Семь дней творения

2.«Книга Бытия: «Вначале создал Бог Небо и Землю, — Bereschit bara elohim eth haschamajim weth harez».
     Тут имеется в виду момент отделения Солнца от Земли. Элементы: водный, воздушный, тепловой. «Вначале» по-еврейски — «берешит». «У древнееврейского мудреца Бэт вызывала представление о деятельности в веществе оболочки; Рэш — другая буква — вызывала образ духовных Существ, работающих в этой оболочке; Шит — представление о продуктивной силе, поднимающейся изнутри, чтобы проявиться наружу».
     Представим себе Элоимов размышляющими (космически), и их размышление встает перед нашей душой при слове «создал» или «сотворил» (бара). «Это их творческое мышление создает два комплекса: один из них стремится проявиться вовне, обнаружиться во внешнем, другой живет внутренней жизнью, полон внутреннего движения». Так следует понимать «Небо и Землю».122 (2)

5. «Элоимы своими космическими размышлениями воспроизвели в tohu-wa-bohu разделение на два элементарные состояния. Одно стремилось кверху, чтобы превратиться в пар, — это водное в переходе к газообразному; другое имело наклонность изливаться вниз — это водное, которое, становясь все гуще, сплачивается в одну массу. «Боги отделили воду, которая над твердью, от воды, которая под твердью, — и стало так».
     Это, можно сказать, даже идейное разделение. На древнееврейском языке здесь стоит «rakiah», а по латыни — firmamentum. «Это слово отнюдь не означает разделение именно на две силы различного направления».
     «В начале творения Элоимы отделили воздух от воды. Затем они производят разделение внутри самого водного, отделяют то, что мы теперь называем водою, от... новой ступени уплотнения, от твердого».
     «Далее твердь из себя самой производит, как повторение, растительное. ...Проявление растительного в так называемом третьем дне творения есть... повторение в твердом элементе того, что уже было на др. Солнце, есть как бы космическое воспоминание. В космическом размышлении Элоимов восстановилось то, что было на др. Солнце в состоянии газообразном; теперь это выявилось в твердом состоянии, в воде, в растительности... но еще не индивидуализировалось, как теперь. ...Тогда существовали лишь групповые души растений». Сказанное в Библии: «И произвела Земля зелень, траву, сеющую семя по роду ее...», — следует понимать так: согласно роду, родоподобно, «...потому что все существовало в образе групповых душ... а не индивидуально, как теперь. ...
     Из космически-мысленной деятельности произрастали формы родов... душевно-групповое растений».
     Животное царство появилось на др. Луне лишь тогда, когда выделившееся солнечное стало действовать извне. Земля могла повторять лишь то, что раньше было создано из единства. Поэтому новые силы Элоимы своим космическим мышлением изливают из небесного пространства. С земным бытием сочетается космическое — возникает животное царство (5-й день творения).
     Слово «rakiah» — твердь, содержит в себе нечто активное, пробуждающее. «И более точная филология нашла бы, что в слове этом скрывается именно то, на что здесь указывается, а именно, что Элоимы возбудили в элементарных массах вещества нечто, сравнимое с возбуждением в частицах хладниевых фигур, когда звук приводит их в порядок».
     «Мысль Элоимов творит, создает и формирует существ».
     Много сил было потрачено на истолкование дней творения, ибо Солнце было создано на 4-й день; при этом слово «jom» переводится как «день». Но «jom» — это сущности, подобные «эонам» гностиков. Это Архаи. «Когда Элоимы своими высшими упорядочивающими силами создали свет, то они на свое место поставили «jom», т. е. первых Духов Времени, Архаев». Всего их было семь. Когда выступил первый из них, то с этим было сопряжено «Ereb» и «Boker». Это не «вечер» и «утро». «Мы должны сказать: и был «Ereb», т. е. запутанное, беспорядочное, и стал «Boker», т. е. порядок, или упорядоченное». 122(4,5)

412. "Духовная сила, что умирает в мыслях и становится трупом, когда человек нисходит в физичес­кое земное бытие, эта сила — та же самая, которая из космоса образует наши органы. Что как лег­кие, сердце, желудок, как сформированные органы мы носим в себе, — это образуется из мыслитель­ных сил Мироздания.
     Когда мы вступаем в земную жизнь, то сила мышления входит в узкие границы нашего организма. Чего хочет от нас Земля с ее окружением? ... Чтобы мы отображали ее в себе. Но если бы мы ее отображали, то постепенно в ходе нашей жизни наши органы, такие как легкие, а прежде всего извилины мозга и т.д., приняли бы кристаллообразные формы. Мы все стали бы статуями, которые не напоминали бы людей, а имели бы вид кристаллов, сгруппированных один возле другого. Мы постепенно слагались бы из неор­ганических образований в некий род статуй.
     Этому противится человеческий организм. Он остается при форме своих внутренних органов. Он не позволяет, например, легким превращаться в некий род, скажем, горного кряжа. Он не позволяет сердцу преобразовываться в некий род группы кристаллов. Он противится этому. И в его сопротивлении заложено побуждение к тому, чтобы мы вместо подражания нашими органами земному окружению отображали его лишь в теневых образованиях наших мыслей. Итак, сила мыслей постоянно стремится сделать из нас отоб­ражение физической Земли, физической земной формы. Мы постоянно имеем тенденцию стать системой крис­таллов. Но этому противится наша организация, в своем живом, в со-чувствии, в само-чувствии, в воле­вых импульсах она развивает все необходимое, чтобы этого не допустить... и так приходят земные об­разования только к геометрии и к тому, что мы образуем в мыслях о нашем земном окружении. Это должно быть очень точно продумано, если хотят пробиться к этим представлениям.
     Собственно говоря, в нас всегда имеется тенденция уподобиться нашей мыслительной системе, с чем мы должны постоянно бороться. Мы, собственно, стремимся к тому, чтобы стать неким родом произведения искусства, которое, конечно, при том роде мышления, которым обладает большинство людей, не может быть особенно прекрасным. Но мы стремимся во внешнем облике вызывать то, что в наших мыслях является в простых образах, простых тенях. Мы не можем стать ими, но мы позволяем им некоторым образом отражаться и так становиться нашими мыслями. Это процесс, который действительно можно сравнить с возникновением зеркальных отображений.
     Перед вами зеркало, в нем отражается предмет. Его нет там, в зеркале. Все, что встает перед нашими глазами, постоянно хочет вызвать в нас действительные образования. Но мы противимся этому, мы сдерживаем мозг. Благодаря этому он отражает, и образуется мыслеобраз. Стол хочет наш мозг сделать столом, но вы этого не допускаете, благодаря чему в вас возникает образ стола". Иначе обстоит де­ло с чувствами. "Круглый стол вы чувствуете иначе, чем прямоугольный. Вы чувствуете углы. Вещи с уг­лами не производят чего-то особенного в мыслях, но чувство углов создает больше неприятного, чем ко­гда мы спокойно исследуем круглый стол. Так что в чувствах мы больше живем в нашем внутреннем сооб­разно внешним формам, чем в мыслях".210 (8)

413. "В пространстве между эф. и физ. телами находится образование (сплетение) из мыслей. Что представляет собой это образование? —Оно является тем, что мы через рождение приносим с собой из ду­ховно-душевного мира в земной мир. Необходимо составить себе представление о том, что содержащееся в нашей мыслительной деятельности мы имеем лишь в образе... оно обладает для себя самостоятельной жизнью, но его нет в том, что мы чувствуем, когда мыслим. Мыслеобразование пронизано объективными существами, т.е. является действующим, ткущим, деятельным мыслеобразованием. В человеке оно соучаст­вует в его формировании на протяжении всей жизни от рождения до смерти. ... Человек образуется также и другим, что идет к нему из всего космоса; что я описал как мыслеобразование, лишь соучаствует в нем. Но мы находим это мыслеобразование на том же самом месте, где находится и наше субъективное мышление, ибо субъективные мысли мы ткем в этом мыслеобразовании. Объективные мысли вовсе не являют­ся обычному сознанию, но когда субъективные, воспламененные внешним миром мысли вживаются в это об­разование, то они, как наше мысленное содержание, встают в нашем сознании. ... объективная мысле-организация работает во время нашего эмбрионального развития и во время всей нашей последующей жизни между рождением и смертью, но она не является тем, что образует все человеческое существо".207 (5)

534. "С каждым солнечным лучом, когда он освещает день, в нас входит дух. Через каждое ощущение чувств вступает дух; так что утончающееся вверх дыхание ... можно рассматривать как постоянное напечатление духа... Духов Солнца. ... Когда луч света струится в глаз, то Дух Солнца струится с этим лучом света. Дух Солнца — это субстанция утонченного дыхания. Многочисленные ингредиенты духовного Солнца вдыхаем мы вместе с "ощущениями чувств. Так мы пришли к значительному воззрению на чело­века в одном его полюсе. Раскрываясь в сторону своего эф.тела, человек внутри его развивает мировое мышление, мысли Вселенной, в которых пребывает тот, кто сознательно живет в своем эф.теле; они сна­чала ни холодные, ни теплые, они беззвучные. Они подобны всеобщему чувству, когда чувство само по себе совпадает с чувством макрокосмоса (в этом состоянии отсутствуют всякие восприятия чувств). Ес­ли теперь человек вступит в дух органов чувств благодаря тому что (от сверхчувственного переживания эфирного) перейдет к сверхчувственному переживанию физического, то мысли окрасятся с разных сторон. Со стороны глаз вдох, эссенция Солнца, мысль окрасится в цвет, через ухо мысль окрасится в звук, через орган тепла мысль окрасится в тепло и холод; и вы, т.обр., получаете космическое постижение отно­шения мыслительного к чувственному. Мыслительное должно при этом рассматриваться как первоначальное, а чувствующее выступает благодаря пропитке Солнцем, благодаря солнечной окраске". Кроме того Солнце излучает прошлую карму, оно — хранитель прошлой кармы. На солнечном луче, проскальзывающем из орга­на чувств в нерв, в человека входит карма. В то же время карма выходит из человека там, где находится лимфа, где деятельно всё то, что не связано с кровью. И чтобы исследовать это, необходимо обра­титься к силам Луны.
     Когда человек переходит от эфирного к овладению физ.телом, идя к его периферии против хода вос­приятий чувств, то вся жизнь, исходящая от Солнца, является ему благодаря тому, что на этом пути идет прошлая карма, принося некоторое беспокойство. Так человек стал тем, что он теперь есть. И если абстрагироваться от кармы, то восприятие солнечного на нервно-чувственных путях наполняет бесконечным счастьем. Кроме того, солнечное входит в нас с любовью. Любовь есть не просто душевно-духовная сила, но "...сила, которая приводит к росту все физи­ческое". Что же касается лунного действия, то оно вызывает ощущение, будто хочет от нас что-то взять. Солнце дает. Луна берет. Когда мы погружаемся в образование лимфы и крови, схватываем (ясновидчески) физическое, то как бы внезапно обрываются нити и нам предстает некое духовное существо, подобное нам, но как наша карикатура, рожденная из нас. С помощью лунных сил мы здесь видим свое отражение в эфирном, не более того.
     "Так выясняется, каким образом мы стоим в связи со Вселенной, что Луна постоянно выделяет из нас живущие в нас силы, делает их самостоятельными, и они входят в духовный мир, в макрокосмос; постоянно в мак рокосмос из нас входят образы". Но представим себе, что такой образ задержался в человеческом те­ле. Ведь это не просто зеркальное отражение, которое абстрактно, это образ, пронизанный силами. И как ему удержаться в человеке? Он удерживается благодаря тому, что с другой стороны в нас глубоко входят силы Солнца. "Тогда образ остается внутри, работает в человеке, тогда возникает эмбриональная жизнь. Оплодотворение заключается не в чем ином, как в глубоком проникновении сил Солнца (благодаря оплодотворению) туда, где силы Луны схватывают лимфу; и благодаря этому образ, обычно выходящий из чело­века, впитывает физическую материю в человеческом теле. ... Благодаря этому совершается связь лунных сил с солнечными в области лимфы в человеческом организме".
     Итак, "...если образуется эмбрион, то в человеке возникает физический мир, который (потом) должен из него выйти. Если же, с другой стороны, лунные си­лы действуют в их вожделеющей природе — ведь они хотят притянуть, подкарау­лить солнечные силы, — тогда в человеке возникает ... дух Вселенной, духовно эмбриональное. ... тогда мы имеем здесь возможность образовать то, что до земной жизни было в духовном мире, что должно приходить из духовного мира, что здесь вживается как духовно-эмбри­ональное. Тогда в человеке происходит соединение между тем и другим". Только идя этим путем можно уяснить связь че­ловека со Вселенной. "Солнечное действие, которое здесь соединяется с лун­ным действием, получает себе в помощь Марс, Юпитер, Сатурн". При этом вхожде­нии солнечного сначала должен быть ос­тановлен свет. Это делают силы Сатурна. "Силы Юпитера в их мудрости ос­танавливают мировой химизм, силы Марса — жизнь". Силы Солнца модифицируются внешними планетами. Лунные силы, когда они ведут к физическому образованию (эмбриона), модифицируются прямо противоположным образом (в противоположном направлении); когда они остаются просто душевными силами любви, то модифицируются Венерой, а если ослабевают, "...соединяются в повседневной жизни с тем, что приходит с противоположной стороны, то становятся меркуриальными силами божественных вестников, которые нижние силы возводят к высшим в повседневной жизни" (рис).

Действие Луны постоянно хочет привести человека к родству с макрокосмосом. Он возника­ет на Земле как эмбрион, но утонченное действие Луны, идущее непосредственно в направлении действия Меркурия или Венеры, вызывает духовное рождение. В обряде крещения мы совершаем соединение духовно­го рождения с физическим. Солнечное духовное действие выражается в причастии. Образ макрокосмоса вносится в человека в обряде конфирмации. В направлении от Солнца к внешним планетам совершается миропомазание. 318 (8)

1624. "В своем обычном мышлении мы имеем две различные волны мыслей: внутреннюю волну мыслей, и внешнюю волну мыслей, ту волну, которая наполнена космосом, что принимает нас в себя во время сна; этот мир мыслей мы можем назвать космическим миром мыслей. Первую волну оставляют обычные мысли".
     "Мир мыслей, в который мы погружаемся между засыпанием и пробуждением, он не только логи­чен, как наш обычный мир мыслей, но содержит в себе много более высокую логику. Если понять это прави­льно, то я бы назвал этот мир мыслей сверхлогическим мысле-миром . Он, я бы сказал, стоит настолько выше обычной логики, насколько мир снов стоит ниже логики".
     "Когда мы погружаемся в нашу, не существующую для обычного сознания космическую экзистенцию, когда мы погружаемся во всю нашу организацию, то мы чувствуем в нашей воле, которая здесь простирается, космическую логику наших органов". При пробуждении наша воля погружается в готовую пребывающую форму, в наше тело. Без него она распространялась бы болезненно, хаотически во все стороны. Тело же дает ей логическое расчленение.205 (8.VII)

1628. "Человек, когда он действительно постигает в себе мышление — не мышление Гегеля — как сво­бодное мышление (что я пытался выразить в популярной форме в моем маленьком труде "Теория познания мировоззрения Гете"), действительно находится в связи с тем, что можно назвать проникновением космических импульсов во внутреннее существо человека".185 (6)

     257. "Физический атом — это конденсированное электричество". Оккультистам это известно уже тысячи лет. Атом — это не что иное, как замерзшее электричество. Электричество же является тем же самым, что человеческая мысль. "Человеческая мысль является той же сутью, что и электричество; только однажды это рассматривается извне, другой раз — изнутри. Кто теперь знает, что такое электричество, тот знает, что в нем живет нечто такое, что в замерзшем состоянии образует атом". Познав это, можно строить атомами с помощью силы мысли. Это будет иметь значение для всей 6-ой подрасы. 93 (9)

Гегель и Шопенгауэр

     394. "Философия Гегеля распадается на три части. Одна ее часть — логика, но не субъективная человеческая логика, а система мыслей, которые должны лежать в основе мира. Затем идет природа, которую Гегель берет как вторую часть своей философии. Но и природа для него — не что иное, как идея, однако идея в ее инобытии, как он говорит: идея в ее вне-себя-бытии. Так что и природа есть идея, но в другой форме, форме, которую можно видеть, рассматривать чувствами, идея в ее другом бытии. Идея, возвращающаяся к самой себе, является для него человеческим духом, который развивается от простейшей человеческой духовной деятельности до мировой истории и до восхождения этого субъективного человеческого духа в религии, искусстве и науке. ... для Шопенгауэра каждый элемент мыслей является субъективным, а будучи субъективным, он есть лишь образ, лишь что-то нереальное, тогда как единственной реальностью является воля. И как Гегель в минеральном, животном, растительном и человеческом царствах исследовал только мысли, так Шопенгауэр во всех этих царствах исследовал волю. ...Так что можно сказать: Гегель — это философ мысли, а Шопенгауэр — философ воли".
     "Весь космос пронизан космическими мыслями. И поскольку Гегель был сильным духом, который, я бы сказал, чувствовал результаты многих прошедших земных жизней, то свое внимание он особенно направлял на космические мысли.
     Шопенгауэр менее чувствовал результаты своих земных жизней, а свое внимание он больше направлял на космическую волю. Ибо как в человеке живут мысль и воля, так и в космосе живут мысль и воля. Но что означают для космоса мысли, которые особенно рассматривает Гегель, и что означает для космоса воля, которую особенно рассматривает Шопенгауэр? Гегель не занимается мыслями, которые вырабатываются в голове. Весь мир был для него, по сути говоря, откровением мыслей. Так что он занимался космическими мыслями. Если взглянуть на особое духовное формирование Гегеля, то можно сказать: это духовное формирование Гегеля указывает на земной Запад. Только Гегель то, что на Западе выразилось, например, в материалистической теории развития, в материалистически мыслимой физике, поднял в элемент мысли. У Дарвина мы находим учение о развитии, и у Гегеля мы находим учение о развитии. У Дарвина это материалистическое учение, когда все разыгрывается так, как если бы в развитие вступили одни грубые природные субстанции и совершали это развитие; у Гегеля мы видим, как все, находящееся в развитии, пронизано пульсацией мысли, как мысль в ее конкретной конфигурации, в ее конкретном формировании и представляет собой, собственно, развитие. Так что мы можем сказать: на Западе умы рассматривают мир с точки зрения мыслей, но они материализуют мысль. Гегель идеализирует мысль и поэтому приходит к космическим мыслям.
     Гегель в своей философии говорит о мыслях и имеет в виду, собственно, космические мысли. Гегель говорит: когда мы что-то видим во внешнем мире, будь то звезда в ее движении, будь то животное, растение или минерал, мы, собственно, повсюду видим мысли, только этот род мыслей во внешнем мире выступает в иной форме, чем мыслеформы. Нельзя сказать, что Гегель придерживался этого учения — о мыслях мира — эзотерически. Оно осталось эзотерическим постольку, поскольку книги Гегеля мало кто читает; но намерением Гегеля не было придерживаться учения о космическом содержании мира эзотерически. Но все-таки исключительно интересно, что если обратиться к тайным обществам Запада, то в определенном отношении его учение там рассматривается как глубоко эзотерическое учение о том, что мир, собственно, образован из мыслей. Можно бы сказать: что Гегель столь наивно высказал о мире — это в тайных обществах Запада, в среде англоамериканских народов, составляет содержание тайного учения, и там придерживаются мнения, что это тайное учение не следует популяризировать. И как бы гротескно это ни выглядело, можно все-таки сказать: философия Гегеля определенным образом составляет основной нерв тайных учений Запада. ... Но что лежит в основе этого? — Очень важная проблема. В основе этого лежит то, что когда подобное содержание, рожденное из духа, рассматривают как тайное достояние, то это дает силу, а будучи популяризованным, оно этой силы не дает. Я прошу вас особенно принять это во внимание: какое-либо содержание, которым обладают как знанием, становится силой власти, если его удерживают в тайне. Поэтому те, кто желает какое-либо учение сохранить в тайне, крайне не любят, если кто-то его популяризирует. Это мировой закон: все популяризированное дает лишь познание, удержанное в секрете — дает власть.
     В ходе последних лет я различным образом говорил о тех силах, что исходят от Запада. Что эти силы исходят от Запада, не означает, что там имеется какое-либо знание, неизвестное в Средней Европе, но с этим знанием там иначе обращаются. Подумайте только, что за примечательный трагизм! Выступающее во всемирно-исторических событиях из сил западных тайных обществ могло бы быть парировано значительным образом, если бы только в Средней Европе изучали своих умов". Эдуард фон Гартман писал, что на всех факультетах в Средней Европе только два философа читали Гегеля.
     Шопенгауэр — поклонник воли. Характерна его работа "О воле в природе". "Шопенгауэр материализует космическую волю... Его любовь к нирване и ко всему восточному, эта склонность к индуизму — она иррациональна, как и вся его философия воли, восходящая некоторым образом из его субъективных склонностей. Но в этом заложена также и определенная необходимость. ... Его философия воли, конечно, принадлежит Средней Европе, она диалектична, он представляет ее в мыслях, он рационализирует саму волю; он говорит в мыслях, но он говорит о воле. Но когда он говорит о воле, т.е. материализирует космическую волю, то из глубин души в его сознании восходит склонность к Востоку. Он в восторге от всего, что является индуизмом. И если Гегель объективно указывает на Запад, то Шопенгауэр — на Восток. Но на Востоке мы не находим, чтобы волевой элемент, который Шопенгауэр действительно чувствовал как элемент Востока, материализовался, отпечатывался в мыслях, т.е. интеллектуализировался бы. ... она (воля) там отчасти представлена поэтически, отчасти в непосредственном созерцании. ... Если восточное мировоззрение особенно подчеркивает всепронизывающую любовь, то этот элемент любви есть не что иное, как некий аспект космической воли, только изъятой из интеллекта. Так что мы можем сказать: там воля спиритуализируется. Как на Западе материализируется мысль, так на Востоке была спиритуализирована воля".
     Оба мира сталкиваются в Средней Европе, что выражается в принятии гегельянства тайными обществами Запада и в родстве Шопенгауэра эзотерике Востока. "Философия Шопенгауэра не глубока, но в ней содержится нечто опьяняющее, волеобразное, что пульсирует в ней. Шопенгауэр становится притягательным и прелестным, когда он, собственно, плоские мысли пронизывает своим волевым элементом. Тогда через его строки некоторым образом чувствуется огонь воли. Потому он и стал, по сути, в плоскую эпоху салонным философом. ... Не нужно много думать, достаточно лишь дать воздействовать на себя щекотке, пульсирующей через мысли воли, особенно если речь идет о "Приложении и паралипоменах", где щекотка мысли действует прямо-таки изысканно". "Полярность Гегель-Шопенгауэр представляет собой по отношению к несравненному, гармоничному дружескому союзу Гете и Шиллера дисгармоническую компенсацию".
     "Для Гегеля мир есть откровение мудрейшего разума. А для Шопенгауэра, чем является мир для Шопенгауэра?... Большой глупостью Божией". Что в прошлом было волей, теперь становится мыслью, "будучи связанной с нашей головой. ... Мы соединяем мысль с волей, омолаживаем ее в воле. А когда мы ее омолаживаем в воле, то мы ее посылаем в нашу следующую жизнь, в следующую инкарнацию. ... Чем дальше мы идем назад, тем больше преобладают мысли в Акаше-Хронике; чем больше мы идем вперед, тем плотнее становится волевой элемент. ... И в то время, как все больше и больше отмирают космические мысли, вызревают человеческие мысли; из своего источника пронижут они в будущем космический элемент воли. Так человек является хранителем космических мыслей в мире. Окольным путем через человека космические мысли прошлого прорастают в будущее". 202(4)