312. "Если в какой-либо момент исследовать постоянно колеблющуюся внутреннюю подвижность спящего эф. тела и затем в какой-то момент его нарисовать, то получились бы, естественно, линии или цветовые формы, но если нужно охарактеризовать субстанцию этих линий и цветов, то можно сказать лишь одно: все это имеет такой вид, как если бы мысли потекли. — Это то же самое, что в ином случае живет в деятельности мышления, но здесь оно течет, волнуется, колеблется. Это — индивидуализированное мыслеобразование Космоса. И оно открывается как индивидуализированный Логос. Ибо никак нельзя сказать, что текущее и ткущее внутри человека как мыслеобразование, как внутреннее приложение к этому внутрь излучающемуся, струящемуся движению чувств, есть просто текущие мысли. — Нет, оно говорит, говорит, конечно, немой, но для внутреннего человека воспринимаемой речью, говорит — как все вещи говорят к нам через Логоса — в индивидуализированном облике, отпечатывается во внутренне воспринимаемом, внутреннем слове человеческого существа.
     Когда мы, таким образом, от чувств идем глубже внутрь, то нам является некоторым образом обращенная вовнутрь человеческая речь. Да, это обстоит так, что можно сказать: Я и астр. тело человека, находящиеся вне его от засыпания до пробуждения, для обычного сознания остаются бессознательными, но они переживают, что тогда происходит. И как эфирную деятельность чувств во время сна они переживают в виде направленного вовнутрь потока и излучения, так эф. тело они переживают в виде индивидуализированного Логоса, как направленную вовнутрь речь. Это выглядит так, словно бы речь, обычно направляемая вовне, к ушам наших ближних, во время сна эфирно измененной обращается вовнутрь, и все, что мы сказали от пробуждения до засыпания, еще раз в обратном порядке — это начинается с вечера и кончается утром — выговаривается вовнутрь. ...все наше душевное раскрывается в этой направленной вовнутрь речи. Итак, поскольку существо человека переживается в том, что человек говорит с утра до вечера, то этот переживаемый в речи от вечера к утру, вовнутрь реализуемый в звучании и в речи Логос, индивидуализированный Логос, в то же время ведет временную запись в эфирном, в том мерцающем, фосфоресцирующем свете, выражающем в оккультных письменах все, что приходит внутрь как другая сторона сказанного днем. ...Если опять-таки теми же средствами, которыми открывается внутреннее ткание индивидуализированного Логоса, исследовать... что за сущности здесь присутствуют, то обнаружится вся сумма Иерархии ... Динамис".
     Космос состоит из существ Иерархий, человеческих Я, групповых душ животных, растительных космических душ и т. д. Все эти существа высказываются. "То всеобщее созвучие, что возникает из слияния высказываний отдельных существ, — это и есть Логос. Но даже и Логос первоначально был лишь видимостью. Только благодаря тому, что с ним соединился Христос, эта видимость некоторым образом сгущается в своем собственном существе. Через Мистерию Голгофы Логос-видимость был рожден на Земле как действительный Логос". 224 (2)

154. "Астр.тело ... бесконечно более мудро, чем я-человек. ... Астр.тело может читать оккультные письмена. ... Эф.тело ... есть своего рода доска, на которую через мировые процессы постоянно наносятся оккультные письмена ... Эф.тело человека — поистине отобразитель всего Космоса. В Космосе нет ничего такого, что образно, имагинативно не отпечаталось бы в эф.теле ... А астр.тело постоянно считывает, но подсознательно, то, что мир вписал в эф.тело человека". 156 (5)

     180. "Часто ... когда я искал дальнейшее оккультное христианское развитие Европы, перед моей ду­шой вставал призыв: ты должен сначала прочесть имя Парсифаль на его правильном месте". "Из сказания о Парсифале вы все знаете, что когда Парсифаль... вновь нашел путь к Святому Граалю, то ему было воз­вещено: на Святой чаше, сияя, появится твое имя. — Так что оно должно было стоять на Святой Чаше. Но где Святая Чаша? Где ее искать? ...
     Я не знал, с чего начать, пока однажды не спросил норвежского Духа народа, северного народного Ду­ха о Парсифале, и он сказал: Научись понимать слово, вошедшее через мою силу в северное сказание о Парсифале: "Ганганда греида" — нечто вроде "странствующая услада" (herumlaufende Labung). Однако я опять не знал, что с этим можно поделать. ... Но однажды я выходил из церкви Петра в Риме под впечат­лением работы Микельанджело ... где изображена Матерь с мертвым Иисусом на коленях. И под воздействи­ем этого произведения искусства — таково водительство — пришла ... настоящая имагинация из духовного мира, образ, записанный в Акаша-Хронику, который показывает, как Парсифаль, после того, как он в пер­вый раз уезжал из замка Грааля, где он не спросил о тайнах, царивших там, встретил в лесу юную жену, державшую на коленях и оплакивавшую жениха. А я знал, мои милые друзья, что этот образ матери или не­весты, у которой смерть унесла жениха — часто Христа называют Женихом, — очень значителен, и взаимо­связь, возникшая поистине без моего участия, была не случайна".
     Затем в моей душе всплыло, что куль­турные эпохи до Мистерии Голгофы повторяются в последующих эпохах, что в наше время звездные письмена вновь должны нечто говорить. Эта мысль пришла в связь с тайной Парсифаля. "И когда я попытался в духе сопровождать Парсифаля, ехавшего после встречи с отшельником снова к Граалю, то в моей душе часто вспыхивало, как он едет и днем и ночью, как днем его окружает природа, ночью — звезды, и в его бессоз­нательном как бы говорят звездные письмена, предвозвещают ему о святом рыцарстве, ожидавшем его возле Грааля; на Святом Граале блестит, сияя, твое имя. ... Затем я попытался еще раз вернуться к Киоту (на которого ссылается Вольфрам фон Эшенбах), и вот особенно одно, что говорит о нем Вольфрам фон Эшенбах, произвело на меня глубокое впечатление, и я смог привести это в связь с "Ганганда греи­да". Это связалось само собой. Я должен был соединить это с женой, которая держит на коленях мертвого жениха. Случилось однажды, когда я, как бы ничего не ища, наткнулся на одно слово, сказанное Киотом. ... Он сказал: эта вещь называется Грааль. А далее экзотерическим исследованием нам указывается, как он пришел к этому высказыванию... Он получил в руки книгу испанца Флегетаниса. Это была астрологичес­кая книга. Без сомнения, следует сказать: Киот был тем человеком, который, побуждаемый Флегетанисом — тем, кого он называет Флегетанисом и в котором жило определенное знание звездных письмен, — побужда­емый, т.обр, этой вновь оживленной астрологией, видел вещь, которая называется Грааль. Тогда я понял, что Киоту не дано открыть важные следы, если человек ведет исследование духовнонаучно, но он, по меньшей мере, видел Грааль.
     Итак, где же находится Грааль, на котором сегодня может быть найдено имя Парсифаль, где его найти? ... Однажды, когда я следил внутренним взором за золотым блеском лунного серпа, появившегося на небе, во мне вспыхнуло, что темная часть Луны как бы лежит в нем, едва различимая, подобно большому диску, внешне, физически, виден блестящий золотой серп Луны, а в нем огромная облатка (просвира), — Ганганда греида, странствующее послед­нее причастие, — темный диск, которого не видно, если смотреть поверхностно, но, вглядевшись пристально, его можно увидеть. Тогда становится виден темный диск, и удивительными буквами, оккультными письменами на лунном серпе стоит имя — Парсифаль!"
     "... Имя Грааль находимо через небесные письмена, но не сам Грааль". "Когда солнечные лучи падают на одну часть Луны, которая их отражает золотистым блеском, то, несмотря на это, нечто проходит сквозь физическую материю. И это есть живущий в солнечных лучах дух. Духовная сила Солнца задерживается, а не отбрасывается назад. Дух Солнца покоится в чаше физической силы Солнца. ... сол­нечный дух покоится в лунном серпе. ... А теперь вспомним, что в легенде о Парсифале говорится, как каждую Страстную Пятницу, а также на Пасху с неба сходит гостия (просвира), спускается в Грааль, об­новляется, как возвращающая юность пища, погружается в Грааль на Пасху... Какой должна быть Луна на Пасху? Она должна начать убывать в форме серпа. Должно стать нечто видимо от ее темной части; нечто от солнечного духа, получившего весеннюю силу, должно находиться в ней. А это означает: по древней традиции на Пасху на небе должен явиться образ Святого Грааля".
     "В какое время Парсифаль вступил в замок Грааля (когда там лежал раненый Амфортас)? Сага рассказы­вает нам: это было время Сатурна. Сатурн и Солнце вместе стояли в Раке, кульминировали. Так ви­дим мы, как в интимном действии содержится то, что образует взаимосвязь между Землей и звездами. Это было временем Сатурна!"
     "Сатурн и Солнце стоят одновременно в знаке Рака ... Парсифаль приходит с силой Сатурна, и раны (Амфортаса) воспаляются как никогда ранее.
     Так видим мы, как новое время возвещает о себе. Душа Парсифаля связана с подсознательным, о исто­рическим импульсом, пронизанным Христом, с Импульсом Христа, хотя сам он об этом и не знает. Но дол­жно восходить вверх то, что там внизу господствует и ведет историю человечества. Поэтому он должен все более и более понимать то, что никогда не могло быть понято, если человек не приближался к нему с невинной, чистой душевной силой; что не могло быть понято, если к нему приближались с традиционным знанием, с ученостью. ... Остановимся перед юной Матерью с (мертвым) Христом на коленях и скажем: кто может свято ощущать этот образ, тот получает ощущение Грааля. Всякий другой свет, всех других богов затмевает Святая Чаша — ныне затронутая Христом лунная Матерь, Новая Ева, носительница Солнечного Духа, Христа. Обдумай "что", но более обдумай "как"! (Гете). Всмотримся в душу Парсифаля, как он вы­езжает верхом из замка Грааля. Он несет в себе образ Невесты и Жениха, который приведет его в связь со сверхсознательной силой Христа; всмотримся в то, как отшельник на Пасху, когда образ Грааля звезд­ными письменами начертан на небесах, обучает его невинную душу. Последуем за тем, как он скачет... и день, и ночь, днем созерцая природу, ночью часто имея перед собой небесные знаки Святого Грааля; он скачет верхом на коне, и перед ним золотится лунный серп с просвирой, с Духом Христа, с Духом Солнца внутри; посмотрим на то, как он подготовляется на пути созвучием образа юной Матери с Женихом-Сыном со знаками небесных письмен к тому, чтобы понять тайну Святого Грааля; посмотрим, как то, что судьбу Земли пронизывает как Импульс Христа; взаимодействует в его душе с обновленными звездными письменами: посмо­трим, как родственно все то, что пронизано Христом, звездным силам (пропуск в тексте подлинника) ... вступая во время Сатурна, он должен был вызвать усиленное воспаление ран того, кто неправильным обра­зом пребывает возле Грааля, Амфортаса.
     Обдумай "что", но более обдумай "как"! Ибо дело не в том, чтобы подобные вещи описывать словами, которые я сейчас употребляю, или какими-то другими словами. К Граалю ни в коей мере не приблизиться с какими-либо словами или даже с философскими спекуляциями. К Граалю приближаются, если могут все эти слова превратить в ощущения, когда будут в состоянии почувствовать все святое Грааля: почувствовать то, что перешло с Луны, что впервые выступило в земной Матери Еве, а затем обновленным явилось в юной Матери, что стало Господином Земли подобно Богу Ягве, но явилось как новый Господь Земли в Существе Христа, Который излился в ауру Земли. ... каждый раз, когда король Грааля, действительно избранный Хранитель Грааля, умирает, то на Граале появляется имя его достойного преемника. Оно должно быть прочитано, т.е. этим призывается научиться вновь прочитывать звездные письмена в новом образе.
     Постараемся, мои милые друзья, сделать себя достойными научиться читать звездные письмена в новом облике, постараемся научиться читать их так, как они даются теперь. Ибо, по сути говоря, это не что иное, как чтение звездных письмен, когда мы стараемся уяснить себе человеческую эволюцию, как она про­текает через Сатурн, Солнце, Луну, Землю, до Вулкана. Но мы должны познать, в какой взаимосвязи мы хо­тим расшифровать звездные письмена в наше время. Сделаем себя достойными этого! Ибо не напрасно рас­сказывается, что Грааль был унесен со своего места и в ближайшее время не может быть воспринят внешне. Будем считать обновленным исканием Грааля то, о чем мы заботимся в нашей Антропософии...".
     "Мы должны поставить перед своей душой и обдумать то продолжение саги о Парсифале, где говорится, что Грааль на то время, в которое он становится невидимым в Европе, переносится в область священника Иоанна, который пребывает по ту сторону области крестовых походов. В эпоху крестовых походов чтилась область священника Иоанна, наследника Парсифаля, и если искать эту область, то можно говоря об этом в земно-человеческих формулах, сказать: то место Иоанна, в сущности говоря, на Земле не найти". 149 (6)

     1016. "Если углубиться в эту фигуру, то все содержащееся в ней — как знак оккультного письма для медитации — даст отношения величин и сил наших физ., эф. и астр. тел". Силы физ.тела так относятся к силам эф.тела, как внутренний пятиугольник к сумме всех треугольников (образующих острия пентаграммы).
     Силы физ.тела так относятся к силам астр.тела, как внутренний пятиугольник к внешнему (большому). Отношение суммы треугольников к большому пятиугольнику есть отношение сил эф.тела к силам астр.тела. Большой пятиугольник охватывает собой все астр.тело, в том числе и часть, преобразованную в Самодух. Если же всю фигуру теперь обвести кругом, то он даст отношение Я к астр.телу, представленному большим пятиугольником, к эф.телу, представленному суммой треуголь­ников, и к физ.телу, представленному малым пятиугольником. В медитации над фигу­рой следует образовать впечатление, чувство различий в величине фигур, как различие в отношении сил Я, астр.тела и т.д. Такие медитации были приняты в школе Пифагора, где через них слышали мелодии, гармонии мировых сил. 129 (3)

     1141. "Человек погружается в представление о возникающем и увядающем растении. Он вызывает в душе образ постепенно развивающегося растения, как оно прорастает из зерна, как оно раскрывает лист за листом, вплоть до цветка и плода, а затем — как начинается увядание, вплоть до полного разруше­ния. Через погружение в такой образ мы постепенно приходим к чувству возникновения и прехождения, для которого растение является только символом. Если неуклонно продолжать это упражнение, то из указанного чувства впоследствии может развиться имагинация того превращения, которое лежит в основе физического возникновения и прехождения. Если мы хотим достичь соответствующей инспирации, то упражнение надо делать иначе. Нужно вернуться мысленно к своей душевной деятельности, которая из образа расте­ния извлекла, представление о возникновении и прохождении. Нужно совершенно устранить растение из сознания и погрузиться только в то, что мы сами внутренне сделали. Только через такие упражнения возможно подняться до инспирации".
     "Пусть человек поставит себе в душе следующий вопрос: что сделал я внутренне, чтобы соединить крест и розы в символический образ? Сделанное мною (мой собственный душевный процесс) я удержу, сам же образ я устраню из сознания. Затем я постараюсь почувствовать в себе все, что сделала моя душа, чтобы вызвать образ, самого же образа я не буду представлять себе. Я буду жить теперь совершенно внутренне в моей собственной деятельности, создав­шей образ. Итак, я погружусь не в образ, а в мою собственную душевную деятельность, порождающую об­раз. Такое погружение надо предпринять по отношению к многим символическим образам. Это ведет тогда к инспиративному познанию".
     "Наблюдение в мире инспирации можно сравнить только с чтением; и существа в мире инспирации действуют на наблюдателя как письмена, с которыми он должен ознакомиться и взаимоотношения которых должны ему раскрыться как сверхчувственное письмо. Поэтому познание через инспирацию Духов­ная наука может в виде сравнения назвать также "чтением сокровенного письма".
     "Имагинативное познание достигается благодаря выработке в астр.теле цветов лотоса. Через упраж­нения, совершаемые для достижения инспирации и интуиции, в человеческом эф., или жизненном, теле появляются особые движения, образования и течения, которых прежде не было. Они и есть те органы, по­средством которых человек вводит в круг своих способностей чтение сокровенного письма и то, что ле­жит за пределами его. Для сверхчувственного познания изменения в эф.теле человека, достигшего инспи­рации и интуиции, представляются следующим образом. ... сначала нужно, чтобы во всей окружности эф. тела образовались особые течения и излучения, которые, подобно тонкой сети, замыкали бы его в се­бе и делали бы его замкнутым в себе существом. Когда это произошло, то течения и движения, происхо­дящие в эф.теле, могут беспрепятственно соприкасаться с внешним душевно-духовным миром и соединять­ся с ним так, что внешний духовно-душевный процесс и внутренний (в человеческом эф.теле) сливаются друг с другом. Когда это совершается, то для человека наступает момент сознательного восприятия ми­ра инспирации. Это познание проявляется иным образом, чем познание, касающееся чувственно-физичес­кого мира. В последнем мы получаем восприятия посредством внешних чувств и затем составляем себе об этих восприятиях представления и понятия. При знании, получаемом через инспирацию, это не так. По­знаваемое дается здесь непосредственно в одном и том же акте; здесь нет размышления после восприятия. Что при чувственно-физическом познании достигается лишь впоследст­вии при помощи понятий, в инспирации дается одновременно с восприятием. Поэтому если бы человек не развил в эф.теле описанной выше сети, то слился бы воедино с окружающим его душевно-духовным ми­ром и не мог бы вовсе отличать себя от него".
     "Без познания через инспирацию имагинативный мир был бы подобен письменам, на которые смотришь, но которых не можешь прочесть". 13 (5)