3. Люцифер и Ариман в их полярной противоположности

Происхождение и сущность противоположности

689. "Люцифер и Ариман совершают ту ошибку, что свое Я, а не одно лишь его действие вносят на физический план". 266-3, с.179
     Жизнь нашей воли, жизнь обмена веществ и конечностей (см. рис., красное) как самостоятель­ный орган включена в некую часть духовного космоса (светлое), которая является существом Элоима, Духа Формы. "На головную систему человека, которую я здесь, как противополюс волевой системы, обозначу розовым, этот большой космический организм Элоима не действует; но здесь действуют отставшие Элоимы, которых я обозначу желтым. В этой среде также действуют Ангелы,. Архангелы и Архаи. Эти существа являются отставшими элоимами и, собственно, — противниками других Элоимов. Эти другие Элоимы накрепко связали человека с собой, но не дали ему свободы, поскольку оказывали влияние на всего человека. Зато отставшие духи Формы ограничили себя в голове и благодаря этому дали че­ловеку разум, рассудок. Это в основном люциферические духи. Они, как вы можете видеть из сказанного, являются стоящими на более низкой ступени подателями воли. Без них голова была бы лишь пронизана безвольными пред­ставлениями. Разумными представления становятся лишь благодаря тому, что пронизываются волей, становятся силой суждения. Это происходит от указанных духов. ... Они (люциферические духи) на являются, по сути говоря, противниками человека, они являются противниками Элоимов, поскольку отстали и замкнулись на человеческой голове. ... Эти духи являются, собственно говоря, духами Формы, предстают нам в духовном среди сонмов Ангелов, Архангелов, Архаев. Они напечатлели человеку все то, что не хотело бы позволять ему сходить полностью в земное бытие. Им хочется удержать его над минеральным царством, им хотелось бы, чтобы человек пе­реживал лишь растительное царство, что прорастает в мире растений, что живет в мире животных и в собственно человеческом мире. Особенно им ненавистен мир техники. И противниками Элоимов они являются потому, что те низвели человека в "прах земной". В то же время, человек обязан им своей свободой.
     Но поскольку человек все же сошел в земное, то к нему подступили духи иного рода. И если духи первого рода принадлежат эволюции и только отстали в ней, стали отставшими Элоимами, то духов второ­го рода. "...мы находим, обращая оккультный взор к сонмам Херувимов, Серафимов и Тронов. Среди духов этого рода также есть отставшие. Они не вошли в их сонмы и остались лишь духами Мудрости. Эти суще­ства проявляют себя т. обр., что о них можно сказать: им хотелось бы земного человека законсервиро­вать. Они хотели бы взять за начало человека таким, каким он воплотился в минеральное царство благо­даря Элоимам, и от этого начать вести дальнейшее развитие. Все прошлое они хотели бы исключить. — Ах, зачем оно нужно, это прошлое, — говорят они; — оно нас больше не интересует. Человек сошел в ми­неральное царство. Оторвем его от Элоимов, Элоимы в нем больше не нуждаются, и начнем новую эволю­цию. Сделаем его начальным звеном, от которого он будет жить дальше!
     Это ариманические существа, они хотели бы исключить все прошлое и сделать человека результатом лишь того, чего он достиг непосредственно на Земле. ... Долой эти "воздушные шары" космоса, этот Сатурн, Солнце, Луну, они больше не имеют значения для человека! С Землей должна начаться новая эво­люция. Она должна стать новым Сатурном, затем придет Солнце и т. д. Таков идеал этих других существ. Они штурмуют подсознательное человека, жизнь его воли, жизнь обмена веществ и конечностей". Они хо­тели бы исключить все растительное и животное, хотели бы связать человека только с минеральным и его законами, связать его с машинами, создать из машин целый мир, новый мир. Их намерение отрази­лось и в религиозной жизни. Платон совершенно по-особому говорит о вечности человеческой души, ариманизированная же церковь считает особой ересью предсуществование души.203 (14)

141. "Каждый член всей своей сутью образует основополагающее существо и причину ближайшего из ниж­них членов человека: я-носитель — для астрального, астр.тело — для эфирного, эф.тело — для физическо­го. Все, что является я-переживанием, что человек переживает благодаря тому, что он является самопо­знающим существом, все это отпечатывается в астр.теле. ...Благодаря этому возникает все то, что в че­ловеке является текущими представлениями, суждениями и чувствами". А что астр.тело отпечатывает в эфирном, то получает характер длительного пребывания. Многократно повторенное представление стано­вится привычным. Нравственные суждения, отпечатываясь в эф.теле, становятся совестью.57 с. 256

336. "С 9 лет ребенок уже начинает отъединять во внутреннем переживании "я" от окружения. Но то­лько с 12 лет он привлекает это "я" в собственные суждения". 301 (5)

421. "Мы судим в действительности руками. Представляем мы головой. Когда мы, т.обр., содержание суждения представляем, то суждение само идет в механизм рук и кистей, и только представление, образ­ное отражение идет в голову. ... Ритмический организм есть в существенном место обитания мира чувств; он присутствует здесь для того, чтобы содействовать миру чувств. Суждение обладает глубоким родст­вом с чувствами. Собственно, абстрактное суждение имеет родство с чувством. Когда мы образуем сужде­ние: "Карл смелый",—то мы имеем чувство утверждения; и это играет большую роль в суждении — чувство утверждения и отрицания, вообще, чувство того, что выражено в сказуемом в отношении к субъекту. И только потому, что чувство полусознательно, мы не замечаем как сильно оно участвует в суждениях. ... в суждении организм рук приходит в созвучие с ритмическим организмом, но, в то же время, в продол­жающемся ритмическом организме он освобождается. Так имеем мы также и в физической связи между рит­мическим организмом и освобождающимся организмом рук физически-чувственный род выражения того, как чувство связано с суждением. Образование умозаключения связано с ногами и со ступнями. ... представление мы образуем эф.телом; свою опору оно имеет в головной организации. Но судим мы — первоначальным, элементарным образом — астр.телом; свою опору для суждения оно имеет в руках. Умозаключаем мы своим "я"; свою опору оно имеет в ногах. Отсюда мы видим, что весь человек участвует в логике". 302 (2)

1304. В чувстве слуха участвует эф. тело. Но эф. тело сейчас еще не в состоянии что-то отдавать. По­этому Ангелы посылают в человека свою астральную субстанцию. Она входит в нас и выходит из чувства слу­ха в соответствии с приходящим тоном. "На крыльях этих существ вступаем мы во внутреннее, в душу вещей так, что можем их познавать". Если бы мы подсознательное в чувстве звука сделали сознательным, то имели бы не чувственное восприятие, а суждение, образование понятия. Если бы в мелодии можно было сдвинуть тона во времени и воспринять ее всю в один миг, ее будущее перенести в настоящее, то тогда мы сознательно из мелодии сделали бы гармонию. Но чего мы не можем сделать сознательно, происходит факти­чески в чувстве звука бессознательно. Когда я слышу "а", "и", то через бессознательную деятельность ме­лодия мгновенно превращается в гармонию. Такова тайна звука — превращать мелодию в гармонию. Но для этого еще необходимы обертоны. В гармонии мы слышим обертоны. В гармонии мы слышим не только отдельные тона, но и обертоны, и, сжимая мелодию в гармонию, мы сжимаем и обертоны. "В силу бессознательной работы душа, слушая звуки, должна отвлечься от основного тона мелодии и схватить лишь гармонию обертонов. Звук возникает благодаря тому, что мелодия превращается в гармонию, основной тон отступает и схватываются только обертоны. Эти обертоны затем оказываются звуком "а" или "и" и т.д.". Подобно этому в глазу пре­ломляются разные лучи, которые лишь задним числом одновременно приходят к сознанию.115(2)

1345. Человек чувствует слабость, усталость. Это заявляет о себе чувство жизни. "Благодаря ему че­ловек ощущает себя как заполняющее пространство, телесное "я".
     "Через чувство жизни воспринимают лишь нечто такое, что содержится во внутренней телесности, без того, чтобы в дополнение к этому приходилось еще что-либо делать. Чувство движения воспринимается благодаря деятельности, подвижности".
     "Его (чувства равновесия) своеобразие обнаруживается, если подумать о том, что для восприятия поло­жения необходимо пребывать в нем как сознательное существо".
     Три первых чувства имеют отношение к физическому бытию. Благодаря им получают "...ощущение собствен­ной телесности как целого, что составляет основу для самопознания человека как физического существа". Душа благодаря им "...открывает ... свои врата в отношении собственной телесности и ощущает ее как первый противостоящий ей физический внешний мир".
     В чувстве обоняния вещество заявляет о себе. В чувстве вкуса вещество воздействует на человека, и это ощущается; происходит проникновение вещества в человека, а человека — вовнутрь вещества. "И это внутреннее можно побудить к откровению, лишь изменив внешнюю сторону..." вещества, какой она дается в обонянии.
     "Каким тело открывается на поверхности (цвет) — это есть выступление его внутреннего существа через посредство света".
     "Через тепло, которым обладает тело, человек узнает нечто о своем отличии от окружения; через звук собственная природа, индивидуальное тела выступает вовне и сообщает о себе ощущению".
     "В чувстве осязания, хотя и весьма скрыто, пребывает суждение". Мы осознаем твердость предмета, его сопротивление. Что ощущается в осязании, всегда может быть найдено в трех первых чувствах.45 с.32-39

Оболочки, миры, жизненные процессы и восприятия чувств

1349. Первые три органа чувств строятся изнутри наружу; шесть дальнейших — с обеих сторон, изнут­ри и снаружи; три последних — извне вовнутрь. Для них сверхчувственная деятельность, строящая органы чувств, открывается т.обр., что она подступает к внутренней душевной жизни уже при ее образовании. В Я она в наибольшей степени обнаруживает свою собственную природу, но при этом стягивается в точку. "Чувство осязания в этом отношении образует некую противоположность Я. В осязании открывается тот сверхчувственный, или, если желаете, внесверхчувственный мир, который не может стать внутренним пере­живанием человека, не открывается через соответствующее ему внутреннее переживание".
     "Телесный облик в некотором отношении есть результат своеобразия органа осязания в различных местах поверхности тела".45, с.47, 49.
     "Мир, из которого образуется способность чувственного восприятия, подобно тому как, например, пред­ставления образуются из "чувственного мира", пусть будет назван "эфирным миром"; а то в человеке, что из этого "эфирного мира" рождается так же, как "я-человек" из чувственного мира, пусть будет названо "астральным человеком". ...Как в основе "чувственного мира" (мира чувств) лежит "эфирный мир", так в основе "я-человека" лежит "астральный человек".45, с. 115
     "Из эфирного мира образуется астральный человек, как из чувственного мира — я-человек. Позади всего чувственного мира лежит взаимодействие между эфирным миром и астральным человеком. ... Так сто­ит ли искать эфирный мир просто вне человека? Ясно, что нет. Ибо через чувства жизни, движения, рав­новесия человек воспринимает свою собственную телесность, как через обоняние, вкус и т.д. он воспри­нимает внешний мир. Т.обр., для погружения в собственную телесность должно существовать взаимо­отношение между эфирным миром и астральным человеком. А отсюда следует, что в своем телесном внутреннем человек должен иметь нечто такое, что подобно эфирному миру", — собствен­ное эф. тело.
     Две силовые области приходят к противодействию в человеке. Астральный человек, находящийся во вза­имоотношении с внешним эфирным миром, наталкивается на "внутреннего человека, который включает в се­бя формирующие силы и условия размножения". Это эф. тело. "И видно, как смыкаются человек и внешний мир. Сначала во взаимоотношение приходят чувственный мир и я-человек. В основе этого отношения лежит еще одно отношение: между эфирным миром и астральным человеком. В эфирном мире должны скрытно для чувственного мира сущест­вовать образующие силы для способностей внешних органов чувств, для обоняния, вкуса и т.д.. Внутри встает взаимоотношение астрального и эфирного человека, и в нем возникают восприятия чувства жизни" и т.д. А далее эф. тело служит еще размножению и др.45, с.119-121
     "Двоякого рода существо пребывает в эфирном мире: то, которое воздействует на астрального челове­ка, и другое, которое сильнее и воздействует на эфирного человека таким образом, что может отпечат­леть в нем формы органов чувств. Так обнаруживается, что из эфирного мира действует нечто такое, что по­добно астральному человеку и что в эфирном человеке дает побуждение тем формообразующим силам, что создают (чеканят) органы чувств. ... Та часть эфирного мира, которая находится во взаимодействии с астральным человеком, может быть названа эфирным миром в узком смысле слова; другая же часть, к кото­рой привело рассуждение, пусть будет названа астральным миром из-за ее родства с астральным челове­ком. Итак, можно сказать, что на я-человека действует чувственный мир,на астрального человека — эфир­ный мир, на эфирного — астральный мир".
     И как у физического человека множество инструментов чувств, отдельных "...областей чувств, так в ас­тральном мире различимо множество различных силовых областей... Эти силовые области возбуждают в эфи­рном человеке соответствующие формообразующие силы, так что в физическом человеке образуются соответ­ствующие органы чувств". Но действие при этом происходит разное. Например, в обонянии человек мало проникает во внутреннее вещества, в чувстве тепла — более. "Отсюда следует, что орган обоняния мень­шими силами построен извне и большими изнутри"; орган тепла — наоборот. В ряду органов чувств сущест­вует степенеобразный порядок в действии внешних и внутренних сил. Первых три органа чувств — чувства жизни, движения, равновесия — в существенном построены изнутри. "Это означает, что в их построении деятельна та часть эфирного мира, которая развивается как эфирный человек. Это эфирный человек так формирует физ. тело, что оно делается способным на восприятия названных чувств. И он может его так формировать по той причине, что он сам побуждается к этому силами астрального мира". Здесь имеет мес­то "...взаимодействие астрального мира и эфирного человека, которое не имеет ничего общего с взаимодей­ствием эфирного человека и астрального человека. Иначе обстоит дело с обонянием, вкусом, чувством тепла и слухом. Здесь эфирный человек должен способствовать такому строительству, чтобы в области со­ответствующего органа чувств стало возможным взаимодействие эфирного мира и астрального человека. Это значит, что из астрального мира для каждого (из названных) органов чувств определенная сила должна воздействовать на эфирного человека. И из действия этих сил из астрального мира возникают в эфирном человеке формообразующие силы, ведущие к построению соответствующих органов чувств. Можно также ска­зать, что при образовании органов чувств жизни, движения, равновесия астральный мир взаимодействует непосредственно с эфирным человеком...". Во втором случае обращается внимание на астрального человека.
     При образовании органов чувств речи и понятия "...происходит намного более непосредственное взаимо­действие между внешним миром и астральным человеком, чем в случае пяти предшествующих органов чувств. Это непосредственное взаимодействие приближается уже к тому, что имеет место между я-человеком и ощущением чувств, действующем в мимике, в физиогномике. Поэтому области этих чувств впервые образу­ются, когда человек приходит в соприкосновение с внешним миром, после рождения; тогда как формообразующие силы других органов чувств в существенном приносятся в мир вместе с рождением. Будет правиль­ным сказать: в то время как силы для построения органов чувств жизни, движения и равновесия таятся глубоко за чувственным миром, силы для чувств речи и понятия находятся непосредственно за чувствен­ным миром". Между теми и другими лежат силы астральных органов чувств.
     Я и осязание нельзя причислить к области органов чувств. Однако они образуют границы жизни чувст­венных восприятий. Я превращает их в душевные переживания, делает их совершенно внутренними, и они тогда больше не принадлежат жизни чувственных восприятий. Осязание оставляет предметы совершенно вовне. От них остается внутреннее переживание, лишь через сокрытое суждение находящее отношение к внешнему миру. "А это внутреннее переживание принадлежит области чувств жизни, движения и равновесия. Ясно, что тот внешний мир, который открывается в осязании, впервые может быть назван совершенно внеш­ним, поскольку, чтобы быть воспринятым, он не нуждается в построении в человеке особого органа чувств. Между этим внешним миром и человеческим Я лежит область, из которой развивается четырехчленный че­ловек". (Три тела и Я).
     В первых трех органах чувств открываются силы эфирного человека, изживающиеся в физическом челове­ке. Астральный человек здесь не берется во внимание. Силы работают во внутренней телесности так,как если бы астр. тела тут не было. Следующие пять органов чувств считаются с астральным человеком. В чув­ствах речи и понятия появляются силы, близкие к тому, что открывается через органы чувств. "В соответ­ствии с этим следует различать чувственный мир, открывающийся в я-человеке и обра­зующий его сознательную жизнь; непосредственно скрытый за чувственным миром эфирный мир, который об­разует астрального человека; в этом эфирном мире опять-таки таится астральный мир, который так форми­рует эфирного человека, что тот развивает формообразующие силы физического человека; но за этим аст­ральным миром следует предположить еще один мир ... (пропуск в тексте подл.)".
     "Слух и чувство тепла более связаны с движением и с процессом согревания", предыдущие чувства — с процессами сохранения и роста. "Жизненные процессы роста и сохранения больше воздействуют на сто­рону внутренних чувств (жизни, движения, равновесия); согревание и дыхание более воздействуют на те органы чувств, через которые человек отворяет врата своей жизни вовне".45, с. 128-129
     "Мы воспринимаем цветок и говорим: этот цветок прекрасен. Между восприятием и суждением здесь вдвигается Я. Что же касается вызываемого процессами дыхания, согревания, то это благодаря самому себе, без того, чтобы сюда вмешивалось Я, указывает на нечто подобное суждению. В переживании чело­века непосредственно заключено указание на нечто, соответствующее голоду и так связанное с ним, как вынесенное суждение — с соответствующим ему восприятием чувств. ... Эта (первая) связь поэтому должна быть названа открывающейся инстинктивно. И она имеет место во всех внутренних переживаниях, связанных с процессами дыхания, питания, роста. Поэтому необходимо делать различия между удовольствием от дыха­ния, наслаждением теплом, поскольку они являются инстинктивными внутренними переживаниями, и соответ­ствующими им восприятиями чувства жизни. Волны инстинктивного должны сначала каким-либо образом ударить в я-человека, чтобы достичь чувства жизни. — И вот структура внутренних переживаний, разыгрываю­щихся благодаря указанным процессам позади я-человека, должна быть приписана астральному человеку. ... Как я-человек через инструмент органов чувств берет свои переживания из чувственного мира, так астральный человек — из мира, данного ему благодаря процессам дыхания, роста и т.д. Пусть этот мир будет назван жизненным. Ну а чтобы жизненный мир мог существовать, жизненные органы должны быть по­строены таким миром, который возвышается над всякой жизнью так же, как силы для построения органов чувств возвышаются над всем чувственным. Этот мир, опять-таки, открывается в своих действиях при по­строении жизненных органов". Но можно заметить, что жизненные процессы менее дифференцированы, чем восприятия чувств. Их органы перетекают одни в другие: легкие в кровеносную систему, а та — в обмен веществ. "Этим указывается на то обстоятельство, что соответствующие области того мира, в котором пре­бывают строящие их силы, также находятся в ином отношении друг к другу, чем силы, строящие органы чувств. Первые должны быть подвижнее, чем вторые. Переживание, например, вкуса может встретиться с переживанием слуха только в общем Я, которому они принадлежат. Чувство же роста через само себя вы­ступает в связи с тем, что выражает себя в процессе дыхания. Чувство силы роста проявляется в прият­ности дыхания, в согревании и т.д., в возрастании внутренней жизни".
     У каждого восприятия чувств свой круг, область, а Я движется повсюду. Чувства жизни все подвиж­ны и могут двигаться одни по другим. Но имеется и отчетливое отношение между чувственным восприяти­ем и жизненным процессом. Возьмем органы дыхания и слуха. Оба они вырастают из организма навстречу внешнему миру, но если первый из них должен подходить только организму, второй — внешнему миру: обла­сти звука. "Это показывает, что силы, сделавшие орган слуха инструментом чувственного восприятия, при­надлежат миру более раннему, или высшему, чем тот, в котором пребывают силы как таковые, которые, действуя в теле, образовали как орган слуха, так и орган дыхания". Подобное же можно сказать об орга­нах выделения и чувстве вкуса. Разной высоты духовные существа строят органы чувств и органы жизни. Последние из них "...астральный человек чувствует как свои внутренние и инстинктивные переживания; первые — я-человек как чувственную действительность (чувственный мир). ... астральный человек в пере­живаниях чувств, данных ему благодаря процессам жизни, воспринимает откровения сверхчувственного ми­ра, в которых органы этих процессов (органы жизни) воспринимают существ: 1)служащих жизни; 2) образую­щих из себя органы чувств. В таком переживании высказывается нечто такое, в чем другие инстинктивные переживания астрального человека сливаются воедино и свою высшую действенность открывают как формо-(облико) образующую силу. ... Чтобы стал возможным я-человек, силы сверхчувственного мира строят органы чувств. И поскольку человеческое тело есть носитель органов чувств, оно являет себя построен­ным из сверхчувственного мира. И лишь этот носитель органов чувств и назван физическим человеческим телом . Его пронизывает я-человек, чтобы с его помощью жить в чувст­венном мире. По этой причине в физ. теле можно видеть существо, построенное из сил, родственных в сво­ей неповторимости самому Я. Внутри чувственного мира физ. тело человека может являть себя в чувстве­нном откровении. По своей внутренней деятельности оно — существо сверхчувственного рода. Чтобы стал возможным астральный человек, сверхчувственный мир строит органы жизни". Эти силы открываются лишь в жизненных процессах. Органы жизни не могут воспринимать, поэтому ни непосредственно эти силы, ни их откровения в человеке воспринять нельзя. "Их откровение названо эф. телом человека. Как физи­ческий человек относится к я-человеку, так эф. тело человека — к его астр. телу. Физ. тело по его сути создано так, что делает себя чувственно воспринимаемым; эф. тело, как строитель органов жизни, может быть непосредственно, чувственнообразно пережито только астральным человеком". Итак, мы имеем четыре мира: 1)сверхчувственный мир, силы которого строят органы чувств; 2) тот, силы которого строят органы жизни (высший и низший духовные миры); 3) мир, в котором астральный человек приходит в такое отноше­ние к процессам жизни, что они открываются в нем как жизненные инстинкты (это астральный мир); 4) мир, где я-человек имеет чувственные переживания благодаря органам чувств (это физически-чувственный мир).45, с.54-63
     Астральный человек отражает процессы в органах жизни. Но эти его переживания не единственные. К ним следует добавить способность человека к движению. "Импульсы к движению заложены во внут­ренней жизни, поскольку она оказывается независимой от жизненных процессов. И в то же время, само­анализ показывает, что эти импульсы далеко не всегда проистекают от я-человека; они представляют со­бой инстинктивные переживания и потому принадлежат той же области, что и инстинктивные переживания, сливающиеся с процессами жизни, т.е. с астральным человеком. — Далее астральному человеку принадле­жат переживания, которые могут быть: названы инстинктивными вожделениями (желаниями). Вож­деления возникают на основе видимых восприятий. Только самоанализ в отношении их выявляет следующее. Видимые восприятия прежде всего ведут к суждению, если они восприняты я-человеком. Это суждение за­тем воздействует на астрального человека, если оно ведет к вожделению. В я-человеке образуется пере­живание: чувственно воспринятое ценно; к нему побуждается интерес. И если теперь интерес должен стать вожделением, то суждение должно быть взято импульсом астрального человека". Вожделения вызывают и жизненные процессы, но их природа иная. Переживание голода — это не вожделение. Лишь в форме сужде­ния оно указывает на жизненный процесс. "Вожделение — это самостоятельное переживание, которое астра­льный человек присоединяет к чувству голода. Наравне с этим имеются вожделения, коренящиеся в астраль­ном человеке, не будучи возбужденными жизненными процессами или внешними восприятиями. Некоторые жела­ния (потребности) принадлежат области, из которой вырастают эти вожделения".
     Третий род переживаний астрального человека вдвигается между чувственным восприятием и переживани­ем я-человека. Это образ. Образ остается, когда чувственное переживание уже прошло, и он при­надлежит к я-деятельности, к суждению. "Судить можно лишь на основе образов. В образе содержится переживание астрального, а не я-человека. Образ можно также назвать ощущением, если это сло­во применить не к чувственному переживанию. ... Как в отношении физического говорят об орга­нах чувств, эфирного — об органах жизни, так в отношении астрального говорят об импульсах движения, о вожделениях и ощущениях. Органы для этих переживаний не могут происходить из самого астра­льного человека, ибо ему их нужно уже иметь, чтобы получить переживания". Они происходят из мира, лежащего вне астрального человека, но той же природы, что и он. "Только необходимо отличать астр. че­ловека, каким он переживает внутренне самого себя в образах, вожделениях и импульсах движения, от астр.человека, который есть откровение лежащего вне импульсов движения и вожделений мира. Этого астр. человека следует отличать от первого, называемого астр. телом человека. ... Образ, возникающий благодаря чувственному переживанию, отделяется от этого переживания и остается как содержание астр.челове­ка. Но в отдельном образе следует мыслить наличие сил, образующих органы астр.человека; но не так, как видимые переживания". Итак, имеется коренящееся в действительности тело образов, возжигающее из себя силы вожделений и движения.
     Жизненные процессы протекают один над другим, поскольку остаются самими собою. — Орган дыхания строится заново под действием процесса поддержания, но сам процесс дыхания не меняется. "Иначе обсто­ит деле с процессами движения, вожделения и ощущения образов". Они действуют следующим образом. "Ощу­щение образов рождает себя действенно в вожделениях; вожделения живут далее в импульсах движения. По­этому правомерно сказать, что когда ощущение образа касается силы вожделения, то первое пронизывает второе, и в вожделении содержание ощущения образа живет далее. Таким же образом в движении живет вожделение — вместе с ощущением образа". Мир, из которого образуется астр. тело, есть астральный мир. Жизненные процессы должны сначала преобразоваться в жизненные инстинкты, чтобы стать импульсами в астр.человеке. "Итак, жизненные инстинкты, ощущения образов, вожделения и импульсы движения принадле­жат астральному человеку, поскольку он уже предполагает наличие нижнего духовного мира и сам имеет свое происхождение в астральном мире".45, с.64-69
     "Органы вкуса, зрения, тепла и слуха таковы, что в организме они образуются силами струящегося в нем вещества; для чувств обоняния, равновесия, движения, жизни и осязания внешнее вещество с его си­лами выступает как условие". (Напр.,для чувства равновесия необходимо трехмерное пространство, запол­ненное веществом). "Как жизненные органы в дыхании, согревании, питании указывают на вещественный внешний мир, также указывают на него и названные органы чувств. Зато выделение, поддержание, рост, воспроизводство, органы вкуса, зрения, слуха, слова, понятия и организм Я предполагают внутрен­ний принцип образования, который может действовать во взятой вовнутрь вещественности".45, с. 95
     Высший духовный мир. "Что следовало бы в нем искать? Не те силы, которые вообще образуют жизненные органы, но силы, которые своим образованиям насаждают задатки стать жизненными органами. Но эти силы следует мыслить как противоположности чувствам равновесия, движения и жизни. Если эти силы, до того как достигнуть границ своей действенности, удерживаются благодаря внутренним строящим процессам, при образовании указанных органов, то они тогда отпечатлевают из таких задатков к органам органы слуха, слова и понятия. А что получается, если они достигают границы, заложенной в их собственном характе­ре?". Тогда в высшем духовном мире следовало бы искать покоящееся в себе переживание чувств, родст­венное земным чувствам понятия, слова или слуха. Но перед ним там, вверху, стоит не Я, а сущность, творящая его деятельность.45 с.97-98

1447. "Я мы имеем притупленно отсиживающимся в душе ощущающей: там, внутри поднимаются волны удовольствия и неудовольствия, радости и страдания, а "я" едва воспринимается, ибо оно вовлечено в эти волны аффектов, страстей и т.д.". Лишь в душе рассудочной, с образованием четко очерченных поня­тий, идей, суждении, "я" проясняется; наиболее ясным оно делается в душе сознательной. Но человек должен воспитывать себя с помощью своего Я. И как ему тогда быть с душой ощущающей? Здесь на по­мощь приходит гнев. Сталкиваясь с событиями внешнего мира, мы не всегда бываем в состоянии извлечь соответствующие им суждения из души рассудочной. Тогда суждение исходит как бы само, из нашей души ощущающей. И это есть гнев. "Мы судим сначала из нашего гнева о событии внешнего мира, затем, учась т.обр. бессознательно, без согласования с тем, что не должно совершиться — учась бессознательно че­рез гнев, — именно благодаря такого рода суждению, мы становимся более и более зрелыми для того, чтобы приходить к исполненным света суждениям в более высокой душе. Так гнев является в некотором роде воспитателем человека. ... И тогда мы по праву говорим о благородном гневе. ... Ибо никто не придет к более уверенным суждениям в себе, чем тот, кто из старых благородных душевных задатков так разовьет себя, что возгорится благородым гневом против неблагородного, ненормального, глупого. И гнев имеет миссию поднимать человеческое Я в более высокие области. Это его миссия. Он — учитель в нас. Преж­де, чем мы сможем себя вести, прежде, чем мы придем к ясным суждениям, он ведет нас в том, на что мы уже способны. ... Гнев может выродиться в ярость, так что станет удовлетворять злейший эгоизм. Но такая возможность должна существовать, чтобы человек мог развиться к свободе".
     С другой стороны, гнев вычеканивает такие свойства Я, как бескорыстие, самоотверженность. Не возникай в нас благородного гнева, мы останемся равнодушными к несправедливостям, злу и глупости внешнего мира, а значит, мы сольемся с этим внешним миром и не почувствуем своего Я в развитии. "Гнев же делает его зрелым, вызывает его к действию, чтобы оно могло противостоять внешнему миру. ... Однако, когда в нас вспыхивает благородный гнев, то в то же время мы испытываем помутнение я-чувства. Это нечто вроде душевного бессилия, пробуждающегося в нас благодаря гневу, если мы не даем ему пе­рейти в ярость. Когда мы нашу душу прощупали этим гневом, тогда наступает некое душевное бессилие, тогда Я делается притуплённее и притуплённее. Вставая в противоположность к внешнему миру, оно, с другой стороны, выключается. Через горячность гнева, которую человек подавляет в себе, он одновремен­но приходит к развитию самоотверженности. Обе стороны Я приходят через гнев к развитию. Гнев имеет миссию дать возникнуть в нас свойству самости и, в то же время, превращается в самоотверженность".
     "Гнев для Духовной науки — это утренняя заря чего-то совсем другого. Кто наблюдает жизнь, тот ви­дит, что человек, не способный пламенеть благородным гневом против несправедливости, никогда не при­дет к истинной снисходительности, кротости, любви. ... Любовь и снисходительность — это другая сто­рона благородного гнева. Преодоленный гнев, просветленный гнев превращается в любовь и снисходитель­ность, в кротость. Редко встречается в мире любящая рука, если она была не в состоянии в определен­ное время сжиматься в кулак в благородном гневе против несправедливости или глупости. Эти вещи взаимосвязаны".
     Нужно преодолевать страсти, но истинное преодоление — это жертва, а не приятное размягчение. "По­жертвовать же можно тем, что прежде имеешь, а чего нет, тем жертвовать нельзя.. Преодолеть гнев может тот, кто сначала мог им пламенеть. ... Если мы преодолеваем гнев, если от того, что в душе ощущаю­щей пламенело как благородный гнев мы поднимаемся к душе рассудочной и сознательной, тогда из гне­ва развиваются любовь и сострадание, благословляющая рука". Миссия гнева отражена в мифе о Прометее. Он преждевременно приносит людям Я и гневом Зевса приковывается к скале, что умеряет действия Я, приводит его в меру.
     Игра Я и гнева происходит в душе ощущающей, воспитывая ее. Истина воспитывает душу рассудочную. И если гнев должен быть преодолен, то истину нужно любить с самого начала, хотя она и является свойством собственной души. "Внутреннее лелеяние истины совершенно необходимо, чтобы дать душе восхо­дить все выше и выше". "Первое требование к действительному чувству истины — это отказ, уход от само­го себя".
     "Истина — является водительницей людей к единству и ко всестороннему пониманию. А потому она — подготовительница справедливости и любви, подгототовительница, о которой мы должны заботиться; тогда как иное в себе мы запрещаем... В этом миссия истины, что мы должны ее все больше и больше любить и при­нимать, что мы должны ее лелеять в себе. Когда мы в своей самости предаемся истине, то самость дела­ется все сильнее, и именно благодаря этому мы избавляемся от самости. Чем больше гнева развиваем мы в самости, тем слабее делаем ее, и чем больше истины развиваем мы в самости, тем сильнее делаем ее. Истина — это строгая Богиня, которая требует, чтобы в средоточие нашей самости мы поставили одну только любовь. В тот момент, когда человек не избавляется от самого себя и ставит перед собой вместо истины что-то другое, пусть даже высокое, она тотчас же мстит за себя". Английский поэт Кольридж сказал: "Кто Христианство любит больше, чем истину, тот вскоре увидит, что он больше любит свою христианскую секту, чем Христианство; и он также увидит, что себя он любит больше, чем свою секту". В тот момент, когда человек начинает жить не ради истины, а ради себя, ради своих мнений, он делается антисоциальным существом, выпадает из человеческой общности.
     Истину ищут с помощью мышления, поэтому она вступает в душе рассудочной. У нее имеется две формы. Одна из них связана с внешним миром, который мы наблюдаем, а потом размышляем о нем (научное мышле­ние). Другая форма выступает тогда, когда мы выходим за внешнюю жизнь, размышляем о ее вечных законах. Из внешнего наблюдения не прийти к истине о перевоплощении человеческого Я; это достигается в душе, в духе, но реализоваться эта истина также должна во внешней жизни, что и подтверждает ее до­стоверность. И другого способа нет. Все другие способы ее доказательства неверны.
     Человеческому Я нужны оба рода истины. Получая истины, почерпнутые только из наблюдения, оно ис­сыхает, опустошается, его творческая сила надламывается. Таким истинам недостает сердца, их может находить холодный эгоист, не задумываясь над тем, для чего они существуют. Иначе обстоит дело с исти­нами, которые человек извлекает из своего внутреннего, поскольку в этом случае он сам является проду­ктивным. Эти истины, эти мысли он стремится затем осуществить в жизни, действовать сам, имея природу в качестве прообраза. К истинам такого рода принадлежат все духовнонаучные истины. Их область, конеч­но, более ограничена для человека, чем область истин первого рода, но их продуктивная сила выше, они освежают, расширяют душу, поскольку становятся все более и более божественными в себе. В кругу этих истин человек — гражданин и творец будущего. Силу своего Я он простирает от настоящего момента в будущее. В истинах же первого рода дух пустеет в паутине понятий, в бескровных абстракциях. И дух то­гда приходит к сомнению и в себе, и в мире. Значение истины для воспитания души хорошо выразил Гете в своей "Пандоре".
     Гнев является воспитательным средством для души ощущающей, истина — для души рассудочной. Душа сознательная во внешнем мире нуждается в мышлении, как и душа рассудочная. Но чтобы мышлению войти в сверхчувственное, водителями туда должны стать чувство и воля. При всех обстоятельствах чувство может быть водителем мышления. Несомненно, для выработки знания человек пользуется логикой. Но если эту ло­гику мы используем как инструмент доказательства, то сама логика доказывается не логикой, а чувством. Чтобы дать толчок к мышлению о сверхчувственном, чувство должно стать силой, и такое чувство называ­ется любовью. "Для человека должно стать возможным развить любовь к незнакомому, к сверхчувственному до того, как об этом сверхчувственном он сможет думать".
     Воля также должна проявиться до того, как о сверхчувственном будет помыслено, но она должна раз­вить преданность сверхчувственному. "Когда вы соедините одно с другим, преданность воли неизвест­ному и любовь к нему, то из этого соединения возникнет то, что в истинном смысле слова называется благоговением. ... Так благоговение становится воспитателем души сознательной. Ибо когда душа созна­тельная устремляется к тому, что от нее сокрыто, то также и в обычной жизни можно говорить о благого­вении". Даже к познанию внешних вещей душа сознательная не придет без любви и преданности. Без благо­говения душа проходит мимо вещей. Итак, гнев должен быть преодолен, истина должна пронизывать Я, благоговение должно струиться из Я.
     Через силу благоговения душа чувствует себя мощно привлеченной вечным. Но в настоящей преданности миру человеку также угрожает потеря Я, самости, потеря его в другом. Это может привести к душевному бессилию. Чтобы такого не случилось, необходимо чувство преданности пронизать огнем Я. Это значит, что за пределами внешнего все должно быть освещено мышлением. Мышление, как было сказано, не может идти впереди, но свет мыслей должен тотчас же проникнуть в то, к чему душа обратилась с преданностью". "Иными словами, должна иметься воля к мышлению о том, чему человек предан. Вообще, в тот момент, ког­да преданная воля теряет волю к мышлению, возникает опасность потерять себя; воля, которая с самого начала принципиально отказывается мыслить об объекте ее преданности, ведет к крайности, к устойчивому бессилию человеческой души.
     А может ли любовь, другой элемент человеческого благоговения, постигнуть такая же судьба? В любви должно быть нечто такое, что от человеческого Я излучается к незнакомому. Поэтому в каждый момент Я должно держаться прямо. Я должно хотеть войти во все, чему подобает составлять предмет его благоговения; и оно должно хотеть держаться прямо по отношению ко всему, что объемлется в любви, по отношению к незнакомому, сверхчувственному, вовнестоящему. Чем станет любовь, если Я не сохранит бодрственности вплоть до границы, где мы встречаем незнакомое, если свет мыслей, свет разумного сужде­ния не желает пронизать незнакомое? Такая любовь становится тем, что называется мечтательностью. ... Когда Я, когда душа через чувство хочет объять внешнее, то оно не должно себя умерщвлять: Я посто­янно пребывает в чувстве; но если оно не поддержано мышлением и волей, то в бессилии свергается вниз. И это низвержение Я, его бессознательность ведет к тому, что такая любовь к незнакомому, не имеющая воли к сильному мышлению, приводит к тому, что душа все больше впадает в мечтательность в фантазирование ... в сонливость".
     "Душа, воспитанная в благоговении, свои темные симпатии и антипатии, свои темные чувства удоволь­ствия и неудовольствия просветляет настолько, что их можно назвать чувствами прекрасного, доброго". Темные желания, инстинкты превращаются благоговением в моральные жизненные идеалы. Само благоговение перерастает в переживание всесилия. "Итак, любовь и преданность — истинные водители в незнакомое и воспитатели души из рассудочной в сознательную".59 (1,2,3)

1477. "Зависть — это, прежде всего, люциферическое свойство, свойство, идущее от Люцифера. А повсю­ду, где лживость выступает как свойство, она приходит от Аримана".
     "Люцифер говорит Ариману, если это можно выразить словами: смотри, дорогой Ариман, человек возненавидел мое правление в зависти, он не хочет быть завистливым. Возьми его теперь ты в отношении этого свойст­ва! Ариман отвечает: хорошо, я втисну все это в эф. тело. — И тогда в эф. теле человека это отпе­чатлевается как жажда порицания, критики, как вводящие в заблуждение суждения об окружающем мире. Ибо способность суждения всегда имеет некое отношение к движению сил эф. тела. Так управление нашей душой переходит от Люцифера к Ариману".125 (12)

Две воли и два чувства. Свет и тьма

1877. "В нашем человеческом бытии мы можем различать два рода воли: внутреннюю и внешнюю. И мы мо­жем сказать: внешняя воля является нам в ее действии, когда мы бодрствуем. Внутренняя воля является нам в ее действии, когда мы спим. ... Воля имеет дело с органической деятельностью... с процессами обмена веществ. ... И вот из этого моря воли человеческого существа ударяет волнообразно то, что от­крывается в чувствах. Мы ведь знаем, что чувство (см.схему) является очень смутной действительностью человеческого существа, что чувство для сознания обладает лишь той интенсивностью, что и сновидение. И тем не менее оно светлее воли. ... Человек просветляет себя в своих чувствах. И когда он просветля­ет себя, то два полюса воли восходят в интенсифицированное сознание; выявляются как внутренняя, так и внешняя воля, когда они могут пробиться в сознание.
     Подобным же образом мы различаем два рода чувств... одно выбивается из воли и родственно состоянию сна человека. Оно изживается в антипатиях, которые человек развивает в широком объеме... в то время как воля, ведущая человека во внешний мир, когда она ударяет в чувства, приво­дит нас в исполненное симпатии отношение с внешним миром". Чувства раскрываются в душевной деятельно­сти. "Мы можем с этой точки зрения изучить душевную жизнь и получим много показательного. Мы увидим, что бодрствование призывает нас к симпатии к окружающему миру. Антипатии приходят из бессознательных состояний. Они проникают из спящей воли. ... Благодаря антипатиям мы отдаляем себя от окружающего мира, делаем себя одинокими, замыкаемся в себе. Эгоизм, развиваемый человеком, имеет своей предпосыл­кой восходящие внутри антипатии. Чем эгоистичнее человек, тем больше элемента антипатии действует в нем. Он хочет замкнуться, он хочет по возможности чувствовать в себе".
     В обычной жизни мы не замечаем, как взаимодействуют симпатия и антипатия. Но в аномальных случаях, например, когда во сне нас мучают при стесненном дыхании кошмары, можно узнать, что "...душевно эти кошмары в существенном выражают антипатичное отклонение того, что хочет проникнуть в нас и не позволяет нам достаточным образом пережить нашу эгоистичность". Если антипатия сильно захватывает человека в бодрственном состоянии, то она пронизывает астр. тело; и тогда антипатия струится как самостоятельная аура. Человек тогда может испытывать антипатию даже к тем, кого он ранее любил. "Если человек переживает антипатию, необъяснимую внешними отношениями, то это происходит из переливающейся в душе через край антипатии, и означает анормальную выработку в душевной жизни одного полюса, вы­ступающего из сна.
     Итак, если антипатичное существо получает перевес, то человек становится мироненавистником. Эта ненависть к миру может очень сильно возрастать. Все воспитание, все социальное взаимодействие должно вести к тому, чтобы помешать возникновению подобных человеконенавистников". Из того же источника возникает и мания преследования — как результат сильного эгоизма. Кто за порогом сознания познает эту волю, тот узреет тайну того, что во внешней жизни ведет человека ко всему плохому. "Это глубокая тайна жизни, что уравновешивание нашей органической деятельности мы получаем благодаря тем силам, ко­торые, овладев человеком в сознательной жизни, способны сделать его преступником, злодеем.
     В мире не существует злого или доброго самого по себе. ... Если вы спросите о сущности сил, действующих компенсирующе на израсходованные жизненные силы, то вы должны на это ответить: это есть зло. У зла есть задача. И она такова. ... Нужно знать, что жизнь — это опасный процесс для человека и что в подосновах жизни присутствует необходимая для употребления сила зла. ...
     Но волны бьют далее, в представления. И когда внутреннее спящее воление просветляется в чувствах, ударяет в представления, то тогда оно становится хотя и светлее, но, в то же время, качественно спиритуальным, оно переабстрагируется. Антипатичные чувства еще обладают некоторой живой интенсивностью в человеческих переживаниях. Когда же они ударяют в представления, то тогда они живут во всем том, что в человеке является отрицательными суждениями, отклоняющими суждениями. Все, что в жизни мы отрицаем в суждениях, все, что логика называет отрицательными суждениями, является биением антипатичных чувств или спящей воли в жизнь суждений.
     А когда в представления ударяют симпатичные суждения, коренящиеся во внешней воле, в бодрственной воле, то мы получаем утвердительные суждения... воля, чувства и суждения или представления ударяют далее, вплоть до сферы органов чувств. И что же возникает, когда отрицательные суждения достигают органов чувств? — Тогда возникает нечто, не воспринимаемое: мы переживаем темноту, если речь идет о вос­приятии, идущем через зрение. Утвердительные суждения, напротив, дают переживания света. Естественно, в ином случае мы должны говорить о переживании немоты, о переживании тона или звука. Ко всем 12 чув­ствам относится то, что мы охарактеризовали через свет и тьму".


     Сфере органов чувств соо­тветствует божественная деятельность. Эту деятельность переживали во 2-ю послеатлантическую эпоху: Бога в свете, Бога в тьме; "... Бога в свете: Божест­венное в люциферической окраске; Бога в темноте: Божественное в ариманиче­ской окраске.
     Так пережива­ла персидская культура вне­шний мир. Солнце было пред­ставителем внешнего мира — Солнце как божественный источник света". В 3-ю послеатлантическую эпоху пережи­вали сферу между суждени­ями и чувствами. Божествен­ное переживали в столкнове­нии представлений с чувствами. "И если мы в состоянии прочесть образные и т.п. документы, сохранившиеся от египто-халдейских времен, то мы обнаружим, как все там образовано из симпатичного утверждения и антипатичного отрицания. Можно почувствовать в еги­петских надгробных и иных фигурах, что в них заложено нечто, художественно изображено это симпатичное "да", антипатичное "нет". Нельзя изобразить никакого сфинкса, не внеся в изображение симпатизирующую или антипатизирующую жизнь идей. ... Солнце переживали как божественный источник жизни".208(20)

Где возникают мышление и суждение?

1811. "За этим (бодрственным) сознанием лежит другое сознание, которое подготовлялось после прош­лой инкарнации, в жизни между прошлой и настоящей инкарнациями. ... В голове имеется сознание предыдущей инкарнации. Во всех органах, служащих для выдоха, действует сильное сознание жизни между прошлой и на­стоящей инкарнациями. Во всех функциях, служащих вдоху, действует сознание от настоящей до будущей ин­карнации. И в человеке конечностей, во всех таинственных процессах человека конечностей действует, ос­таваясь сильно-сильно подсознательным, сознание следующей инкарнации".183 (4)

1812. Руки "...включены в весь организм человека, они являются органом мышления для судьбы. В настоя­щем цикле развития человек не учится мыслить руками. Но научись он этому, познай он тайну рук, и это явилось бы для него в то же время введением в познание основных законов связей судьбы. ... В руках, развивающих подсознательное мышление, мыслит судьба". 181 (4)

Возникновение чувств, представлений и суждений. Роль любви и ненависти

1845. Когда восприятие является внутри (воспоминание о пережитом событии и т.д.), "... то вожделение, любовь и ненависть искрятся до границы душевной жизни; туда же течет способность суждения и там задер­живается. В результате суждение и вожделение остаются скрытыми. Они присутствуют, но душа их не вос­принимает. И в этом течении до границы и задержании там образуется чувственное ощущение. Таким образ­ом, чувственное ощущение является не чем иным, как оставшимся бессознательным феноменом любви, ненавис­ти и суждения, которые скованы, удержаны извне".
     "Если суждение заостряется внутри самой душевной жизни, то душа замечает деятельность суждения как представление (рис. 1.).

     Если же деятельность может течь по направлению к внешнему миру, то душа должна остаться в покое, удержаться на границе внешнего мира и воспринять внешний мир: восприятие.
     Но когда душа изливает деятельность в направлении к внешнему миру и остается спокойной до тех пор, пока не будет достигнут внешний мир, тогда возникает ощущение (рис. 2).

Ощущение, т.обр., есть слияние вожделений и суждений внутри душевной жизни".
     "Суждение как деятельность есть один вид душевной деятельности. Сумма других душевных переживаний исчерпывается тем, что можно назвать внутренним переживанием любви и ненависти". Это в совокупности и составляет всю душевную жизнь; остальное происходит или от внешнего, через телесность, или из внутрен­него, через дух.115 (5)

1846. Представим себе душевную жизнь в виде сферы, вратами в которую служат органы чувств. Как бы из средоточия душевной жизни внутри этой сферы восходят вожделения — так это представляется обычному наб­людению — которые затем ведут к любви и ненависти. Но не вожделения следует искать первыми в душе. Они возникают у врат чувств. Во время восприятия внешнего мира у врат чувств вожделения соприкасаются с этим внешним миром и получают от него как бы печать. "В том, что противостоит чувственному переживанию извне, образуется отпечаток, и образовавшееся в собственной душевной жизни как отпечаток — это берется внутрь. Не цвет, не тон берется внутрь, а полученное переживание любви, ненависти, вожделений".
     "Имеются душевные факты, непосредственно доказывающие, что вожделения постоянно че­рез врата чувств выбиваются наружу, воспринимают ли цвет, запах или звук. Такими фактами является внимательность. При обычном глазении на предмет впечатление слабо и не сохраняется в душе. Сила внимания вызывает в душе представление воспоминания".
     "Чувственное впечатление возникает благодаря тому, что способность суждения, как таковая, выключа­ется". В тоне, восприятии цвета, запаха лежат только вожделения, засвидетельствованные вниманием; суж­дения остаются подавленными. Чувственное впечатление и чувственное восприятие — это разные вещи. В чувственные впечатления заложены одни вожделения, проявленные через внимательность. Так что вниматель­ность — это особая форма вожделения. Но когда мы говорим: "это красное", то мы уже высказали суждение.
     Чувственное ощущение есть модификация вожделения. Оно возникает на границе душевной жизни и внешне­го мира, во вратах чувств. Но если сила вожделения не достигает этой границы, а принуждена в себе са­мой отказаться от себя, то возникает ощущение, чувство (рис. 3). "Внутреннее ощуще­ние возникает тогда, когда вожделение не отталкивается непосредственно при соприкосновении с внешним миром, но где-либо внутри души отталкивается самим собой. Т. обр., и чувство с т. зр. душевной субстанции есть вожделение".
     Нетерпение — это поток вожделений в душе, ищущий завершения, оканчивающийся удовлетворе­нием. Сила суждения при этом не действует. В надежде кроме вожделения действует сила сужде­ния, ищущая решения. Но оба элемента здесь находятся в равновесии. Если же стремящееся к удовлетворе­нию вожделение связано с суждением, не способным прийти к решению, то мы переживаем сомнение. И так во всех чувствах находим мы эти два элемента.
     Чтобы воспоминания приходили легче, необходимо представлениям придать нечто от основных элементов душевной жизни: вожделений и суждений. От вожделений мы можем отдать только вожделения. Это мы можем сделать, пронизав представления любовью, а следовательно — и интересом. Кто не способен потерять себя в представлении, тот его легко забудет. С другой стороны, "... представление легче приходит на память, если оно во­спринято через душевную силу суждения, чем просто приложено, добавлено к душевной жизни".
     "Если мы стремимся к мыслительным плодам души, то мы работаем внутри души с материалом, перед кото­рым вынуждена постоянно капитулировать способность вожделений. Вожделения ведь постоянно капитулируют перед могуществом истины. Но когда они это делают вынужденно, то дело не обходится без ущерба для здо­ровья душевной жизни. Постоянное стремление к мыслительной сфере, когда вожделения капитулируют посто­янно, иссушает в конце концов человеческую душу". Хорошо, когда мера суждений удовлетворена мерой удовлетворенных вожделений. А стремление к истине есть долг, необходимость. Способность иметь суждения можно назвать размышлением. Но одно размышление не ведет к решению. Истина лежит вовне, и решение есть сое­динение с истиной Поэтому решение — это чуждый душе элемент. Но и происхождение вожделений также следует искать вне души. Т. обр., и вожделение, и решение вступают в душевную жизнь извне. Внутри же душевной жизни разыгрываются удовлетворение и борьба за истину, идущая до выработки решения. В отношении суждения — мы борцы, в отноше­нии вожделения — потребители. Конец вожделения (удовлетворение) находится в душе, наполняет всю душу. Чувство, как окончание вожделения (удовлетворе­ние), есть лишь один его род. Другой род чувств возникает благодаря тому, что вожделение не удовлетворяется. Вожделение в этом случае действует на душу болезненно, т.к. сохраняется отношение между душой и неким "ничто".
     Возь­мем для примера глаз. В нем вожделение (поперечные линии) и суждение (верти­кальные линии) достигают лишь его границы и целиком совпадают в отношении чувственного впечатления. Вожделение тогда, возвра­щаясь назад, приносит с собой суждение. И это может быть только эстетическое суждение, связанное с искусством, с прекрасным. Возвращается не вожделение произведения искусства, а удовлетворенное суждением вожделение: это прекрасно! Вожделение совпадает с суждением, и решение приходит через добровольную остановку вожделения на границе душевной жизни. Поэтому пережива­ния прекрасного приносят большое удовлетворение. Душа оздоровляется.
     "Поиску истины человек должен отдать себя полностью, тогда обратно он получит истину. Эстетическому суждению, поиску переживания прекрасного мы также отдаемся полностью. ...Но если ... истина приносит нам назад суждение (от границы нашей души), то эстетическое суждение прино­сит нам назад также наше Я, как подарок. В этом состоит особенность эстетической жизни: она содержит истину, т.е. бескорыстие в себе, и в то же время — доказательство внутреннего господина в душевной жизни".115 (7)

1599.Если ребенок испытывает гнев от того, что возле него совершается что-то плохое, то за это нельзя наказывать, а нужно попытаться развить в нем силу суждения (сообразно возрасту), показав, что несправедливость исходит из человеческой природы. Этот гнев есть провозвестие будущей силы суждения. 108(7)

     280. "Мы должны со всей ясностью представить себе тот факт, что существует пропасть в земной жизни между морально-душевным и природно-физическим. Эта пропасть существует, поскольку духовные законы не сходятся с природными законами". 236 (12)

     585. "Когда мы внутренне оцениваем наши собственные способности, мы рождаем астральное сущест­во, которое сидит в нас и растет все больше и больше. Это существо содержит те оценки как факты, а чувствующая часть души обусловливает только то, что оценка присутствует здесь как некий идеальный процесс или — если процесс уже прошел — как бессознательно идеальное воспоминание. После совершенно­го действия в волевой части возникает нечто большее (чем само действие). Суждение: "я совершил злой поступок" становится существом в нас. В этом существе мы имеем в нас нечто такое, что, фактически, яв­ляется реализованной оценкой деятельного человека. ...В этой духовной части души действует отзвук, вновь отст­раивая человеческий организм, ибо это составляло его деятельность до земного бытия". 215(10)