213. В эзотерике говорят о трех днях творения "На третий день была свадьба в Кане. — Автор Ев. от Иоанна видит здесь то, что произойдет в будущем, в шестой расе: вступление Манаса в брак, что выражено в законе, с Буддхи, с милостью, с радостью, — великая свадьба всего манасического элемента с Буддхи. Полностью это наступит тогда, когда Христианство целиком решит свою задачу".

94 (41)

IV. ПОСЛАНИЯ АПОСТОЛОВ
Послания Павла и Петра

262a. Шеллингу довелось читать один текст из XIII столетия, где, как о само собой разумеющемся, говорилось о следующем: что в первом человеке Адаме мы видим, как его физическая организация благодаря космическим событиям, которые включают в себя и всех супостатов, делается все более ломкой, больной. В Мистерии же Голгофы — "согласно учению, преподанному ученикам после Воскресения" — ломкое тело человека вновь получает целящие силы, "...ломкое тело не оставляет своих грехов Земле, которая от них гибнет, но грехи сохраняются для избавления (спасения).
     Те люди, таким образом, в Христе Иисусе видели в наивысшей степени Человека, каким он теперь вновь является на Земле, чтобы вновь вернуть человечеству ту часть, которая должна была отпасть от него из-за того специфического способа, каким оно вступило в земное бытие через Адама.
     Таковым было самое существенное представление, питавшее учение, названное именем апостола Петра. Петр высказывался в таком смысле, так понимал это учение, что если самого Петра понимать эзотерически, то его, так сказать, эпоху следует отсчитывать от начала Земли, где благодаря Мистериям людей вели, прежде всего, к пониманию Христа как сверхземного Существа, пришедшего к завершению в явлении Христа на Земле. Так что Петр само собой разумеющимся образом учил, как Христос низошел на Землю.
     Его учению противостояло учение Савла. Оно начиналось с того, что, хотя несомненным является путь Христа из сверхземных миров на Землю, в то же время оно не могло бы совершиться так, как это происходило в Мистерии Голгофы в Палестине. Ибо в тех местах посвящения, через которые проходил Савл, господствовало воззрение, что Христос должен непосредственно явиться на Землю в славе и не проходить через то, что евреи считали позорным: через крестную смерть. Крестная смерть смутила Савла, и он признал Христа лишь после события перед Дамаском... После того возникла необходимость Событие Голгофы все больше и больше понимать человеческим рассудком (не в Мистериях). Только человеческий рассудок во времена Павла был таким, что стоило его немного раскрыть (развить) и он оказывался в состоянии понимать те вещи, какие мы находим в посланиях Павла, посвященных разъяснению Мистерии Голгофы, пронизанных постижением вновь выпрямляющейся благодаря Христу Иисусу человеческой природы — адамовой, некогда павшей природы.
     Прямым продолжением посланий Павла является европейская теология, проходящая через Августина и других учителей церкви и простирающаяся до нашего времени. Можно утверждать, что и евангелическая теология также является продолжением павлинизма, хотя он в ней изрядно замаскирован. ...Но в наше время имеется католическое духовенство, образующее сильную оппозицию Павлову пониманию. Их учение, признаваемое правоверным, противопоставляет Павлу первоначальное петрово Христианство.
     Но можно сказать так: петринизм заканчивается с самим Петром; затем действенным становится павлинизм. А теперь европейское христианство ждет иоаннова Христианства, которое основывается на Духе".344, с.214-220
     "В посланиях ап. Павла содержится, разумеется, значительное количество религиозного опыта, самого Павла, такого религиозного опыта, который с определенной точки зрения совершенно субъективен и не может просто так считаться общечеловеческим религиозным опытом". К религиозным переживаниям Павла нам необходимо выработать лишь отношение. 342, с. 18

1370. "Оккультист, исследующий глубокие силы природы, говорит: минеральное, растительное и животное царства находятся в том же отношении друг к другу, как мудрость, жизнь и любовь. — Попробуйте это понять. ... Мудрость, закономерность покоятся в минеральном царстве; оно есть воплощенная мудрость. Но бедным, сухим и мертвым было бы это минеральное царство с его мудростью, если бы не было мира растений ... Любовь и мудрость обмениваются между собой силами, когда растение и минерал вступают во взаимодей­ствие. Подобным же образом соотносятся между собой боги и люди. ...как любовь и мудрость".
     "Человеческое и божественное царства находятся между собой в таком же отношении, как мудрость и лю­бовь. Поэтому оккультизм и все глубокие вероисповедания. Христианство, говорят о том, что Бог, или боги, есть любовь, оживляющий, прорастающий принцип. Сначала этот принцип приносит чувственную любовь.Поэтому в иудаизме, в религии Ветхого Завета, Иегова представлен как податель чувственных потребностей, как дающий рост и деятельность размножения. В чувственной потребности заложен принцип дальнейшего раз­вития, двигающий от несовершенного к совершенному, так что развитие от животности доходит до того уров­ня, где любовь основывает государства. В этой любви, которая, так сказать, сводит людей в общности, ко­торая то, что в человеке зачерствевает, пронизывает струением растущей и прорастающей жизни, подобно тому, как растение вызывает к жизни камень, — в ней мы прежде всего имеем открывающееся первоначальное Божество. ... здесь в человеческом развитии мы должны видеть божественную движущую силу, божественную власть. ... Человек должен всегда рассматривать то, что движет его вперед, двигает вверх, как дар, как откровение божественного принципа". Между человеком и Божеством выступает люциферический принцип. Благо­даря ему то, что как божественный принцип живет в нем бессознательно, в его бессознательном стремлении к размножению и развитию, он получает возможность взять в собственные руки. Благодаря этому он восходит в своем развитии к самостоятельности и свободе. Живущее в Люцифере сто­ит к человеку близко, как, так сказать, младший брат божественного принципа. В далеком прошлом некото­рые боги сами искали свое развитие на человеческой ступени. Люцифер имеет "фамильярное, интимное" отно­шение к человеку, он еще не совсем перерос ступень человеческого. Люциферическое хоть и "...возвышается над человеческим, но стоит в интимной с ним связи, сплавлено с ним и действует в человеке как его соб­ственные потребности, движется вперед. Таковы три ступени, действующие в самом человеке как силы раз­вития: его человеческое, люциферический принцип и Божественное".
     "В четвертом принципе человека — в Я — действуют божественные силы, уже перешагнувшие его в своем развитии и господствующие над ним в направлении сверху вниз. И хотя лишь наполови­ну, но в связи с четвертым принципом стоят люциферические силы. Боги взошли от самости к бессамостности, жертвенности, преодолели отдельность бытия. Люциферическое же в человеке большей частью еще связа­но с Я, оно пребывает внутри самих интересов человека". Кто может наблюдать, тот способен познать люцифе­рическое; "...хотя и с энтузиазмом, но непосредственно из глубокого интереса самости (не в жертвенности) оно стремится к высоким ступеням совершенства, говоря: не потому, что я люблю его, совершенство, но потому, что оно совпадает с тем, что я должен любить, желаю я, как человек, стремиться к божественной свободе. Божественные силы не стремятся к этому совершенству. Но через люциферическое стремление я де­лаю божественное совершенство наисобственнейшей сутью". Без люциферического человек был бы пассивен, бездеятелен, предан Богу как "Божие дитя". Бог в нем, а не он сам стремился бы к совершенству. Имея возможность выбора между добром и злом, человек приходит к свету собственного сознания, в свете он идет к совершенству. "Так имеем мы носителя любви и носителя света как две господствующие в человеке действительные силы". Со временем люди объявили природу грехом, а светлое, ясное сознание — люцифери­ческим соблазном. Конечно, между божественным откровением и свободным стремлением встает сомнение,но оно необходимо, если человек хочет прийти к собственному Я. Лишь пройдя через сомнение, истина ста­новится нашим достоянием. Преодолевший сомнение восходит к высшему познанию. Сомнение есть воспита­тельное средство. "Поэтому оно по праву стоит между тем, что Божественно, тем, что не может быть отделено от природы, и тем, что может быть обращено в грех; между тем, что является дьявольским, люциферическим, и ступенью совершенства. Совершеннейшим в иудейском народе является Иегова. Он есть не что иное, как "персонифицированные силы природы". Богочеловек, Христос является той силой, которая минерал замыкает в кристалл, растение гонит в рост, животное вводит в жизнь желаний, а человека ведет от несовершенства к совершенству. Люцифер восстает против власти природы, ведет человека к знанию. Христос одухотворяет любовь, чтобы в ней не действовала просто природная потребность; Он основывает закон, но такой, кото­рый подходит к человеку не извне, а как внутренняя потребность в нравственности. "Если Иегова дал запо­ведь, то Христос — силу для деятельности". Нравственность погружается в любовь, как прежде в нее по­гружалось природное. "Прежде тело находило тело по естественному принципу; в Христианстве душа находит душу в высшей любви благодаря принципу Христа". На другой стороне этого христианского принципа господ­ствует носитель света, самостоятельности, свободы. "В человеческой жизни два полюса: любовь и свет. Одно невозможно без другого. ... Как через Христа переплавлена мука смерти, любовь от чувственной взо­шла на душевную ступень, так должен преобразоваться и принцип обычного познания Люцифера в высшее. В этом преобразовании мы ныне и находимся". Закон преобразуется в милость, наука — в мудрость. Милость и мудрость должны рождаться из человеческой души. "Любовь в светлой ясности и сознание подступают к душе. Душа несет силу любви, а сознание пронизывает лучами света эту силу любви. ...И через душу, и через сознание сам человек идет к совершенству". С просто чувствующей душой че­ловек воспарил бы к Божеству с неясной для него самого любовью; с одним сознанием он пришел бы к холод­ному рассудочному совершенству. 54 (13)

Милость и наследственный грех. Астральное тело. Жертвенность

1451. "Свойства, которые человек приобретает после завершения полового созревания, не служат улуч­шению человеческого рода, но лишь ухудшают его. Это происходит от влияния того импульса ... что про­истекает из вины астр. тела. После того, как эф. тело полностью разовьется, т.е. примерно с 14 лет, астр. тело продолжает развиваться далее. Но в нем коренится влияние Люцифера! ... астр. тело, каким оно ста­ло в результате люциферического искушения, является постоянным источником дегенерации человеческого рода, упадка человека". И действие это особенно коренится в наследственности. Грех астр. тела — это наследственный грех. Грех Я изживается в карме. В грех астр. тела мы впали не по своей вине, т.к. в то время еще не обладали собственным Я. Но и освобождение от этого греха будет не нашей заслугой. "Через бытие Христа на Земле к нам приходит сила для восхождения... Как астр. тело человека стало хуже через наследственный грех, так через Импульс Христа оно снова станет лучше. В это тело вливается нечто, делающее его настолько же хорошим, насколько оно в свое время стало плохим. Этот эквивалент, он в истинном смысле слова называется милостью. Милость есть эквивалент, завершающее понятие для понятия наследственного греха. Так что излияние Христа в людей, возможность стать единым со Христом, воз­можность сказать, как ап.Павел: "не я, но Христос во мне", — выражает одновременно все то, что мы обозначаем понятием "милость". ... Поскольку мы говорим о наследственном грехе и милости, то мы гово­рим об импульсах, лежащих под поверхностью кармы, лежащих в астр. теле". Без присутствия Я карма не­мыслима.127 (11)

     173a. "Реальный процесс, разыгрывающийся в современном естественнонаучном познании, совершается в теле. Я остается его наблюдателем, но копирует его в духе. Процесс, разыгрывающийся в человеческом действии, происходит в духе; Я вчленяет в этот процесс тело, но не знает о том, не познает процесс, и потому протекающий в теле процесс является, как таковой, не чувственным мировым процессом.
     Сверхчувственное познание видит вхождение в мир, когда само себя видит мыслящим в деятельности; и оно видит выход из мира, когда оно само себя в духовном становлении переживает приходящим к покою.
     Человек, занимающийся телесным познанием, делает себя наблюдателем мира, он вводит в свое сознание лишь дух мертвого. Поэтому он не есть "он сам", а "дух земли", который лишь живет в человеке; он не познает сверхчувственного мира (Ариман) — "игнорабимус".
     Антропософия переживается как свободное человеческое деяние; ей необходимо найти обратный путь к человеку. Сначала он находит духовное содержание, которое отделено от земной человеческой природы: человека, свободного от его грехов.
     Естествоиспытатель, он — грешный, ибо природа, переступив через него, ушла от него; он умирает в природе.
     Другим существам подобает природу иметь в себе, человеку — нет; она делает его грешным. Ему не следует быть просто природным существом. Ему это не позволено. Этим бросается свет на (сущность) милости. Человек воспринимает содержание своего существа в духе". 343 (II), с. 65-66