140.Была эпоха, "в которую человек так сознавал духовный мир, как сегодня, став старым, он сознает свою юность". Эта эпоха называлась Трета-юга, или Серебряный Век. Трета-юга падает на индийскую культуру и отчасти — на древнеперсидскую; Двапара-юга — на халдео-египетскую.
     В Двапара-югу, или в Медный Век, человек хоть и сумеречно, но из собственного существа получал уверенность в духовном мире.118 (2)

292. "В древнеперсидской культуре человек возделывал Землю, теперь (в древнеегипетской культуре) он учился делить ее по законам пространства. Человек начал изучать законы и нечто еще большее. ...Ах, если бы вы могли заглянуть в рабочую комнату египетского посвященного! Наукой тогда занимались иначе, чем теперь. Посвященные были тогда учеными".104 (3)

331. "Риши говорили еще так, как только и может быть выражено сверхчеловеческое познание: они говорили подвижным языком образов, имагинативным языком. Они как бы изливали свое знание из души в душу, пробуждая в словах живые образы, которые возникали непрерывно в то время, как они сообщали свои познания. О "причине и следствии" и других современных понятиях науки и логики тогда не могло быть и речи. Все это появилось гораздо позднее. ...во второй послеатлантический период. Тогда как бы впервые ощутили сопротивление материального бытия; почувствовали необходимость выразить сверхчувстввнное так, чтобы оно приняло те формы, в каких человек мыслит на физическом плане. Такова была основная задача древне-персидской культурной эпохи.
     Затем наступил третий послеатлантический период — египто-халдейская культура. Тогда имелись сверхчувственные понятия. Это опять таки трудно понять современному человеку. Нужно представить себе: нет еще никакой физической науки, но имеются уже понятия, полученные, однако, сверхчувственным путем (не рассудком, мышлением, а ясновидением); знали, что происходит в сверхчеловеческих мирах, и умели высказать это в мыслительных формах физического плана. Теперь, в этот третий культурный период, начали применять к физическому плану знания, полученные из сверхчувственного мира, что можно сравнить с третьим отрезком человеческой жизни. Между тем как во втором отрезке жизни люди учатся... в третьем они применяют свои знания на физическом плане. Учениками небесного знания были ученики Заратустры во втором периоде культуры. В третьем периоде люди начали применять на физическом плане то, что они получали сверхчувственно. Скажем для пояснения: путем сверхчувственного созерцания они, например, познавали, что полноту сверхчувственного можно представить в образе треугольника — треугольник как образ сверхчувственного, — отчего и сверхчувственная природа человека, изливающаяся в физическое, может быть воспринята как троичность. Подобным образом учились познавать и другие понятия, соотнося физические вещи со сверхчувственными. Например, геометрию познавали сначала символически. Итак, появились понятия, и их начали применять: египтяне — к землемерному искусству при обработке своих полей, халдеи — к ходу светил, положив тем основание астрологии, астрономии. То, что прежде относилось только к сверхчувственному, теперь стали применять к тому, что наблюдали физически, чувственно. Что было порождено сверхчувственным познанием, стали прорабатывать на физическом плане...
     В четвертом периоде — греко-латинском — было особенно важно, чтобы человек понял сложившееся положение вещей. ... в четвертый период встал вопрос: имеем ли мы право применять к физическому миру то, что образовано на базе духовного мира? Действительно ли подходит к физическим вещам то, что было почерпнуто из духовного? ...Платон был еще живо связан с древним миром (познанием) и применял к физическому миру духовные формы понятий. А его ученик Аристотель был тем, кто поставил вопрос: имеем ли мы на это право? И потому он стал основателем логики. ...только в этот, 4-й период человек осознал, что он сам совершает нечто, когда наблюдает внешним образом мир, что он сам нечто вносит вниз, в этот мир. Это был важный момент".
     "Когда человек дошел до последней, уже недостоверной для него ткани (мыслей), которую он выпрял себе из духовного мира, мы должны указать на появление сильнейшего воздействия из сверхчувственного мира: на Импульс Христа. Тогда в послеатлантическую эпоху вступает сильнейшая духовная реальность; и она вступает в тот самый момент, когда человек был наименее одарен духовно, когда из духовного он мог воспринимать только понятия и идеи. ...
     Нельзя представить себе ничего более далекого друг другу, чем духовность, нисшедшую на физический план в Существе Христа, и то, что человек сохранил в себе как последний остаток духовности (в форме идей и понятий). Поэтому вы можете понять, что в первые века Христианства было совершенно невозможно постичь духовность Христа с помощью аристотелевской ткани понятий. А затем постепенно появилось стремление понять становление мира и человечества путем применения аристотелевской логики к мировым процессам. Это стало задачей средневековой философии". 124 (3)

Древнеперсидская культура

278. "Вторая колония, вышедшая из Гоби, основала древнее царство в Передней Азии, из которого затем сформировалось царство Заратустры". 100 (11)

279. "Последствием продолжительных переселений народов, которые после атлантической катастрофы направились с запада на восток, было то, что в областях передней Азии водворилась народность, потомки которой известны в истории как персидский народ и родственные ему племена. Сверхчувственное познание должно, конечно, перенестись в гораздо более отдаленные времена, чем те, которые известны нам как исторические времена этих народов. ...Они возлюбили землю. Они ценили то, что человек может завоевать на ней и приобрести посредством ее сил. То, что они совершили как воинственный народ, и те средства, которые они изобрели, чтобы добыть из земли ее богатства, находится в связи с этой особенностью их существа. Им не угрожала опасность совершенно отвернуться от иллюзий физически-чувственного (мира) из-за тоски по сверхчувственному, но скорее наоборот — им угрожала опасность всецело утратить душевную связь со сверхчувственным миром благодаря склонности к физически-чувственному. И святилища оракулов, перенесенные сюда из древней атлантической области, также носили ... характер народа.
     ...Этот древний народ еще обладал большим могуществом в управлении такими силами природы, которые впоследствии вышли из-под влияния человеческой воли. Хранители оракулов властвовали над внутренними силами, стоявшими в связи с огнем и другими стихиями. Их можно назвать магами. То, что они сохранили из сверхчувственного познания и сверхчувственных сил как наследие древних времен, было, конечно, слабо по сравнению с тем, что было доступно человеку в отдаленном прошлом. Но это приняло всевозможные формы, начиная с благородных искусств, имевших целью только благо людей, и вплоть до самых преступных действий. В этих людях люциферическая сущность действовала особым образом. Она поставила их в связь со всем, что удаляет человека от предначертаний тех высоких существ, которые, не будь люциферического вторжения, одни вели бы вперед развитие человечества. И те члены этого народа, которые еще были одарены остатками древнего ясновидческого сознания — вышеописанного промежуточного состояния между бодрствованием и сном, — чувствовали большое влечение к низшим существам духовного мира. Этому народу должен был быть дан духовный импульс, противодействовавший этим свойствам его характера. Из того же самого источника, из которого проистекала и древнеиндийская духовная жизнь, от хранителя тайн солнечного оракула послано было водительство этому народу.
     Вождь древнеперсидской духовной культуры, посланный к этому народу хранителем Солнечного оракула, может быть обозначен тем же именем, которое известно в истории как Заратустра или Зороастр".
     "От хранителя Солнечного оракула Заратустра получил такое посвящение, что ему могли быть сообщены откровения высоких солнечных существ. В особых состояниях сознания, к которым он был приведен своим духовным обучением, он мог созерцать Вождя солнечных существ, принявшего вышеуказанным образом под Свою защиту жизненное тело человека. Он знал, что это Существо направляет водительство, руководящее развитием человечества, но что Оно только в определенный момент может низойти из мирового пространства на Землю. Для этого необходимо, чтобы Оно могло жить и в астр. теле человека таким же образом, как Оно со времени вторжения люциферического существа действовало в жизненном теле. Для этого должен был явиться человек, который бы снова так претворил астр. тело, что оно вернулось бы на ту ступень, которой без Люцифера оно достигло бы в иную эпоху (в середине атлантического развития). ...В своих ясновидческих переживаниях Заратустра провидел, что в будущем в развитии человечества может появиться личность, у которой будет подобное астр. тело. Он знал также, что до тех пор Этого высокого солнечного Существа нельзя будет найти на Земле, но что Оно может быть воспринято ясновидящим в пределах духовной части Солнца. Он мог созерцать Это Существо, когда он направлял свой ясновидческий взор на Солнце. И он возвестил своему народу об этом Существе, Которое пока можно было находить только в духовном мире, но Которому предстояло позднее низойти на Землю. Это было возвещение великого Духа Солнца, или Света, (ауры Солнца, Ahura Mazdao, Ормузда). Этот Дух Света раскрывался Заратустре и его последователям как Тот Дух, Который обращает Свой Лик к человеку пока из духовного мира и Которого в будущем можно ожидать среди человечества. Это был Христос до Своего появления на Земле, Которого Заратустра возвещал как Духа Света. На Аримана же он, напротив, указывал как на силу, которая своим влиянием губительно действует на человеческую духовную жизнь, если последняя отдается ей односторонне. Это та сила, которая ... после предательства тайн Вулкана достигла особенного господства на Земле. Наряду с вестью о Боге Света, Заратустра возвестил учение о духовных существах, раскрывающихся очищенному чувству ясновидца как спутники Духа Света, противоположностью которых и были искусители, являвшиеся неочищенному остатку ясновидения, сохранившемуся из атлантической эпохи. Древнеперсидскому народу нужно было уяснить, как в человеческой душе, поскольку она в своей деятельности и в своем стремлении обращена к чувственно-физическому миру, происходит борьба между силами Бога Света и Его противника, и как человек должен вести себя, чтобы последний не привел его к гибели, но чтобы его влияние силою Первого было обращено к добру".13 (4)

284. О Гильгамеше говорится, что он должен был не спать 7 ночей и 6 дней, но не смог этого сделать. Это означает, что он встал на Порог посвящения, но в глубины духа проникнуть не смог. И, как родоначальник вавилонской культуры, подобный отпечаток он наложил ей всей: лишь заглядывание в тайны посвящения.126 (2)

501. В 3-ю послеатлантическую эпоху Солнце всходило в Тельце, кото­рому в человеке соответствует гортань. "Поэтому человек в эту 3-ю эпо­ху ... как свой особый орган познания развивал все то, что связано с силами гортани. Ощущение родства между словом и делом, а именно с веща­ми вовне, в Мироздании, было в эту, третью послеатлантическую эпоху осо­бенно большим. ... Силы, соответствующие Тельцу, опираются на Венеру, которая в Тельце имеет свой дом. В микрокосмосе, в человеке, это соот­ветствует силам, лежащим между областью сердца и желудком".
     В 4-ю послеатлантическую эпоху Солнце всходило в Овне, которому "…соответствует голова, область лба. ... Началось время, когда человек, т. обр., встал в познавательное отношение к миру; для этого познания мира стали нужны мысли. Познание головой совершенно отлично от предыдущих способов познания". Так родилась головная культура. В отношении физиче­ского мира это была наиболее совершенная культура.
     "Значительным было и то, что Марс имеет свой дом в Овне. Силы Марса ... хотя и другим обра­зом, также связаны с гортанью; так что Марс, дающий человеку агрессивные силы, в существенном служит опорой для всего того, что должно быть развито из головы как отношение человека к окружающему миру".
     Во 2-ю послеатлантическую эпоху Солнце всходило в Близнецах, в том знаке, которому в человеке соответствует симметрия (левая и правая рука, зрение двумя глазами). Свой дом в Близнецах имеет Меркурий. "И как в первую послеатлантическую эпоху человек использовал сексуальную сферу (Луны) для обретения интимного отношения к окружающему миру ... так во 2-ю эпоху помогала сфера Меркурия, свя­занная опять-таки с силами нижней части тела. ... С одной стороны, силы человека идут из Земли в Мироздание, во внеземное пространство; но при этом человеку помогает нечто весьма атавистическое, что связано с силами его системы сосудов, с его системой пищеварения. Человек обладает системой пи­щеварения не просто для того, чтобы переваривать пищу, но она есть в то же время аппарат познания. Только об этих вещах забыли. И действительная острота ума — не "нюх"... это действительно глубокий дар комбинирования, стоящий в отношении с вещами; он приходит не из головы, а из нижней части тела, которая служила 2-ой послеатлантической эпохе".180 (11)

Две воли и два чувства. Свет и тьма

1877. "В нашем человеческом бытии мы можем различать два рода воли: внутреннюю и внешнюю. И мы мо­жем сказать: внешняя воля является нам в ее действии, когда мы бодрствуем. Внутренняя воля является нам в ее действии, когда мы спим. ... Воля имеет дело с органической деятельностью... с процессами обмена веществ. ... И вот из этого моря воли человеческого существа ударяет волнообразно то, что от­крывается в чувствах. Мы ведь знаем, что чувство (см.схему) является очень смутной действительностью человеческого существа, что чувство для сознания обладает лишь той интенсивностью, что и сновидение. И тем не менее оно светлее воли. ... Человек просветляет себя в своих чувствах. И когда он просветля­ет себя, то два полюса воли восходят в интенсифицированное сознание; выявляются как внутренняя, так и внешняя воля, когда они могут пробиться в сознание.
     Подобным же образом мы различаем два рода чувств... одно выбивается из воли и родственно состоянию сна человека. Оно изживается в антипатиях, которые человек развивает в широком объеме... в то время как воля, ведущая человека во внешний мир, когда она ударяет в чувства, приво­дит нас в исполненное симпатии отношение с внешним миром". Чувства раскрываются в душевной деятельно­сти. "Мы можем с этой точки зрения изучить душевную жизнь и получим много показательного. Мы увидим, что бодрствование призывает нас к симпатии к окружающему миру. Антипатии приходят из бессознательных состояний. Они проникают из спящей воли. ... Благодаря антипатиям мы отдаляем себя от окружающего мира, делаем себя одинокими, замыкаемся в себе. Эгоизм, развиваемый человеком, имеет своей предпосыл­кой восходящие внутри антипатии. Чем эгоистичнее человек, тем больше элемента антипатии действует в нем. Он хочет замкнуться, он хочет по возможности чувствовать в себе".
     В обычной жизни мы не замечаем, как взаимодействуют симпатия и антипатия. Но в аномальных случаях, например, когда во сне нас мучают при стесненном дыхании кошмары, можно узнать, что "...душевно эти кошмары в существенном выражают антипатичное отклонение того, что хочет проникнуть в нас и не позволяет нам достаточным образом пережить нашу эгоистичность". Если антипатия сильно захватывает человека в бодрственном состоянии, то она пронизывает астр. тело; и тогда антипатия струится как самостоятельная аура. Человек тогда может испытывать антипатию даже к тем, кого он ранее любил. "Если человек переживает антипатию, необъяснимую внешними отношениями, то это происходит из переливающейся в душе через край антипатии, и означает анормальную выработку в душевной жизни одного полюса, вы­ступающего из сна.
     Итак, если антипатичное существо получает перевес, то человек становится мироненавистником. Эта ненависть к миру может очень сильно возрастать. Все воспитание, все социальное взаимодействие должно вести к тому, чтобы помешать возникновению подобных человеконенавистников". Из того же источника возникает и мания преследования — как результат сильного эгоизма. Кто за порогом сознания познает эту волю, тот узреет тайну того, что во внешней жизни ведет человека ко всему плохому. "Это глубокая тайна жизни, что уравновешивание нашей органической деятельности мы получаем благодаря тем силам, ко­торые, овладев человеком в сознательной жизни, способны сделать его преступником, злодеем.
     В мире не существует злого или доброго самого по себе. ... Если вы спросите о сущности сил, действующих компенсирующе на израсходованные жизненные силы, то вы должны на это ответить: это есть зло. У зла есть задача. И она такова. ... Нужно знать, что жизнь — это опасный процесс для человека и что в подосновах жизни присутствует необходимая для употребления сила зла. ...
     Но волны бьют далее, в представления. И когда внутреннее спящее воление просветляется в чувствах, ударяет в представления, то тогда оно становится хотя и светлее, но, в то же время, качественно спиритуальным, оно переабстрагируется. Антипатичные чувства еще обладают некоторой живой интенсивностью в человеческих переживаниях. Когда же они ударяют в представления, то тогда они живут во всем том, что в человеке является отрицательными суждениями, отклоняющими суждениями. Все, что в жизни мы отрицаем в суждениях, все, что логика называет отрицательными суждениями, является биением антипатичных чувств или спящей воли в жизнь суждений.
     А когда в представления ударяют симпатичные суждения, коренящиеся во внешней воле, в бодрственной воле, то мы получаем утвердительные суждения... воля, чувства и суждения или представления ударяют далее, вплоть до сферы органов чувств. И что же возникает, когда отрицательные суждения достигают органов чувств? — Тогда возникает нечто, не воспринимаемое: мы переживаем темноту, если речь идет о вос­приятии, идущем через зрение. Утвердительные суждения, напротив, дают переживания света. Естественно, в ином случае мы должны говорить о переживании немоты, о переживании тона или звука. Ко всем 12 чув­ствам относится то, что мы охарактеризовали через свет и тьму".


     Сфере органов чувств соо­тветствует божественная деятельность. Эту деятельность переживали во 2-ю послеатлантическую эпоху: Бога в свете, Бога в тьме; "... Бога в свете: Божест­венное в люциферической окраске; Бога в темноте: Божественное в ариманиче­ской окраске.
     Так пережива­ла персидская культура вне­шний мир. Солнце было пред­ставителем внешнего мира — Солнце как божественный источник света". В 3-ю послеатлантическую эпоху пережи­вали сферу между суждени­ями и чувствами. Божествен­ное переживали в столкнове­нии представлений с чувствами. "И если мы в состоянии прочесть образные и т.п. документы, сохранившиеся от египто-халдейских времен, то мы обнаружим, как все там образовано из симпатичного утверждения и антипатичного отрицания. Можно почувствовать в еги­петских надгробных и иных фигурах, что в них заложено нечто, художественно изображено это симпатичное "да", антипатичное "нет". Нельзя изобразить никакого сфинкса, не внеся в изображение симпатизирующую или антипатизирующую жизнь идей. ... Солнце переживали как божественный источник жизни".208(20)

557. "Человек тогда (в древне-персидскую культуру) не внешне, а инстинктивно стремился распознать в мире то, что он имел внутри как потребности; человек тогда не требовал никакой социальной структуры, которая позволила бы вовне познавать то, что внутри его жило как желания, инстинкты, потребности. Затем пришла третья послеатлантическая эпоха, египетско-халдейская. Здесь человек потребовал, чтобы одна часть его существа являлась ему как отражение во внешней социальной действительности, а именно та, которая связана с головой. ... осуществляется поиск теократического социального устройства, способного все стороны жизни пронизать теократически-религиозным принципом. Всe остальное оставалось ещe инстинктивным. Всe относящееся ко второму человеку, грудному человеку, человеку дыхания, а также обмена веществ, всe это оставалось инстинктивным. Тогда человек ещe не думал о том, чтобы каким-то образом смотреться в зеркало внешнего социального устройства. В древне-персидскую эпоху существовала только инстинктивная религия, ведомая посвященными заратустрианства. А всe, что развивал человек, было ещe внутренне инстинктивным. У него ещe не было потребности рассматривать вещи внешне, в отражении, в социальной структуре. ...
     Затем пришла греко-латинская эпоха. Здесь человек потребовал, чтобы внешне, в социальной структуре отразились два члена его существа: головной и ритмический человек, или человек дыхания, грудной человек. ... Фактически все теократические устройства имеют много общего с теократией 3-го послеатлантического периода, в том числе и католическая церковь. В 4-ой послеатлантической эпохе в дополнение к тому, что пришло из предыдущей эпохи, возникло нечто новое: внешнее учреждение, республика, такое учреждение, которое строило своe управление внешней жизнью на основе права и т.п. Человек требовал, чтобы два члена своего существа он не только носил в себе, но мог бы их видеть отражeнными извне. Вы не поймeте, например, греческую культуру, если не будете знать, что жизнь обмена веществ в ней оставалась инстинктивной, внутренней. Так что не требовалось еe внешнего отражения. Ведь она внешне отражается в экономической структуре, поэтому не требовалось никакого еe внешнего отражения. Тенденция же требовать для этого также и внешнего выражения впервые выступила начиная с XV в. христианского летоисчисления. ... в 4-й эпохе господствует стремление иметь вовне правовое, религиозное общественное устройство, но не более, чем инстинктивно, — экономическое устройство. ...
     Сегодня мы должны изучать трeхчленного человека, поскольку он развивает трeхчленный инстинкт: иметь во внешней структуре ... во-первых, духовную сферу, самоуправляющуюся, с собственной структурой; во-вторых, сферу безопасности и государственного управления, политическую сферу, которая, опять-таки, является самостоятельной; в-третьих, экономическую сферу, внешняя организация которой впервые потребовалась в наше время. Видеть человека реализованным в образе социальной структуры — это как инстинкт впервые выступает в нашей эпохе. Это является глубоким основанием того, что простой экономический инстинкт больше не действует, но тот экономический класс, который возник впервые, — пролетариат, стремится к тому, чтобы сознательно создать внешнюю экономическую структуру, как 4-я эпоха создала административную, правовую структуру, а 3-я ... теократическую". 186(3)

     528. У древних персов через Ормузда и Аримана открывалось пра-Божественное, Zervan Akarana. "Внешнее выражение, образ для Церван Акарана, для того, что через все времена как пра-Существо вечно ткет и живет, (ученики Заратустры) видели в круге Зодиака, и слово "Зодиак" еще напоминает слово Церван Акарана". 126 (5)

     534. В древнеперсидскую эпоху "воспринимали созвучие — могли его замечать — между созвездием Девы и стоящим к нему под прямым углом созвездием Близнецов. Это изображалось так, что на месте созвездия Девы изображали Деву с пучком колосьев или с младенцем, который был представителем Близнецов, представителем мальчика Иисуса". В египетско-халдейскую эпоху "смотрели на созвездие Льва, как в персидскую смотрели на созвездие Девы. Но теперь в квадрант Льва включили Тельца, и возникла религия Митры, почитание Тельца, когда в созвездии Льва видели созвездие Тельца.
     И вот пришла греко-латинская эпоха, в которую Рак играл ту же роль, что Дева в персидскую эпоху, и созвездие Овна видели стоящим в квадранте, где находится созвездие Рака". 202 (13)

     41. Древняя индийская культура соединяла оба пути (нижний и верхний) в духовный мир. Это было обу­словлено еще довольно высокой степенью ясновидения людей, способностью пользоваться эфирным мозгом, эф.телом, которые еще выделялись за границы физ.тела. Др.индус говорил себе: я иду вовне; с другой стороны, я иду вовнутрь, а прихожу к одному — к Единому. Но уже со 2-й культуры пути раздваиваются, духо­вный мир исчезает от взора людей. Древний перс шел вовне и говорил: я прихожу к Ормузду. Он шел внутрь себя и говорил: я прихожу к Митре. И эти пути уже не сливались для него в единство. Хотя он чувство­вал, что они должны соединиться. Поэтому он говорил о неведомом пра-Боге-Заруана-Акарана. Восходя вверх, посвященный Заратустры видел высшие сферы духа, Духа Солнца, трон, который окружен служителя­ми-вестниками — Амшаспандами. Они являются как бы управителями отдельных частей царства Аура Маздао. Им, в свою очередь, подчинены другие существа — Изет, или Изафат. Наконец, перс видел еще более низ­ко стоящих существ — фраваши. Они непосредственно окружают человека и являются мысле-существами. Об­ращаясь внутрь себя, древний перс наталкивался на эф.тело, более полно совпадающее с физ.телом, чем у древнего индуса. Он уже не мог пользоваться им, но — телом ощущений. Поэтому он не видел высшего единства. Он мог видеть лишь астрально. Но тело ощущений связано с душой ощущающей, которая тут же приходила в действие. Пользоваться же ею приходилось в том неразвитом состоянии, в котором она тогда находилась.
     "Поэтому древний перс ощущал: когда тело ощущений, уже выработанное, восходит к Аура Маздао, то при этом присутствует душа ощущающая, что опасно, ибо когда она открывает свои ощущения, те погружаются в те­ло ощущений. Душа ощущающая содержит в себе древнее люциферическое искушение, которое пришло не извне, к чему у люциферических духов нет способности, а изнутри. Таким путем они воздействуют на тело ощущений. Так воспринимал древний перс действие души ощущающей на тело ощущений, которое как бы пред­ставляло собой освещенное из внешнего мира отображение того, что с древних времен действовало в душе ощущающей. Это есть, если посмотреть изнутри, то, что называется действием Аримана, действием Мефис­тофеля. Поэтому перс чувствовал себя стоящим перед двумя силами. Если он смотрел на то, чего можно до­стичь, направляя взор вовне, то созерцал Мистерии Аура Маздао, если же взор направлялся вовнутрь, то с помощью тела ощущений, благодаря действию Люцифера в нем, человек оказывался перед врагом Аура Маздао, перед Ариманом". Если же человек шел вовнутрь с очищенной, развитой путем посвящения душой ощущающей, то приходил к исполненному света царству Люцифера. Его называли Бог Митра. Поэтому те Мистерии Персии, которые заботились о внутренней жизни, назывались Мистериями Митры.
     Также и в египто-халдейскую культуру было два пути в духовный мир, и было ощущение, что они должны сходиться в единство. Но это ощущение было еще более смутно, чем у персов. Последние в этом случае говорили о Заруана-Акарана как о существе высшего единства. Халдеи называли его Ану. То, что стояло близко к человеку, будучи тенью высшего, они называли Апасон. Сформированным из Жизнедуха следует мы­слить следующее существо — Тауф. Других существ они называли Моймис — существ, имеющих нижним членом Самодух. Такова была в их воззрении высшая троичность, стоящая над человеком. Они также понимали, что эта троичность открывается им в своих нижних членах, высшие же ее члены были сокрыты от них. Потомком Моймис, происходящим из сферы существ огня, самости, почитался Бел, тот Бог, который рассматривался как создатель мира и Бог народа.
     На пути к духу через внутренний мир халдеи встречали существо, позже называвшееся Адонисом. Путь этот был доступен (из-за его опасности) только посвященным. Переживания тех посвященных были подобны переживаниям современных посвященных. Посвященные халдеи должны были на своем пути встретить два пе­реживания. На внутреннем пути они должны были пережить встречу с Иштар, принадлежавшей к добрым лун­ным богам. Это существо стояло на Пороге, переступаемом на пути из душевного в духовный мир. С другой стороны, переступая порог мира внешних чувств, посвященный встречал другого стража — Меродах, или Мардук, которого можно сравнить с Архангелом Михаэлем. Через эти две встречи человек переживал то, что сим­волически ощущают и сегодня: ему подносилась сияющая чаша, что означает: человек научался первому употреблению цветов лотоса. У египтян все это происходило несколько иначе, но во многом подобно.
     В новое время возникла необходимость верхний и нижний пути посвящения соединить. Для этого нужен был соединительный элемент. Этот элемент пришел из Ура Халдейского. Там было взято откровение, при­шедшее извне, затем это пошло в Египет, восприняло идущее оттуда и соединило то и другое так, что впервые, предварительно в Существе Ягве выступил свет Христа, Который соединил оба пути. "Так в Ягве, или Иегове, выступает Божество, находимое на внутреннем пути, но видимое не благодаря самому себе, а будучи освещенным извне" светом Христа. 113 (8)