259. "Впервые в третьей подрасе, у пра-тольтеков, речь приобрела отчетливость. Пятая подраса, которую мы называем прасемитами и чье главное место обитания находилось в современной Ирландии, образовала первый зародыш для современной кавказской, или ... арийской, расы. Современное еврейское население очень сильно отличается от той расы, но, ввиду некоторых процессов, она по праву может быть названа прасемитской подрасой. Одна ее часть ушла в Азию и образовала там рассудочную культуру, которая затем распространилась по современной Европе, южной Азии и среди населения северной Африки".54 (6)

651. "Обычно индивидуальность человека рождается в тех оболочках, какие ему дают родители и народ. Однако индивидуальность не всегда подходит к своим внешним оболочкам, и поэтому люди бывают более или менее недовольны своей судьбой. Но такого разительного конфликта с окружающей средой, какой был именно у Заратустры, не может возникнуть у обыкновенного человека. Наблюдая ясновидчески такого ребенка, каким был Заратустра, можно заметить в нем ощущения, способности, силы мысли и воли, совершенно отличные от ощущений, импульсов воли, представлений и т.д., развивавшихся в окружавшем его тогда человечестве. Оказывается, прежде всего (и так оказывается всегда, хотя и не всегда заметно, потому что теперь не умеют наблюдать психических духовных фактов), оказывается, что окружающие ничего не знают о настоящей природе этого ребенка и, более того, чувствуют к нему ненависть, не выносят его. Острейший конфликт открывается здесь для взора ясновидящего: ребенок, рожденный быть спасителем человечества, возбуждает вокруг себя бурю ненависти. Это неизбежно. Ибо только путем столь резких противоречий входят в человечество великие импульсы. Такие вещи рассказывают нам о личностях, подобных Заратустре, и о нем самом.
     Нам рассказывают, что новорожденный Заратустра мог делать то, что у человека обычно появляется лишь через несколько недель после рождения: он мог воспринимать гармонию мира и отвечать на нее так называемой "улыбкой Заратустры". Эта улыбка новорожденного Заратустры указывается, как первое, что отличает его от всех окружающих. Второе — появляется враг, нечто вроде царя Ирода; он живет вблизи места рождения Заратустры. Его имя — Дуранас-арун; он выведывает у магов, халдеев, факт рождения Заратустры и пытается своими руками убить младенца. Легенда рассказывает: в то мгновение, когда он поднял меч, чтобы нанести смертельный удар младенцу, у него отнялась рука, и он должен был отступить. Все это только образы, сущность которых может воспринимать духовное сознание, — образы духовных реальностей. Далее говорится, что, не сумев таким способом умертвить младенца Заратустру, враг приказал своим слугам отнести его в пустыню, чтобы там его растерзали дикие звери. Но когда потом к нему пришли, то оказалось, что звери не тронули его, и ребенок спокойно спал. Когда и эта попытка не удалась, то враг младенца Заратустры делает так, что на него должно набежать целое стадо быков и коров и растоптать его. Но первое животное — рассказывает легенда — охватило ребенка ногами и отнесло его в сторону, так что все стадо пробежало мимо, не причинив ему никакого вреда. И с ним опять ничего не случилось. То же самое повторилось потом с табуном лошадей. В последний раз враг попытался, отняв у диких зверей их детенышей, бросить им взамен Заратустру. Но когда потом пришли родители, то оказалось — так говорит легенда, — что звери не причинили младенцу никакого вреда, но, напротив, "небесные коровы" долгое время кормили его".
     "Когда высшая духовная сущность нисходит в такое дитя, как младенец Заратустра, то тело его, разумеется, еще не готово для этого и должно сперва созреть. Тогда человеческий организм, организация рассудка и органов чувств, как бы приподнимается над окружением. Такой ребенок находится тогда в мире, что вполне может быть названо "пребыванием среди диких зверей". Мы не раз уже говорили, что в подобных повествованиях историческое и образное суть лишь две стороны одного и того же процесса.
     Душа младенца Заратустры была действительно проведена через большие опасности в его ранние годы; и вместе с тем — как говорится в легенде — возле нее, помогая ей, стояли небесные коровы; они укрепляли ее(духовно).
     По всей области от Каспийского моря до Западной Европы вы найдете подобные легенды о великих основателях мировоззрений. Довольно много таких сказаний было у кельтского народа. Рассказывается, что Хабих, один из основателей кельтской религии, был также брошен к зверям и его также питали небесные коровы; на него направлялись различные атаки врага, перед ним отступали звери; короче говоря, опасности, грозившие кельтскому вождю Хабиху, описаны так, что можно заметить: из семи чудес Заратустры здесь взято лишь несколько, потому что Заратустра был более значительной личностью такого рода. И вы действительно повсюду найдете отдельные черты из чудес Заратустры — от греческих стран до кельтских. Достаточно вспомнить о Ромуле и Реме, чтобы иметь всем известный пример".124 (5)

2. Сын Человеческий и Сын Божий

379. "Грек говорил себе: когда я вижу перед собой Орфея, то не так важно, что он происходит от отца и матери; важно, что его душевное, сделавшее его тем, что он есть, происходит от сверхчувственного, которое никогда не было связано с физическим планом. ...И поскольку главным в Орфее греки признавали чисто сверхчувственное начало, то они говорили, что "он происходит от музы". Он был сыном музы, Каллиопы, т. е. он, собственно, не был сыном только телесной матери, но и порождением сверхчувственного начала, никогда не имевшего связи с чувственным. Однако, если бы он был только сыном музы Каллиопы, то он мог бы явить лишь то, что было откровением сверхчувственного мира. А его время призывало его к тому, чтобы выявить нечто, могущее послужить на физическом плане. Поэтому он был не только рупором для музы Каллиопы, как в более древние времена Риши были только рупором для сверхчувственных сил, но сверхчувственное жило в нем так, что могло испытывать влияние физического мира. Это выражено в его происхождении от Эагра, который был богом фракийской реки, т. е. существом, связанным с определенным участком земли, с физическим миром, а не чисто душевно-духовным, как мать — Каллиопа. Так что дарования Орфея были, с другой стороны, со стороны отца, связаны с чем-то земным, с климатом, с условиями внешней природы Греции — с фракийским богом реки Эагром.
     ...Все другие вожди человечества во второй и третьей культурах послеатлантического периода, бывшие только органом речи для сверхчувственных миров, воспринимали свое эф. тело как нечто отделенное от физ. тела. Когда в древних, ясновидческих культурах и даже еще у кельтов человек должен был воспринять нечто, чтобы передать это потом другим людям, то он получал это откровение при помощи выделения своего эф. тела из физического. И тогда эф. тело становилось носителем тех сил, которые к нему нисходили. А так как эти провозвестники были мужчинами, в силу чего их эф. тела были женскими, то приходившее к ним из духовных миров откровение они воспринимали в женском образе, и вот, нужно было показать, что Орфей как сын фракийского бога реки не мог, находясь в общении с чисто духовными силами, удержать то, что открывалось ему через его эф. тело. И чем больше он вживался в физический мир и выражал собой то, чем он был как сын своей страны т. е. как земной человек, тем больше он терял свои ясновидческие способности. Это показано в том, что от укуса ехидны (Эвридика умирает от укуса змеи, гуляя по цветущему лугу), т. е. того человеческого, что идет от него, он теряет Эвридику, его вдохновительницу, невесту его души, которая отнимается у него и отводится в подземный мир. И он должен вернуть ее путем посвящения, через которое он затем и проходит... Когда говорится о "нисхождении в подземный мир", то под этим всегда понимается посвящение. Итак, путем посвящения он должен был вернуть себе супругу. Но он был уже слишком связан с физическим миром. И хотя он выработал способность погружаться в подземный мир, но когда вернулся назад, когда увидел вновь дневное Солнце, Эвридика исчезла от него. Почему? А потому что, увидев дневное Солнце, он сделал недолжное: он оглянулся, посмотрел назад. Это значит, что он преступил строгий запрет, возложенный на него богом подземного мира. В чем же состоял этот запрет? В том, что физический человек, живущий на физическом плане, не смеет оглядываться назад за пределы той точки, где лежат макрокосмические переживания детства, которые, вступив в более позднее состояние, дали бы ему древнее ясновидение. "Ты не должен желать, — говорит бог подземного мира, — узреть тайны детства, вспомнить то, что закрыто Порогом". И так как он делает это — смотрит назад, — то теряет способность ясновидения. Потерей Эвридики нам рисуется нечто весьма точное и интимное в судьбе Орфея. Ибо необходимым следствием этой потери является то, что человек — Орфей — становится жертвой физического мира (вакханки — силы физического мира — разрывают его). С тем существом, которое коренилось еще в сверхчеловеческом, он вступает на физический план и там становится тем, чем он должен стать. Благодаря этому на него устремляются все силы физического плана, и он теряет "Эвридику", свою безгрешную душу, которую земной человек должен был утратить... И те силы, в которые он тогда погружается, разрывают его. Такова жертва Орфея.
     Итак, что же переживает Орфей, стоящий на переходе от 3-й послеатлантической культуры к 4-й? Он переживает прежде всего то, что обрывает первую ступень сознания детства, обрывает связь с макрокосмом. Ее больше нет. Она не переходит в сознательную жизнь. И человек, каким он тогда является, поглощается, умерщвляется жизнью физического плана, которая начинается, в сущности, только с этой 4-й культуры. Теперь представьте себе человека, каким он является нам как человек на физическом плане, который в своем нормальном сознании доходит до определенного момента воспоминания в прошлом; дальше за этим моментом лежат силы (годы) детства. Нитью своих воспоминаний этот человек так связан с физическим планом, что истинное существо Орфея в нем не может выдержать — оно разрывается. Таков, собственно, дух современного человека, и мы видим, как сильно и глубоко человек может быть связан с материей. Таков этот дух, который в смысле христианства апостола Павла может быть назван "Сыном Человеческим". Вы должны уяснить себе это понятие: Сын Человеческий — это тот, кто находится в человеке с того момента, до которого он помнит себя теперь, оглядываясь на прошлое, со всем тем, что может дать человеку культура. Представьте себе этого человека, а затем представьте себе все, чем человек мог бы быть через связь с Макрокосмом, если бы к нему притекало все то, что изливается из Макрокосма в первые годы детства. В первые годы детства это может быть только основой (для жизни), ибо тогда еще нет вполне развитого человеческого Я. Но если бы это вступило во вполне развитое человеческое Я, тогда произошло бы то, что произошло в момент, когда "Дух свыше" нисшел на Иисуса из Назарета во время крещения на Иордане: три безгрешных года развития детства слились со всем существом человека, (т. е. Макрокосм с микрокосмом). Это прежде всего. И что было следствием? Следствием было то, что когда эта безгрешная детская жизнь должна была развиваться на физической Земле, то она могла развиваться на ней только тpи года, потому что она всегда развивается на Земле только три года; а затем наступил конец на Голгофе, — то есть она не могла дальше сливаться с тем, чем человек становится с того момента, до которого доходит его нормальное воспоминание.
     И когда вы продумаете: что было бы, если бы в человека излилась вся та связь с Макрокосмом, которая смутно и сумеречно открывается в первые годы детства и не может стать вполне ясной благодаря тому, что у ребенка еще нет я-сознания, когда вы представите себе затем, что если бы эта связь открылась в более позднем сознании, то произошло бы нечто, в нас излилось бы нечто, исходящее не от самого человека, а из всей мировой глубины, из которой мы рождаемся, — тогда вы поймете слова, которые звучат в момент нисхождения Голубя: "Сей есть Сын Мой возлюбленный; ныне Я Его породил!"
     Это означает: Хpистос воплощается (рождается) тогда в Иисусе из Назарета, Христос, Который воистину родился в Иисусе из Назарета в момент крещения, полученного от Иоанна, и знаменовал Собою вершину того сознания, какое люди обычно имеют лишь в первые годы детства; здесь это было связано с полным сознанием своей принадлежности к Макрокосму, какое могло бы быть у ребенка, если бы он осознал все, что чувствует в первые три года жизни. И тогда приобретают совсем другое значение также и эти слова: "Я и Отец (космический Отец) одно!"
     Если все это подействует на вашу душу, то вы сможете хотя бы немного почувствовать то первое и главное, что открылось апостолу Павлу в явлении перед Дамаском и что выражено в прекрасных словах: "Если не станете как дети, не сможете войти в Царство Небесное!" Эти слова имеют много значений; одно из них — это. Апостол Павел говорит: "Не я, но Христос во мне!", — т. е. то Существо, Которое имеет столь же макрокосмическое сознание, какое имел бы человек, если бы мог пронизать более поздним сознанием сознание первых трех лет своей жизни. У среднего современного человека эти области сознания разделены, ибо в нем они не могли бы существовать вместе, примириться друг с другом. И они не примирились и в Христе Иисусе. Ибо по истечении трех лет должна была наступить смерть, и именно в той обстановке, в какой она произошла в Палестине. Не случайно сложилась она, но путем взаимодействия этих двух факторов: "Сына Божия", каким является человек с момента рождения до начала я-сознания, и "Сына Человеческого", каким человек является с момента раскрытия я-сознания. Соединенная жизнь Сына Человеческого и Сына Божия вызвала те события, которые привели затем к тому, что произошло в Палестине". 124 (6)

587. Праздник Рождества в древности служил воспоминанию о том моменте, когда в эпоху древней Лемурии из божественных высот бессмертная, непреходящая человеческая душа сошла на Землю и соединилась с человеческими телами. Это было "нисхождением Божественных сыновей духа". "Это была победа Солнца, когда бессмертная душа, в то время в знаке Солнца, вступила в физ. тела, погрузилась во тьму вожделений, желаний и страстей". Прежде душа беспредельно работала над телом — если говорить образно — во тьме, а вспышка сознания символически обозначается как победа Солнца. Этот великий момент и праздновался в древности на Рождество. Рождество праздновалось и в дохристианские времена в Центральной и Северной Европе, в Англии древними кельтами и их жрецами друидами. "Там праздновалось идущее к концу зимнее время и все более и более возвещающее о себе время весны. С одной стороны, мы, празднуя Рождество, идем к зиме. Но в природе уже возвещает о себе победа... победа Солнца над тьмой". Это был праздник уверенности, веры, надежды.54 (10)

121. "На сцену истории выступают варварские народы, ничего не знающие о благонравии и искусстве. Эти племена вытесняются монгольскими народами из мест своего обитания в области современной России и затем продвигаются далее на запад". "С востока пришли славяне и потеснили германцев дальше (на запад). Будучи окруженными с двух сторон другими народами, германцы сильно перемешались с кельтами и славянами. И во всей культуре средневековья действовала эта смесь германского элемента с кельтским и славянским".
     Кельты обладали большой и своеобразной культурой. "Деятельной, энергичной, духовно подвижной, склонной к революционным импульсам заявляет о себе кровь кельтов также и в более поздние времена. Великолепной поэзией, пением, научными представлениями мы обязаны народу кельтов. Сагам, обработанным в позднем средневековье немецкими поэтами — о Роланде, Тристане, Парсифале и др., — первое побуждение дали кельты". 51(4)

178. "Народное начало Европы представляют себе правильно только тогда, когда первоначальную европейскую культуру представляют себе кельтской, в которую затем вступают, в которой развиваются другие культуры: германская, романская, англо-саксонская и др.
     В своeм первобытном характере кельтское начало наиболее долго сохранилось на британских островах, а именно в Уэльсе. ... От британских островов пошeл определeнный импульс, который является наследием древнего кельтства. Этот отзвук древнего кельтства, он и есть то, что в конечном счeте дало на Западе структуру религиозной жизни, аналогично тому, как уже указанные мною явления сделали это по отношению к Востоку и Центру Европы....Общая характерная черта кельтов заключалась в том, что в своей душевной жизни они мало интересовались связью между природой и человечеством. B определeнном отношении они представляли себе человека изолированным от природы. Они интересовались всем человеческим как таковым ... обладая незначительным ощущением связи человеческой природы с остальной космической природой. И напротив, в некотором отношении они обладали сильным ощущением совместной жизни в пределах социальной общины; эта совместная жизнь ориентировалась у них на то, что существовали повелевающие и подвластные, вожди и ведомые. Это существенно: существовал антидемократический, аристократический элемент. Тут мы имеем дело с тем, что в Европе, собственно, уводит обратно в кельтскую древность ... организованный аристократический элемент. ... Король, который является вождeм, он — тот, кто организует своих вождей-помощников и т.д. Это вырастает из кельтства. И как бы последним из таких вождей, который по собственной инициативе строил ещe из таких первобытных импульсов, является король Артур в Уэльсе со своими 12 рыцарями Круглого Стола, о которых рассказывается — что не должно пониматься буквально, — что они поражали чудовищ, демонов. Всe это указывает ещe на время древнего сопереживания духовного мира. ...
     Затем произошло следующее: Христос, Который был Христом Улфилы (из его перевода Библии можно почувствовать, что он был арианин), готов, Который интенсивно ощущался в духе арианства, Он стал Христом всех людей ... которые не делают аристократических различий. ... Эти два факта (я говорю без частностей, лишь в принципе) проступили в Европе сначала вместе и встретились с третьим. ... Из непонимания того, что ещe притекало с востока, и из мании почитания того, что подлежит почитанию как король — одновременно и как мирской король, — возникло это толкование Христа в облике короля-полководца (см. старосаксонскую поэму "Хелианд"). К этому подступило третье, из Римской империи ... государственный элемент".185(9)

563. "Учение Ария доступно людям, когда апеллируют к определeнным чувствам, которые в их лучшем виде ... существуют во всех людях. То же, что заложено в веротолковании Афанасия, —очень мало затрагивает человеческое понимание и ощущение; желая ввести это в народную общность, его надо декретировать, сделать законом. Как создают светские законы, так и афанасиевское вероисповедание надо ввести в закон. Так это и произошло. Совершенно непонятное, странное утверждение о равенстве Отца и Сына — оба от извечности богоедины и т.д. — это и позже принималось таким образом, что говорили: понимать тут нечего, тут надо верить. А это и есть то, что поддаeтся только декрету. Афанасийская вера была доступна такому постановлению. ... доступна введению в политическую организацию церкви. ... Так то, что в тенденции к декретированию выступало с юга, из афанасийства, срослось с инстинктом к организации, с тенденцией к ней, во главе которой стоял главный вождь с двенадцатью подвластными ему вождями.
     В Центральной Европе эти элементы взаимно пронизывали друг друга. В британской Западной Европе, а позже в Америке сохранился определeнный остаток старого умонастроения, каким он существовал в княжеском, в аристократическом элементе, в том, что организовывало общественное начало, что втягивало духовное в общественное. (Вы видите его в сказаниях об Артуре, когда его рыцари побеждают чудовищ.) К нему примешивалось духовное, примешивалось таким образом, что его можно было лелеять только тогда, когда не декретируешь, а принимаешь его как само естество, когда организуешь его. И это привело к тому, что когда в Центральной Европе развивался народ церкви, то в еe западной стороне, а именно в части говорящего по-английски народонаселения, возникало течение, которое можно назвать — чтобы получить третье наименование — народом лож или народами лож, в котором первоначально существовало определeнное стремление основывать общества и создавать в них организационный дух. Организация, в конечном итоге, имеет значение лишь тогда, когда производится духовными средствами, без того, чтобы другой их замечал; в противном случае нужно декретировать. Декретирование происходило в Средней Европе; сообразное ложам господство стремилось укореняться больше там, где в говорящих по-английски народах образовывалось продолжение кельтского элемента. Таким образом, возник народ лож, или народы лож, которые в существенном несут в себе то, что не организует всe человечество, но охватывает его сообразно общественному началу, орденообразно. Такое орденообразное охватывание является продолжением того, что идeт ещe от сказаний о короле Артуре. ... В развитии факты взаимно проникают один в другой и ... так принцип лож, который в свободном масонстве создал затем свою карикатуру, весь этот принцип (характер) лож, опять-таки, внутренне родственен иезуитизму. Таким образом, как бы ни был, как говорят, на ножах, как бы ни был враждебен иезуитизм (вы это ведь знаете) этим ложам, в отношении форм представлений здесь, тем не менее, господствует чрезвычайное сходство. И всему грандиозному созданию Игнатия Лойолы вне всякого сомнения способствовал элемент кельтской крови, которая текла в его жилах". 185(9)

Европа

1512.Когда Христианство стало понемногу распространяться в Европу, то на территории современной Украины, юга России жил народ, ушедший потом оттуда на запад и растворившийся там: остготы. На территории современной Румынии и Венгрии сидели вестготы, в западной Венгрии — вандалы, на территории Богемии, Баварии — народ, из которого позже образовались швабы. Вдоль Эльбы к северу жили готы, на Рейне, там, где теперь Кельн — рипуарские франки. За ними, также по Рейну, — салические франки, между Рейном и Эльбой — саксы. Римляне проникли в то время во Францию и в Испанию. Все эти перечисленные народы пришли в Европу в период от двух столетий до Рождества Христова до двух столетий по Рождеству Христову. До того все они жили на границе Европы и Азии. "А те, кто сегодня являются славянами, они были еще дальше, в Азии". Европу же тогда населяли древние кельтские народности, которые потом были оттеснены на запад.
     Сибирь, где жили перечисленные выше народы до возникновения Христианства, была более низкой и более теплой территорией. Но хватило небольшого поднятия суши, чтобы климат стал холоднее, моря повысыхали и Сибирь стала пустынной. Таким образом, сама природа вынудила людей двигаться с востока на запад. Кельты же, населявшие тогда Европу, были миролюбивым народом. Они обладали ясновидением и были, можно сказать, с духовным миром "на ты". Их проникновение в еще более раннее время в Италию смягчило разбойный характер исконных римлян.
     Среди народов, шедших из Азии в Европу, были также гунны. Их предводителя Атиллу признавали королем и другие из указанных народностей, почему он и носил готское имя. (Атилла — отец, батюшка). Сами гунны очень сильно отличались от других народностей, были более дикими, потому что были горным народом, тогда как готы были народом равнин. "И дикие деяния гуннов, а также позже дикие деяния мадьяр были таковыми потому, что первоначально эти народы были в Азии горцами". Эти, ставшие для римлян северными, народы имели религию, которая ничего не знала о человеческом внутреннем, тогда как греки и римляне имели об этом хотя бы воспоминания. Эти северные народы смотрели только вовне и видели не природу, а природных духов, поэтому у них возникли такие прекрасные сказки, мифы, саги. Они не говорили, подобно грекам: на горе (Олимпе) живут боги, — но видели в вершине горы самого Бога, а не скалы. Когда вершину горы освещало утреннее Солнце, то являлось само Божественное. И такое явление было для них совершенно естественным явлением. Греки строили богам храмы. Эти народы говорили: "что это значит — строить храм? Там внутри темно; над горой же светло. Богам, т. е. духам, следует поклоняться, восходя на гору".
     Поскольку Солнце наиболее ярко в Иоанново время, в середине лета, то именно тогда они воздвигали на горе огонь и без храма устраивали праздник в честь своих богов. "Или они говорили: да, солнечный свет и солнечное тепло, они уходят в землю, а весной из земли выходит то, что произвело Солнце. Полому нужно почитать Солнце и тогда, когда оно посылает свою силу из земли. Поэтому особенно благоприятно они чувствовали себя в лесах, где росло много деревьев и силы Солнца действовали из земли; и своих богов они почитали в лесах. Не в храмах, а на горах и в лесах". Самих духов эти народности не видели, но в свете, тепле, облаках они видели действие Божественного. Такова была религия древних германцев. Христианство в эти области пришло двояким образом: через Юг России, через области современной Румынии и Венгрии (здесь Улфилла перевел Библию) и из Рима — как господство. "И если бы распространилось Христианство, пришедшее с Востока, через Россию, в то время, когда там еще не было никакого славянского населения, то оно стало бы совсем другим; оно стало бы более внутренним, поскольку имело бы более азиатский характер". Но был распространен несущественный культ, перенесенный цезарями в Константинополь. То же Христианство, что, например, содержится в переводе Библии Улфиллой, полностью исчезло из Европы. "И на Восток, когда туда пришли славяне, распространилось то, что в большей мере было культом и содержало очень мало внутренней сущности, внутренней жизни (Jnnerlichkeit). 353(5)

110. "Вся европейская культура есть дар Мистерий Европы. Через посвящeнных друидов европейцы (кельты) получили обучение из высших миров, чего не смогли бы сделать собственными силами". 121(10)

111. "Кельтское на севере (Европы) восходит к ... 3-му послеатлантическому периоду". 173(6)

     164. "Все, что я вам рассказываю о посвящении Вотана, Зигфрида и т.д., относится к древней инициа­ции, или посвящению, древних кельтских жрецов". Подобно древнегипетским халдейским жрецам, они обла­дали и светской властью. "Король Артур, о котором рассказывается, что он со своим круглым столом уда­лился в Уэльс и там жил и правил, был не кем иным, как ученым властителем этих мудрецов, которые обра­зовывали духовное средоточие, род духовной монархии. Можно почувствовать, что это духовное средоточие, я бы сказал, "пра-ученых" с его избранным кругом, в котором обычно насчитывают 12 индивидуальностей, действительно существовало. И для этого имеется доброе основание. Так, говорится, что король Артур был в Уэльсе не кем иным, как наследником всем управлявших древних ученых, кельтских жрецов. И так мы оказываемся непосредственно перед знанием о том, что в древней Европе существовало то, что мы в духо­вных исследованиях называем Великой Ложей. ... О такой Великой Ложе говорили в Средние века. От нее исходили нити, которые удерживали жизнь в единстве и господствовали над нею. Того же, кто все это на­правлял, знали как короля Артура, жившего потаенно в Уэльсе. Его окружали рыцари, которые, правда, уже не стояли на высоте жрецов древних кельтов; для них время любви превратилось во время эгоизма, когда с мечом в руках искали, какие земли можно завоевать. Но они находились под водительством Белой Ложи".
     "Круглый стол короля Артура для жизни представлений средневековья означал общину, из которой исхо­дили все духовные силы для того, что в Средние века, до того, как пришло влияние Христианства, сущест­вовало как мировое рыцарство, вообще как все мировое". В другом месте мы встречаем 12 христианских, духовных рыцарей. "Старые рыцари храма хранят Св.Грааль, и силы, которые они вбирают в себя в резуль­тате этого хранения, они используют для того, чтобы духовное рыцарство сердца, внутренней жизни, изливать над Европой. Так представляют себе Белую Ложу мирового рыцарства, которую помещают в Уэльсе, а духовное рыцарство — в замок Св.Грааля, который находится на испанской горе Монсальват". 54 (18)