Мир Бога-Отца и мир Бога-Сына

535. Когда мы смотрим на зеркало воспоминаний, то видим там некий род очагов разрушения; они спо­собствуют укреплению нашего Я. "Что внутри себя человек имеет как положительную задачу, без чего мы не могли бы вырабатывать наше Я, — этого не следует выносить вовне. Плохой, злой человек выносит это вовне, хороший человек удерживает в своем внутреннем. Будучи вынесенным вовне, это становит­ся преступлением, злом. Оставаясь внутри, оно оказывается тем, в чем мы нуждаемся, чтобы образовать правиль­ную силу "я". В мире нет ничего такого, что, будучи поставленным на свое место, не имело бы благодатного значения. Мы были бы бездумными, легкомысленными людьми, если бы не имели в себе этих очагов". В них уничтожается материя, превращается в ничто, "и внутри этого ничто, которое здесь возникает, мы можем дать возникнуть доброму, когда вместо своих инстинктов, своих потребностей, вы­зывающих лишь образование самости, эгоизма, изливаем в эти очаги разру­шения с помощью моральной конституции души всё то, что составляет моральные, этические идеалы. Тогда возникает новое. Тогда имен­но в этих очагах разрушения возникает семя для будущих миров. Здесь мы, как люди, принимаем участие в возникновении мира. ... В бытии Юпитера будет только то, что сегодня у людей в этих очагах раз­рушения возникает как новообразования из моральных идеалов, в том числе, конечно, и из антиморальных импульсов. ... В бытии Юпитера между ними будет борьба".
     Вещи, подобные вышеизложенным, невозможно представить миру без достаточной подготовки, взятой из других областей Духовной науки. Однако должны быть найдены формы — как это, например, делалось в прошлом, когда го­ворилось о грехопадении, — в которых современным людям стало бы известно, что внутри них есть очаги разрушения. "Бог-Отец действует вплоть до материи в ее законченности. ... Но внутри нас материя отбрасывается в ничто, пронизывается чисто духовной сущностью, нашими моральными идеалами, а также и аморальными. Отсюда проистекает новая жизнь. Мир должен явить нам свой двойственный облик: Бога-Отца, как Он творит внешне видимое, и как это достигает своего конца в человеческом внут­реннем, где оно отбрасывается в хаос. Мы должны сильно чувствовать конец этого мира, который есть мир Бога-Отца; и мы увидим, как благодаря этому мы придем к внутреннему пониманию мистерии Голгофы, к тому внутреннему пониманию, через которое станет наглядным как то, что в смысле творения Бога-Отца приходит к концу, так и то, как оно через Бога-Сына вновь оживает, как образуется новое начало".
     "Действительное Христианство должно иметь ощущение живого, но также быть в состоянии отделить ощущение оживающего от умирающего. Поэтому важнейшее представление, которое необходимо связать с Ми­стерией Голгофы,—это представление о воскресающем Христе, о Христе побеждающем смерть. В этом зак­лючается все дело: увидеть, что важнейшим является представление о проходящем через смерть и воскре­сающем Христе. Христианство — это не просто религия спасения, таковыми были и восточные религии, Христианство — это религия воскресения, религия пробуждения того, что в противном случае остается лишь разрушающейся материей.
     Космически разрушающуюся материю мы имеем в Луне, а заново возникающее — в солнечном". Имагинативно видно, как луна постоянно собирает материю из окружения, расщепляет ее и распыляет в мире. Об­разуется как бы один круг, внутри другой, третий, наконец, сама Луна. Центра ее материя не перено­сит, она там расщепляется, растворяется в мире. Она концентрируется к центру, но самого центра не пере­носит и расщепляется в мировую пыль; материя в Луне постоянно спрессовывается и растворяется.
     В Солнце "...материя хотя и приближается к центру, но затем начинает излучаться, будучи пронизанной жизнью. Она не расщепляется, но получает жизненность; Солнце из центра распространяет повсюду жизнь. И вместе с этой жизнью развивается астральность. В Луне такого не происходит; там астральность раз­рушается. В Солнце астральность соединяется с излучением. Солнце в действительности есть нечто, из­нутри пронизанное жизнью, где средоточие, центр является не непереносимым, но действует как нечто оплодотворяющее. В центре Солнца живет космическое оплодотворяющее. В космической противоположности Солнца и Луны дана противоположность между повергающей в хаос и восходящей, прорастающей материей.
     Когда мы погружаемся в наше внутреннее, мы смотрим в наш внутренний хаос, в наше лунное. Здесь внутренняя Луна. ... Но затем в нас через наши чувства проникает солнечное и входит в лунное. ... Через оба эти переживания человек видит в раскалывающемся, распыляющемся мир Бога-Отца, который дол­жен здесь пребывать, пока не превратится в мир Бога-Сына, данного по сути, физически в мировом солнечном. Лунное и солнечное соотносятся между собой как Божественно-отчее и Божественно-сыновнее".207 (2)