493. "В данный момент я, скажем, нечто вижу. Впечатление от этого нечто идет в меня, опосредуемое массой белого мозга. Масса серого мозга действует тогда, когда я вижу сны о впечатлениях, когда мозг набрасывает образы впечатлений. Они проходят. А то, что остается, мы не представляем этого в данный момент, оно уходит вниз, в нашу организацию. И когда мы вспоминаем себя, то мы смотрим вниз: там, внизу, остается впечатление.


     Когда вы видите нечто синее (см. рис.), то в вас входит впечатление от этого синего; здесь (вверху) вы образуете представление синего. Оно проходит. Через три дня вы наблюдаете в своем мозгу впечатление, которое там образовалось. И вы теперь представляете себе, глядя вовнутрь, синее. В первый раз, когда вы видели синее извне, вы возбуждались синим предметом извне. Во второй раз, когда вы вспоминаете себя, вы возбуждаетесь изнутри, поскольку синева отобразилась в вас. Процесс в обоих случаях один и тот же. Это всегда восприятие; воспоминание — это также восприятие. Так что наше дневное сознание сидит в представлении; но под представлением идут процессы, которые восходят в нас также через представления, а именно — через представления-воспоминания. Под этими представлениями лежит слушание, собственно, восприятие, а под ним — только чувство. Так что мы можем интимно различать в головной организации, в организации мышления представление и восприятие. Мы имеем в себе то, что восприняли, и мы можем затем об этом вспомнить. Но оно остается сильно бессознательным. Оно вступает впервые в сознание только в воспоминании. Что при этом происходит в человеке — этого он уже больше не переживает. Когда он воспринимает, он переживает представления. Действие восприятия переходит в него. Из этого действия он может пробудить воспоминание. Но здесь уже начинается бессознательное.
     И вот, видите: там, где мы представляем в бодрственном дневном сознании, только там мы, собственно, являемся людьми. А там, куда мы не доходим нашим сознанием — мы никак не достигаем причин воспоминания, — там мы людьми для себя не являемся, там мы вчленены в мир. Это происходит так же, как в физической жизни: вы вдыхаете воздух, и он в вас, а незадолго до того он был вовне, был мировым воздухом; теперь это ваш воздух. Через короткое время вы снова передаете его миру: вы едины с миром. Воздух, он находится то вовне, то внутри, то вовне, то внутри. Вы бы не были людьми, не будучи так связаны с миром, когда вы имеете не только то, что находится внутри вашей кожи, но и то, чем вы связаны со всей атмосферой. И как вы связаны с физическим, так вы связаны в отношении своего духовного — в тот момент, когда вы входите в ближайшее подсознательное, в область, из которой восходят воспоминания, — связаны с тем, что называют третьей Иерархией: с Ангелами, Архангелами, Архаями. Как через дыхание вы связаны с воздухом, так через свою головную организацию, точнее, через нижнюю часть головной организации вы связаны с третьей Иерархией. Внешние мозговые доли принадлежат единственно Земле, а что находится под ними, связано с третьей Иерархией, с Ангелами, Архангелами, Архаями. Пойдемте вниз, в области, выражаясь душевно, чувств, а выражаясь телесно — в ритмическую организацию, из которой восходят только сновидения чувств. Мы не являемся там по-настоящему людьми. Мы связаны там со второй Иерархией. ... Эксузиаи, Динамис, Кириотетес; это существа, которых мы носим в нашей груди.
     Как нашего я человека мы, собственно, носим только во внешних долях нашего мозга, так непосредственно под этим в нашей головной организации мы носим Ангелов, Архангелов, Архаев. Здесь находится сфера их деятельности на Земле. Здесь находится точка приложения их деятельности.
     В нашей груди мы носим вторую Иерархию. Здесь, в груди, находится точка приложения их деятельности. А когда мы переходим в нашу моторную сферу, переходим в нашу организацию движения, то в ней действуют существа Первой Иерархии: Серафимы, Херувимы, Троны. ...
     Третья Иерархия, Ангелы, Архангелы, Архаи, занимаются с тем, что является ее физической организацией в голове. Она занимается с нашим мышлением. Не занимайся она нашим мышлением, тем, что происходит в нашей голове, мы бы не обладали никакими воспоминаниями в обычной земной жизни. Существа этой Иерархии хранят импульс, который мы вбираем в себя с восприятиями; они пребывают в основе деятельности, раскрывающейся в нашем воспоминании, в памяти. Они ведут нас через земную жизнь в первую область, не осознаваемую, подсознательную для нас область".
     "Перейдем к существам второй Иерархии, к Эксузиаи и т.д. Мы встречаем этих существ, пройдя через врата смерти, в жизни между смертью и новым рождением. ... мы работаем с ними там над тем, что мы чувствовали в земной жизни. Совместно с существами этой, второй Иерархии мы вырабатываем следующую земную жизнь".
     "Представьте себе: человек в земной жизни, в своей воле — она принадлежит первой Иерархии — совершает какие-либо деяния. Они могут быть добрыми и злыми, умными и глупыми. Существа первой Иерархии: Серафимы, Херувимы и Троны, — должны выработать противообраз этого в своей сфере. ...Все получает оценку, а также и оформление в первой Иерархии. И тогда как человек во внутренней карме работает со второй Иерархией и с отошедшими человеческими душами, он между смертью и новым рождением видит также то, что переживают Серафимы, Херувимы и Троны от наших земных дел. ...
     Между смертью и новым рождением над нами высится свод деяний Серафимов, Херувимов, Тронов. (Как в физическом мире над нами возвышается небесный свод с облаками, звездами.)"235 (7)

274. "В действительности все, что вы справедливо называете вашим внутренним, является тем, что вы переживаете во внешнем мире, в т.н. внешнем мире. Вы постоянно находитесь в связи с внешним ми­ром, и то, что вы как будто бы переживаете внутренне, вы переживаете вместе со всем широким внешним миром. ... Внутренним для меня, вне всякого сомнения, является то, что окружает меня в (этом зале), а не то, что возникает в моей черепной коробке. ... Это является для вас совершенно внешним — происходящее в вашей черепной коробке; это никак не относится к вашему действительному внутреннему ... Внешнее и есть, собственно, внутреннее, а внутреннее для человеческого сознания яв­ляется совершенно внешним". Пока это не станет ясно, к духовнонаучным фактам не прийти с помощью здорового человеческого рассудка.
     "Наши чувства позволяют нам сопереживать настоящее. Из наших чувственных восприятий возникают, когда мы отдаемся внешнему миру, наши представления, которые мы затем передаем памяти. Понятия чело­века суть представления-воспоминания того, что было взято из внешнего мира. Но эти представления, эти понятия и идеи не порождаются, но опосредуются нашим внутренним, которое мы теперь познали как внешнее. ... Через то — о чем вы также не знаете, — что находится за вашим глазом, опосреду­ются представления и понятия. ... Но что же, собственно, происходит в этой человеческой голове? ... когда мы думаем, то в нашей голове действует то, чем мы, как деятельностью, были заняты до рождения или, точнее, до зачатия".
     "Что лежит ниже грудобрюшной преграды, нижняя часть человека, является наивнешнейшим для челове­ка. Любое дерево, камень, которые мы видим глазами, внутренне ближе нам, чем нижняя часть нашего тела. ... Нашим поистине внутренним являются восприятия чувств, то, что мы воспринимаем как наши действия. Внешним является содержание головы".
     "Человек полагает, что когда он нечто хочет, то это проистекает из его внутреннего. Но оно проистекает из наивнешнейшей части, из того, в чем в течение бодрственной жизни он вообще не пребы­вает, где он еще может быть во время сна. Когда мы нечто хотим, то мы пребываем вовсе не в себе. Мы — в космосе. Мы совершаем нечто, являющееся космическим событием, что совсем не является нашим субъективным событием".191 (8)

303в. "Процессы в человеческих представлениях — отношения в мире птиц.
     Процессы в сфере воспоминаний — отношения в мире насекомых.
     Бабочки — обычная духовная жизнь". Д.40, с.6

Планеты и душевное

515. "Глядя духовными глазами с Земли на существо Сатурна, получают представление о силах, помо­гающих человеку в отношении действующего в его организме химизма чувствовать себя самостоятельным духовно-душевным существом. Если мы рассматриваем это бытие Сатурна извне, в его духовно-душевном аспекте, то силы космоса предстают нам как закладывающие инстинкты в человеческую природу.
     А бытие Юпитера (см. схему) являет нам все то, что в человеке находимо более душевным образом, чем инстинкты, что имеется в человеке как склонности, как симпатии...
     Бытие Марса представляет собой все то, что хотя и не является моральной заповедью, которую человек вбирает вовнутрь, но, в то же время, я бы сказал, является импульсом, происходящим из всей характеро­логической структуры человека. Мужественен ли человек в отношении своих нравственных действий, или он ленив — это заложено в силах, которые познают, созерцая строй Марса с другой стороны; т.е. это в большей мере бессознательные импульсы, а не полностью осознанные моральные импульсы, описанные в моей "Философии свободы" как коренящиеся в чистом мышлении.
     Итак, рассматривая связь человека с внешними планетами, имеют то, что относится по большей части к добродетелям в человеке, связанным, в определенном смысле, с человеческим организмом. Что рождается с человеком, происходит из космоса, из Мироздания; что является более инстинктивным, инстинктивно бьет ключом из всего организма, — это сатурнообразно; что бьет ключом как склонности, аффекты — юпитерообразно. Что бьет ключом как активная, инициативная сила, но связанная с организмом, — марсианской природы.
     ... Взглянув безо всякой предвзятости на мировые явления, вы скажете себе: что мой рассудок находит в себе активным образом — это ведь осуществляется в мировых явлениях. Рассудок находится внутри мировых явлений.
     Ну, а силы, представляющие рассудительное в мироздании, которые затем рождаются с нами как наши рас­судочные зачатки, как наше благоразумие (ум, расчет), они — меркуриальной природы в Мироздании". Венера традиционно представляет любовь. Луна — фантазию, память. "...но понимаемую не так, как это пред­ставлено органической деятельностью, лежащей в основе воспоминания, а как образование представлений. Представления памяти также идентичны с образами фантазии, только они образуются с полным доверием к действительным переживаниям. Можно также сказать: фантазия и память, а также более внутрен­ние добродетели и способности связаны с силами, представленными существом Луны, Венеры, Юпи­тера и т.д.".
     "Мы схватываем пространство в нас самих и смотрим на непространственное; как здесь мы из точки видим пространство, так вне тела мы смотрим из пространства на точку. ... мы видим столько миров, сколько человеческих душ стоит в связи с Землей, но — только одну человеческую природу, одного человека. Мы все есть один человек, когда смотрим на себя извне. Поэтому в науке посвящения говорят о тайне числа, что оно имеет значение с той или иной точ­ки зрения. Что на Земле — единство, в космосе — множественность". Поэтому в древности при счете единица включала в себя всё, все числа.213 (4)

1563. Когда Я начинает воспринимать в себя все представления, делается сознательным, то оно "...долж­но связать себя с потоком, текущим вперед, с потоком эф. тела. В тот момент, когда дитя начинает разви­вать я-сознание, поток жизни производит впечатление на эф. тело и возникает способность представлять себе Я. Я-восприятие не может прийти к вам извне. Ранее дитя было неспособно чувствовать свое эф. тело. Но в тот момент, когда оно начинает чувствовать свое Я, в последнем отражается поток эф. тела. Получается зеркало. Если все представления физического пространства воспринимаются физическим человеком, то я-сознание, я-представление воспринимается благодаря тому, что Я наполняет собственное эф. тело и как бы отражается в его внутренних стенах. В этом состоит существенное я-сознания: оно есть внутрь отражен­ное эф. тело". Я-сознание не состоит ни из одного лишь потока представлений, ни из одного потока вожделений.
     Оно воспринимает в себя их обоих. Я — это поток пред­ставлений, которые оно имеет позади себя. Будущего оно не видит. Но и само Я становится зеркалом, бла­годаря чему мы можем вспоминать представления без повторного впечатления извне. "Силой астр. тела (см.рис.) мы можем привлечь силу вожделений и из Я развить си­лу, которая вызовет в воспоминании представления, ко­торые этому противятся", а извне к тому не побуждаются. Обычно мы живем своим Я в прямом эфирном потоке. Но если прослеживать события в обратном поряд­ке, то мы своим Я пребываем в противоположном, в астральном потоке и извлекаем оттуда силы. Это хоро­шее упражнение для усиления памяти. 115 (8)

Чувство и представление

1819. "Циркулирующее в крови есть внешнее, телесное выражение переживаний наших чувств. А жизнь чувств, опять-таки, связана с жизнью представлений. Все, что мы напечатлеваем нашей жизни циркуляции, вибрирует в сердце. ... Постепенно сердце вбирает в конфигурацию жизни своей вибрации то, что живет в жизни чувств и связанных с ней представлений. И тем органом, который соучаствует в возвращении воспо­минаний в переживания, опять-таки является сердце".301 (3)

1820. "Жизнь представлений в имеющей границы душе есть причина нашего высочайшего блаженства и глу­бочайшей боли, поскольку они имеют свое происхождение в нашей душе".115 (6)

1824. "Что становится представлением-воспоминанием — это прежде проходит через большую часть нашей организации ... выталкивается оттуда в эф. тело, а через эф. тело идет в окружающий мировой эфир. ... Вспоминаемое вами, вы вписываете в мировой эфир, и мировой эфир вызывает это в вас, как отпечаток на сургуче, когда вам нужно это вспомнить. Воспоминание — это диалог с Мирозданием".194 (8)

1827. "Если 5 дней тому назад мы встретили человека, то наше эф. тело произвело определенные движе­ния. Рассмотрим только ту часть эф. тела, которая состоит из светового эфира. Естественно, колеблются и другие члены эф. тела: тепловая, химическая, жизненная части, — но выделим только световую часть. Я да­же хочу назвать ее просто световым телом. ... Мысли, которые возбудил в нас повстречавшийся нам чело­век, сообщаются нашему световому телу как внутреннее световое движение (мы отвлекаемся здесь от чувс­твенного впечатления). ... Когда вы стоите перед человеком, разговариваете с ним, то ваше эф. тело по­стоянно движется. Все, что вы с ним говорили, ощутили в нем, подумали о нем, все это открывается в движении вашего эф. тела. Если через 5 дней вы снова встретили этого человека, то эф.световое тело побуждается этим исполнить те же движения, что оно исполнило 5 дней назад. Частью своего Я и астр. тела человек в бодрственном состоянии сознания постоянно пребывает во внешнем световом эфире. Сон возникает благодаря тому, что часть астр. тела и Я, пребывавшие в бодрственном состоянии в физ. и астр. телах, также переходят во внешний эфир. Человек здесь со своим Я и астр. телом, по сути, пребывает во внешнем эфире, а внутрен­не эф. тело через свою способность оплотнять движения, произведенные однажды, может их вновь воспроизвес­ти, и тогда человек чувствует, что это те движения, которые эф. тело произвело в первый раз. И это есть воспоминание. Внешним эфиром воспринимать внутренние эфирные движения, внешним световым эфиром воспри­нимать движения внутреннего светового тела — это означает вспоминать".
     "Можно сказать: во внешнем свете видны движения, проделанные внутренним световым телом. Но человек не видит их как световые движения ... поскольку тело светового эфира внедрено в физ. тело. Поэтому движения эф. тела ударяют повсюду в физ. тело. И через эти удары световые движения эф. тела превращаются в представления воспоминаний. Человек видит не движения эф. тела, а обусловленные ударами эф. тела в фи­зическое представления. А это и есть представления воспоминаний". После смерти Я и астр. тело наблю­дают эти движения в эф. теле непосредственно, без физ. тела. С помощью медитаций человек может и при жиз­ни увидеть сами колебания эфирного светового тела. Обычно же этому мешает Ариман.165 (8)

Роль симпатии и антипатии в процессах душевной жизни

1843. "Представление имеет образный характер. И кто ищет в представлении характер бытия, кто ищет в нем действительное существование, тот подпадает большой иллюзии". Наш глаз или желудок обла­дают элементом бытия, но ими нельзя представлять. Они идентифицируют себя с элементом бытия. Вернее будет сказать: я мыслю — значит не существую. "И мы должны представить себе, что также и в мыслительной деятельности мы имеем лишь образную деятельность. Т.обр.,все, что является лишь движением в пред­ставлении, есть движение образов. Но образы могут быть лишь образами чего-то, не могут быть просто об­разами в себе. ... Представление — это образ всех переживаний, пережитых нами до рождения, вернее до зачатия". Ваша жизнь до рождения отражается, как в зеркале, в жизни после рождения — и это есть представления. "Для самой себя воля не имеет никакого содержания. ... Она есть не что иное, как зародыш в нас того, что будет существовать после смерти в духовно-душевной реальности. ... Я прошу вас иметь в виду это различие между зародышем и образом. Ибо зародыш есть нечто сверхреальное, образ — нереальное".
     "Мы носим в себе силу антипатии и с помощью ее превращаем элемент, идущий из (состояния) до рожде­ния, в простой образ представления. А с тем, что как волевая реальность после смерти лучится в наше бытие, мы соединяемся как с симпатией. Эту пару, симпатию и антипатию, мы не осознаем непосредственно, но они живут в нас бессознательно, и они-то и означают наши чувства, что постоянно слагаются из ритма, из взаимной игры симпатии и антипатии.
     Мы развиваем в нас мир чувств, постоянную взаимную игру — диастола, систола — между симпатией и антипатией. ... Антипатия постоянно превращается в нашей душев­ной жизни в представляемое; симпатия, с др.стороны, превращает нам душевную жизнь в то, что мы знаем как наши волевые деяния, в зародышевое того, что после смерти является духовной реальностью. Здесь мы приходим к реальному пониманию духовно-душевной жизни: мы творим зародыш душевной жизни как ритм симпатии и антипатии.
     Что отражаете вы в антипатии? Вы отражаете в ней целую жизнь, которую прожили, целый мир, которым обладали до рождения или до зачатия. Это имеет в существенном познавательный характер. ... Это по­знание встречает антипатию и ослабляется ею до образа представления. ... Когда вы теперь представляе­те, то каждое такое представление встречает антипатию, и если антипатия достаточно сильна, то возника­ет образ представления, память. Т.обр., память есть не что иное, как результат господствующей в нас антипатии. Вы имеете здесь взаимосвязь между чисто чувственным, антипатией, которая неопределенно от­ражается назад, и определенным отражением, отражением — теперь образным — совершённой деятельности вос­приятия в памяти. Память — это лишь возросшая антипатия. У вас не было бы никакой памяти, если бы к своим представлениям вы испытывали столь большую симпатию, что "проглатывали" бы их; только отвраще­ние к представлениям обеспечивает вам память... Когда вы представили образно, отбросили это в память и утвердили образное, то возникает понятие. ... Если же достаточно сильна симпатия, то из нее возникает фантазия. ... А если вы развиваете достаточно сильную фантазию — что в обычной жизни происходит лишь бессознательно — если она становится настолько сильной, что пронизывает вас целиком вплоть до органов чувств, то вы тогда обычно приходите к имагинациям, с помощью которых представляете внешние вещи ... Что, напр., мел вы ощущаете белым — происходит от применения воли, которая через симпатию и фанта­зию стала имагинацией. Зато когда вы образуете понятие, то это имеет совсем другое происхождение, по­нятие исходит из памяти. ...
     Все душевное ...все, что выражается в антипатии, памяти и понятии, отпечатывается, открывается в телесном. Это связано в телесной организации с нервами. Когда в теле образовалась нервная организация, то все там действовало из состояния до рождения. ... Это творило нервы. ... Еще в человеке постоянно обра­зуется нечто такое, что постоянно имеет тенденцию одухотворяться. Но поскольку человек хочет утвердить­ся хотя и в большой, но в эгоистической любви, в теле, то это не может одухотвориться; оно растекается в телесности. Мы имеем в нас нечто материальное, но из материального состояния оно постоянно хочет перейти в духовное состояние. Мы не даем этому одухотвориться; поэтому мы уничтожаем его в тот момент, когда оно хочет одухотвориться. И это есть кровь — противоположность нервов.
     Эти два полюса должны составлять основу педагогики.

293 (2)

5. Природа зла. Эмоции

Зеркало воспоминаний и зло
1876. "Пожелай человек действительно всмотреться в свое внутреннее, ему пришлось бы — я уже часто употреблял этот образ — разбить то, что является внутренним зеркалом.
     Наше внутреннее ведь действительно подобно зеркалу. Мы смотрим на внешний мир. Здесь возникают внешние впечатления чувств. К ним мы присоединяем представления. Затем эти представления отражаются внутренним. Мы доходим, всматриваясь во внутреннее, только до этого зеркала внутри (см.рис., красное). Мы видим то, что отражается в зеркале воспоминаний (красные стрелки). С обычным сознанием мы можем столь же мало заглянуть во внутреннее человека, сколь мало можно увидеть за зеркалом, не разбив его".
     "Что видит человек внутри себя? Он видит как там — конечно, силой восприятия и мышления, которые разыгрываются перед зеркалом воспоминаний — нечто проникает за зеркало воспоминаний. Мысли проникают за это зеркало воспоминаний и действуют в человеческом эф. теле, в той части человеческого эф. тела, которая лежит в основе роста, а также возникновения силы воли. Когда мы смотрим в пространство, пронизанное солнечным светом, когда мы обозреваем все то, что приходит к нам от восприятий чувств, то нечто лучится в наше внутреннее, что, конечно, с одной стороны, становится представлениями, — воспоминаниями, что все-таки просачивается через зеркало воспоминаний, что пронизывает нас так же, как, скажем, процессы питания, роста и т.д. Сила мыслей пронизывает прежде всего эф. тело, а пронизанное силами мысли эф. тело действует совершенно по-особому на физ. тело. Тогда в физ. теле происходит полное преобразование материального бытия физ. тела человека. Во внешнем мире материя нигде не разрушается полностью. Поэтому новая философия и естествознание говорят о сохранении материи во внешнем мире. Но этот закон сохранения материи действителен только для внешнего мира. Внутри человека материя полностью обращается в ничто. Наша человеческая природа основана на том, что мы в состоянии, когда отражаются воспоминания, материю отбрасывать в хаос, материю целиком уничтожать. ...
     Мы всё носим за зеркалом наших воспоминаний именно ради развития человеческого, исполненного мыслями Я: ярость разрушения, ярость растворения материи. Нет никакого человеческого самопознания без указания со всей интенсивностью на этот внутренний человеческий факт. ... Дух должен существовать, и ради существования духа материя должна исчезать".
     "Сила мысли, необходимая человеку для приобретения надлежащего в настоящее время мировоззрения, эта сила мысли, которая должна выступать перед зеркалом воспоминаний, она обусловливает продолжение дей­ствия мышления в эф. теле, и это пронизанное мыслями эф. тело действует разрушающе на физ. тело". В современных людях Запада имеются по этой причине очаги разрушения; о них лучше знать. "Представим себе схематически очаг разрушения во внутреннем человека (дан рисунок: на белом пятне небольшое красное пятно). Такие очаги распространены по всему человеческому организму. ... Если находящееся здесь внутри распространилось бы по всему миру, что тогда жило бы в мире благодаря людям? — Зло! Зло есть не что иное, как выброшенный вовне необходимый внутри человека хаос. И в этом хаосе, в том, что должно быть в человеке — но должно оставаться в нем как очаги зла, — в нем человеческое Я, человеческая самость должна твердеть. Эта человеческая самость не может жить по ту сторону сферы человечес­ких чувств, во внешнем мире. Поэтому я-сознание исчезает во сне, и когда оно вновь возникает в сновидении, то часто оказывается чуждым или ослабленным. Я, твердеющее в очаге зла внутри человека, не в состоянии выйти на ту сторону сферы чувственных явлений. Поэтому согласно воззрению древневосточной мудрости туда можно проникнуть только через самоотдачу, через жертвенность Я; а когда человек целиком проникает туда, то живет не в мире "Вана", ткания в привычном, но в мире, где это привычное бытие прекращается, — в Нирвана". Представитель древней восточной мудрости теперь сказал бы нам: "всё у вас, поскольку вы вырабатываете самость, эго, должно основываться на страхе. У нас же, по­скольку самость мы подавляем, все было основано на любви. У вас говорит Я, желающее проявлять себя. У нас говорила Нирвана, когда Я изливало себя с любовью во весь мир. ... На Востоке люди имеют кровь, лимфу, в которых еще живут отзвуки тоски по Нирване".207 (1)

XII. ДУША МЕЖДУ ФИЗИЧЕСКИМ И СВЕРХЧУВСТВЕННЫМ

Кругооборот тела, души и духа
1908. "Только благодаря тому, что мы в бодрственную жизнь представлений некоторым образом вли­ваем воспоминания, что мы обладаем состояниями, в которых мы не имеем переживаний, состояниями сна во время от засыпания до пробуждения, мы ведемся назад в самих себя. И также неопределенная память о том, что мы хотим, т.е. нечто сновидческое, играющее в нашем сознательном бытии, дает нам я-чувство, наш я-импульс. В обычном сознании мы не переживаем его в полном сознании, мы переживаем его как толчок, идущий из нашей организации в сознание, этот я-импульс. С другой стороны, мы переживаем его благодаря тому, что от засыпания до пробуждения мы с нашим Я, не вступающим в обычное сознание, и с нашим астр. телом, которое также не вступает в обычное сознание, встречаемся с космосом и в наше сознание ударяет то, что мы как затемнение этого сознания переживаем от засыпания до пробуждения".
     Но что ввергает нас в сон? Сон наступает благодаря тому, что "...в воле мы развиваем органическую дея­тельность". Душевное действует в воле вплоть до мышц, как бы тонет в них и делается бессознательным. "Это исходит от потребностей, от телесных условий, из того, что мы в обычной жизни осознаём наше Я.
     Это происходит оттого, что мы носим на себе тело, которое, когда должна быть исполнена воля, прибе­гает к душе, которое, когда оно развиваемые им в воле силы хочет уравновесить, похищает душу в бессо­знательное сна, чтобы способствовать полному сознанию, собственно, пребывающего в бессознательности Я... Мы утопаем в телесно-физическом, когда в это телесно-физическое изливаем наш дух, а прежде — нашу душу. ... Мы чувствуем себя сильно, когда душа изливается в тело.
     Мы чувствуем себя не сильно, а бодрственно, когда обладаем представлениями и чувственными восприятия­ми. Иметь представления и чувственные восприятия означает жить вне тела. ... человек живет в духовном мире уже тогда, когда имеет чувственные восприятия и образует представления. ... Физический аппарат (чувства) не переживается; духовное, совершающееся в нем, — вот что переживается. По своей сути со­держание восприятий вообще духовно. Только, как мы уже видели, в представлениях мы простираем деятельность чувств в организацию нервов. Деятельность нервов состоит в отмирании. Органическая деятельность непременно должна быть выключена, когда мы хотим представлять. Поэтому в чувственных восприятиях и представлениях мы живем в духовном. Но мы также, как люди, живущие от рождения до смерти, живем в ду­ховном благодаря тому, что от этой жизни мы получаем только образы. Это своеобразное явление, что ду­ховное, осознаваемое нами в представлениях, в чувственных представлениях, предстает только в образах. ... В представлениях мы сознательны, они, как таковые, носят абстрактный характер, они не являются интенсивно насыщенными образами. ... Но они серы только для нашего сознания. В действительности все представления, развиваемые человеком, содержат имагинации. ...

     Имея представления, вы имеете имагинации. Только представления остаются в сознании, а имагинации соскальзывают вниз и живут во всеобщей витальности вашего организма, во всеобщей жизнедеятельности. ... Мы обладаем чувственными восприятиями (см.рис., красное), затем в нас есть деятельность представлений (синее, зеленое), которую мы образуем из чувственных восприятий, и так получается голова Януса. Спереди она есть бледные представления, приходящие в сознание; сзади она есть имагинации, но они не приходят в сознание. Имагинации идут вниз, в организм и образуют всеобщую жизнедеятельность... они живут в сердце, в мозгу, в легких, повсюду. ... Благодаря этому все происходит так удивительно: здесь у нас — нарисованное красным и синим — дух в образе ... мы переживаем это душевно. Та­ким образом, дух является духом, когда он обращен вперед; назад, будучи обращенным к организму (зе­леное), он является душой. Но в душевном он начинает утопать в полубессознательном и бессознательном и соединяться с телесным.
     За бессознательной душевной деятельностью исчезают имагинации. А с другой стороны выступает телесность. Но она пребывает в ночи сознания, тонет во сне и, лишь посылая волю в сознание, выявляет себя. Эта воля толкает нас с другой стороны; она делает нас сильными и дает нам переживание действительности. Но это переживание действительности и в наивысшем заявляет о себе как чувство. Мы видим здесь сны о действительности, но в бодрственном сознании ее нет. Так что между рождением и смертью мы дорогой ценой платим за наше бытие в духе: дух переживаем в образе, в образе чувственных восприятий, в образе представлений".
     "Но все телесное построено духом. И когда человек образует свои имагинации, он переживает эту лежащую на заднем плане жизнь имагинаций. Далее он переживает позади душевного то, что в обычном сознании пребывает как чувство. Чувство он сначала переживает сознательно. А за чувством находится инспирация". С каждым чувством вы получаете инспирацию, но она уходит в телесность, как имагинация — в жизненность. Инспирация нужна там для ды­хательной, для ритмической деятельности. За волей стоит интуиция.

"Восприятия чувств.
представления:	духовное переживание, но в образах, имагинации соскальзывают в жизненность
Чувства:	душевные переживания, но сновидческие,инспирация соскальзывает в ритмическую деятельность
Воля:	телесно-физические переживания, но во сне, интуиция соскальзывает в деятельность обмена веществ и движения."

     И только предметное познание мы шлем в образной форме, как духовную деятельность. А поскольку это просто образы, то они могут соединяться с образами внешнего мира". Итак, душевное действует в голове, в нервно-чувственной организации, когда органическое там отмирает. В деятельности желез душевное не касается физического, железы его отделяют. В мышцах и костях ду­шевное полностью связано с физическим.
     Имагинации, инспирации и интуиции реально присутствуют в нашей телесной деятельности, когда мы схватываем образы духа. "Когда дух погружается в телесность, когда он посылает в нее инспирацию, то он снова выступает на поверхности, проникает через жизненные импульсы вовне, цвет, прежде всего, дает человеческой коже, инкарнат, образует то, что называется человеческой физиономией, выявляется в благородном строении лба, в форме губ, подбородка, носа и т.д. Этот дух, погружающийся как инспирация, является нам, действуя сквозь ступени жизни, в покоящемся человеке". Походка, жестикуляция выражают интуитивное действие духа, когда он присутствует в теле не как дух, а как образование тепла, как хими­ческие процессы разложения, происходящие во время человеческой деятельности. Дух, погружаясь в челове­ка, в его формах вновь соединяет его с миром. И так замыкается кругооборот.208(18)

1846. Представим себе душевную жизнь в виде сферы, вратами в которую служат органы чувств. Как бы из средоточия душевной жизни внутри этой сферы восходят вожделения — так это представляется обычному наб­людению — которые затем ведут к любви и ненависти. Но не вожделения следует искать первыми в душе. Они возникают у врат чувств. Во время восприятия внешнего мира у врат чувств вожделения соприкасаются с этим внешним миром и получают от него как бы печать. "В том, что противостоит чувственному переживанию извне, образуется отпечаток, и образовавшееся в собственной душевной жизни как отпечаток — это берется внутрь. Не цвет, не тон берется внутрь, а полученное переживание любви, ненависти, вожделений".
     "Имеются душевные факты, непосредственно доказывающие, что вожделения постоянно че­рез врата чувств выбиваются наружу, воспринимают ли цвет, запах или звук. Такими фактами является внимательность. При обычном глазении на предмет впечатление слабо и не сохраняется в душе. Сила внимания вызывает в душе представление воспоминания".
     "Чувственное впечатление возникает благодаря тому, что способность суждения, как таковая, выключа­ется". В тоне, восприятии цвета, запаха лежат только вожделения, засвидетельствованные вниманием; суж­дения остаются подавленными. Чувственное впечатление и чувственное восприятие — это разные вещи. В чувственные впечатления заложены одни вожделения, проявленные через внимательность. Так что вниматель­ность — это особая форма вожделения. Но когда мы говорим: "это красное", то мы уже высказали суждение.
     Чувственное ощущение есть модификация вожделения. Оно возникает на границе душевной жизни и внешне­го мира, во вратах чувств. Но если сила вожделения не достигает этой границы, а принуждена в себе са­мой отказаться от себя, то возникает ощущение, чувство (рис. 3). "Внутреннее ощуще­ние возникает тогда, когда вожделение не отталкивается непосредственно при соприкосновении с внешним миром, но где-либо внутри души отталкивается самим собой. Т. обр., и чувство с т. зр. душевной субстанции есть вожделение".
     Нетерпение — это поток вожделений в душе, ищущий завершения, оканчивающийся удовлетворе­нием. Сила суждения при этом не действует. В надежде кроме вожделения действует сила сужде­ния, ищущая решения. Но оба элемента здесь находятся в равновесии. Если же стремящееся к удовлетворе­нию вожделение связано с суждением, не способным прийти к решению, то мы переживаем сомнение. И так во всех чувствах находим мы эти два элемента.
     Чтобы воспоминания приходили легче, необходимо представлениям придать нечто от основных элементов душевной жизни: вожделений и суждений. От вожделений мы можем отдать только вожделения. Это мы можем сделать, пронизав представления любовью, а следовательно — и интересом. Кто не способен потерять себя в представлении, тот его легко забудет. С другой стороны, "... представление легче приходит на память, если оно во­спринято через душевную силу суждения, чем просто приложено, добавлено к душевной жизни".
     "Если мы стремимся к мыслительным плодам души, то мы работаем внутри души с материалом, перед кото­рым вынуждена постоянно капитулировать способность вожделений. Вожделения ведь постоянно капитулируют перед могуществом истины. Но когда они это делают вынужденно, то дело не обходится без ущерба для здо­ровья душевной жизни. Постоянное стремление к мыслительной сфере, когда вожделения капитулируют посто­янно, иссушает в конце концов человеческую душу". Хорошо, когда мера суждений удовлетворена мерой удовлетворенных вожделений. А стремление к истине есть долг, необходимость. Способность иметь суждения можно назвать размышлением. Но одно размышление не ведет к решению. Истина лежит вовне, и решение есть сое­динение с истиной Поэтому решение — это чуждый душе элемент. Но и происхождение вожделений также следует искать вне души. Т. обр., и вожделение, и решение вступают в душевную жизнь извне. Внутри же душевной жизни разыгрываются удовлетворение и борьба за истину, идущая до выработки решения. В отношении суждения — мы борцы, в отноше­нии вожделения — потребители. Конец вожделения (удовлетворение) находится в душе, наполняет всю душу. Чувство, как окончание вожделения (удовлетворе­ние), есть лишь один его род. Другой род чувств возникает благодаря тому, что вожделение не удовлетворяется. Вожделение в этом случае действует на душу болезненно, т.к. сохраняется отношение между душой и неким "ничто".
     Возь­мем для примера глаз. В нем вожделение (поперечные линии) и суждение (верти­кальные линии) достигают лишь его границы и целиком совпадают в отношении чувственного впечатления. Вожделение тогда, возвра­щаясь назад, приносит с собой суждение. И это может быть только эстетическое суждение, связанное с искусством, с прекрасным. Возвращается не вожделение произведения искусства, а удовлетворенное суждением вожделение: это прекрасно! Вожделение совпадает с суждением, и решение приходит через добровольную остановку вожделения на границе душевной жизни. Поэтому пережива­ния прекрасного приносят большое удовлетворение. Душа оздоровляется.
     "Поиску истины человек должен отдать себя полностью, тогда обратно он получит истину. Эстетическому суждению, поиску переживания прекрасного мы также отдаемся полностью. ...Но если ... истина приносит нам назад суждение (от границы нашей души), то эстетическое суждение прино­сит нам назад также наше Я, как подарок. В этом состоит особенность эстетической жизни: она содержит истину, т.е. бескорыстие в себе, и в то же время — доказательство внутреннего господина в душевной жизни".115 (7)

Процессы в организме и память

1870.
"Все происходящее в физических глазах является чем-то косвенным. Происходящее там есть, собственно, игра процессов в Я и астр.организме. Я хочу изобразить это желтым, как пронизание глаза Я — что, естественно, идет затем далее в организм, — а красным — пронизание организма астраль­ным". Теперь рассмотрим систему почек (темно-синее). Она состоит из водного элемента и твердых частей (воды 90%). "Система почек является исходным пунктом водного, которое существует не только в виде выделений почек, но проходит через весь организм и среди прочего входит также и в глаза. ... это не мертвое водное, но живое водное. Вы бы получили совершенно ложное представление о том, что в человеке является жидким, водным, если бы пожелали представить себе в живом человеческом организме (синее) водное наподобие того, как оно течет в ручье. В ручье мы имеем дело с мертвой водой, в человеческом организме — с живой жидкостью. Жива не только плазменная жидкость, но жи­во все жидкое в человеческом организме. И в этом жидком повсюду тонко рас­творены твердые составные части, о которых было сказано ранее; как бы на волнах жидкого они несутся в разные места, в том числе и в глаза. Опять­-таки, на волнах внутренней жидкости излучается эфирный организм человека в глаза. В глазах встречается двоякое. Эфирный организм человека (синее) на­полняет глаза и глазной нерв; и то, что теперь струится в этой наполненной эфирным организмом жидкости, есть астральный образ, возникающий в челове­ческом астр. теле (красное). А это (желтое) является тем, что возникает благода­ря Я. Это струится сюда и далее.
     В результате в человеческом глазу, а также и в глазном нерве сходятся впечатления, идущие извне, которые сначала возникли в Я и в астр. теле, а оттуда выступили внутри физ. и эф. тел".
     "Голова образована как отображение тех космических переживаний, которые человек проделал в доземном бытии и удержал в виде пластических формообразующих сил. От головы ребенка исходят все пластические, формирующие облик мира силы. Из нее из­лучается в остальной организм то, благодаря чему человек во время роста пластически соответствующим образом формирует свои органы.
     Итак, исходящее из головы — это вообще лишь пластические формирующие силы. И когда в голову прони­кает нечто такое, что выступает в процессе зрения, то тотчас же это воспринимается как образующая сила, которая хочет формировать. Что здесь входит через глаза — это хочет в человеке внутренне принять об­лик. Прежде всего оно хочет нервы, систему нервов образовать так, чтобы некоторым образом во внутреннем человека возникал род отображения того, что было здесь как внешнее впечатление. ... сверху вниз, от чувств внутрь идет образующая сила. Она хочет человека неким тонким образом превратить в статую. ... Этому противится иная сила (снизу вверх). ... Она постоянно растворяет то, что хочет сформироваться. ... Постоянно имеет место некий род влияния, которое солевую субстанцию, в ином случае растворяющую­ся, определенным образом спекает, так что она хочет стать твердой солью. Итак, постоянно имеется тен­денция к образованию облика. А снизу идет тенденция, растворяющая его.
     Этот процесс, совершающийся через встречу астрального с эфирным, приходящим на волнах жидкого на­встречу астральному, он неизмеримо важен, в нем заключена, по сути говоря, вся человеческая жизнь. Ибо представьте себе, вам сегодня что-то сообщили. Это является впечатлением. Оно пришло иным чувст­венным путем, чем тот, на котором вы видите красную поверхность, но оно также является впечатлением. Что вам сообщено — это хочет, опять-таки, стать в вас обликом. И если оно станет обликом, то оно останется в вас как воспоминание. И если ваша голова особенно способна осоливать все впечатления, то тогда вы об­ладаете удивительной памятью. Вы можете, как автомат, регистрировать все, что вам когда-либо сообща­лось. Но у большинства людей это не так, поскольку у них сильна тенденция все снова растворять. Что как жидкостное излучение противостоит с эф. телом пластическим формирующим силам, оно постоянно раст­воряет их. Это теплый поток, который постоянно растворяет".
     Если человек запоминает как автомат, то он не самостоятелен, тогда вспоминает не он. В действите­льности это хорошо — когда происходит растворение, — что впечатление проникает в жидкое, но не созда­ет твердых образований. Тогда все остается в астр. теле. Человек засыпает, выходит с астр. телом и Я, и снова просыпается, и снова засыпает. Так происходит 3-4 раза. "Впервые лишь после четвертого сна растворяющие силы ослабевают, и тогда твердо оседает то, что этот пластический образ, который там внутри больше не растворяется, делает основой для представлений-воспоминаний, для памяти".
     "Если вы вспоминаете только вчерашнее, то это дело вашего астр. тела. "Но если человек забыл что-то на 4-й день, то, значит, растворяющая сила была достаточно крепкой и на 4-й день, и тогда она растворила все". Тогда мы забудем непременно.
     В трехчленном человеке (головы, ритма и конечностей) развитие в голове идет наиболее медленно. И если для какого-либо впечатления нужна, скажем, секунда, то со стороны системы почек успевает прийти четыре атаки растворения. Это выражается в том, что за одно дыхание наш пульс делает четыре удара. "Дыхательная система является тем, что, действуя из ритмической системы в голову, приносит ей в четы­ре раза замедленный темп. ... И в том, как это выражается через в четыре раза более медленный темп головы, в этом заложено все оплотневание. что в состоянии превратить человека в статую". Встреча впечатлений, идущих извне и из системы почек, совершается в ритмах дыхания и циркуляции крови. Потому и приходится на каж­дое впечатление четыре растворяющие атаки снизу, и потому же необходимо четыре сна, чтобы импульс из­вне достаточно окреп.
     "Если человек закроет глаза, сознательно притупит мозг и посмотрит на то, что струится от почек, то обнаружит имагинации, плывущие по живой воде; так предстает в имагинации собственное внутреннее". Если почки нездоровы, то слишком сильное излучение идет в живую воду, и тогда в имагинации выступает субъективное, выражающее заболевание почек.
     "Глазной нерв способен постоянно создавать в глазу контурные образования. Сосудистая оболочка с кровью хочет их постоянно растворять.
     Происходит это не так грубо, как обычно себе представляют, но так, что артерии глаза идут своим пу­тем, а потом вчленяют в себя вены, и не бывает так, чтобы одно примыкало к другому. Именно в глазу ар­терии проходят так, что кровь некоторым образом изливается из них, а затем вбирается венами; в глазу возникает некое легкое протекание и вбирание назад. Это ложное и грубое воззрение, когда считают, что артериальная кровь непосредственно приходит в венозную. Это не так. Возникает тонкое излияние и снова втягивание. И в том, что здесь возникает как такое излияние, вибрирует ритм циркуляции; а в нерве, который сюда подходит, в нем вибрирует ритм дыхания. В глазу же одно переходит в другое.
     Итак, зрение состоит в том, что эти два ритма сталкиваются в глазу. Если бы они были одинаковы, мы не могли бы ви­деть". Это подобно тому, как если бы вы пошли медленнее, чем идет повозка, и почувствовали, что ее что-то тянет. Свое Я вы чувствуете потому, что голова движется в 4 раза медленнее, чем остальной организм. Нарушение этого ритма 1: 4 обусловливает болезни. Одни из них вызываются чрезмерным преобладанием процесса растворения, другие — затвердения. Возникают, например, судороги. (Далее дано опи­сание причин возникновения некоторых детских заболеваний. — Сост.).
     В замедленном ритме действует ариманическое, в ускоренном — люциферическое. Это представлено в де­ревянной скульптурной группе. Ариман там находится в отвердевших формах, Люцифер — в закругляющихся.218(3)

Представление — воспоминание

1871. "Можно заметить такую тенденцию: Я помрачается, когда помрачается чувственное восприя­тие. Когда к чувственным восприятиям мы присоединяем представления, то проникаем нашим Я в наше астр. тело. Так что можно сказать: как жизнь в чувственных восприятиях связана с переживанием Я, так жизнь представлений связана с астр. телом.
     Прежде всего это помрачение Я выражается в том — и это, собственно, наиболее значительное, на что следует обратить внимание, если хотят понять, о чем я здесь говорю, — что мы, оставаясь при восприятиях чувств, имеем нечто совершенно индивидуальное. Комплекс чувственных восприятий, который мы получаем от самих себя, их никто другой не может получить точнее нас самих... и в этом совершенно индивидуальном мы получаем в то же время наше я-переживание. Поскольку мы восходим к переживаниям представ­лений, мы, в то же время, получаем силу приходить к чему-то более всеобщему, например, можем образовы­вать абстракции, которые затем в том же самом облике можем сообщать другим, и другие могут понять то же, что и мы. ... Но это выражается уже в том, что Я замутняется, когда от переживаний чувств мы продвигаемся вверх к переживанию представлений. Хотя, в то же время, мы уходим глубже в себя: и это также является непосредственным переживанием. Но когда развиваются представления — или, лучше сказать, то, что в нас разыгрывается для их возникновения, и что мы сегодня оставим в стороне, — то из представлений возникают воспоминания. Представления, собственно говоря, сначала исчезают из нашего сознания. Из ка­ких-то подоснов — сегодня мы оставим это без разъяснения — возникают факты, вследствие которых мы мо­жем вызвать те же самые представления.
     Это единственное, что мы можем утверждать. Неправомерно говорить, что представления гуляют где-то в подсознании, пока мы их не вызовем вновь, может быть через годы. ... Но мы также знаем, что предста­вления, которые человек образует в связи с чувственными переживаниями, преходящи, и что если даже это порой стушевывается, то должна быть развита внутренняя сила, которую можно пережить, когда прошедшее переживание в воспоминании снова становится представлением. Что здесь становится побуждением к воспо­минанию-представлению — это сидит в нас глубже, чем обычные, связанные с чувственными ощущениями пред­ставления. Это в нашей организации основанное воспоминание-представление; оно связано с тем, чем мы являемся как временные существа. Мы знаем, что представления по-разному вспоминаются в зависимости от того, насколько далеко в прошлом они находятся. ... Во всяком случае, живущее в представлении, свя­занном с чувственным восприятием, втянуто во временной поток, в котором живем мы сами. Определенные ощущения, которые мы имеем, когда всплывают воспоминания, говорят нам, как воспоминание связано со всей нашей организацией. Мы знаем также, как в различном возрасте сила воспоминания бывает большей и меньшей.
     Если мы исследуем эти факты, то сможем сказать себе, что как сила представления связана с астр. телом, так сила воспоминания связана с эф. телом. ... память образует одно с эф. телом, как жизнь пред­ставлений — одно с астр. телом, как чувственные восприятия — одно с Я. Во всяком случае, лежащее в основе представлений берется во временной поток нашего бытия. Не только развитие нашего роста между рождением и смертью находится в определенном временном потоке, но и то, что изживается в виде воспоминания, и мы чувствуем их взаимопринадлежность".
     Особенно в патологических случаях можно наблюдать связь нарушений памяти с нарушениями роста и питания, также связанными между собой. Существует и связь воспоминаний с физ. телом. Если вы привыкли совер­шать какое-либо непроизвольное движение пальцем, то всегда можно найти комплекс переживаний, приведший к этому. Переживания слишком сильно отпечатлелись в физ. теле, им же следовало отпечатлеться только в астр. теле. "Если же они слишком сильно отпечатлеваются в физ. теле, то тогда они встают под влияние вос­поминаний. Но такого не должно быть. Имагинативное наблюдение показывает нам, что действующее в памяти, в эф. теле является некоего рода развитием движения. В физ. теле это скапливается, застаивается. Это не должно целиком пронизывать физ. тело; оно должно физ. телом отталкиваться".
     "Вот действует чувственное восприятие. Сначала его воспринимает Я. Когда оно вживается в астр. тело, к нему присоединяется представление, действует сила, делающая возможным последующее воспоминание, когда это переживается как движение в эф. теле. Но вот все это должно скопиться, задержаться, не пронизывать далее целиком физ. тело. В физ. теле возникает — вначале, естественно, целиком бессознательно — от того, что живет в воспоминании, образ. Этот образ совсем не подобен тому, чем было воспоминание, — тут имеет место метаморфоза; но образ возникает. Так что можно сказать: как с эф. телом связана память, так с физ. телом связан действительный внутренний образ. Всегда, когда в физ. теле запруживается движение, исходя­щее из эф. тела, ему напечатлевается образ; этот образ, естественно, может быть постигнут имагинативным представлением. Тогда становится видно, как действительно физ. тело становится носителем всех этих образов".
     "Этот образ есть последнее, к чему приходят внешние переживания. Другим является представление; вос­поминание — это проходной момент. Переживаемое нами во внешнем мире не должно просто проходить сквозь нас. Мы должны быть изолятором; мы должны это задерживать, что в конце концов и делает наше физ. тело. Наше астр. тело изменяет это, делает бледным в представлении; наше эф. тело вбирает все его содержание и сохраняет лишь одну возможность вызвать это вновь. Но произведенное в нас действием, отпечаталось в нас образно. С этим мы живем далее. Но мы не должны пропускать это сквозь нас. Предположим, что мы пропускали бы сквозь себя представления, так что они не отталкивались бы эластично эф. телом: они тогда проходили бы сквозь эф. тело, сквозь физ. тело. Тогда мы барахтались бы в окружающем мире, как нам это повелевали бы делать внешние события". В нас вспыхивало бы желание подражать всему, что попадало бы в поле нашего зрения.
     Рассмотрим человека с другой стороны. Для внешнего наблюдения нет разницы между движением нас самих и неодушевленных предметов. Тогда речь идет лишь о перемене места. "И это, в конечном счете, и есть, по сути, то, что мы имеем в сознании от нашего движения в обычной жизни; ибо мы должны различать между намерением совершить движение и действительным движением".
     Движущийся человек развивает силу (возьмем одно это). "Итак, когда мы представляем себя в движении и смотрим на физ. тело, то можем здесь гово­рить только о силе". Но перейдем к внутренним процессам. Там становится необходимой еще материя: для сил роста, питания, воспроизводства. Происходящее здесь мы должны искать в эф. теле. Внешние силы жёст­ки, например, вес тела. Опустим тело в воду, оно потеряет в весе столько, сколько весит вытесненная им вода. Но внутренние силы подвижны; они могут простираться и сжиматься. "Каждая сила, так можно сказать (продолжая закон Архимеда), связываясь с эфирными силами, теряет столько от своей жесткости, неподвижности, сколько эфирные силы приносят ей навстречу поглощающих сил (Saugkraften). Эфирные силы стано­вятся движением, они тогда деятельны в растительном организме ... но также и в животном, и в человече­ском организме.
     Но пойдем далее от эф. тела к астрельному; также и во внешнем наблюдении пойдем от растения к живот­ному. Тут бывшее в силах роста внутренней подвижной силой, освобождается, внутренне освобожда­ется подобно тому, как я описывал освобождение силы с семи лет, со сменой зубов. Так что происходящее здесь больше не связано с силами твердого тела. Что здесь внешне выражает себя как свободные силы, яв­ляется у животного и человека силами инстинкта. Так проникаем мы к астр. телу, и то, что здесь внизу выступает как сила, является инстинктом. — Проникая до Я, инстинкт становится волей.

Я:	чувственное восприятие	Воля
Астральное тело:	жизнь представлений	Инстинкт
Эфирное тело:	память	Силы роста
Физическое тело:	образ	Сила

     ... Для внешнего взгляда физ. тело представляет собой силовую организацию. И если его наблюдать пра­вильно, то оно, фактически, состоит из взаимодействия сил с образами. ... если вы рассмотрите взаимо­действие идущего сверху и снизу ... т.е. идущие колебаниями вниз представления и идущие снизу вверх процессы питания, роста, дыхания, то вы получите живой образ эф. тела, и, опять-таки, если вы обдумаете все то, что вы переживаете сами, когда в вас деятельны инстинкты, когда вы хорошо поймете, как инстинкты действуют в циркуляции крови, в дыхании, во всей ритми­ческой системе, как инстинкты зависят от нашего воспитания, то вы получите живое действие того, что является астр. телом.

И когда, наконец, вы обдумаете взаимную игру волевых актов ... с восприятиями чувств, то вы получите живой образ того, что здесь как Я вживается в сознание". "Внешним миром воз­буждаются чувственные восприятия (см. схему, синее), но внутри этих чувственных восприятий живет Я (оранжевое)". "Это Я живет, собственно говоря, во внешнем мире и напол­няет нас через восприятия чувств, а далее наполняет нас, ко­гда в чувственные восприятия (оранжевое), проникая до астр. тела, вчленяются представления (желтое). ... Это иллюзия, будто наше Я пребывает внутри ... физического организма. Оно из внешнего мира относится к этому физическому организму таким образом, что как бы протягивает свои щупальца в наше внутреннее, преж­де всего в представления, т.е. к астр. телу или до астр. тела.
     Рассмотрим точнее мир воспоминаний. Воспоминания восходят из нашего внутреннего. Когда они восходят внутри, то в первую очередь представляют собой деятельность в эф. теле, которая и возбуждает пред­ставления в астр. теле (стрелки). Но в конце концов представления должны происходить из того, что в физ. теле является образами.
     Теперь заметьте себе, что — исходя из физ. тела — к эф. телу устремляется возбуждение, лежащее в ос­нове воспоминания, и в нем пребывает Я. Все это можно нарисовать так, что схематически я мыслю Я не только здесь, внешне, но также пребывающим в физ. теле (красноватое) и из физ. тела возбуждающим вос­поминания (зеленое), которые затем делаются представлениями (желтое)... Когда я принимаю во внимание воспоминания, то я должен пребывающее здесь, наверху, как Я, заложить также и в физ. тело. Я обособлено для себя, а, с другой стороны, наполняет физ. тело. ... А теперь обратите вни­мание на следующий процесс. Представьте себе, что вы встретили на улице человека и у вас возникло чувственное восприятие этого человека. Ваше Я внутри, и там высту­пает воспоминание: вы вновь узнаете человека. Воспоминание пришло из­нутри, а извне — чувственное восприятие. И они сцепляются". Феномен такого сцепления был известен древним духоиспытателям. Они его изображали в виде змеи, кусающей свой хвост. Но истоки подобных символов теперь мало кто знает, а без того в них нет смысла.
     "В действительности Я — это поток, который приносит телу чувственные возбуждения. Тело отражает их назад, и прежде всего то, в чем сидит само Я. Я, собственно, здесь, но также и во внешнем ми­ре. Оно в физ. теле, но и отражается им. Человек воспринимает не свое действительное Я, а отражение. Он воспринимает отраженное излучение, когда ощущает: это отражение". "Это нужно представить себе как образ: душа находится во внутреннем вращательном движении. Это предстает созерцанию".206(12,13. VIII)

1874. "Но и в физическом свершении нервно-чувственной системы пульсирует ритм; и обмен веществ есть материальный носитель жизни мышления. Также и в абстрактном мышлении живет чувство и волнуется воля".36 с. 65

     1175. Линней свое учение о растениях построил так, что в нем главным была внешняя форма расте­ний. На ее основе растения были классифицированы по родам и видам, наподобие того, как это делает­ся в минералогии. Гете считал невозможным сопоставлять растительные формы. Это допустимо только в отношении минералов. Сопоставим различные растения, — говорил Гете, — у одного сильный стебель и листья, (рис.1), у другого сильный корень (рис.2). "Сила, начинающая развиваться у пер­вого растения в корне, во втором растении остается замкнутой в себе и не развивает тонкого стебля, членящегося в листьях, но остается толстым стеблем. Поэтому в толстом стебле остается мало силы для развития листьев, а также и цветков... Здесь (рис.1) развит слабый стебель и сильные листья. Здесь (рис.2) в виде клубня образован стебель и слабые листья. Идея в растениях одна и та же, но ее нужно удерживать внутренне подвижной, чтобы быть в состоянии от одной формы переходить к другой". В случае первой формы я получаю идею: "соединенные силы листа". В этой идее я получаю вторую форму: "соединенные силы корня". В этой идее я получаю и другие формы.
     "Итак, я должен образовывать подвижные понятия, и из подвиж­ных понятий вся система растений явится мне как единство. В то время как Линней сопоставляет различные формы и наблюдает их как формы минеральные, Гете хочет всю систему растений как единство охватить подвижными идеями, так что он неким образом из растительной формы выскальзывает с этой идеей, а затем, из­менив саму идею, вскальзывает в другую растительную форму и т.д. ... Подступая к линнеевской системе растений, Гете чувствовал, что обычное предметное позна­ние, вполне применимое к минеральному царству, не достигает жизни растений. В связи с линнеевской системой он чувствовал необходимость имагинативного способа рассмотрения. ... В минеральном царст­ве физическая природа становится невидимой. Естественно, тяжесть и все, что действует в физической природе, действует и в растительном царстве; но оно становится невидимым, а видимой становится высшая природа, то, что внутренне постоянно подвижно, что внутренне живо. Эфирная природа, собст­венно говоря, видна в растении. И мы поступаем неверно, когда говорим: физ.тело растения видимо. Физ.тело растения невидимо, а то, что мы видим, — это эфирная форма. ... Но эта эфирная форма на­полнена физическим, там внутри живет физическая материя. Когда растение теряет свою форму и стано­вится в земле углем, то видно, как остается эта углеродная физическая материя; она была внутри рас­тения. Итак, мы должны сказать: растение наполнено физическим; но оно растворяет физическое через эфирное. Эфирное есть то, что видимо в растительной форме. Невидимым является физическое. ... Через физическое нам становится видима эфирная форма; но эта эф. форма является тем, что мы, собственно говоря, видим; физическое является, так сказать, лишь средством для видения эфирного. Эфирная форма расте­ний является примером для имагинаций, но для таких имагинаций, которые видимы в духовном мире не непосредственно, а через физические включения.
     Итак, спросим, милые друзья: что такое имагинация? На это можно ответить: все растения — это имагинации... Мы можем сказать о растении: оно уничтожает некоторым образом физическое и дает существование эфирному. Растение: уничтожает физическое, дает существование эфирному.
     Когда мы подходим к животному, то уже не должны просто задерживаться на эфирном, но должны представить себе животное образование так, что оно уничтожает эфирное. ... Когда физическое уни­чтожается через растение, то может проявиться эфирное. Но когда теперь эфирное лишь, грубо говоря, выступает как наполненное, "семенное", тогда то, что больше не находится в обычном пространстве, но может действовать в нем, может проявить себя, и это есть астральное. Мы, т.обр., можем сказать: в животном обретает бытие астральное. ... Животное: уничтожает физическое, уничтожает эфирное, да­ет существование астральному". Растение достигает лишь поверхности эфирного, и что оно привязано к одному месту, показывает, что в нем нет ничего такого, чего не было бы на поверхности видимого. Животное подвижно, в нем заключено больше, чем выступает видимо на поверхности. "Это астральное в животном, и его не постичь, если сделать наши идеи только подвижными. ... В растении вы во внешнем должны искать причину того, почему форма становится другой. ... Если вы хотите уяснить себе, на­сколько другой должна быть понятийная деятельность в случае животного, чем в случае растения, то вы должны обрести не только подвижные понятия, способные принимать различные формы, но понятия до­лжны нечто воспринять внутрь, чего они не имеют в самих себе. И это есть то, что можно назвать ин­спирацией образования понятий. Как мы во время нашей инспирации, во время вдоха (в нем. языке слово "инспирация" означает также вдыхание, вдох. — Сост.) вбираем в себя воздух извне, в то время как в остальной нашей органической деятельности, лежащей ниже дыхания, мы пребываем деятельными в себе, так, желая понять животное, мы должны не просто иметь подвижные понятия, но в эти подвижные понятия воспринять еще нечто извне.
     Мы можем — если это выразить иначе, — если мы хотим правильно понять растение, оставаться непо­движными, можем себя также и в мыслях рассматривать как неподвижных существ. И если бы мы остава­лись неподвижными всю нашу жизнь, то мы бы, тем не менее, смогли сделать наши понятия столь подвиж­ными, что они охватили бы различные растительные формы; но мы ни в малейшей степени не образуем понятие животного, если не сможем двигаться сами. Мы должны быть в состоянии двигаться сами, если хотим образовать понятие животного. Почему?
     Если вы, скажем, имеете понятие одного растения и преобразуете его во второе (см.рис.), то это вы сами преобразовали понятие. Но когда вы ходите, то ваши понятия благодаря ходьбе становятся иными. Вы сами должны внести жизнь в понятия. Это и есть то, что просто имагинирующее понятие дела­ет инспирированным. С растением вы можете представлять, что вы сами внутренне совершенно спокойны, а изменяются только понятия. Если же вы хотите получить понятие животного — что большинство людей делает совсем неохотно, поскольку понятие должно стать внутренне живым, оно внутренне начинает ко­пошиться, — то воспримите инспирацию, которая внутренне жива, а не только внешнее чувственное ткание от формы к форме, воспримите внутреннюю жизненность. Вы не можете вполне представить себе жи­вотное без того, чтобы при этом не воспринять внутреннюю жизненность в понятия. ... Что имагинация не живет с отдельным растением — это вы можете увидеть из того, что растение, когда оно растет из почвы, под влиянием внешних побуждений меняет свою форму, но внутренне оно формы не меняет. Живот­ное — это странствующее понятие, живое понятие, и здесь можно воспринять инспирацию, а через инспи­рацию впервые проникают к астральному. ... Человек: уничтожает физическое, уничтожает эфирное, уни­чтожает астральное и дает существование Я.
     Относительно животного мы должны сказать: мы, собственно, видим не физическое, а видим физически являющуюся инспирацию. По этой же причине человеческое дыхание (инспирация), если оно встречает ка­кое-либо препятствие, очень легко принимает животную форму. Попробуйте однажды вспомнить облики кошмарного сна: что за животные формы являлись вам тогда! Животные формы — это вообще инспирирован­ные формы.
     Человеческое Я впервые может быть постигнуто только через интуицию. ... Мы заблуждаемся, когда говорим о животном: мы видим физ.тело. — Мы совсем не видим физ.тела. Оно растворено, оно уничтоже­но, оно лишь делает для нас наглядной инспирацию; то же относится и к эф.телу. У животного сквозь физ. и эф. тела мы видим внешне астр.тело. У человека мы уже видим Я. ... Что мы видим у человека внешне сформированным, физически сформированным — это Я. Потому-то, напр., для восприятия глазом, человек видимым образом окрашен цветом инкарната, который больше нигде не встречается, как и Я, не находимое у других существ. Выражаясь правильно, мы должны сказать: мы постигаем всего человека, когда мыслим его состоящим из физ., эф., астр. тел и Я. А то, что мы видим перед собой — это Я, и невидимо в нем пребывают физ., эф. и астр. тела. ... Конечно, это лишь внешняя сторона Я, которую мы видим. Внутренне, конечно, Я можно воспринять лишь в интуиции. Но нечто от Я можно за­метить и в обычной жизни обычным сознанием: это абстрактные мысли, — их нет у животного, у которого и Я отсутствует. ... Но это только мысли, а не реальность, это только образы.
     Теперь низойдем в человеке до находящегося в нем, но им уничтожаемого астр.тела. Тогда мы придем к тому, чего внешне больше не увидеть, но что мы видим, наблюдая человека в движении: когда мы его форму понимаем из движения. Для этого необходимо следующее наблюдение. Подумайте однажды о малень­ком, карликового роста человеке, толстом, идущем на коротких ногах. Вы смотрите, как он движется, и из его коротких ног, которые он переставляет вперед, как колонны, вы понимаете его движение. Чело­век с длинными ногами движется иначе. В своих наблюдениях вы увидите единство между движением и фор­мой. Вы также найдете это единство, если будете учиться на таких вещах. Если вы видите, что у кого-то убегающий назад лоб, выступающий вперед подбородок, то он иначе двигает головой, чем тот, у ко­го отступающий назад подбородок и выступающий вперед лоб. Повсюду у человека вы видите связь между его формой и его движением, если вы его наблюдаете просто таким, каким он стоит перед вами, и полу­чаете впечатление от его инкарната, от того, как он удерживает себя в покое. Вы смотрите на его Я, когда наблюдаете за тем, что из его формы переходит в движение, а что из движения как бы течет обратно.

     Изучите однажды, насколько по-другому мастерит пальцами тот, у кого они длинные, по сравнению с тем, у кого они короткие, движение переходит в фор­му, форма — в движение, — в этом вы проясняете себе, я бы сказал, тень астр.тела человека, выраженного через внешние физические средства. Но вы видите, как я вам это описал, это примитивная инспирация. ...
     Однако, если вы теперь наблюдаете изнутри то, что та­ким образом видно извне, через примитивную инспира­цию, то это в существенном оказывается в большей ме­ре человеческой, пронизанной чувствами жизнью фанта­зии, чем то, что внутренне переживается как абстрак­тные мысли. Также и представления воспоминания, как образы, когда они выступают, живут в этом элементе. Мы можем сказать: идя извне, Я выражает себя в инкарнате и в чем-то другом. В противном случае мы бы не смогли говорить ни о какой физиономии. Посмотрите на человека, у которого поджатые губы; какое у него лицо, когда он находится в спокойном состоянии, — это заложено кармически в его я-облике в этой инкарнации. Но, будучи увиденным извне во­внутрь, это оказывается абстрактными мыслями.
     Возьмите астр.тело. Вовне оно характеризуется движением, вовнутрь — фантазиями или образами фан­тазии, которые ему сообщаются; собственно астр.тело более или менее не наблюдаемо. Еще менее наблюдаемо эф.тело". 214 (2)