549. «Эти духи корней (гномы), я бы сказал, -- совершенно особый земляной народ. Для внешнего взгляда они невидимы, но тем более они видны в их действиях, ибо ни один корень не может возникнуть, если между ним и земным царством не будет посредничества через этих удивительных духов корней, которые минеральное Земли вводят в поток, вбирающий корни растений. Я, естественно, имею в виду лежащий здесь в основе духовный процесс. Эти духи корней -- они имеются повсюду в земном царстве, и они хорошо себя чувствуют в более или менее прозрачных или также ставших металлически прозрачными камнях и земле; но особенно хорошо они себя чувствуют -- ибо это их настоящее место, -- когда дело заключается в том, чтобы доставлять минеральное корням растений. Эти духи корней, они все внутренне наполнены такой духовностью, которую можно сравнить только с внутренней духовностью человеческого глаза, человеческого уха. Ибо духи корней в своей духовности представляют собой один только орган чувства. Они все состоят из одного только органа чувств, который в то же время является рассудком, который не только видит и слышит, но одновременно в этом видении и слышании понимает увиденное и услышанное, который повсюду не просто ощущает впечатления, но ощущает повсюду идеи.
     Мы можем также указать на род и способ, каким духи корней воспринимают идеи. Посмотрите, вот из Земли растет растение. Оно приходит в связь с внеземным мирозданием, и в определенные времена года особые течения, в некотором роде духовные течения сверху, от цветов, от плодов устремляются по растению к корням, устремляются в землю. И как мы подставляем глаз свету и видим, так духи корней обращают свои способности восприятия навстречу тому, что стекает по каплям с растения вниз, в землю. И то, что таким образом капает к ним, есть то, что свет посылает в цветы, что солнечное тепло посылает в растения, что воздух проделывает в листьях и даже то, что далекие звезды производят в облике растения. Растение собирает тайны мироздания, посылает их в почву, и гномы получают эти тайны мироздания из того, что духовно стекает к ним по каплям с растений. А когда -- в особенности осенью и зимой -- они в их странствиях сквозь руды и камни, проносят накапавшее к ним с растений, то благодаря этому они становятся теми существами внутри Земли, которые струят при своем движении идеи всего мироздания сквозь Землю. Мы смотрим в дали мира. Мир построен из мировых духов, является воплощением мировых идей, мирового духа. Гномы вбирают через растения -- являющиеся для них тем же, чем для нас являются лучи света, -- вбирают идеи мироздания и несут их в полном сознании внутрь Земли, от руды к руде, от камня к камню. ...
     Они полностью являются рассудком, все в них рассудок, но рассудок универсальный, который поэтому на человеческий рассудок смотрит снизу как на несовершенный. Почему, -- говорят они, -- люди не сунут носы в землю, подобно корням растений, и не дадут капать на них самим идеям, а еще размышляют о них? Им зачем-то нужна еще логика». «Гномы внутри земли являются носителями идей Универсума». Но само земное они ненавидят, поскольку оно создает для них опасность превратиться в лягушек. «Собственно говоря, внутри Земли они являются представителями внеземного, ибо они должны постоянно избегать срастания с земным, поскольку тогда они, как отдельные существа, примут облик из мира амфибий. И именно из этого, я бы сказал, чувства ненависти, из антипатии к земному обретают гномы силу выгонять из Земли растения.
     Они постоянно сталкиваются своей основной силой с земным, и этим столкновением задается направление росту растений. ... одной только своей собственной властью отрывают они растения от Земли и заставляют их расти вверх.
     И когда растение растет вверх, то оно входит в область гномов и из царства влажно-земного переходит в царство влажно-воздушного, а развиваясь далее в листьях, приходит к внешнему физическому облику. Но во всем том, что совершается в листьях, действуют, опятьтаки, другие существа, духи воды, элементарные духи водного элемента, которых, например, древнее инстинктивное ясновидение называло ундинами. Как гномы толпятся и ткут вокруг корней, так вблизи почвы с удовольствием стремят вверх то, что дали гномы ... существа ундин».
     Природа ундин иная, чем гномов. Они не представляют собой органа чувств. «Они, собственно, могут только отдаться тканию и распространению по всему космосу воздушно-влажного элемента; и поэтому они не такие ясные духи, как гномы. Они, собственно говоря, постоянно видят сны, и сон является для них их собственным обликом. Они не ненавидят так сильно Землю, как гномы, но они очень сенситивны в отношении земного. Они живут в эфирном элементе воды, она вся пронизана их движением, и они очень сенситивны по отношению к рыбам, ибо им угрожает опасность принять облик рыбы, который они временами и принимают, но тут же снова оставляют его и переходят к другой метаморфозе. Они видят во сне свое собственное бытие, и в снах собственного бытия они связывают и растворяют, связывают и разделяют материи воздуха, которые они таинственным образом вносят в листья и в то, что гномы выталкивают наверх. Все бы иссохло, если бы ундины не подступали со всех сторон в сновидческой сознательности к растению и не производили всего того, что они производят как -- это не назовешь иначе -- мировые химики. Ундины видят сны соединения и растворения материи. И это сновидение, в котором живет растение, это сновидение ундин, в котором растение растет от почвы кверху, оно и является мировым химиком, совершающим таинственное соединение и растворение субстанций, действующее, исходя от листа, в мире растений. Т. обр., мы можем сказать: ундины -- это химики растительного существа. Они видят сны о химии. В них содержится очень нежная духовность, пребывающая в том, чего касаются вода и воздух; ундины живут целиком во влажном элементе, но свою внутреннюю профессию они получают тогда, когда на какой-либо поверхности появляется вода, пусть это даже будет лишь капля. Ибо все их устремление состоит в том, чтобы уберечь себя от превращения в рыбу. Они хотят остаться в метаморфозе, в постоянной изменчивости, в которой они видят сны о звездах, о Солнце, о свете, о тепле; они становятся химиками, которые от листа ведут растение дальше в его формировании. ...
     Как гномы живут во влажно-земном, ундины -- во влажно-воздушном, так в воздушно-тепловом элементе живут те существа, которых древнее инстинктивное ясновидение назвало сильфами. ...Но они также проникают в свет, поскольку воздух повсюду пронизан светом, и восприимчивы к тонким, но большим движениям в воздушном круге. Когда весной или осенью вы видите стаю ласточек, вызывающих своим полетом колебания в воздухе, то происшедший от этого движения воздушный поток, вызванный каждой птицей, для сильфов становится слышимым. Мировая музыка раздается оттуда для сильфов. И если вы плывете на корабле, сопровождаемом чайками, то вызываемое движением чаек духовно звучит, и духовная музыка сопровождает корабль. ...
     Если сильфы вынуждены пронизывать воздух, лишенный птиц, то они как бы теряют самих себя». Сильфы не имеют своего чувства «я», им его дают птицы. «В том, что птицы вызывают в воздухе, пролетая в нем, сильфы находят свое «я». Но благодаря тому, что они воспламеняют свое «я» наивнешнейшим образом, они становятся носителями космической любви через воздушное пространство ...а также носителями желаний любви через Универсум». Гномы ненавидят амфибий, ундины чувствительны к рыбам, сильфы испытывают симпатию к птицам, но они воздерживаются становиться птицами, поскольку у них другие задачи. «Они имеют задачу в любви доносить свет растениям. И как ундины являются химиками, так сильфы являются носителями света для растений. Они пронизывают растение светом, они несут растению свет». И там оба вида деятельности соединяются. «Сильфы ткут, собственно, в растении прарастение из света и из химической работы ундин. А когда осенью растение вянет и все, что является физической материей, распадается, тогда формы растений стекают по каплям вниз и их воспринимают гномы, воспринимают то, что мир, Солнце (через сильфов), воздух (через ундин) обусловили в растении».
     «Вверху, пройдя сферу сильфов, растение приходит в сферу духов огня. И духи огня, являющиеся жителями тепло-светового, собирают тепло и несут его цветам растений.
     Ундины несут растениям действие химического эфира, сильфы -- светового эфира, духи огня -- теплового эфира. И семенная пыльца является своего рода маленькими воздушными корабликами, служащими духам огня для переноса тепла в семена. Тепло повсюду собирается с помощью тычиночных нитей, а с тычиночных нитей оно переносится на семена и завязи. И то, что образуется в завязи, -- это, в целом, мужское (материальная наука видит в этом женское, а в тычинках с пыльниками -- мужское), пришедшее из космоса. Завязь -- это не женское, а пыльцевой мешок с тычиночной нитью -- не мужское. В цветке вообще не происходит никакого оплодотворения, но там лишь подготовляется мужское семя. Что здесь действует как оплодотворение -- это есть то, что от духов огня в цветке является как взятое у мирового тепла мировое мужское семя, которое сводится с женским, происходящим от формы растения, которая, как я говорил, как идеальное стекает по каплям в земную почву и там покоится (как в материнском лоне). Для растения Земля -- это матерь, а небо -- отец, и все, что совершается во внеземном, для растения не является материнским лоном. Это колоссальное заблуждение, видеть материнский принцип растения в завязи; она есть мужское, извлекаемое духами огня из Универсума. Материнское приходит из камбия растения, образующегося между корой и древесиной и переносящего вниз идеальный облик растения. И то, что теперь возникает из взаимной деятельности гномов и духов огня, -- это есть оплодотворение. По сути говоря, гномы -- это акушеры размножения растений. Оплодотворение имеет место во время зимы под землей, когда семя приходит в Землю к обликам, которые гномы восприняли от деятельности сильфов и ундин; и эти облики могут подступить к оплодотворяющему семени. ...

     Оплодотворение растений происходит благодаря тому, что гномы берут от духов огня (саламандр) то, что они вносят в завязь на маленьких воздушных корабликах пыльцевого мешочка как концентрированное космическое тепло. Таковы духи огня, духи тепла». На конечной стадии плод, тепловой эфир, соединяется в виде семени в земле с жизнью.
     Гете возмущали высказывания ботаников, будто бы над цветочным лугом идет вечная свадьба. Это представлялось ему не соответствующим истине, хотя он исходил только из инстинкта.
     «Сильфы ощущают свою самость, свое «я», когда видят порхание птиц. Духи огня имеют его еще выше, в связи с миром бабочек и вообще всем миром насекомых. И духи огня особенно охотно идут по следам насекомых ради распределения тепла, ради конфигурации теплового эфира для плодозавязи, чтобы его, когда он должен низойти в землю, соединить с идеальным образом. Духи огня чувствуют себя внутренне родственными с миром бабочек и вообще со всем миром несекомых. Они повсюду следуют по следам насекомых, порхающих с цветка на цветок. И можно почувствовать... что каждое из таких насекомых обладает совершенно особенной аурой, не объяснимой исходя из самого насекомого (например, пчелы). ...ибо насекомое, пчела, сопровождается духом огня, который чувствует себя столь родственным с ней, что пчела для духовного взгляда находится в его ауре. ...Дух огня не только чувствует в присутствии насекомого свое «я», но он хочет целиком связаться с насекомым». Поэтому насекомые обладают силой одухотворять материю. Духи же огня, в свою очередь, устремляя в космос одухотворенную материю, с другой стороны, концентрируют огненное во внутреннем Земли, чтобы с помощью гномов пробудить духовные облики, просочившиеся туда от сильфов и ундин.
     «Над землей срастается вместе то, что является земной плотностью, земным магнетизмом, земной тяжестью; это срастание происходит, когда растение устремляется вверх к тому, что стремится в противоположном направлении как сила любви и жертвы. И в этом взаимодействии... когда оба эти стремления встречаются над земной поверхностью, развивается растительный мир -- внешнее выражение взаимодействия мировой любви, мировой жертвы, мировой тяжести и мирового магнетизма».230 (7)
     «Омела родственна с ундинами; она избегает гномов, изгоняет их. Ее сок проникает до существа корней, так что гномы изгоняются; проникает до существа цветов, так что изгоняются духи огня. Он действует как пронизанный светом химический элемент -- погружает астральное в эфирное, разрывает связь Я с физическим».
     «Когда гномы и ундины связывают себя с построением, то возникают паразиты.
     Когда сильфы и существа огня связывают себя с разрушением, то... творят яды. ...
     Беладонна образуется потому, что сильфы с любовью склоняются к плодам.Цианистый калий возникает потому, что существа огня склоняются к углероду, азоту и водороду.
     Миндаль для созревания нуждается в существах огня».Д.40, с. 24, 26

Чаши

284. В 7-й коренной расе ничего нельзя будет скрыть. Мысль не будет молчаливой, когда ее можно скрыть. Когда душа будет думать, мысли станут звучать вовне. "Для посвященных уже сегодня мысль звучит на Девахане. Но Девахан тогда опустится вплоть до физического мира, как в 6-м периоде времени (коренной расе) астральный мир низойдет вплоть до физического. Уже сегодня этот шестой период можно найти в астральном мире, а седьмой — в небесном мире".
     Все материальное тогда растворится и перейдет в астральное; возникнет астральное круглое мировое тело. А то, что окажется не в состоянии растворить материальное, образует, выделит иной материальный шар, на котором будут находиться существа, не смогшие восходить к духу.
     Сила любви, обретенная через Принцип Христа, окажется способной растворить материю. Противоположное божественной любви называют божественным гневом. Это техническое выражение. В течение семи культур 7-й коренной расы этот гнев скует вокруг себя материю, что в Апокалипсисе выражено в виде 7-ми чаш гнева. 104 (8)

Рождественская имагинация

609. Для Мироздания вся водная масса Земли есть некоего рода капля ртути. "В этой капле ртути, естественно, металлические субстанции и все, что является земным, находится в виде залежей. Они образуют твердую земную массу и обладают тенденцией принимать свою специфическую форму. Когда же мы рассматриваем все образование Земли, то видим единую шарообразную форму, форму, которую принимает ртуть. (Обычная металлическая ртуть представляет собой, можно сказать, естественно закругленный символ всего жидкого; такова алхимическая ртуть.) ... В Земле залегает все то, что многообразно обладает собственной формой: металлические кристаллизованные формы. Это залегает. Мы, таким образом, можем сказать: перед нами эти образования — земля, вода, воздух, — и все они имеют тенденцию к образованию формы, о которой я вам говорю: отдельные дифференцированные кристаллические формы внутри Земли в целом стремятся образовать круглую форму.
     А когда мы возьмем воздух, окружающий Землю как атмосфера, то опять-таки мы не можем говорить просто о воздухе, — воздух постоянно имеет тенденцию каким-либо образом, в какой-либо степени содержать в себе тепло. Он пронизывается теплом. Мы, таким образом, должны принять во внимание еще четвертый элемент — тепло, залегающее в воздухе.
     Ну а тепло, приходящее в воздух сверху, оно, прежде всего, является тем, что несет в себе некоторым образом сообщенный из Мироздания серный процесс, сульфурный процесс. Мы можем также сказать: Мирозданием сообщается сульфурный процесс. Сульфурный процесс смыкается с ртутным процессом (каплеобразования) в связи с водой-воздухом. Воздух-тепло: сульфурпроцесс; вода-воздух: меркурпроцесс. ...Итак, глядя во Вселенную, мы вглядываемся в процесс сульфуризации, в процесс осернения. Когда мы рассматриваем тенденцию Земли к образованию космической капли, то мы, собственно, всматриваемся в ртутный процесс. Обращаем мы взгляд вниз, на земную поверхность, из которой весной восстает вся прорастающая жизнь, то мы смотрим на солевой процесс.
     Этот солевой процесс — наиважнейший для прорастающей жизни, поскольку корни растений, образуясь из семени, всем своим ростом указывают на их отношение к соли, к солеобразованию в земной почве".
     "Когда мы употребляем растения в пищу, то мы их варим. Выход растения в листья, порождение семян представляют собой природную варку, процесс, идущий навстречу серному процессу. Растения вырастают в серном процессе. Они, так сказать, особенно сильно осерняются в вершине лета. Когда приближается осень, то сгорание подходит к концу.
     Естественно, в органическом все выглядит иначе, чем вовне, в грубом неорганическом процессе, но всегда при сгорании образуется зола. ... с октября Земля пропитана золообразованием.
     И когда глубокой зимой мы рассматриваем Землю, обладающую внутренней тенденцией к образованию соли, то мы, далее, в ее наиболее определенных, отчеканенных формах имеем процесс образования ртути, а когда в вершине лета мы оглядываемся на внеземной космос, то мы видим сульфуризацию; теперь мы еще имеем образование золы. Что в некотором роде достигает вершины во время Рождества — это подготовляется со времени Михаэля".
     "Там, где имеется соль, для духовного, в некотором роде, имеется пустое пространство. Духовное может войти туда, где находится соль. Таким образом, благодаря тому, что глубокой зимой Земля консолидируется в отношении ее солеобразования, элементарные существа, связанные с Землей, получают внутри нее приятное место жительства, но при этом и другая духовность стягивается к Земле и, в некотором роде, может жить в том, что как солевая кора находится непосредственно под поверхностью Земли. И в этой солевой коре, находящейся непосредственно под поверхностью Земли, особенно действенны лунные силы, остатки лунных сил... после того, как Луна выделилась из Земли. ...Вода, т.е. космическая ртуть, содержит в себе внутреннюю тенденцию к образованию шарообразной формы. ...И благодаря этому Земля глубокой зимой способна не только окостеневать в соли и застывшую соль пронизывать духом, но она способна эту проодухотворенную материю оживлять, переводить в живое. Земля в целом живет под своей поверхностью и глубокой зимой. В духовном и солевом принципе, через принцип ртути повсюду волнуется тенденция к становлению живым. В течение зимы Земля колоссально усиливается, развертывая жизнь под своей поверхностью". Но в этой жизни действенно лунное. И эта тенденция возобладала бы, если бы зола не заставляла лунное земным образом развертывать живое. Солнечно-воздушным действием то, что хочет действовать по-земному, преобразуется в космическое. "Земля восприняла силу действовать единственно в живом-духовном. Солнце проявляет свою деятельность во всем, что прорастает кверху. И, духовно наблюдая, можно заметить, что здесь постоянно имеется некое простирание над Землей, особая тенденция. Здесь, на Земле все хочет стать шаром; там, вверху (это рисуется) постоянно существует тенденция шар развернуть в плоскость. ...Что мы, люди, имеем от того, что там вверху пребывает как несущий Солнце воздух? — Мы это вдыхаем, и когда оно в нас вдохнуто, то действие Солнца простирается вниз и в то же время — вверх. Своей головой мы постоянно удаляемся от земного действия, благодаря этому наша голова вообще впервые обретает возможность принимать участие во всем Космосе. Наша голова постоянно хотела бы выйти из земного образования. И если бы на нашу голову влияло только действие земного, т.е. зимнее время, то вся жизнь нашего мышления была бы иной. Тогда человек имел бы чувство, что все мысли хотят стать круглыми. Но они не круглые, а обладают определенной легкостью, гибкостью, определенной текучестью. Это происходит благодаря своеобразию действия Солнца". И, наконец, когда Солнце, так сказать, отдает нас действию космоса, то на нашу голову, а через нее и на все человеческое образование глубоко идущее влияние оказывают звезды.
     Человек понемногу эмансипируется от всех этих влияний, но если говорить об их еще продолжающемся действии, то нужно сказать: "Первоначально те силы, что являются солеобразующими силами, во всем, что связано с возникновением нового человека на Земле, особенно влияют на женский организм, когда он готовится к образованию нового человека. ...Женщина становится Луной, подобно всей Земле, с приближением Рождества. ...А то, что образуется в женщине как новый человек, — это полностью стоит под влиянием солнечного действия. Благодаря тому, что женщина так сильно воспринимает в себя лунное действие, солевое действие, она делается способной воспринимать в себя отдельно солнечное действие. В обычной жизни солнечное воздействие воспринимается человеческим организмом через сердце и распределяется по всему организму. В момент же зачатия солнечное действие концентрируется на образовании нового человека". По этой причине древние германцы считали только что рожденного младенца и уже отведавшего земной пищи младенца двумя совершенно разными существами. Рожденное дитя — это Солнце, отведавшее земной пищи — земное творение. И согласно древнему оккультному закону (я не стану его здесь описывать) дитя, еще не принадлежащее Земле, клали к ногам отца, и он решал, оставить его жить или нет. Если же он уже отведал хоть каплю молока, то непременно должен был быть оставлен жить.
     "Дабы правильно поставить перед душой смысл Рождества, перенесемся в существо человека. В Рождестве ведь выражается рождение младенца Иисуса, который предопределен к принятию в себя Христа. Посмотрим на это правильно. Обратим свой взор на образ Марии, и нам станет необходимо голову Марии представить так, что она во всем своем облике, во всем взоре воспроизводит нечто небесное. Затем отметим, что Мария готовится воспринять в себя Солнце, дитя. Солнце, как оно сияет сквозь воздушный круг. Внизу облик Марии имеет в себе лунно-земное.
     Представьте себе, если я это изображу образно, следующее: лунно-земное — оно вздувается под земной поверхностью; если выйти в дали Мироздания, то... звездно лучиться должна голова Марии, если выражаться человеческим языком, так что в лице, в мимике выражается звездное сияние. С грудью связан процесс дыхания: из облаков, струящих сквозь себя солнечные лучи, идущие в атмосфере, образуется солнечное, дитя (рис.).

Внизу лунное-солеобразующее определяет то, что внешне выражается так, что конечности приводит в динамику земное, и они восходят из солеобразующе-лунного Земли. Мы имеем Землю, поскольку она внутренне, если я могу так выразиться, пролучена.
     Мы можем это выразить с помощью некоего рода радуги. ... Пойдем далее. Воспримем то, что идет из лунного, как облака, пронизанные множеством человеческих голов, стремящихся вниз; одна из голов сгущается до сидящего на руках Марии Сына, Младенца Иисуса. Сверху мы должны завершить картину, изобразив лицо Марии, слагающееся излучением звезд.
     Поймем глубину зимы, как она нам предстает в связи Космоса с человеком, который воспринимает то, что в Земле является силой рождения, и тогда не будет иной возможности, идя до выражения в форме из облаков, изобразить это иначе, как в образе жены, одаренной силами Земли, идущими снизу с лунными силами, в середине — силами Солнца, а вверху — звездными силами, идущими к голове. Из космоса возникает для нас сам образ Марии с младенцем Иисусом". Картина Рафаэля "Сикстинская Мадонна" навеяна этой имагинацией.
     Как осенью возникает имагинация Михаэля с мечом, сконцентрированным из метеорного железа, "...так из того, что мы можем ощущать на Рождество, возникает образ Матери Марии, одеяние которой составлено из сил Земли, в то время как плащ — вплоть до отдельностей живопись идет вполне определенным образом — должен внутренне закругляться, должен становиться ртутным, чтобы внутренняя замкнутость образовалась в области груди. Сюда вступают солнечные силы. А невинное дитя Иисус должно мыслиться так, что оно еще не вкушало никакой земной пищи; на руках Марии сидит само действие Солнца; вверху — действие звездного сияния. Таким образом, как бы с освещенными изнутри глазами и головой предстает нам блистающий облик Марии. Голова Марии выражает любящую кротость, а из облачных образований смыкается в сферическое внутренне замкнутое закругление младенец Иисус на руках Марии. Идущее снизу одеяние взято из земной тяжести; в одеянии выражено то, что может быть земной тяжестью.
     Мы поступим наилучшим образом, выразив это в цвете. Тогда мы получим тот образ, который высветляется нам как космическая имагинация Рождества, с которой мы можем дожить до Пасхи, где из космических взаимосвязей для нас взойдет пасхальная имагинация".223 (11)