. Нашим телом вожделений мы чувствуем желания и движения души”. 266-1, с.343
     "Нервы — антипатия, кровь — симпатия.
     В процессах в органах чувств и т.д. симпатия крови перекрывает антипатию нервов".Д.31, с.6

1840. "Если так представить физ. тело (см.рис., оранжевое), а так эф. тело (зеленое), то мы получим живое ткание между ними в мыслях, которые мы здесь схватываем, и затем на пути такого наблюдения мы приходим к познанию, что между нашими физ. и эф. телами, безразлично, бодрствуем мы или спим, постоянно разыгрываются про­цессы, состоящие в ткущем бытии мыслей между нашими физ. и эф. телами (желтое). Т.обр., мы теперь постигаем объективированным первый элемент душевной жизни. Мы видим в нем ткание между эфирным и физи­ческим миром.
     Эта ткущая жизнь мыслей, как таковая, в бодрственном состоянии не вхо­дит в наше сознание. ... Когда мы просыпаемся, мы вскальзываем нашим Я и астр. телом в физ. и эф. тела.
     Я и астр. тело в нашем пронизанном эф. телом физ. теле принимают участие в жизни восприятий чувств. И когда вы имеете в себе жизнь чувственных вос­приятий, то вы пронизываетесь внешними мировыми мыслями, которые вы можете вырабатывать в чувственных восприятиях, и тогда имеете силу это объектив­ное ткание мыслей заглушить. ... В этом объективном ткании мыслей разыгры­вается то, что является субъективным тканием мыслей (белое), что заглуша­ет то другое мышление, но что разыгрывается также между эф. и физ. телами.
     ... Мы живем в этом промежуточном пространстве между эф. и физ. телами, ко­гда душой сами ткём мысли. Мы заглушаем объективные мысли, всегда присутствующие в сонном и бодрственном состоянии, нашим субъективным сплетением мыслей. При этом и те и другие присутствуют в одной и той же области нашего человеческого существа". Объективные мысли можно схватить в момент пробуждения, но "...схватываются они не как мыслительное, а как живущая в нас сила рос­та, как сила жизни вообще. Эта сила жизни связана со сплетением мыслей. Она тогда пронизывает эф., или жизненное тело изнутри, она конфигурирует вовне физ. тело".
     "Когда сон переживается при вплывании в эф. тело, не в последующем воспоминании, где его можно схватить лишь вкратце, как это обычно бывает, но если его схватывают в тот самый момент, когда он происходит, т.е. в момент вплывания (Я и астр. тела) в эф. тело, тогда он оказывается чем-то подвижным, чем-то таким, что переживается как сущностное, в чем чувствуют себя. Образность перестает быть просто образностью. Человек получает переживание, что он находится внутри образа. Но благодаря переживанию такого пребывания в образе, той душевной подвижности, что бывает лишь в бодрственной жизни, когда душа находится в одном движении с телом, волнуется в движении рук, человек начинает делаться во сне активным ... тогда при пробуждении к этому переживанию присоединяется другое: эта подвижность, переживаемая во сне, в которой человек находится как в чем-то сейчас происходящем, она погружается в на­шу телесность. И как во время мышления мы чувствуем: мы проникаем до границы физ. тела, где находятся органы чувств, и воспринимаем чувственные впечатления мышлением, — так чувствуем мы, как погружаемся в себя с тем, что во сне переживалось как внутренняя подвижность. ... И если человек ушел настолько да­леко, что это погружение имеет перед собой как переживание, то он также знает, что происходит при этом погружении: погрузившееся излучается назад в наше бодрственное сознание, излучается оно назад как чувство. Чувство — это погрузившиеся в нашу организацию сны. ...
     Итак, мы переживаем чувство благодаря тому, что находящееся в нашем астр. теле погружается в наше эф. тело и затем далее, в нашу физическую организацию, но не до области чувств, т.е. не до периферии организации, а только внутрь организации. И если это схвачено, прежде всего через имагинативное познание, особенно отчетливо увидено в момент пробужде­ния, тогда получают внутреннюю силу видеть это постоянно. ... Что является чувством (красное) — ра­зыгрывается между астр. телом (светлое) и эф. телом (зеленое). Естественно, оно отпечатлевается и в физ. теле. Сны, по сути говоря, продолжаются и днем, только наше мыслящее сознание затмевает их жизнью представлений. Но если заглянуть за представления — путем присутствия в момент сновидения, — то там видны эти сны, которые, погружаясь в нашу организацию, выступают как жизнь чувств".
     "С помощью упражнений в имагинации, Я и астр. тело усиливаются. Они делаются в себе крепче, науча­ются переживать себя. В обычном же сознании мы действительного Я не имеем".
     "Мы не воспринимаем Я непосредственно обычным сознанием, мы его воспринимаем наподобие сонного состояния. Но когда мы вырабатываем имагинативное сознание, то Я действительно выступает, и оно во­левой природы. И мы замечаем, что наше чувство обращается на мир с симпатией или антипатией, что ак­тивизирует в нас волю; это разыгрывается как процесс, подобный тому, который имеет место между бодрст­вованием и вхождением в сон. Его, опять-таки, можно наблюдать в момент его протекания. ... Что происхо­дит при засыпании, когда Я и астр. тело уходят из физ. и эф. тел — происходит внутренне всякий раз в волении". Правда, момент засыпания труднее схватить, чем момент пробуждения.
     "В воле мы погружаемся в тот же элемент, в который мы погружаемся при засыпании. В воле мы факти­чески освобождаемся от нашей организации. Мы соединяемся с реальной объективностью. При пробуждении мы просачиваемся сквозь наше эф. тело, сквозь наше физ тело до его периферии, занимаем место во всем теле, пропитываем всё тело; в чувстве мы отсылаем назад в тело наши сны, погружаемся в него внутренне; сны становятся чувством. Но когда мы не остаемся в теле, а, не идя до периферии тела, внутренне, духовно выходим из тела, то приходим к воле. Так что воля, фактически, возникает вне зависимости от тела. ... Воля (лиловое) разыгрывается между Я (синее) и астр. телом (светлое)".
     Так имеем мы (см.схему) на одном конце, на периферии физ. тела, восприятия чувств. А если через Я мы идем возне, то воля становится действием, другим полюсом по отношению к восприятиям чувств. "Таким путем мы объективно постигаем то, что субъективно переживается в течении мыслей, чувств и воли. Так переживание превращается в сознание".
     "Между астр. телом и Я развивается воля. Воля становится действием, когда идет далеко во внешний мир, до того места, откуда приходят впечатления чувств. Но во сне многое из того, что хочет стать деянием, не становится таковым, остается связанным с Я, когда оно через смерть переходит в ду­ховный мир. Вы видите, мы переживаем здесь, с одной стороны, нашу становящуюся карму (см.след.рис.). Между во­лей и действием переживаем мы нашу становящуюся карму. В имагинативном сознании прошлая и становящаяся карма сливаются; сливается то, что ткет и живет в нас и продолжает ткать под порогом, над которым находятся наши свободные действия, которые мы можем изживать между рождением и смертью. Между рождением и смертью мы живем в свободе. Но под этой областью ткет и живет свободная воля, та воля, которая, собственно, имеет бытие лишь между рождением и смертью, карма, чьи действия мы воспринимаем идущими из прошлого, когда в состоянии удержаться с нашим Я и астр. телом в эф. теле, пробиваясь вплоть до физ. тела. С другой стороны, мы воспринимаем становящуюся карму, когда в состоянии удержаться в области между волей и деянием". Но для этого нужно развить большую жажду упражнений. Однако ко всему этому можно прийти и без упражнений. При достаточной внимательности можно в присутствии духа постичь объективность прошлого, особенно в нравственных импульсах; хотя и не так точно. Каждый раз при пробуждении мы проходим область нашей прошлой кармы, а вечером, при засыпании — становящейся кармы.
     "Пугает восприятие того, что лежит между волей и действием, в чем можно застрять".

207(3)

Две воли и два чувства. Свет и тьма

1877. "В нашем человеческом бытии мы можем различать два рода воли: внутреннюю и внешнюю. И мы мо­жем сказать: внешняя воля является нам в ее действии, когда мы бодрствуем. Внутренняя воля является нам в ее действии, когда мы спим. ... Воля имеет дело с органической деятельностью... с процессами обмена веществ. ... И вот из этого моря воли человеческого существа ударяет волнообразно то, что от­крывается в чувствах. Мы ведь знаем, что чувство (см.схему) является очень смутной действительностью человеческого существа, что чувство для сознания обладает лишь той интенсивностью, что и сновидение. И тем не менее оно светлее воли. ... Человек просветляет себя в своих чувствах. И когда он просветля­ет себя, то два полюса воли восходят в интенсифицированное сознание; выявляются как внутренняя, так и внешняя воля, когда они могут пробиться в сознание.
     Подобным же образом мы различаем два рода чувств... одно выбивается из воли и родственно состоянию сна человека. Оно изживается в антипатиях, которые человек развивает в широком объеме... в то время как воля, ведущая человека во внешний мир, когда она ударяет в чувства, приво­дит нас в исполненное симпатии отношение с внешним миром". Чувства раскрываются в душевной деятельно­сти. "Мы можем с этой точки зрения изучить душевную жизнь и получим много показательного. Мы увидим, что бодрствование призывает нас к симпатии к окружающему миру. Антипатии приходят из бессознательных состояний. Они проникают из спящей воли. ... Благодаря антипатиям мы отдаляем себя от окружающего мира, делаем себя одинокими, замыкаемся в себе. Эгоизм, развиваемый человеком, имеет своей предпосыл­кой восходящие внутри антипатии. Чем эгоистичнее человек, тем больше элемента антипатии действует в нем. Он хочет замкнуться, он хочет по возможности чувствовать в себе".
     В обычной жизни мы не замечаем, как взаимодействуют симпатия и антипатия. Но в аномальных случаях, например, когда во сне нас мучают при стесненном дыхании кошмары, можно узнать, что "...душевно эти кошмары в существенном выражают антипатичное отклонение того, что хочет проникнуть в нас и не позволяет нам достаточным образом пережить нашу эгоистичность". Если антипатия сильно захватывает человека в бодрственном состоянии, то она пронизывает астр. тело; и тогда антипатия струится как самостоятельная аура. Человек тогда может испытывать антипатию даже к тем, кого он ранее любил. "Если человек переживает антипатию, необъяснимую внешними отношениями, то это происходит из переливающейся в душе через край антипатии, и означает анормальную выработку в душевной жизни одного полюса, вы­ступающего из сна.
     Итак, если антипатичное существо получает перевес, то человек становится мироненавистником. Эта ненависть к миру может очень сильно возрастать. Все воспитание, все социальное взаимодействие должно вести к тому, чтобы помешать возникновению подобных человеконенавистников". Из того же источника возникает и мания преследования — как результат сильного эгоизма. Кто за порогом сознания познает эту волю, тот узреет тайну того, что во внешней жизни ведет человека ко всему плохому. "Это глубокая тайна жизни, что уравновешивание нашей органической деятельности мы получаем благодаря тем силам, ко­торые, овладев человеком в сознательной жизни, способны сделать его преступником, злодеем.
     В мире не существует злого или доброго самого по себе. ... Если вы спросите о сущности сил, действующих компенсирующе на израсходованные жизненные силы, то вы должны на это ответить: это есть зло. У зла есть задача. И она такова. ... Нужно знать, что жизнь — это опасный процесс для человека и что в подосновах жизни присутствует необходимая для употребления сила зла. ...
     Но волны бьют далее, в представления. И когда внутреннее спящее воление просветляется в чувствах, ударяет в представления, то тогда оно становится хотя и светлее, но, в то же время, качественно спиритуальным, оно переабстрагируется. Антипатичные чувства еще обладают некоторой живой интенсивностью в человеческих переживаниях. Когда же они ударяют в представления, то тогда они живут во всем том, что в человеке является отрицательными суждениями, отклоняющими суждениями. Все, что в жизни мы отрицаем в суждениях, все, что логика называет отрицательными суждениями, является биением антипатичных чувств или спящей воли в жизнь суждений.
     А когда в представления ударяют симпатичные суждения, коренящиеся во внешней воле, в бодрственной воле, то мы получаем утвердительные суждения... воля, чувства и суждения или представления ударяют далее, вплоть до сферы органов чувств. И что же возникает, когда отрицательные суждения достигают органов чувств? — Тогда возникает нечто, не воспринимаемое: мы переживаем темноту, если речь идет о вос­приятии, идущем через зрение. Утвердительные суждения, напротив, дают переживания света. Естественно, в ином случае мы должны говорить о переживании немоты, о переживании тона или звука. Ко всем 12 чув­ствам относится то, что мы охарактеризовали через свет и тьму".


     Сфере органов чувств соо­тветствует божественная деятельность. Эту деятельность переживали во 2-ю послеатлантическую эпоху: Бога в свете, Бога в тьме; "... Бога в свете: Божест­венное в люциферической окраске; Бога в темноте: Божественное в ариманиче­ской окраске.
     Так пережива­ла персидская культура вне­шний мир. Солнце было пред­ставителем внешнего мира — Солнце как божественный источник света". В 3-ю послеатлантическую эпоху пережи­вали сферу между суждени­ями и чувствами. Божествен­ное переживали в столкнове­нии представлений с чувствами. "И если мы в состоянии прочесть образные и т.п. документы, сохранившиеся от египто-халдейских времен, то мы обнаружим, как все там образовано из симпатичного утверждения и антипатичного отрицания. Можно почувствовать в еги­петских надгробных и иных фигурах, что в них заложено нечто, художественно изображено это симпатичное "да", антипатичное "нет". Нельзя изобразить никакого сфинкса, не внеся в изображение симпатизирующую или антипатизирующую жизнь идей. ... Солнце переживали как божественный источник жизни".208(20)

От соматики к эстетике

1909. "Если физ. тело слишком слабо, чтобы противостоять (атавистическому) видению, то наступает бессилие. Если физ. тело достаточно сильно, чтобы противостоять ему, то это последнее слабеет. Оно тог­да утрачивает характер, в силу которого оно лжет, будто бы оно подобно вещам или процессам чувственно­го мира; ибо так лжет видение, из-за чего человек заболевает. Если физический организм достаточно си­лен, чтобы победить склонность атавистического видения ко лжи, то наступает следующее: человек стано­вится достаточно сильным, чтобы встать в отношение к миру, подобное тому, которое было на др. Луне, и те взаимосвязи приспособить к современному организму.
     Что это означает? Это означает, что человек свой круг Зодиака с 12-ю сферами чувств внутренне не­сколько изменяет. Он изменяет его так, что в этом круге Зодиака с 12-ю сферами чувств начинают разыгрываться в большей мере жизненные, чем чувственные процессы, или, лучше сказать, разыгрываются процессы, которые хотя и ударяют по чувственным процессам, но в сфере чувств превращаются в жизненные процессы, т.е. чув­ственный процесс извлекается из мертвого, которое он сегодня имеет в себе, и переносится в живое, так что человек видит, но в видении в то же время живет нечто такое, что в ином случае живет только в желу­дке или на языке. ... Процессы чувств приходят в движение. Их жизнь возбуждается. Это должно происхо­дить спокойно. Тогда органам чувств приживляется нечто из того, что сегодня в такой степени имеют толь­ко жизненные органы...".
     "Жизненные органы внутренне пронизаны большой силой симпатии и антипатии. ... и это вливается теперь в органы чувств. Глаз не только видит красное, но ощущает симпатию или антипатию к цвету. ... Орган чувств вновь становится неким образом сферой жизни.
     Жизненные процессы также должны тогда измениться. И это происходит так, что жизненные процессы проодушевляются в большей мере, чем это происходит в земной жизни. Происходит так, что три жизненных процесса: — дыхание, согревание и питание, — соединяются и одушевляются, выступают душевно. При обычном дыхании человек вдыхает грубый материальный воздух, при обычном согревании — воспринимает тепло и т.д. Теперь же наступает некий род симбиоза, т.е. жизненные процессы образуют единство, когда они проодушевляются. ... Внутренне в человеке объединяются: дыхание, согревание и питание — не грубое питание, но нечто, чем является процесс питания; процесс протекает, но человек не нуждается при этом в еде, и он протекает не один, как во время еды, но вместе с другими процессами.
     Соединяются также и четыре других жизненных процесса ... и образуют более одушевленный процесс. ... И тогда вновь могут соединиться две партии, но так, что не просто все жизненные процессы действу­ют совместно, а взаимодействуют, например, по три, по четыре, три взаимодействуют с четвертым.
     Благодаря этому возникают — наподобие, но не так, как это теперь имеется на Земле — душевные силы, имеющие характер мышления, чувства и воли: их также три. Но они другие. ... Они в большей мере — жиз­ненные процессы, но не столь обособленные, как жизненные процессы на Земле. Процесс, который здесь проис­ходит в человеке, очень тонок, интимен, когда человек выносит это как бы погружение в лунное прошлое, когда возникает не видение, но нечто подобного рода, тонкое подобие некоего рода постижения, где чув­ственные сферы становятся жизненными сферами, жизненные процессы — душевными процессами. Постоянно пребывать в таком состоянии человек, конечно, не может, ибо тогда он оказался бы непригодным для Зем­ли... но когда наступает нечто подобное, то наступает... эстетическое творчество ... эстетическое на­слаждение. Истинно эстетическое поведение человека состоит в том, что органы чувств некоторым образом оживляются, а жизненные процессы проодушевляются. Это очень важная истина о людях, ибо она поможет нам многое понять. ... Особенно те чувства, которые по преимуществу служат физическому плану, переживают большие изменения, когда они в некотором роде наполовину отводятся назад, в лунное бытие — в чувство Я, чувство мышления, грубое осязание".
     В переживании, например, живописи участвуют зрение, чувство тепла, вкуса, обоняния. Происходит не­кий симбиоз, но не в грубой форме. "Когда вы наслаждаетесь живописью, то происходит тонкий имагинативный процесс в том, что лежит за языком и принадлежит к чувству вкуса, к языку и принимает участие в процессе зрения. ... Художник пробует краски глубокими душевными чувствами. Нюансы цветов он обоняет, но не носом, а тем, что происходит при каждом душевном обонянии глубоко в организме. Так происходят взаимоналожения сфер чувств, когда они переходят более в процессы жизни, в область жизненных процессов".
     "Поэзию мы переживаем, воспринимаем с помощью чувства речи ... но кроме речи на поэзию может быть направлено проодушевленное чувство равновесия и проодушевленное чувство движения".
     "При слушании музыкального произведения четвертый жизненный процесс (разъединение) заходит так да­леко ... что это уже не принадлежит эстетическому, ибо разъединение доходит до физического разъедине­ния. Конечно, до физического разъединения это не должно доходить, процесс же должен протекать душевно, но как процесс, лежащий в основе физического разъединения. А во-вторых, разъединение не должно наступать для себя, но вся четверка — всё душевно — должна соединиться вместе: разъединение, рост, удержа­ние и воспроизводство. Также и жизненные процессы становятся душевными". Аристотель говорит о катарси­се, возникающем через переживание трагедии. "Лишь тот поймет это правильно, кто поймет... тот медицин­ский, полумедицинский смысл, который Аристотель вкладывал в это слово. Поскольку жизненный процесс становится душевным процессом, то для эстетического восприятия это означает, что впечатление от траге­дии, процессы трагедии действительно доходят до телесного, возбуждая там процессы, обычно сопровожда­ющие жизненные процессы страха и сострадания. И происходит просветление, т.е. эти жизненные аффекты в то же время проодушевляются через трагедию. Все душевное жизненного процесса заложено в этом опреде­лении Аристотеля".
     "Что Шиллер называет освобождением необходимости разума от затвердения (Письма об эстетическом вос­питании) — это живет в оживлении сферы чувств, которые, опять-таки, сводятся до жизненных процессов. А что Шиллер называет одухотворением — лучше бы ему сказать "одушевление" — естественных потребностей — это живет тогда, когда жизненный процесс действует как душевный процесс. Жизненный процесс становит­ся душевнее, процесс в чувствах — живее. Таков тот истинный процесс, который — только более в абстрак­тных понятиях, в понятийном плетении — находится в эстетических письмах Шиллера, каким он мог быть в то время, когда человек в мыслях еще не был достаточно крепок спиритуально, чтобы взойти до области, где дух живет так, как этого хочет видящий. ... (где) дух пронизывает материю и нигде не натыкается на нее...".170(9)

Роль симпатии и антипатии в процессах душевной жизни

1843. "Представление имеет образный характер. И кто ищет в представлении характер бытия, кто ищет в нем действительное существование, тот подпадает большой иллюзии". Наш глаз или желудок обла­дают элементом бытия, но ими нельзя представлять. Они идентифицируют себя с элементом бытия. Вернее будет сказать: я мыслю — значит не существую. "И мы должны представить себе, что также и в мыслительной деятельности мы имеем лишь образную деятельность. Т.обр.,все, что является лишь движением в пред­ставлении, есть движение образов. Но образы могут быть лишь образами чего-то, не могут быть просто об­разами в себе. ... Представление — это образ всех переживаний, пережитых нами до рождения, вернее до зачатия". Ваша жизнь до рождения отражается, как в зеркале, в жизни после рождения — и это есть представления. "Для самой себя воля не имеет никакого содержания. ... Она есть не что иное, как зародыш в нас того, что будет существовать после смерти в духовно-душевной реальности. ... Я прошу вас иметь в виду это различие между зародышем и образом. Ибо зародыш есть нечто сверхреальное, образ — нереальное".
     "Мы носим в себе силу антипатии и с помощью ее превращаем элемент, идущий из (состояния) до рожде­ния, в простой образ представления. А с тем, что как волевая реальность после смерти лучится в наше бытие, мы соединяемся как с симпатией. Эту пару, симпатию и антипатию, мы не осознаем непосредственно, но они живут в нас бессознательно, и они-то и означают наши чувства, что постоянно слагаются из ритма, из взаимной игры симпатии и антипатии.
     Мы развиваем в нас мир чувств, постоянную взаимную игру — диастола, систола — между симпатией и антипатией. ... Антипатия постоянно превращается в нашей душев­ной жизни в представляемое; симпатия, с др.стороны, превращает нам душевную жизнь в то, что мы знаем как наши волевые деяния, в зародышевое того, что после смерти является духовной реальностью. Здесь мы приходим к реальному пониманию духовно-душевной жизни: мы творим зародыш душевной жизни как ритм симпатии и антипатии.
     Что отражаете вы в антипатии? Вы отражаете в ней целую жизнь, которую прожили, целый мир, которым обладали до рождения или до зачатия. Это имеет в существенном познавательный характер. ... Это по­знание встречает антипатию и ослабляется ею до образа представления. ... Когда вы теперь представляе­те, то каждое такое представление встречает антипатию, и если антипатия достаточно сильна, то возника­ет образ представления, память. Т.обр., память есть не что иное, как результат господствующей в нас антипатии. Вы имеете здесь взаимосвязь между чисто чувственным, антипатией, которая неопределенно от­ражается назад, и определенным отражением, отражением — теперь образным — совершённой деятельности вос­приятия в памяти. Память — это лишь возросшая антипатия. У вас не было бы никакой памяти, если бы к своим представлениям вы испытывали столь большую симпатию, что "проглатывали" бы их; только отвраще­ние к представлениям обеспечивает вам память... Когда вы представили образно, отбросили это в память и утвердили образное, то возникает понятие. ... Если же достаточно сильна симпатия, то из нее возникает фантазия. ... А если вы развиваете достаточно сильную фантазию — что в обычной жизни происходит лишь бессознательно — если она становится настолько сильной, что пронизывает вас целиком вплоть до органов чувств, то вы тогда обычно приходите к имагинациям, с помощью которых представляете внешние вещи ... Что, напр., мел вы ощущаете белым — происходит от применения воли, которая через симпатию и фанта­зию стала имагинацией. Зато когда вы образуете понятие, то это имеет совсем другое происхождение, по­нятие исходит из памяти. ...
     Все душевное ...все, что выражается в антипатии, памяти и понятии, отпечатывается, открывается в телесном. Это связано в телесной организации с нервами. Когда в теле образовалась нервная организация, то все там действовало из состояния до рождения. ... Это творило нервы. ... Еще в человеке постоянно обра­зуется нечто такое, что постоянно имеет тенденцию одухотворяться. Но поскольку человек хочет утвердить­ся хотя и в большой, но в эгоистической любви, в теле, то это не может одухотвориться; оно растекается в телесности. Мы имеем в нас нечто материальное, но из материального состояния оно постоянно хочет перейти в духовное состояние. Мы не даем этому одухотвориться; поэтому мы уничтожаем его в тот момент, когда оно хочет одухотвориться. И это есть кровь — противоположность нервов.
     Эти два полюса должны составлять основу педагогики.

293 (2)

418. "Современный человек, исповедующий материализм, постоянно колеблется, подобно маятнику, между слепыми и опьяняющими понятиями: слепыми понятиями — когда он ведeтся на помочах всем происходящим, а если что-либо постигает, то наиболее неподходящим образом; опьяняющими понятиями, — которые возникают у него, когда он предается только своим аффектам, своим страстям и так противостоит миру, что не понимает вещей, но или всe любит, или всe ненавидит, обо всeм судит на основе любви и ненависти, симпатии и антипатии". 175(5)

514. "Симпатии и антипатии — это величайшие враги действительного социального интереса". 168(4)

Правила

     536. "Следующие правила каждый эзотерический ученик должен взять так, чтобы в своей дальнейшей жизни он мог постоянно наблюдать, продолжают ли эти требования жить в его внутреннем. Всякое эзотериче­ское ученичество, особенно если оно восходит в высшие области, могло бы привести ученика лишь к не­здоровью и заблуждению, если не соблюдать этих правил. ... Очень многие ошибаются здесь, говоря: мои стремления чисты. — Стоит лишь проверить себя, и открывается, что в подосновах подкарауливают сокры­тый эгоизм и рафинированное чувство личностности; именно эти чувства часто надевают маску бессамостных стремлений и вводят ученика в заблуждение. Никогда не будет достаточно во внутреннем самонаблюде­нии серьезно испытывать: не притаились ли внутри души такие чувства. Энергично следуя описанным здесь правилам можно освободиться от таких чувств.
     Первое из этих правил: В мое сознание не должно входить ни одного непроверенного представления". Многие чувства, представ­ления, волевые импульсы обусловлены в человеке его принадлежностью к семье, народу, его воспитанием. Опасно легко отказываться от этого. Нужно познавать прямо или косвенно свои и чужие мысли, чувства, поступки.
     "Второе правило: Живым долгом перед моей душой должно стоять: постоянно увеличивать сумму моих представлений". Здесь случается так, что человек уже имеет сверхчувственный опыт и не хочет его замечать, т.к. в си­лу бедности своих представлений ждет его в ином виде.
     "Третье правило: Познанием для меня будут лишь те вещи, говоря которым да или нет, я не испытываю ни симпатии, ни антипатии".
     "Четвертое правило: Мне надлежит преодолеть страх перед так наз. абстрактным". Необходимо усвоить себе представления, свободные от чувственного мира, например понятие совершенного круга, которого нет в действительности и который, тем не менее, лежит в основе каждого круга как его закон. 42/245(1)

     538. "Не вносить в духовный мир абсолютно никаких симпатий и антипатий, никаких мелких забот и т.п." 264 с.337

     1007. "Необходимо обратить внимание и заботу на определенные душевные процессы, которые обычно ос­тавляют без внимания и заботы. Существует восемь таких процессов.
     Лучше, естественно, за один раз брать только одно упражнение, напр., в течение восьми или четырнад­цати дней, затем переходить к другому и т.д., а потом начинать все сначала. Восьмое упражнение при этом лучше всего выполнять ежедневно. Тогда постепенно достигают правильного самопознания и видят также, какой сделали прогресс. Позже, вероятно, начиная с субботы, ежедневно можно выполнять одно упражнение в течение хотя бы 5 минут вместе с восьмым (ежедневным) упражнением; тогда на каждый день будет приходиться его собственное упражнение. ...
     Суббота. Следить за своими представлениями (мыслями). Думать лишь значительные мысли. По­степенно научиться в своих мыслях отделять существенное от несущественного, вечное от преходящего, истину от простого мнения.
     Слушая речь других людей, пытаться стать совсем тихим в своем внутреннем и от всякого одобрения, а особенно от всяких отрицательных суждений (критики, отказа) отказаться как в мыслях, так и в чувс­твах.
     Это есть т.наз. "правильное мнение".
     Воскресенье. Лишь после основательного обдумывания решаться даже на незначительное. Все бездумные действия, незначительные поступки должны быть удалены от души. Ко всему нуж­но постоянно иметь хорошо взвешенные основания. И безусловно, нужно отказываться от всего, к чему не побуждают значительные основания.
     Если же человек убежден в правильности принятого решения, то должен твердо, с внутренней стойкостью придерживаться его.
     Это есть т.наз. "правильное решение, которое принимается вне зависимости от симпатии или антипатии.
     Понедельник. Лишь то, что имеет смысл и значение, должно исходить из уст того, кто стремится к высшему развитию. Всякий разговор ради разговора — напр., для препровождения времени — в этом смысле является вредным.
     Обычный способ общения, при котором обо всем говорится сразу, вперемешку, должен быть исключен; но избегать общения не следует. Именно в общении речь должна постепенно развиться до значительной. Человек постоянно обдумывает каждое слово и дает осмысленный ответ в каждом направлении. Ничего не говорить без оснований! Охотно молчите. Старайтесь произносить не слишком много и не слишком мало слов. Сначала спокойно выслушайте, а потом переработайте.
     Это упражнение называют также "правильным словом".
     Вторник. Внешние действия. Они не должны мешать окружающим нас людям. Там, где человек побуждается своим внутренним (совестью) к действию, тщательно взвешивать, как это побуждение могло бы наилучшим образом послужить благу целого, продолжительному счастью окружающих людей, вечному.
     Там, где человек действует исходя из себя — из собственной инициативы, — там последствия своего образа действий необходимо заранее взвесить, насколько они будут основательны. Это называют также "правильным поступком".
     Среда. Устройство жизни. Жить сообразно природе и духу, не входить в безделицы жизни. Избегать всего, что вносит в жизнь беспокойство и спешку.
     Не спешить чрезмерно, но и не быть медлительным. Рассматривать жизнь как средство для работы, для высшего развития и сообразно этому действовать.
     В этом отношении говорят также о "правильной точке зрения".
     Четверг. Человеческое стремление. Наблюдают за тем, чтобы не де­лать того, что выше сил, и не упускать того, что посильно.
     Смотреть далее повседневного, мгновенного и ставить себе цели (идеалы), связанные с высшим дол­гом человека, напр., желать развиваться в смысле данных упражнений для того, чтобы затем быть в со­стоянии больше помогать и советовать окружающим людям, хотя, может быть, и не в ближайшем будущем.
     Сказанное можно объединить следующим образом: "Всем предыдущим упражнениям дать сделаться привычкой".
     Пятница. Стремиться как можно больше учиться от жизни.
     Мимо нас не проходит ничего такого, что не давало бы повода собрать опыт для жизни. Сделал чело­век что-либо неправильно или несовершенно — это становится поводом сделать подобное позже правиль­нее или совершеннее.
     Когда видят действующим другого, то наблюдают за ним с подобной же целью (однако не безжизнен­ным взглядом). И ничего не делают без того, чтобы не оглянуться на переживания, которые могут быть полезны при принятии решений и при исполнении действий.
     От каждого человека, даже от ребенка, можно многому научиться, если уметь присматриваться.
     Это упражнение называют также "правильной памятью", т.е. памятью о познанном, о проделанном опыте.
     Соединение. Периодически обращать взгляд в свое внутреннее, хотя бы на пять минут еже­дневно и в одно и то же время. При этом следует погружаться в себя, заботливо советоваться с собой, проверять свои жизненные установки, заниматься их познанием или, наоборот, пробегать их в мыслях, взвешивать свой долг, размышлять о содержании и об истинной цели жизни, иметь серьезное недовольство своими ошибками и несовершенствами, говоря при этом: нужно постараться найти существенное, пребываю­щее и серьезно поставить себе соответствующую цель, напр., выработку добродетели. (Не следует совер­шать ошибку, предаваясь лишь мыслям о том, что не плохо бы было сделать что-нибудь хорошее, — но по­стоянно стремиться дальше, к высочайшим образцам.) Это упражнение называют также "правильной созерцательностью." 42/245 (1)