593. "Древние Мистерии носили в определенном отношении аристократический характер, да и все аристократическое произошло из древних Мистерий, поскольку там стоял отдельный жрец Мистерий и совершал жертвоприношение для всех остальных.
     Празднование Рождественской Мистерии имеет демократический характер, поскольку обретаемое человеком нового времени — что делает его человеком — является внутренним владением мыслями. И Рождественская Мистерия только тогда будет увидена в правильном свете, когда не один станет совершать жертву для других, но когда один переживет общность с другими: становящееся равенство людей по отношению к Существу, Которое как Солнечное Существо низошло на Землю".219 (8)

48. Губы у человека представляют собой нечто особенное. Они покрыты в некотором роде внутренней, а не внешней кожей. Здесь внутреннее выступает вовне. В губах человек открывает свое внутреннее. Если гу­бы синие, то значит все внутреннее слишком сильно переполнено синей кровью. Прежде люди это понимали и знали, что у человека с синими губами мало души. Говорили об аристократах, как о людях с "голубой кровью", значит, как о людях, у которых отсутствует душа.349 (10)

176. "Вся конфигурация греческой духовной жизни, которую мы переняли как ренессанс, она аристократической природы (зевсов тип в скульптуре), она есть преобразование теократии Востока и Египта. Она построена на воззрении, что вещи мира открываются не через доказательство, как думали позже, а через откровение: через оракула... но также и через деяния открывается то, что должно править миром; человеку с его рассудком, интеллектом об этих деяниях не следует судить, эти силы стоят вне его, и им подобает выносить решения. В этом выразилось перенятие Грецией военного принципа Востока. Только всe это она преобразовала, и мы не различаем слияния в греческой культуре двух вещей: теократии и милитаризма. А теократия и милитаризм суть элементы аристократизма".
     В нашей духовной жизни уже в гимназии мы перенимаем этот аристократический элемент, который, с одной стороны, имеет теологию, а с другой — опять же милитаризм. Гречество не может служить всеобщим основанием человеческого образования.
     "Как милитаризм есть явление, родственное теократическому аристократизму, так юриспруденция —явление, родственное уже выступившему в Риме абстрактному гражданскому принципу. Метафизика и юриспруденция — сестры". 192(15)

178. "Народное начало Европы представляют себе правильно только тогда, когда первоначальную европейскую культуру представляют себе кельтской, в которую затем вступают, в которой развиваются другие культуры: германская, романская, англо-саксонская и др.
     В своeм первобытном характере кельтское начало наиболее долго сохранилось на британских островах, а именно в Уэльсе. ... От британских островов пошeл определeнный импульс, который является наследием древнего кельтства. Этот отзвук древнего кельтства, он и есть то, что в конечном счeте дало на Западе структуру религиозной жизни, аналогично тому, как уже указанные мною явления сделали это по отношению к Востоку и Центру Европы....Общая характерная черта кельтов заключалась в том, что в своей душевной жизни они мало интересовались связью между природой и человечеством. B определeнном отношении они представляли себе человека изолированным от природы. Они интересовались всем человеческим как таковым ... обладая незначительным ощущением связи человеческой природы с остальной космической природой. И напротив, в некотором отношении они обладали сильным ощущением совместной жизни в пределах социальной общины; эта совместная жизнь ориентировалась у них на то, что существовали повелевающие и подвластные, вожди и ведомые. Это существенно: существовал антидемократический, аристократический элемент. Тут мы имеем дело с тем, что в Европе, собственно, уводит обратно в кельтскую древность ... организованный аристократический элемент. ... Король, который является вождeм, он — тот, кто организует своих вождей-помощников и т.д. Это вырастает из кельтства. И как бы последним из таких вождей, который по собственной инициативе строил ещe из таких первобытных импульсов, является король Артур в Уэльсе со своими 12 рыцарями Круглого Стола, о которых рассказывается — что не должно пониматься буквально, — что они поражали чудовищ, демонов. Всe это указывает ещe на время древнего сопереживания духовного мира. ...
     Затем произошло следующее: Христос, Который был Христом Улфилы (из его перевода Библии можно почувствовать, что он был арианин), готов, Который интенсивно ощущался в духе арианства, Он стал Христом всех людей ... которые не делают аристократических различий. ... Эти два факта (я говорю без частностей, лишь в принципе) проступили в Европе сначала вместе и встретились с третьим. ... Из непонимания того, что ещe притекало с востока, и из мании почитания того, что подлежит почитанию как король — одновременно и как мирской король, — возникло это толкование Христа в облике короля-полководца (см. старосаксонскую поэму "Хелианд"). К этому подступило третье, из Римской империи ... государственный элемент".185(9)

4. От Мистерий древности к социальным отношениям современности.

555. "Всe наше т.наз. гуманистическое образование, вплоть до народной школы, целиком зависит от того течения, что идeт ещe от греческого элемента".
     "Греческая же культура (включая Платона, Гераклита, Софокла, Фидия и т.д.) сама происходит с Востока. Она претерпела значительные изменения на пути с востока в Грецию. На Востоке эта духовная культура была существенно спиритуальнее, чем в Греции, и на Востоке она изливалась из того, что можно назвать Мистериями Духа, а также, я могу сказать, Мистериями Света. ... она покоилась на совершенно особенном духовном опыте". Эта спиритуальность Востока, азиатских народов 3, 4, 5, 6, 7 тысячелетий до Мистерии Голгофы, покоилась на атавистическом ясновидении, связанном с кровью, с телесной организацией. И это ясновидение приходило в упадок; в то же время оно было явлением социальной жизни того человечества. Наравне с этим "из широкой массы земного населения, из различных центров, но главным образом из некоего центра в Азии определeнным образом восстал род людей с особыми способностями. Эти люди кроме атавистического ясновидения, которое они в некоторой мере также сохранили — из их внутренней душевной жизни восходило ясновидческое постижение тайн мира, — кроме этого ясновидческого постижения мира обладали ещe тем — и именно как первые люди в развитии человечества, — что мы называем силой мышления. Они имели сумеречную интеллигенцию.
     То было значительное социальное явление. То был особый род людей. Индусы видели в касте браминов наследников тех людей, которые с атавистическим ясновидением связывали силу мышления. И когда эти люди из высоко расположенных северных областей сошли в южные области Азии, то их стали называть ариями. Это арийское население. Их прадревнейшая отличительная особенность состоит в том, что они —если можно здесь воспользоваться более поздним выражением — силу мышления связали с плебейскими способностями к атавистическому ясновидению.
     Эти люди основали Мистерии Духа, или Мистерии Света... И элементом того, что тогда как светящаяся искра вошло в среду человечества, является наше духовное образование, но, вообще говоря, именно элементом".
     "Греки художественно значительным образом выделяли человека интеллигенции, вернее сказать, возрастание человека интеллигенции из остального человечества: греческая пластика даeт два совершенно различных типа. Один из них — арийский тип: голова Аполлона, Афины Паллады, Зевса, Геры"; другой тип представлен головой Меркурия. Но есть там и ещe один тип, отличающийся от Меркурия, — это тип сатира.
     "Жрецы Мистерий Света управляли в своих областях также и экономикой, и хозяйством. Они хозяйствовали согласно правилам Мистерий. Они строили дома, каналы, мосты, заботились о возделывании почвы и т.д." Конечно, это были теократические общественные устройства. Их остатки сохранились и в европейской теократии Средних веков и более новых времeн. Их духовная культура абстрагировалась, стала суммой идей, теологией. Остались короны, мантии, ордена (организации). Всe это осталось от времени Мистерий, но сделалось внешним. И кто теперь распознает в нашем университетском и гимназическом образовании последние отзвуки божественной вести, идущей из Мистерий! Всe это стало лишь мыслями. Это утратило двигательную силу и привело к современному социальному хаосу. "Мы должны вновь найти путь от только мыслимого духа к творящему духу. Это мы сможем сделать, лишь отделив духовную жизнь от государства и дав ей развиваться свободно; тогда она вновь наберет силу проснуться к жизни".
     "Когда на Западе распространилась весть о Мистерии Голгофы, откуда греческие и латинские учeные взяли понятия для еe понимания? Они взяли их из восточной мудрости. Запад не продвинул Христианство вперeд, он заимствовал его у Востока". И когда возникла потребность обогатить духовную культуру англоязычных стран, то теософы опять же пошли на Восток. "И каждое доказательство бесплодности духовной жизни Запада есть в то же время доказательство необходимости сделать самостоятельной духовную жизнь в трeхчленном социальном организме.


     Вторым потоком в этом клубке является государственный, или правовой поток (белое; см.схему). ... Откуда он приходит? — Конечно, из культуры Мистерии. Он восходит к египетским Мистериям, которые прошли по областям Южной Европы, а затем прошли через трезвую, лишeнную фантазии сущность римлян, связались с лишeнной фантазии сущностью римлян, с боковой ветвью восточной сути, и из этого возникло католическое Христианство, католическая церковь. Эта католическая церковность по сути, если выразиться радикально, является также и юриспруденцией. Ибо от отдельных догм до того потрясающего, огромного "Страшного суда", образованного всем средневековьем, всe это есть совершенно другая сторона духовной жизни Востока. Здесь имеет место египетский импульс, идущий из Мистерий Пространства, превращенный в общество мировых судей с мировыми суждениями и мировым наказанием, и грехами, и добром и злом: это юриспруденция". "А то, что в упадочном духовном потоке Востока было последним социальным побегом, чем стало оно? — феодальной аристократией. На дворянина уже нельзя смотреть как на человека, ведущего своe происхождение из восточной теократической духовной жизни, ибо он отказался от всего; осталась одна социальная конфигурация. ... Приходящее через конституцию римской церкви, через теократическую юриспруденцию, юриспрудированную теократию, распространяется в мире в средневековой сути города и особенно в новое время. И это — буржуазия (см.рис.)".
     "Третье течение, что особенно характеризует его внешне, чувственно? ... В обычаях хозяйственной жизни, чьe происхождение коренится в народных привычках англо-американского мира, следует видеть последнее следствием того, что развивалось в зависимости от того, что можно назвать Мистериями Земли, особенную разновидность которых представляют собой, например, Мистерии друидов. Мистерии 3емли во времена старого европейского населения содержали своеобразного рода жизнь мудрости. То население Европы, ничего не знавшее, оставшееся совершенно варварским по отношению к откровениям восточной мудрости, по отношению к Мистериям Пространства, к тому, что затем стало католицизмом, это население, которому свойственен особый род мудрости, целиком и полностью физической мудрости, встретило распространяющееся Христианство.
     Наибольшее, что можно изучить исторически относительно внешних обычаев этого потока, — это с чем связаны в нeм праздники, от которых пошли обычаи, привычки Англии и Америки. Праздники здесь применяются совершенно в иной связи, чем в Египте, где жатва зависела от звeзд. Здесь жатва как таковая была праздником, и вообще хозяйственная жизнь обусловливала здесь значительнейшие праздники. ... Из Азии и с юга насаждалась духовная и правовая жизнь, которая воспринималась сверху и сводилась на Землю. Здесь, в третьем потоке, процветала хозяйственная жизнь... Один особый праздник года состоял в том, что оплодотворение стад праздновалось как особый праздник в честь Богов". Подобная хозяйственная культура была распространена в Северной и Средней России, в Швеции, Норвегии, Северной Франции, Англии.
     "Эта хозяйственная культура встретилась с тем, что пришло с другой стороны (см.рис). Сначала эта хозяйственная культура была неспособна самостоятельно развить правовую и духовную жизнь. Первоначальные правовые обычаи были отброшены, т.к. то было римское право; первоначальные духовные обычаи также были отброшены, т.к. представляли собой греческую духовную жизнь. Сначала эта хозяйственная жизнь была стерильной и могла воспроизводить лишь себя самое, пока это не было преодолено хаотизирующейся духовной и правовой жизнью". Например, тайные общества англоязычных народов обладают огромным влиянием, и в то же время являются хранителями старой духовной жизни Египта и Востока, отфильтрованной до символов. Древняя духовная жизнь здесь растет не на собственной почве, а на почве хозяйственной. На этой почве вырастают и Локк, и Юм, и Милль, и Спенсер, и Дарвин, а также теософы, квакеры и т.д. Это всe цветочки хозяйственной жизни, чужие цветочки! ... Они тем больше чужие, чем дальше идти на запад. Но в Европе есть нечто и самобытное, например среднеевропейская философия. Однако в Англии еe уже не знают, на английский язык еe невозможно перевести. "Из свободной духовной жизни развивается Гете, который ничего не хочет знать о последних отзвуках римско-католической юриспруденции в том, что называется законами природы. ... В Средней Европе уже имеется первый толчок даже к самостоятельной правовой, или государственной, жизни". Почитайте сочинения Вильгельма Гумбольдта. 194(12)

563. "Учение Ария доступно людям, когда апеллируют к определeнным чувствам, которые в их лучшем виде ... существуют во всех людях. То же, что заложено в веротолковании Афанасия, —очень мало затрагивает человеческое понимание и ощущение; желая ввести это в народную общность, его надо декретировать, сделать законом. Как создают светские законы, так и афанасиевское вероисповедание надо ввести в закон. Так это и произошло. Совершенно непонятное, странное утверждение о равенстве Отца и Сына — оба от извечности богоедины и т.д. — это и позже принималось таким образом, что говорили: понимать тут нечего, тут надо верить. А это и есть то, что поддаeтся только декрету. Афанасийская вера была доступна такому постановлению. ... доступна введению в политическую организацию церкви. ... Так то, что в тенденции к декретированию выступало с юга, из афанасийства, срослось с инстинктом к организации, с тенденцией к ней, во главе которой стоял главный вождь с двенадцатью подвластными ему вождями.
     В Центральной Европе эти элементы взаимно пронизывали друг друга. В британской Западной Европе, а позже в Америке сохранился определeнный остаток старого умонастроения, каким он существовал в княжеском, в аристократическом элементе, в том, что организовывало общественное начало, что втягивало духовное в общественное. (Вы видите его в сказаниях об Артуре, когда его рыцари побеждают чудовищ.) К нему примешивалось духовное, примешивалось таким образом, что его можно было лелеять только тогда, когда не декретируешь, а принимаешь его как само естество, когда организуешь его. И это привело к тому, что когда в Центральной Европе развивался народ церкви, то в еe западной стороне, а именно в части говорящего по-английски народонаселения, возникало течение, которое можно назвать — чтобы получить третье наименование — народом лож или народами лож, в котором первоначально существовало определeнное стремление основывать общества и создавать в них организационный дух. Организация, в конечном итоге, имеет значение лишь тогда, когда производится духовными средствами, без того, чтобы другой их замечал; в противном случае нужно декретировать. Декретирование происходило в Средней Европе; сообразное ложам господство стремилось укореняться больше там, где в говорящих по-английски народах образовывалось продолжение кельтского элемента. Таким образом, возник народ лож, или народы лож, которые в существенном несут в себе то, что не организует всe человечество, но охватывает его сообразно общественному началу, орденообразно. Такое орденообразное охватывание является продолжением того, что идeт ещe от сказаний о короле Артуре. ... В развитии факты взаимно проникают один в другой и ... так принцип лож, который в свободном масонстве создал затем свою карикатуру, весь этот принцип (характер) лож, опять-таки, внутренне родственен иезуитизму. Таким образом, как бы ни был, как говорят, на ножах, как бы ни был враждебен иезуитизм (вы это ведь знаете) этим ложам, в отношении форм представлений здесь, тем не менее, господствует чрезвычайное сходство. И всему грандиозному созданию Игнатия Лойолы вне всякого сомнения способствовал элемент кельтской крови, которая текла в его жилах". 185(9)

623. Платон говорит о трeхчленном человеке в связи с общественной структурой. Во-первых, о том, что в человеке развивается как мудрость, познание, логическая часть души — всe то, что мы соединяем с головной организацией. Во-вторых, деятельная, гневно-мужественная часть души — всe то, что связано с ритмической жизнью. В-третьих, источник вожделений; Платон связывает это с обменом веществ, а спиритуально — с интуицией. На физическом плане человек не в равной мере развивает эти части своего существа, на чем и покоится образование классов, как оно имело место в ходе развития Европы и еe американского придатка. Класс, или старое сословие дворянства в основном имеет дело с ритмической жизнью. На этой основе там строят воспитание, совместную жизнь, социальные воззрения. Когда в общественной структуре "человек главным образом чувствует себя как грудной человек, то вы имеете дело с группой дворян, с образованием дворянского класса. А если вы подумаете о том человеке, который образует силы головы. ... систему нервов и чувств ... то вы имеете группу, постепенно образовавшую буржуазию. Наконец, те, кто ... свой источник имеет в воле, в обмене веществ, — это пролетариат". 185-а(5)

629. "Вчленяясь в сословие, в класс, человек терпит ущерб. То, что он развивает как отдельный человек, — это от включения в социальную структуру, в группу терпит ущерб, надламывается, подавляется. Так традиции, представления дворянской касты подавляют индивидуальные силы человека груди ... В группе дворян соединяются люди, чьи души при воплощении имеют тенденцию к грудному человеку, но внешнее соединение на физическом плане надламывает то, что исходит из грудного человека. Нас далеко бы увело, если бы я начал говорить о частностях. Но возьмите, например, чувство чести, которое совершенно индивидуально развивается из грудного человека; внешне понятие чести выступает для того, чтобы внутреннее могло спать. ... а т.наз. научность социальной буржуазии вызывает такую структуру, чтобы человека головы по возможности сделать безголовым". 185-а(5)

Профессиональные объединения

641. Во Франции были распространены союзы ремесленников, людей, объединeнных одной профессией, одним классом, со своеобразной духовной подосновой. Каждый такой союз повсюду имел свои объединения, и люди, принадлежавшие к такому союзу, повсюду узнавали своих с помощью условных рукопожатий и т.п. Около 1824 г. во Франции существовали два такого рода наиболее значительных союза ремесленников. Одни назывались "Loups devorants" или "Loups garous", другие — "Gavots". У обоих союзов была сильно развита символика узнавания друг друга, существовали праздники, во время которых праздничные залы украшались символами, рассказывались легенды, в которых исследовалось далeкое прошлое. Первый союз, название которого в переводе означает "оборотни", возводил своe происхождение к царю Соломону, второй — к фригийскому мастеру-строителю Хираму Абифу. Нравы в союзах были весьма строги. Никто, не принадлежащий к союзу, не мог, например, получить работу по профессии, которой ведал тот или другой союз. Оба союза сильно враждовали между собой. И то, что теперь случается как грубые перебранки между руководителями разных профсоюзов, тогда было правилом; только это не носило такого тривиального характера: дело доходило до драк, и так одерживалась победа. Деворанты обычно не утруждали себя особенно аргументацией, а собирались толпой и избивали гавотов. В ответ на это гавоты предлагали какое-нибудь задание, и руководители обеих партий должны были решить, кто его лучше исполнил.
     Вообще, деворанты были забияки, склонны к внешним решениям, гавоты — более духовны. Это выражалось во многом. Например, когда гавоты хоронили своего умершего, то молча шли за гробом, без единого звука опускали его в могилу, затем по обеим еe сторонам вставали наиболее значительные члены объединения в данном городе и шептали один другому таинственные слова. После этого они образовывали некий род креста и снова нашeптывали таинственные слова. Зато деворанты провожали своих умерших так, что при этом, я бы сказал, с особой силой был деятелен орган речи. Издали похоронная процессия производила впечатление, будто воет стая волков. Они делали это в духе старой традиции, в которой говорилось, что громкие человеческие голоса, звучащие дико, ужасающе, подобны звукам того мира, куда вступает умерший; т.е. в этом содержался отзвук знания о Камалоке. Название "деворанты", или "волки" (оборотни), также соответствовало тайным учениям, в которых волк выражает ас.тело человека в условиях, когда рассудок, как регулятор, отсутствует и человеческая природа изживает себя в страстях. Деворанты считали, что при похоронах они должны вести себя так, как если бы они покинули своe физ.тело, т.е. мозг. Нечто подобное происходило у них и на праздниках.
     У гавотов всe было иначе. Их название происходит от слова "gave". "Так называются совсем маленькие духи, которые сходят с покрытых мощными лесами отрогов Пиренеев ... совсем маленькие элементарные духи, выступающие представителями нисходящих из высей в испанские горы людей Грааля. Таким образом, маленькими духами, но однако принадлежащими к воинству рыцарей Грааля, чувствовали себя сторонники партии гавотов. И если, таким образом, деворанты хотели проявить в большей мере человеческую астральность, то гавоты более хотели проявлять Я, каким оно тогда постигалось. Так действительная противоположность лежит между этими двумя партиями, противоположность между человеческим Я и ас. телом. И это поразительно, исключительно интересно, что уже в первой половине XIX в. мы имеем объединения, обладающие колоссальным влиянием, силой внутри сословия и профессии, и существует обычай примыкать к этим объединениям и опираться на такие духовные подосновы.
     Вообще дело обстоит так: человек хочет свои социальные отношения во внешнем мире, поскольку всe равно жизнь делает это необходимым, образовать в связи с профессией и классом. Поэтому в качестве своего рода клея эти объединения берут профессию и класс. Но в первой половине XIX в. таким союзам не приходит в голову стать просто профсоюзами, объединениями по профессии. Внешне они были такими, как человек внешне имеет физ.тело. Но внутренне, в душевно-духовной конституции они видели большую ценность в знаках познания, в своих символах; они жили в них и видели, что через символы сохраняется чистый характер объединения".
     Ещe одна особенность тех союзов состояла в том, что воспитание, образование носило в них не школьный, а образно-символизированный характер, мир там хотели постигать в образах, поскольку знали, что познание и обладание такими образами в замкнутом сообществе в определeнном направлении особенно укрепляет волю, захватывает всего человека, тогда как абстрактное образование оставляет волю без влияния. Весь человек являлся постоянно представителем того, что духовно жило в этом объединении. "И лишь тогда будут иметь социальную историю XIX в., когда правильным образом представят себе следующее: в подобных объединениях жили духовные течения; во всех ремeслах, а также во всeм, что было между крестьянским и благородным сословиями, жило то, что составляло содержание всех таких душ. Но из современной истории не узнать, что жило в душах тех людей, поскольку о таких вещах люди вообще не заботятся".
     К середине XIX в. внезапно всплывают идеи. Вокруг них образуются политические партии. Но что это за идеи? Они уже жили в таких сообществах, но их не записывали, и если появлялся человек с журналистскими наклонностями, желавший стать членом таких сообществ, то его просили закрыть дверь с внешней стороны. Всe должно было оставаться в связи с живым человеком. Но постепенно это всe же вносилось в поэзию, в журналистику, ибо исчезало ощущение живого человеческого. Так всплывали мутные пузыри, о которых рассказано в истории. История сохранила пузыри, карикатуру. "В подобных объединениях жило кое-что, имевшее необычайно глубокий характер, но позже всe было сведено к одной тривиальности, тогда как благодаря принадлежности к таким объединениям душе прививалась склонность к духовному миру во всей его широте.
     Теперь вы должны подумать о том, насколько удачно выбран 1823 г., чтобы всe это сделать наглядным, ибо к этому году уже ряд лет действовала нивелирующе, уравнивающе французская революция. Однако эти вещи со всей живостью пережили французскую революцию".
     С началом 5-й послеатлантической культуры (XVI в.), двигаясь с востока на запад, началось разрушение кровных связей, началась индивидуализация. Но не лeгкое это дело — встать во всeм на собственные ноги. Эту задачу предстоит решать еще более тысячелетия, начиная от настоящего времени. "Дворянское сословие, духовное сословие могли держаться вместе, у них были связи. Сословие ремесленников было вырвано из связей. Чего искали эти объединения — было судорожным исканием связей, которых уже не было исторически, которые человеку уже приходилось искать".
     Уже с XV, XVI столетия крестьянское сословие, переходя в ремесленничество и будучи не в состоянии подняться до дворянских или священнических объединений, искало возможности объединиться на своeм уровне; при этом примечательно то, что они не хотели ограничиться рамками профессии, а искали оснований в душевном и духовном. В XIX в. духовные интересы начали теряться в шутовстве различных тайных обществ, уже не стоявших ни в какой связи с реальным миром. Масонские и т.п. тайные общества подражали тому, что было внешним в тех профессиональных сообществах, но не внутреннему, которое содержалось в них. В тех же сообществах занимались воспитанием ас.тела и "я". При этом во внимание принимался даже географический принцип. Известно, что южный климат более способствует выработке ас.тела, а северный — Я. Поэтому деворанты преобладали на юге Франции, а гавоты — на севере. 225(4)

692. "Что пролетарий перенимает у вышестоящей буржуазии — есть наука, буржуазная наука. ... И как буржуазия демократизирует милитаризм дворянства, так пролетарий популяризирует перенятую со слепой верой у буржуазии науку. ... Отсюда вы видите, что пролетариат в мышлении наследует всe то, что рождается именно в отношении человеческого мышления, в отношении человеческой научности. Это исключительно важный факт для ближайшего будущего, и будет бесконечно важно эти вещи иметь в виду".
     "Что дворянин есть в некотором роде исполнительная власть по отношению к старым долгам — это познание должно вести к чувству ответственности по отношению к тому, что сегодня должно произойти благодаря пролетариату. Ибо, в конце концов, всe происходящее через пролетариат в широком объeме окольным путeм, через духовную жизнь, вызывается буржуазией. Чтобы последнее проницательно понять, нужно попытаться принять во внимание среднее положение буржуазии между дворянством и пролетариатом". 185-а(3)

Как подобает заниматься Антропософией?

     296б. "Для внутреннего развития необходимы три оккультные вещи:
     1. лампа Гермеса Трисмегиста с тремя языками пламени,
     2. втрое сложенный плащ Аполлония,
     3. трояко расчлененный жезл патриархов, майстеров".
     Три пламени — это мысль, чувство и волеизъявление. С их помощью нужно вживаться в учение трехчленного пламени, Антропософии. Плащ подобен коже, за пределы которой выступает человек"... 266-1, с. 250
     "Современное положение (в мире, в общественной жизни). Настоящие доклады и эти уроки (эзотерические) образуют прямую противоположность господствующему на вершине демократии фанатизму. Они образуют вершину аристократии и иерархии. Через бездонную пропасть должно перепрыгнуть развитие, чтобы указанную противоположность преодолеть. Следует описать эту пропасть, через которую одни мужественно перепрыгивают, другие соскользнут в нее, третьи будут ею разорваны. А в целом перед нами героическая трагедия в истории человечества". 266-1, с. 462
     "Эзотерика не выносит никакой игры с собой. ... Эзотерика должна теперь открыто и серьезно вноситься в жизнь, исходя из Дорнаха как из центра. Действительно, больше нельзя играть с эзотерикой, для чего необходима скромность, прежде всего скромность перед Я.
     Поэтому пробудитесь! Осознайте, что мы спим! Пробудитесь, мы войдем в новые мировые сферы...
     4 ступени сна: в мышлении, чувствовании, волении, в Я;
     4 ступени пробуждения: в мышлении, чувствовании, волении, в Я.
     Мышление: Голова подобна плоду, сердце — светящейся чаше. Мы должны голову пережить как самосветящуюся вплоть до сердца. Собственное мышление нужно переживать как эфирный орган, трогающий (осязающий) все, что он хочет постичь. ... Нужно переживать себя наподобие улитки, вытягивающей щупальца. Мышление должно стать касанием, ощупыванием. ... мы развиваем сознание-соприкосновение: видим цветок одуванчика, а переживаем его как соприкосновение с песком, видим цикорий, а переживаем его как шелк, видим подсолнух, а переживаем как бы колючее животное...
     Чувствование: ... Собственное сердце следует переживать светящимся, но так, что оно воспринимает свет от всего окружающего мира, а назад излучает его подобным лунному свету. Пробужденным чувством весь мир мы лолжны переживать по-другому: Землю — как чувствующее существо, смеющееся и плачущее. В осеннем увядании как бы плачет природа, а ариманические существа радуются; весной радуются люциферические существа. Природные процессы — деяния духовных существ. Деревья зимой — это одно лишь физическое тело, эфирное находится вовне. Нужно подойти к дереву и увидеть, как оно в эфирном решает задачи.
     Пробуждается человек в мышлении — переживает себя распространяющимся в бесконечности. Пробуждается в чувстве — приходит в движение, покидает себя. ...
     Воление: ... Мышлением человек пользуется лишь в этом воплощении; в посмертную жизнь он ничего не берет от него с собой. В нашем мышлении нуждаются Боги; наши чувства и волеизъявления им не нужны. Человек может быть гениальным, но только потому, что так это нужно Богам. Гении — это светильники, которыми пользуются Боги. После смерти способности нашего мышления возвращаются к Богам.
     Воля идет с нами через воплощения, она есть результат воплощений, в земной жизни мы работаем над нею. ... Воля есть человеческая собственность. ... Мы бодрствуем в воле, когда сознаем, что мы существуем не для одних себя, но отвечаем за поступки других". Например, мы соучаствуем в открытии инженера Килли.
     Пробуждение в Я: В Я мы спим. Говоря "я", мы лишь подражаем Ангелам, некогда так обратившимся к нам. Имагинация для пробуждения: "Алтарь, над ним Солнце. Мы приближаемся к алтарю и переживаем себя всецело как тень, бессущностно. Прежде мы говорили: Я есмь. Теперь говорим: Я не существую (Ich bin nicht). — Тогда над алтарем восходит Солнце Божества и оживляет тень. Мы подобны чаше, воспринимающей свет Божества, поднимающегося из Солнца. Как милость воспринимаем мы Божество, оно дарит себя нам. — Нечто подобное переживал Фихте, но совершенно теневым образом. Поэтому абстрактно все, сказанное им". (Далее даны медитации). 265, с. 462-464
     "Гете был совершенно бодрственным, Шиллер — лишь полубодрственным, Гердер и Лессинг — те спали совсем". 265, с. 456
     "Антропософская деятельность сможет выполнить свою всеобщую великую миссию лишь в том случае, если сможет понять особые задачи, которые в каждой стране встают перед нею, будучи обусловлены духовным достоянием народа. В Германии эти особые задачи обусловлены наследием, которое она получила от духовной жизни великих гениев, живших на рубеже XVIII-XIX столетий".
     Благодаря Антропософии углубляется понимание творчества этих гениев; с другой стороны — жизненный сок получает от них Антропософия. "Не будет преувеличением сказать, что немец поймет Антропософию, если постарается как можно лучше понять, чего хотели его ведущие умы, и что они воплотили в своих трудах. ... Имеется возможность антропософскую деятельность оживить мысле-формами Гете и его настроением; вследствие такого оживления Антропософия в Германии проявится как нечто родственное Духу народа"... Д. 92, с. 9