BDN-STEINER.RU

ANTHROPOS
Энциклопедия духовной науки
   
Главная / Предметный указатель / /

ветхозаветное = от мифа к понятию


     30
. "Греки слышали о египтянах, что они имеют Озириса; и греки, со своей стороны, рассказывали об этом Озирисе, что он есть сын Кроноса и Реи, но рожденный неправильным образом; он так неправильно рожден, что Гелиос, Солнечный Бог, настолько разгневался, что сделал Рею бесплодной. ... что египтяне в определенном смысле считали своим высшим понятием Бога понятие Озириса, греки это связали с неправильным рождением из рода титанов через Кроноса и Рею. ... Египтяне хотели познать вечное в человеческой душе, что проходит сквозь рождения и смерти. Египтяне направляли свой душевный взор, прежде всего, на посмертное. Озирис для египтян ... больше не Бог живых, но Бог умерших, Бог, который восседает на мировом троне и судит, когда человек проходит через врата смерти... и этот Бог, который судит людей после смерти, некогда господствовал над живыми".
     "Важная черта греческого учения о богах состоит в том, что греки почитали своего Зевса, свою Геру, свою Палладу Афину, но им было ясно, что они не сотворены этими богами, — как это "творение" понимается в общем смысле, что люди были здесь намного ранее, чем началось господство этих богов. ... эту черту совершенно невозможно перенести на еврейское учение о богах".
     "Греческие боги не могли осуществлять себя во плоти. Когда Зевс хотел нечто осуществить, тогда он — не так ли? — принимал различные облики: лебедя, золотого дождя и т.п.; так что они не бывали в обычной жизни воплощенными во плоть, эти боги. ... Греки смотрели на людей прошлого ... и представления о сущности Зевса приводили в связь с каким-либо древним правителем или чем-то подобным ему в давно прошедших временах. Так что, пожалуйста, отметьте: я не сказал, что греки имели представление, будто тот, кого они представляли себе как Зевса, был в древности правителем, но я сказал: то, что представляли себе как Зевса, приводилось в связь с древним правителем, жившим когда то в прошлом".
     "Греки именно представляли себе: некогда жил такой-то король, во всем существе которого пребывала не только его индивидуальность, но еще индивидуальность сверхчувственного существа, которое ... вошло в человека. ... Но Зевс не становился обычным человеком, а оставался "олимпийцем". Так обстояло и с другими греческими богами".
     Греки также сознавали, что так бывало в прошлом, но не теперь. Теперь Зевс управляет только сверхчувственно, его можно пережить только в имагинациях, ибо человеческое развитие идет вперед. Несколько ретушируя вещи, можно так выразиться в духе древнего грека: "Мы, люди, проделываем правильное развитие; мы должны проделывать развитие от атавистического ясновидения в интуиции, в инспирации, в имагинации. Теперь мы должны овладеть обычным предметным мышлением. Но боги не могут в это войти, они должны оставаться при своем имагинировании; в противном случае они могли бы стать людьми, могли бы странствовать здесь во плоти. Это им не подходило — в таком роде думали греки, несентиментально относясь к богам — переходить к предметному мышлению, поэтому они не низошли на Землю, а остались при имагинировании. Но благодаря этому они господствуют над нами; ибо они обладают, некоторым образом, большей силой, поскольку имагинативные представления могущественнее, если ими воспользоваться, чем предметные представления".
     "Определенный люциферический характер, сказали бы мы, придали этим греки своим богам". Гея и Уран свое отношение к миру строили на том, что они интуицировали; при этом они и хотели остаться. Против этого обратились инспирирующие боги, желавшие остаться при инспирациях. Против них обратились имагинирующие боги. Так одни боги свергались другими. Внизу живем мы, люди.
     У греков было три типа богов. Те, что носили облик Фавна, олицетворяли южные народы, тип Меркурия — восточные, свой, греческий тип, они изображали в группе богов Зевсова рода. 105 (6)
     Гея — Уран = интуиция
     Рея — Кронос = инспирация
     Гера — Зевс = имагицация". 180 (8)

     Перейти на этот раздел

  


     32
. "Греческие боги изошли из мудрости головы. Они являются верхними богами; поэтому они являются богами только для того, что человеческая голова может охватить своей мудростью. ... греки кроме этого внешнего учения о богах имели еще Мистерии. В Мистериях греки почитали кроме небесных богов еще других, хтонических, богов. И о том, кто был посвящен в Мистерии, по праву говорили: он познает верхних и нижних богов. — Вышними были боги круга Зевса; но они господствовали над тем, что простиралось перед органами чувств и что мог постичь рассудок. Однако человек на этом не кончается. Человек коренится своим существом в царстве нижних богов, в царстве хтонических богов". 180 (13)

     Перейти на этот раздел

  
Ошибка! Фрагмент 400360 не найден.
     Перейти на этот раздел

  

От мифа к понятию. Ферекид Сиросский

     204
. "Дионис — сын Зевса и смертной матери Семелы. Еще незрелым ребенком Зевс оторвал его от убитой молнией матери и сохранял его до зрелости в своем бедре. Гера — матерь Богов — возбудила против Диониса титанов. Они разорвали на части мальчика. Но Паллада Афина спасла еще бьющееся сердце и принесла его Зевсу. Он породил из него сына во второй раз. В этом мифе точно виден процесс, отражающийся во внутреннем человеческой души. И если говорить в духе египетского жреца, поучавшего Солона о природе мифов, то можно было бы сказать так: что у вас рассказывают о Дионисе, сыне Бога и смертной матери, разорванном на части и снова рожденном, — это звучит как небылица, истиной же в этом является рождение Божественного и его судьба в человеческой душе. Божественное соединяется с временно-земной человеческой душой. Но как только это Божественное, дионисийское, приходит в движение, душа ощущает бурное желание обрести свой истинный духовный облик. Сознание, опять-таки являющееся в образе женского божества — Геры, с ревностью относится к тому, что рождается из лучшего сознания. Низшая природа (титаны) жалит человека. Еще незрелое дитя Бога разрывается. Как разрывающее пребывает чувственно-рассудочная наука в человеке. Если же в человеке содержится столь много от божественной мудрости (Зевс), что она может действовать в нем, то она оберегает и лелеет это незрелое дитя, которое затем вновь рождается как второй сын Бога (Дионис). Так из науки — разорванной на части в человеке божественной силы — и смертной матери — преходящей, бессознательно стремящейся к Божественному человеческой души — родилась единая мудрость, которая есть Логос, Сын Бога. До тех пор, пока человек видит во всем этом лишь просто душевные процессы или воспринимает это как образы, он далек от духовной действительности, которая здесь отражается. В этой духовной действительности душа не просто переживает нечто в себе, но она полностью уходит от себя и сопереживает мировой процесс, который в действительности разыгрывается не в ней, а вне ее.
     Платоновская мудрость и греческий миф сливаются воедино; точно так же — мудрость Мистерий и миф. Рожденные боги были предметом народной религии, история возникновения богов была тайной Мистерией. И нет ничего удивительного в том, что было особенно опасно "выдавать" Мистерии. Ибо этим было бы "выдано" происхождение народных богов. Правильное понимание их происхождения — целительно, неправильное — гибельно". 8(4)

     Перейти на этот раздел

  


     205
. Критский царь Минос заставлял афинян платить ему ужасную дань: каждые семь лет посылать к нему на съедение семь девушек и семь юношей. Когда в третий раз эта печальная дань была отправлена на Крит, то среди юношей был один, по имени Тезей, который решил убить Минотавра. Это чудовище жило в лабиринте, но Ариадна, дочь Минотавра, дала Тезею нить. Он вошел в лабиринт, убил ужасного врага и с помощью нити выбрался обратно. "Мисту (в древней Греции) должно было стать ясно, каким образом творящий человеческий дух приходит к созданию такого рода рассказа. Как ботаник подслушивает рост растения, чтобы найти его законы, так и мист хотел подслушивать творящий дух. Он искал истину, содержание мудрости в том, куда народ помещал миф. Саллюстий (IV в. до Р. Х., неоплатоник; не путать с другим Саллюстием, римским историком, жившим примерно в 85-35 гг. до Р. Х.)раскрывает нам отношение мистического мудреца к такому мифу: "Мифом можно назвать весь мир, содержащий видимым образом тела и вещи, а невидимым — души и духов. Если бы всех учили истине о богах, то все остались бы неразумными, поскольку не смогли бы ни понимать, ни ценить богов ... если же истина облечена в миф, то она предохранена от недооценки и дает побуждение к философствованию". ... Мисту было ясно, что он стоит над познанием народа, как ботаник стоит над растущим растением. Тогда говорилось совсем другое, чем то, что содержалось в мистическом сознании, тогда видели глубокую истину в том, что символически выражалось в мифе. Человек стоит перед чувственным (миром) как перед колоссальной враждебностью. Он жертвует ему плоды своей личности. Тот их заглатывает и делает это так долго, пока в человеке не проснется его победитель (Тезей). Познание его ткет человеку нить, с помощью которой он снова найдет дорогу, если заблудится в лабиринте чувственности, куда он отправляется, чтобы убить своего врага. Мистерия человеческого познания выражена в этом преодолении чувственности. Мист знает эту Мистерию. Ею указывается на определенную силу в человеческой личности. Обычное сознание этой силы не осознает. Но она действует в нем. Она порождает миф, который имеет ту же структуру, что и мистическая истина. Эта истина символизирована в мифе. Что же, таким образом, заложено в мифе? В нем заложено духовное творение бессознательно творящей души. Душа обладает совершенно определенной закономерностью. Она должна действовать в определенном направлении, чтобы творить выше себя. И мифологическая ступень дает возможность действовать ей в образах; но эти образы построены сообразно душевной закономерности. Можно также сказать: когда душа поднимается над ступенью мифологического сознания и подходит к глубоким истинам, то они несут на себе тот же отпечаток, что и миф, ибо одна и та же сила действовала при их возникновении". Об этом говорит неоплатоник Плотин в "Эннеадах" (V; 8,6), а также Платон в "Федре" (229, в). 8(5)

     Перейти на этот раздел

  


     247
. "Дело не в том, как называют вещи, а в том, что вкладывается в представления. А в виду имелся люциферический мир. И хотя слова произносились другие, философы затухающего язычества во всех своих интерпретациях говорили не что иное, как следующее: мы хотим, как души, дабы избежать смерти, бежать к Люциферу, который нас примет, так что мы обретем бессмертие. Мы умираем в царстве. Люцифера. В этом состояла истинная суть дела". 184(12)

     Перейти на этот раздел

  

  Оглавление          Именной указатель Назад    Наверх
Loading
      Рейтинг SunHome.ru    Рейтинг@Mail.ru