175. "Каким выступает перед нами Парсифаль? Он выступает перед нами таким, что мы говорим себе: в нем мы имеем личность, которая была воспитана вне культуры внешнего мира, которая, ничего не должна была знать о культуре внешнего мира, которая, будучи подведенной к чуду Св.Грааля, должна была спросить об этом чуде, но спросить душой девственной, не подвергнутой влиянию остальной культуры. ...
     Если бы Импульс Христа мог действовать только через то, как люди ссорятся о нем, его понимают, то он мало чего мог бы сделать в развитии человечества. В эпоху Парсифаля мы видим, как подходит новый момент, когда Импульс Христа должен вновь действовать на ступень дальше. ... Парсифаль должен спраши­вать! ... Не должен был спрашивать другой. Он ведь известен — тот, кто не должен спрашивать. Это юно­ша из Саиса. Его же судьба была такова, что он спрашивал, делал то, чего не должен был делать; он хо­тел увидеть образ Изиды. Парсифаль в эпоху до Мистерии Голгофы и есть юноша из Саиса. Но в то время ему было сказано: берегись, твоя душа не подготовлена к тому, чтобы заглянуть за покров! — Юноша из Саиса после Мистерии Голгофы есть Парсифаль. ... Он упустил из виду важнейшее, он не делает теперь того, что запрещено было юноше из Саиса, он теперь не спрашивает, не ищет открытия тайны для своей души. Так изменились времена в ходе развития человечества! ...
     Парсифаль после того, как он упустил возможность спросить о чуде Святого Грааля в замке Грааля, пускается в путь и встречает на своем пути жену, оплакивающую умершего жениха, которого она держит на коленях: истинный образ скорбящей матери с сыном, выраженный позднее в мотиве "Пиеты"! Здесь дается указание на то, что испытал бы Парсифаль, если бы спросил о чуде Святого Грааля. В новой форме ему бы открылась взаимосвязь между Изидой и Горусом, между Матерью и Сыном Человеческим. Он должен был спро­сить! ... Мы должны научиться спрашивать. В спиритуальном течении должны мы учиться спрашивать. Мате­риалистический же поток уводит людей от вопросов".
     Тайна Святого Грааля. "В этой тайне заключено то, что от Мистерии Голгофы излилось в ауру Земли. Что прежде не изливалось в нее, что ныне, как тайна Святого Грааля, излилось в земную ауру, — это ос­тается все еще закрытым, если человек не спрашивает. Человек должен спрашивать, и это означает не что иное, как: человек должен испытывать потребность действительно раскрывать заложенное в его душе. До Мистерии Голгофы этого не было в человеческой душе, ибо Христос еще не был в земной ауре".

     180. "Часто ... когда я искал дальнейшее оккультное христианское развитие Европы, перед моей ду­шой вставал призыв: ты должен сначала прочесть имя Парсифаль на его правильном месте". "Из сказания о Парсифале вы все знаете, что когда Парсифаль... вновь нашел путь к Святому Граалю, то ему было воз­вещено: на Святой чаше, сияя, появится твое имя. — Так что оно должно было стоять на Святой Чаше. Но где Святая Чаша? Где ее искать? ...
     Я не знал, с чего начать, пока однажды не спросил норвежского Духа народа, северного народного Ду­ха о Парсифале, и он сказал: Научись понимать слово, вошедшее через мою силу в северное сказание о Парсифале: "Ганганда греида" — нечто вроде "странствующая услада" (herumlaufende Labung). Однако я опять не знал, что с этим можно поделать. ... Но однажды я выходил из церкви Петра в Риме под впечат­лением работы Микельанджело ... где изображена Матерь с мертвым Иисусом на коленях. И под воздействи­ем этого произведения искусства — таково водительство — пришла ... настоящая имагинация из духовного мира, образ, записанный в Акаша-Хронику, который показывает, как Парсифаль, после того, как он в пер­вый раз уезжал из замка Грааля, где он не спросил о тайнах, царивших там, встретил в лесу юную жену, державшую на коленях и оплакивавшую жениха. А я знал, мои милые друзья, что этот образ матери или не­весты, у которой смерть унесла жениха — часто Христа называют Женихом, — очень значителен, и взаимо­связь, возникшая поистине без моего участия, была не случайна".
     Затем в моей душе всплыло, что куль­турные эпохи до Мистерии Голгофы повторяются в последующих эпохах, что в наше время звездные письмена вновь должны нечто говорить. Эта мысль пришла в связь с тайной Парсифаля. "И когда я попытался в духе сопровождать Парсифаля, ехавшего после встречи с отшельником снова к Граалю, то в моей душе часто вспыхивало, как он едет и днем и ночью, как днем его окружает природа, ночью — звезды, и в его бессоз­нательном как бы говорят звездные письмена, предвозвещают ему о святом рыцарстве, ожидавшем его возле Грааля; на Святом Граале блестит, сияя, твое имя. ... Затем я попытался еще раз вернуться к Киоту (на которого ссылается Вольфрам фон Эшенбах), и вот особенно одно, что говорит о нем Вольфрам фон Эшенбах, произвело на меня глубокое впечатление, и я смог привести это в связь с "Ганганда греи­да". Это связалось само собой. Я должен был соединить это с женой, которая держит на коленях мертвого жениха. Случилось однажды, когда я, как бы ничего не ища, наткнулся на одно слово, сказанное Киотом. ... Он сказал: эта вещь называется Грааль. А далее экзотерическим исследованием нам указывается, как он пришел к этому высказыванию... Он получил в руки книгу испанца Флегетаниса. Это была астрологичес­кая книга. Без сомнения, следует сказать: Киот был тем человеком, который, побуждаемый Флегетанисом — тем, кого он называет Флегетанисом и в котором жило определенное знание звездных письмен, — побужда­емый, т.обр, этой вновь оживленной астрологией, видел вещь, которая называется Грааль. Тогда я понял, что Киоту не дано открыть важные следы, если человек ведет исследование духовнонаучно, но он, по меньшей мере, видел Грааль.
     Итак, где же находится Грааль, на котором сегодня может быть найдено имя Парсифаль, где его найти? ... Однажды, когда я следил внутренним взором за золотым блеском лунного серпа, появившегося на небе, во мне вспыхнуло, что темная часть Луны как бы лежит в нем, едва различимая, подобно большому диску, внешне, физически, виден блестящий золотой серп Луны, а в нем огромная облатка (просвира), — Ганганда греида, странствующее послед­нее причастие, — темный диск, которого не видно, если смотреть поверхностно, но, вглядевшись пристально, его можно увидеть. Тогда становится виден темный диск, и удивительными буквами, оккультными письменами на лунном серпе стоит имя — Парсифаль!"
     "... Имя Грааль находимо через небесные письмена, но не сам Грааль". "Когда солнечные лучи падают на одну часть Луны, которая их отражает золотистым блеском, то, несмотря на это, нечто проходит сквозь физическую материю. И это есть живущий в солнечных лучах дух. Духовная сила Солнца задерживается, а не отбрасывается назад. Дух Солнца покоится в чаше физической силы Солнца. ... сол­нечный дух покоится в лунном серпе. ... А теперь вспомним, что в легенде о Парсифале говорится, как каждую Страстную Пятницу, а также на Пасху с неба сходит гостия (просвира), спускается в Грааль, об­новляется, как возвращающая юность пища, погружается в Грааль на Пасху... Какой должна быть Луна на Пасху? Она должна начать убывать в форме серпа. Должно стать нечто видимо от ее темной части; нечто от солнечного духа, получившего весеннюю силу, должно находиться в ней. А это означает: по древней традиции на Пасху на небе должен явиться образ Святого Грааля".
     "В какое время Парсифаль вступил в замок Грааля (когда там лежал раненый Амфортас)? Сага рассказы­вает нам: это было время Сатурна. Сатурн и Солнце вместе стояли в Раке, кульминировали. Так ви­дим мы, как в интимном действии содержится то, что образует взаимосвязь между Землей и звездами. Это было временем Сатурна!"
     "Сатурн и Солнце стоят одновременно в знаке Рака ... Парсифаль приходит с силой Сатурна, и раны (Амфортаса) воспаляются как никогда ранее.
     Так видим мы, как новое время возвещает о себе. Душа Парсифаля связана с подсознательным, о исто­рическим импульсом, пронизанным Христом, с Импульсом Христа, хотя сам он об этом и не знает. Но дол­жно восходить вверх то, что там внизу господствует и ведет историю человечества. Поэтому он должен все более и более понимать то, что никогда не могло быть понято, если человек не приближался к нему с невинной, чистой душевной силой; что не могло быть понято, если к нему приближались с традиционным знанием, с ученостью. ... Остановимся перед юной Матерью с (мертвым) Христом на коленях и скажем: кто может свято ощущать этот образ, тот получает ощущение Грааля. Всякий другой свет, всех других богов затмевает Святая Чаша — ныне затронутая Христом лунная Матерь, Новая Ева, носительница Солнечного Духа, Христа. Обдумай "что", но более обдумай "как"! (Гете). Всмотримся в душу Парсифаля, как он вы­езжает верхом из замка Грааля. Он несет в себе образ Невесты и Жениха, который приведет его в связь со сверхсознательной силой Христа; всмотримся в то, как отшельник на Пасху, когда образ Грааля звезд­ными письменами начертан на небесах, обучает его невинную душу. Последуем за тем, как он скачет... и день, и ночь, днем созерцая природу, ночью часто имея перед собой небесные знаки Святого Грааля; он скачет верхом на коне, и перед ним золотится лунный серп с просвирой, с Духом Христа, с Духом Солнца внутри; посмотрим на то, как он подготовляется на пути созвучием образа юной Матери с Женихом-Сыном со знаками небесных письмен к тому, чтобы понять тайну Святого Грааля; посмотрим, как то, что судьбу Земли пронизывает как Импульс Христа; взаимодействует в его душе с обновленными звездными письменами: посмо­трим, как родственно все то, что пронизано Христом, звездным силам (пропуск в тексте подлинника) ... вступая во время Сатурна, он должен был вызвать усиленное воспаление ран того, кто неправильным обра­зом пребывает возле Грааля, Амфортаса.
     Обдумай "что", но более обдумай "как"! Ибо дело не в том, чтобы подобные вещи описывать словами, которые я сейчас употребляю, или какими-то другими словами. К Граалю ни в коей мере не приблизиться с какими-либо словами или даже с философскими спекуляциями. К Граалю приближаются, если могут все эти слова превратить в ощущения, когда будут в состоянии почувствовать все святое Грааля: почувствовать то, что перешло с Луны, что впервые выступило в земной Матери Еве, а затем обновленным явилось в юной Матери, что стало Господином Земли подобно Богу Ягве, но явилось как новый Господь Земли в Существе Христа, Который излился в ауру Земли. ... каждый раз, когда король Грааля, действительно избранный Хранитель Грааля, умирает, то на Граале появляется имя его достойного преемника. Оно должно быть прочитано, т.е. этим призывается научиться вновь прочитывать звездные письмена в новом образе.
     Постараемся, мои милые друзья, сделать себя достойными научиться читать звездные письмена в новом облике, постараемся научиться читать их так, как они даются теперь. Ибо, по сути говоря, это не что иное, как чтение звездных письмен, когда мы стараемся уяснить себе человеческую эволюцию, как она про­текает через Сатурн, Солнце, Луну, Землю, до Вулкана. Но мы должны познать, в какой взаимосвязи мы хо­тим расшифровать звездные письмена в наше время. Сделаем себя достойными этого! Ибо не напрасно рас­сказывается, что Грааль был унесен со своего места и в ближайшее время не может быть воспринят внешне. Будем считать обновленным исканием Грааля то, о чем мы заботимся в нашей Антропософии...".
     "Мы должны поставить перед своей душой и обдумать то продолжение саги о Парсифале, где говорится, что Грааль на то время, в которое он становится невидимым в Европе, переносится в область священника Иоанна, который пребывает по ту сторону области крестовых походов. В эпоху крестовых походов чтилась область священника Иоанна, наследника Парсифаля, и если искать эту область, то можно говоря об этом в земно-человеческих формулах, сказать: то место Иоанна, в сущности говоря, на Земле не найти". 149 (6)