1240. "Люди лишь прилагали усилия к тому, чтобы удержать пожиравшего их внутреннейшую жизнь драко­на, когда сохраняли старые, но уже не живые традиции и распространяли их. В последней трети ХIХв. дракон угрожал устрашающим образом с особой интенсивностью проглотить человеческую душевную жизнь. Те, кто еще имел в себе полную душевную жизнь, чувствовали, как дракон, предопределенный к смерти, в новейшем ходе времени через наблюдение и эксперимент приобрел жизнь, но такую жизнь, которая про­глатывает людей.
     В древние времена человек был причастен выступлению дракона и получил необходимую дозу сил смер­ти. ... теперь дракон стал строго объективным, теперь он живет так, что встречает нас извне, чтобы проглотить нас как душевное существо.
     Это было своего рода сигнатурой цивилизации от ХV до XIX столетия. Мы видим ее верно только тогда, когда смотрим на изображение дракона, которое в прошлом мыслилось пророчески и указывало на то, что придет только в будущем. Но в те, прошлые, времена люди сознавали, что когда они из себя рождали дра­кона, то с другой стороны они рождали Михаэля или Cв.Георгия, именно того, кто может дракона преодо­леть".
     "Теперь дракон стал совершенно внешним. ... Но дракон должен быть побежден, а он не может быть по­бежден иначе, как только если мы осознаем, что также и Михаэль, Св.Георгий, должен прийти извне. Миха­эль, Св.Георгий, приходящий извне, в состоянии победить дракона; и это выступает не иначе как действительным духовным познанием, которое побеждает и тот жизненный центр, который для внутреннего че­ловека является центром смерти — т.наз. закон сохранения энергии; так что человек вплоть до познания снова может стать человеком. Сегодня вы им стать не можете, ибо если существует закон сохране­ния материи и сохранения энергии, то моральный закон распыляется в тепловой смерти, и тогда канто-лапласовская теория не фраза". Михаэль учит нас, что когда Земля однажды действительно исчезнет, то через связь с духовным миром мы сможем нашими моральными импульсами взрастить жизнь. "Тогда насту­пит преобразование того, что находится в Земле, в новую жизнь, в моральность. Ибо реальность мора­льного миропорядка состоит в том, что нам дает приближающийся к нам Михаэлъ. Этого не могли дать древние религии, ибо они позволили дракону победить себя. Они просто взяли дракона, убивающего чело­века, и основали рядом с драконом некий особый абстрактно-моральный божественный строй. Но подобных вещей дракон не терпит ... что рядом с ним нечто основывают. Человек же нуждается в силе, которую он обретает из победы над драконом".
     Движение молодежи часто объясняется тем, что она хочет бежать от дракона, не видя возможности его победить. Ей хочется уйти туда, где нет дракона. "Но здесь имеется одна тайна, которая состоит в том, что дракон может проявлять свою власть повсюду, также и там, где он отсутствует пространст­венно. Если ему не удается прямо, через идеи, через интеллектуализм убить человека, то ему это уда­ется через то, что он повсюду в мире воздух сделал столь тонким, что человек больше не может им ды­шать. И в этом состоит существенное: та молодежь, которая убегает от дракона, чтобы не испытывать от него вреда, она находится в столь тонком жизненном воздухе, что не может дышать никаким будущим. Наибольшее, что она чувствует, — это кошмар прошлого, поскольку воздух нездоров и в тех областях, где человек может скрываться от непосредственного влияния дракона. Но кошмар, приходящий изнутри, в отношении человеческих переживаний не намного отличается от давления, идущего от дракона извне". 217(13)

     1249. "Мир снова должен прийти к тому, чтобы принцип посвящения как таковой мочь воспринимать среди принципов цивилизации. Ибо тогда возникнет состояние, при котором здесь, на Земле, человек сможет собрать нечто в своей душе и с этим приблизиться к Михаэлю и встретить его сочувствующий взгляд, говорящий: это правомерно для мира". 233(15)