4. Латинская раса.

1366. Говорить о латинской расе бессмысленно, ибо латинизм — "это нечто такое, что как бескровное знание излилось на одну часть европейского пра-населения". 162(3)

1367. "Столетиями действовало воззрение, что истинно научным является лишь то, что выразимо на латинском языке. И, собственно, лишь в ХVIII столетии впервые выступило требование народного языка". Отношение к нему в разных частях Европы было различно. Там, где действие латинского было сильно, например во Франции, народное, так сказать, попало в паз латинского в измененном только виде. Это было во многом обусловлено характером господствовавших там социальных связей. В Средней Европе латинский язык не был принят. Народный язык там был иной. Поэтому народные массы, не изучавшие латинского, не имели никакой связи с наукой, а те, кто знал латинский, занимались наукой и при этом должны были в это время становиться совсем другими людьми, чем они были в быту, где говорили на ненаучном языке. Это вело к внутреннему раздвоению. Народная речь в Европе не содержала в себе никакого материализма, его содержал латинский язык.
     "Среднеевропейская речь никак не могла уравняться, найти гармонию с тем, что в латинском было основой образования. Это исключительно серьезный вопрос, интенсивно выступающий до настоящего времени". Вот один пример. В университетах изучают политэкономию, выросшую из юридических представлений, которые суть целиком дитя латинского. Думать юридически — значит думать латински. Поэтому современная экономическая наука не имеет содержания, не имеет связи с действительностью, поскольку вся она соткана лишь из понятий. Когда я читал курс лекций по политэкономии, где все говорилось исходя из хозяйственной жизни, то студенты не могли связать это с тем, что попросту сплетено (т. е. с официальной наукой. — Сост.). В Средней Европе сформировалось в конце концов мнение: все, что может быть внесено в латинские формы выражения — научно, выраженное на народном языке — есть суеверие. На Востоке Европы латинский решительно отвергли. "Запад воспринял в себя латинское. Средняя Европа от латинского стала больной". 225(6)

1376. "Итальянец ощущает всех неитальянцев как чужих... И все войны, которые велись в Италии в XIX в., велись по преимуществу за родину". "Итальянцы, испанцы ... это народы, которые в определенной степени в своей современной миссии повторяют то, что отразилось в 3-й послеатлантической культуре. Что было характерным для египетско-халдейской культуры? Ощущение величественной космической астрологии! Звезды, созвездия тогда рассматривались не так, как сегодня; тогда видели духовных существ, имевших в этих созвездиях свое внешнее воплощение. Повсюду видели распростертым духовное. И если это должно быть повторено как национальная задача в эпоху после Мистерии Голгофы, то оно должно быть душевно углублено, величественная космическая панорама египтян и халдеев должна выступить из души как бы заново рожденной. И где это осуществилось более ясно, как не там, где культура итальянского полуострова явила свою вершину — в "Божественной комедии" Данте". 157(2)