BDN-STEINER.RU

ANTHROPOS
Энциклопедия духовной науки
   
Главная / Предметный указатель / /

РЕИНКАРНАЦИЯ — и оккультное развитие

1117. "Как только встают вопросы оккультизма, так тут же углубляется карма, на поверхности начинают играть силы, остающиеся в ином случае скрытыми".158 (10)

     Перейти на этот раздел

  


     494
. "Имеются прежде всего такие души, которые с внутренней силой и интенсивностью занимаются Ан­тропософией. Эта интенсивность, конечно, не у всех ведь одинаковая, но существуют души, которые с бо­льшой внутренней интенсивностью подходят к занятиям Антропософией. Без всяких побочных отклонений, по самой прямой линии они направляются к Антропософии и вливаются в какую-либо из ее областей.
     Имеется определенное число душ, которые подошли к такому космически-мировому направлению внутри себя на том основании, что с особой силой ощущали в прошлых столетиях, когда они проходили через свою прошлую земную жизнь, что Христианство подошло к определенному поворотному пункту. Они жили в эпоху, когда Христианство преимущественно было подведено к тому, чтобы переходить в более или менее инстинк­тивные человеческие чувства, когда Христианство принималось хотя с несомненностью, но с инстинктив­ной несомненностью, когда души не ставили вопроса: почему я христианин? ... И что там, я бы сказал, жило бессознательно, что входило, в обход головы, в отправления организма, что тогда жило во многих отношениях как благочестивое Христианство, но как Христианство, не пришедшее к ясности относительно себя самого, это ставило перед такими людьми требование — ибо, что в одной жизни возникает бессозна­тельно, то в следующей земной жизни встает на ступень сознательного — выдвинуть вопрос: почему мы христиане?
     А это повело к тому — сегодня я только ввожу в эти вещи, — что такие души также и в жизни между сме­ртью и новым рождением, преимущественно в первой половине XIX в., имели в духовном мире определенную связь. В первой половине XIX в. в духовном мире существовало объединение душ, которые из Христианст­ва, пережитого ими на Земле, извлекли в духовном мире следствия, извлекли их в блеске и всеобъемлющем сознании, во всеобъемлющем откровении духовного мира. Именно в первой половине XIX в. существовали души в жизни между смертью и новым рождением, которые тяготели к тому, чтобы перенести в космические имагинации то, что они чувствовали в предыдущей христианской жизни. И как раз то, что я здесь однаж­ды описывал как культ, разыгралось тогда в сверхчувственном. И большое число душ было собрано в той совместно сотканной космической имагинации, в могучих образах будущего бытия, и это в измененном облике должно было затем искаться во время предстоящего земного бытия.
     Но в это было вплетено все то, что как трудные внутренние войны, которые были значительно труднее, чем обычно думают, разыгрывалось между VII и ХIII-ХIV христианским столетием. Души тех людей, которых я имею здесь в виду, именно в то время проделали довольно много. И все, что они тогда проделали, они воткали в те мощные космические имагинации, которые в первой половине XIX в. были сотканы сообществом большого числа душ.
     Все, что было здесь соткано в космические имагинации, это, с одной стороны, пронизывалось игрой чего-то такого, что я могу назвать не иначе, как родом тоскливого, полного ожидания чувства. Все образование тех мощных имагинаций переживались описываемыми душами так, что в них, в развоплощенных душах, об­разовывались сгущенные, но из многообразных отдельностей сгущенные чувства. Их чувства можно описать примерно следующим образом: в последнем земном бытии там, внизу, в нас была склонность к переживанию Христа. Мы глубоко ощущали тайну, которую традиция сохранила для христиан, — тайну святого свершения, которое имело место в Палестине в начале христианского летоисчисления. Не стоял ли Он, Христос, во всей Своей славе, во всем блеске перед нашими душами? — Этот вопрос вставал из душ. Они говорили: раз­ве не узнали мы после нашей смерти, что Христос из космических высот, как солнечное Существо, низошел на Землю? Разве мы не переживали Его, как Солнечное Существо? Его больше здесь нет: Он соединился с Землей; здесь существует лишь некое космическое воспоминание. Мы снова должны найти путь к Земле, чтобы перед нашей душой встал Христос. — Тоска по Христу сопровождала эти души на пути из доземного бытия в земное бытие.
     С увлекающей интенсивностью переживается это тем, кто может духовным взором наблюдать свершение в развоплощенных и невоплощенных людях в XIX и XX столетиях. Сюда примешиваются еще иные многообразные впечатления. Ибо души, которые теперь снова являются на Земле, они прошли в своем ощущении Христа все то, что разыгралось между теми, кто стремился к Христианству, и теми, кто еще пребывал в представле­ниях древнего язычества, как это часто имело место в столетия, на которые я указывал. Именно по этой причине в душах осталось многое из того, что вызывает в них возможность, с одной стороны, подпасть искушениям Люцифера, а с другой — Аримана. И в карму Люцифер и Ариман воткались так же, как и добрые боги. Мы ведь это уже видели.
     И как все это воткано в то, что сегодня разыгрывается как кармические следствия, — это следует изучить вплоть до отдельностей, чтобы исследовать действительно духовные подосновы антропософского стремления. И когда Рождественское Собрание принимается серьезно, то оно становится тем моментом, в котором с определенных вещей должен быть сдернут покров. Но только вещи должны быть взяты с необходи­мой серьезностью". (Далее в лекции исследуется карма одного человека — имя его не называется, — кото­рый из ревностного сторонника Антропософии стал ее врагом, анализируются кармические причины такого превращения.) 237 (3)

     Перейти на этот раздел

  


     495
. "Это, естественно, взято лишь в общем и целом, но в антропософском Движении имеются две группы людей... Мы различаем одну группу, которая стоит к Христианству в таком отношении, что ее члены особенно близко к сердцу принимают принадлежность к Христианству и в их сердце есть страстное желание антропософами в истинном смысле этого слова — как они это понимают — называться как христиане. Для этой группы истинным утешением служит возможность в полной мере сказать: антропософское Движение представляет собой такое движение, которое признает импульс Христа и несет Его в себе. И если бы этого не было, то эта группа испытывала бы угрызения совести.
     Другая группа, прежде всего в (общих) проявлениях отдельных составляющих ее личностей, является не менее честно христианской. Но в этой группе удовлетворение получают прежде всего от антропософской космологии, от развития Земли из других планетарных форм; находят удовлетворение в том, что Антропосо­фия может сказать о человеке в целом и исходя из этого совершенно естественно приводит к Христианству; но при этом здесь нет в той же мере внутренней сердечной потребности непременно ставить Христа в сере­дину. Как говорится, эти вещи более играют в подсознательном. Кто упражняется в душевном наблюдении, тот вплоть до деталей правильным образом может судить, какого рода индивидуальность перед ним". Предпо­сылки для подобной группировки возникли в далеком прошлом. Из "Очерка Тайноведения" вы знаете, что в определенное время души покидали Землю и обитали на других планетах, а в Лемурийскую и Атлантическую эпохи они вернулись назад. "Среди этих душ было много таких, которые через очень старую карму склоня­лись к потоку, который затем стал христианским. ...
     Души, конечно, приходили в разное время, и были среди них такие, которые сравнительно рано сошли на Землю, в первые времена атлантического развития. Но были и такие, которые долго пребывали на плане­тах, прежде чем сойти на Землю. Это души, у которых, если мы пойдем назад от настоящей инкарнации, мы придем, вероятно, к христианской инкарнации, затем к дохристианской инкарнации и т.д.; а затем срав­нительно скоро мы у них больше не найдем инкарнаций — их путь уйдет к планетарному, этих душ затем не окажется в земных инкарнациях. У других душ, которые также вошли в Христианство, дело обстоит так, что можно далеко идти назад и найдешь множество инкарнаций. После многих дохристианских инкарнаций, атла­нтических инкарнаций, эти души погрузились в христианский поток. ...Для душ, ныне пришедших к Антропосо­фии, особенно важна — независимо от того, была ли еще промежуточная инкарнация или нет — та инкарнация ... которая у одних падает на III, VI, V христианское столетие, а у других — на VII,VIII столетие..."
     "И именно те души, которые в их древнем исповедании чувствовали себя примыкающими к Солнечному ора­кулу, они уже в атлантическое время почитали Христа, но почитая Христа, они смотрели на Солнце; эти души, как говорит Августин, еще до того, как Христианство было основано на Земле, были, в некотором роде, солнечными христианами. И они из всей их духовности никак не могли найти правильного отношения к тому, что Христос был Солнечным героем. Поэтому они предпочли укрепиться в том, что без этой интерпретации, без этой христологической космологии рассматривает все же Христа как Бога, но как такого Бога, который пришел неизвестно откуда и соединился с телом Иисуса. И в силу этих предпосылок они просто приняли то, что рассказано в Евангелиях. Они больше не могли обращать взор в космические миры, чтобы понять Существо Христа, и это было по той причине, что они познавали Христа во внеземных мирах. Поскольку им также и земные Мистерии, Солнечный оракул говорил о Христе как о солнеч­ном Существе, то они не могли прийти к воззрению, что этот внеземной Христос стал дейст­вительно земным существом. ... Эти христиане в посмертном состоянии оказались в положении, которое подобно тому, когда один человек хорошо знает имя другого, может быть, слышал много рассказов о нем, но самого его никогда не встречал. ... в посмертном состоянии эти души спросили себя: так где же пребывает Христос? Мы теперь находимся в существе Солнца, здесь мы всегда находили Его, а теперь мы Его не находим! — Что Он находится на Земле, этого они не могли взять с собой в своих мыслях и чувствах, которые остались с ними, когда они прошли врата смерти. После смерти они оказались в большой неопре­деленности, неизвестности относительно Христа. Эту неопределенность они переживали во многих отношени­ях, и благодаря ей — если даже там были еще промежуточные инкарнации — они легко склонялись к тому, чтобы примкнуть к различным группам людей, которые в истории Европы описаны как разного рода еретичес­кие сообщества". Эти души в первой половине XIX в. переживали совместно в духовном мире описанные выше имагинации. "Тогда имел место род сверхчувственного культа, состоявшего в мощных имагинациях, в кото­рых солнечная тайна Христа предстала этим душам, их духовному взору".
     "Они принесли с собой некоего рода тоску — конечно в подсознательном — также и по космологии и т.п., страстное желание смотреть на мир в антропософском смысле. Но воспламененность души Христом особенно сильна в них, и поэтому они ощутили бы укоры совести, если бы Антропософия, тягу к которой они почувствовали еще в доземном бытии, не была пронизана Импульсом Христа. Такова одна группа, если го­ворить в общем и целом, естественно.
     Другая группа жила иначе. Другая группа, вступив в настоящую инкарнацию, я бы сказал, не имела той усталости от язычества, к которой пришли души из первой группы. По сравнению с первыми, вторые были сравнительно мало на Земле, имели мало инкарнаций. И в этих немногих инкарнациях они наполнили себя теми мощными импульсами, которые можно было получить, находясь в очень живой связи с множеством языче­ских богов в течение многих инкарнаций, когда эта связь продолжает сильно действовать и в позднейших инкарнациях. Т.обр., эти души в первые христианские столетия еще не были усталыми от древнего язычест­ва, в них продолжали сильно действовать древние языческие импульсы, и тем не менее, хотя и медленно, они прорабатывались от язычества к Христианству. Эти души восприняли тогда Христианство интеллектом, пронизанным до некоторой степени душой, и много размышляли о Христианстве. Но не думайте, что это было обученное мышление, это могли быть сравнительно простые люди в простых жизненных отношениях, но они много думали. ...
     Именно те индивидуальности ... которые на стороне Христианства бились против язычес­тва, принадлежали к душам, несшим в себе, собственно говоря, еще много языческого, много языческих импульсов и ждавшим, когда они смогут стать истинными христианами. Когда эти души прошли через врата смерти и в духовном мире прожили жизнь от смерти до нового рождения, а затем во время, о котором я го­ворил — в первой половине XIX в. или чуть раньше, — пришли к той потрясающей победной имагинации, то в ней они увидели чистые импульсы для своей работы, своей деятельности. Они восприняли эти импульсы некоторым образом в свою волю. И можно сказать: если посмотреть оккультным взглядом на то, что такие души несут именно в своей воле, то как раз сегодня в их воле виден многократный отпечаток тех потрясающих имагинаций.
     Но когда души с такой конституцией вступили в земную жизнь, то у них прежде всего имелась потребность то, что в доземном бытии переживалось как служащее мерилом в работе кармы, также и здесь переживать в том роде, в каком это может быть пережито на Земле. Для первого рода душ, для первой группы духовная жизнь в первой половине XIX в. протекала так, что они из глубокой тоски почувствова­ли тягу стать участниками того сверхчувственного культа. Но при этом, я бы сказал, они пришли в некий род туманного настроения, так что при нисхождении на Землю осталось лишь темное воспоминание, с которым затем, конечно разумным образом, смогла соединиться превратившаяся в земное Антропософия. Зато вторая группа, как бы снова собралась вместе под действием принятого прежде решения, принятого теми душами, которые не устали от язычества и которые ждали, когда они смогут стать истинными христианами в ходе надлежащего развития. Это было как бы воспоминанием о решении, принятом в первой половине ХIХ в.: все то, что там вставало в могучих образах, снести вниз на Землю, преобразовать в земные формы. Когда мы смотрим на многих антропософов, которые прежде всего несут в себе импульс деятельно участвовать в антропософской работе, то именно среди них мы находим души второго рода. Оба эти типа душ очень явственно отличаются друг от друга".
     "Переходный тип от одной группы к другой представляют собой те — личное здесь, естественно, исключается, — кто, собственно, не могут ничего иного, как привычки, обыкновения, впечатления антропософской жизни вносить в антропософское Движение, которые совсем не склонны антропософское Движение принимать особенно всерьез; для них также характерно то, что в антропософском Движении они много ру­гают антропософов. Именно среди тех, которые много ругают отношения в самом антропософском Движении, ругаются по мелочам, ругают отдельных людей, встречается переходный тип, где одно переливается в другое. Но ни один из двух импульсов здесь не действует с особой интенсивностью". 237 (4)

     Перейти на этот раздел

  


     532б
. "Все есть майя, иллюзия. Однако необычайно трудно перестроить всю жизнь в смысле этого изречения. И это хорошо. Душа не выносит мгновенных перемен".
     "Необходимо нести в себе полное доверие к тому, что все доброе на Земле, все позитивное победит в конце концов; должно победить".
     От эзотерических упражнений должна убывать безлюбовность и возрастать тонкая логичность.
     "К каждому эзотерически стремящемуся приходят трудности, тяжелые часы; тогда хорошо иметь на что опереться. Опору мы можем найти в Новом Завете. Для всякого случая, для всякого положения можно в нем найти совет, опору при любой слабости; ее только нужно искать". А если мы ее не находим, то это зависит от нас.
     "Пока человек воплощен на Земле, он не в состоянии совершенно преодолеть себялюбие".
     "Как эзотерики мы должны требовать от себя невозможного и стремиться к невозможному. ... стать неэгоистичными также означает невозможное".
     "Плохим был бы эзотерик, постоянно ведущий разговоры о своих трудностях, физических недомоганиях, каждый день отчитывающийся обо всех больших и маленьких мучениях, которые ему приходится терпеть. Кто желает идти вперед, должен развивать в себе силу не заниматься постоянно лечением своих недугов с помощью разных лекарств и курортов, но он должен понять, что все это принадлежит к его эзотерическому развитию, при котором подвергается преобразованию все существо человека". 266-2, с.223
     "Эзотерик делает свое тело намного чувствительнее. Поэтому во всех трудностях, недугах он должен видеть предупреждение, посылаемое ему богами, говорящее о том, что что-то не в порядке"...
     Эзотерик должен запретить себе говорить: "я ничего не могу поделать. — Этим отрицается карма, но она все-таки настоит на своем".
     Тройная любовь: к истине, к жизни и к творчеству. Любовь к жизни невозможна без любви к другому человеку. 266-2, с. 465

     Перейти на этот раздел

  
Ошибка! Фрагмент 606381 не найден.
     Перейти на этот раздел

  


     808а
. "Не всякий человек чувства является религиозной натурой, но если у него есть склонность к эзотерическому развитию, то он оказывается предрасположен и к религиозности. Подобные натуры большей частью очень легко усваивают общие понятия о духовном мире и достигают имагинаций. ... их заботы устраняет ангельское существо. Благодаря своему Ангелу они переступают Порог. Такие люди могут пережить в духовном мире много прекрасного, и если они рассказывают о том, их следует внимательно слушать.
     Затем имеется тип людей, действующих из волевого элемента, которые от аффективной и эмоциональной жизни обращаются к эзотерическому развитию. Не исключено, что они могут проявиться также критически и иронично. Таким людям намного труднее, чем другим. Именно, когда они стоят перед Порогом, то, благодаря своим эмоциям и аффектам, так сильно мучаются, что дело доходит до физических мук. В своих медитациях они страдают от бесов, которые ставят им преграды. Им бы хотелось вступить в духовный мир и, в то же время, они чувствуют, что как будто бы не смеют вступить".
     Два указанных типа не выбирают путь. "Но третий путь человек в наибольшей мере выбирает сам. Это путь мышления. Правда, немногие ступают на него". Но в будущем он станет путем для всех. Достигая Порога на этом пути, обретают большой и широкий интерес к духовным закономерностям, в душевном покое берут на себя карму, чувствуя себя в высшей степени в единстве с человечеством. Такой человек может прийти к глубокому пониманию отношения между Богом — Отцом и Богом — Сыном. Прежде должен быть Отец, чтобы мог быть Сын, но на то должна быть свободная воля Отца..." 266-3, с. 253-255

     Перейти на этот раздел

  


     823
. "Остается некоторый остаток неудовлетворенных восприятий, если просто смотреть на природу. Простое глядение на природу подобно тому, как если бы человек захотел всю жизнь прожить в физическом и постоянно голодать". В последнем случае он придет к физическому истощению, в первом — он приходит к душевному истощению своего мира чувств. Это знали мудрецы Мистерий. "Но они также знали, как выров­нять это. Когда человек смотрел на храмовую архитектуру, на соразмерность несущих и несомых элемен­тов или, как на Востоке, он смотрел на формы, представлявшие во внешней пластике моральное, то он со­знавал, что открывающееся в формах архитектуры глазу или вообще восприятиям или то, что музыкально являет себя в архитектуре, представляет собой целебное средство от истощения органов чувств, когда они направлены просто на природу. И когда грека вводили в храм, где он видел это несущее и несомое, колонны, а над ними архитрав и т.д., когда он все это воспринимал, что выступало ему там навстречу во внутренней механике и динамике, то его взгляд этим замыкался. Когда же человек всматривается в природу, то взгляд уходит в бесконечность, человек не видит окончания. В естествознании любой пробле­мой можно заниматься, собственно говоря, без конца; она будет уходить все дальше и дальше. Но взгляд замыкается, когда перед человеком находится какое-либо настоящее произведение архитектуры, улавливаю­щее взгляд, отвлекающее его от природы. Видите ли, вы здесь встречаетесь с тем, что существовало в древности: уловление взгляда извне.
     И, опять-таки, современное внутреннее наблюдение человека не доходит до того, чтобы действительно низойти во внутреннее человека. Когда человек сегодня хочет заниматься самопознанием, то он, собст­венно, видит кипение всевозможных ощущений и внешних впечатлений. Ничего ясного здесь нет. Человек внутри не может овладеть собой. Он не достигает своего внутреннего, поскольку не имеет силы овладеть собой внутренне так духовно-образно, как это надлежит делать, если действительно хотят прийти к соб­ственному внутреннему.
     Здесь на человека воздействует культ, если он относится к нему с настоящим рвением. Все культовое, не только внешнее культообразное, но понимание мира в образах действует так, что человек входит в свое внутреннее. Пока же человек с абстрактными понятиями и представлениями хочет прийти к своему внутреннему в целях самопознания, дело у него не пойдет. А как только он погрузится в свое внутрен­нее с образами, делающими конкретными переживания души, то он действительно придет к этому внутрен­нему. Тогда он возьмет под контроль, овладеет своим внутренним. Потому-то так часто я должен был го­ворить: медитировать следует в образах, чтобы действительно войти в свое внутреннее. Об этом я говорил достаточно даже в открытых лекциях.
     Т.обр., если посмотреть на прежнего человека, то обнаруживается, что, с одной стороны, его взгляд и его ощущения замыкаются извне с помощью архитектурного, перехватываются в себе (см.рис.); изнутри взгляд перехвачен тем, что человек внутренне представляет себе свою душевную жизнь, как затем внешне она может быть ему представлена в образах культа (синее).

     С одной стороны, человек сходит в свое внутреннее, с другой — он обращает свой взор вовне, на то, что содержится в архитектуре, в хра­мовой архитектуре, в церковной архитектуре. Удивительным образом это соединяется вместе. Между тем, что живет внутри, и тем, на что взгляд обращается вовне, находится средняя сфера (оранжевое), которой чело­век в обычном сознании не видит, поскольку его внешний взгляд сегодня не перехватывается действительной, внутренне воспринятой архитектурой и поскольку его внутреннее созерцание не перехватывается имагинативным, образным. Если же с углубленным через имагинацию внутренним по­знанием и с исцеленными через внешние архитектурные формы — которые действительно возводятся из человеческого — ощущениями органов чувств вы пойдете в жизнь, то вы получите ощущение — как его получали древние — ударов судьбы. Если человек выработает то, что между двумя указанными сферами, между ощущением ис­тинно архитектонического и ощущением истинно символического, уходит вовнутрь, тогда он ощутит, что стал восприимчив к ударам судьбы. Случающееся с ним он ощутит как идущее из прошлых земных жизней". Для воспитания кармического созерцания должен служить Гетеанум. И если противники истинного развития человечества сожгли первый Гетеанум, на его месте должен возникнуть второй, с формами, пробуждающими созерцание кармы. 236(7)

     Перейти на этот раздел

  


     899
. "Мы выходим из тела с намерением познать человеческую внутреннюю жизнь, и первое, что нам встречается, — это образ самого человека. ... Мы видим сначала только внешний образ, однако изменен­ный. Глаза, то, что было глазами, светят, можно сказать, как два Солнца, сверкающие, вспыхивающие и погасающие в блистании и разливающие лучистый свет, — такими являются глаза у измененного человечес­кого образа. Уши начинают, в известном смысле, звучать. Того, что мы видим в физическом мире как уши, больше нет, но мы чувствуем лишь определенное звучание. Вся кожа сияет в особых лучах, которые мы больше чувствуем, чем видим. ... Таково с духовной т.зр. физ.тело.
     Если затем попытаться развить там, вне себя, вне тела, внутреннюю деятельность, которую можно сравнить с размышлением, (то)... мы видим эф.тело как подвижную мыслительную жизнь. Это как бы цир­куляция темных волн, душевное кровообращение. ... темные волны в световом теле... Когда же там, вне тела, пробудится соответствующая чувству внутренняя способность души, тогда начнет раскрываться ду­шевное знание. Это происходит так, как если бы пространство, где мы прежде только чувствовали себя, наполнилось неисчислимыми звездами, которые движутся и к которым принадлежим мы сами. И теперь мы знаем: мы переживаем себя в своем астр.теле; вне физ.тела мы переживаем себя так, что в своем содер­жании оживает то, что раньше только чувствовалось. ...
     Ты можешь сосредоточиться на самом себе, тогда ты увидишь свое световое тело и свое мыслительное эф.тело; если же ты можешь сосредоточиться так, что в тебя начнет изливаться внутренний звездный мир ... тогда сияние может прекратиться, тогда прекращается течение мыслей... Но тогда возникает карти­на нашего собственного существа, которая предстает нам — иначе это и не назовешь — нашей олицетворе­нной кармой... мы знаем: это ты сам, но такой, каков ты есть в твоем моральном внутреннем существе ... Это ты, каким ты стоишь в мире как индивидуальность; это вполне ты сам.
     И еще другое возникает сознание... мы видим эту олицетворенную судьбу так, что чувствуем ее в тес­ной связи со своей телесностью... Мировой порядок кристаллизовал нашу судьбу в нашей мышечной систе­ме. И в нашей мышечной системе живет дух, кристаллизованный для внешнего физического плана, дух, ко­торый без нашего явного ведома ведет нас туда, куда мы должны прийти сообразно нашей карме.
     И когда рост внутренней силы продолжается ... в человеке возникает то, что обычно в физической жи­зни, на физическом плане соответствует волевому импульсу. ... тогда человек чувствует себя не только как бы внутри звездной системы, но как бы внутри Солнца этой звездной системы, сознает себя единым с Солнцем своей планетной системы. Можно сказать, когда мы внутренне переживаем свое астр.тело, мы сознаем себя едиными с планетами нашей планетной системы; когда мы переживаем себя с нашим Я вне те­ла, мы сознаем себя едиными с Солнцем нашей Солнечной системы, к которому все направлено и все устремлено". 153(1)

     Перейти на этот раздел

  


     1066
. "Когда мы добиваемся состояния, что весь мир теряет для нас значение и мы живем целиком в медитативной мысли, тогда происходит ... тонкий процесс потребления тепла. ... процесс медитации связан с тонким тепловым и световым процессом ... мы потребляем свет.
     Когда вы медитируете серьезно, правильно, то напечатлеваете мировому эфиру свои мыслеформы; они остаются там. И когда вы затем оглядываетесь на медитативный процесс, то это не является обычным воспоминанием; мы оглядываемся на то, что отпечатано в мировом эфире. ...Этот тонкий процесс, что мы совершаем, он устанавливает отношение между нами и окружающими эф. и астр. телами. В обычных же восприятиях и мышлении человек имеет дело лишь с самим собой; это процесс, разыгрываю­щийся только в нас самих. ... При медитировании потребляется тепло. А раз оно потребляется, то воз­никает холод; всеобщий мировой эфир охлаждается, когда мы медитируем. Когда потребляется свет, то он погашается; возникает темнота, убывание света. Так что, если человек медитирует на одном месте, а затем переходит на другое, то на прежнем он оставляет некое слабое похолодание и ос­лабевающий свет. От человека остается теневой образ, который холоднее, чем его окружение. Остается холодное темное привидение на прежнем месте; мы его выгравировали там" (витражи). И когда человек приходит в новое воплощение, то находит в мировом эфире следы, оставленные его прошлыми медитация­ми. Это отражается в карме.
     Когда благодаря медитации мысль начинает волнами пронизывать наш мозг, то "появляется уверенное чувство: ты стоишь внутри духовного мира, ты сам лишь ткущий элемент во всеобщем ткании. И очень важно, что мы действительно приходим к такой тишине, к такому душевному покою в медитации, что у нас появляется чувство: ты стоишь внутри духовного мира, ты сам лишь ткущий элемент во всеобщем ткании. И очень важно, что мы действительно приходим к такой тишине, к такому душевному покою в медитации, что у нас появляется чувство: ты не один, кто это делает; это делается. Ты начал двигать эти волны, и они распространяются вокруг тебя. Они обладают собственной жизнью, лишь средоточием которой ты являешься". 157 (9)

     Перейти на этот раздел

  
Ошибка! Фрагмент 611671 не найден.
     Перейти на этот раздел

  


     1112г
. Как защитить свое астр.тело от плохих влияний? "Лучше всего стать чистым и правдивым. Но, как особое защитное средство, можно образовать путем энергичной концентрации воли астральную оболочку в виде синей яйцеобразной формы. Человек сильно, с повышенным сознанием говорит себе: все мои добрые свойства должны окружить меня, как панцирь!" 95 (приложение)
     "Эгоизм принадлежит к мировой карме и в два счета от него не освободиться. Лишь понимание, что это так, дает нам оружие против Аримана".
     "Если ученик интенсивно занимается своим эзотерическим развитием и недостаточно внимания уделяет внешним отношениям, образующим его судьбу, то карма обрушивается на него. И что в ином случае длится годами или протекает в разные инкарнации, может, естественно, при сильных потрясениях, в концентрированном виде сказаться однажды. И тут можно дойти до крайней степени отчаяния, принести несчастье своему окружению, втянуть его в кармический взрыв". 266-2, с. 104, 348
     Представить себя окруженными голубой аурой, которая отгораживает от нас все плохие мысли, ощущения, желающие проникнуть к нам. "Мы чувствуем внутренне, как благодаря этой ауре мы защищены от всех вредных влияний; лишь добрые силы имеют доступ к нашей душе". Далее следует медитация:
     "Внешняя оболочка моей ауры да уплотнится.
     Да оградит она меня непроницаемым сосудом
     От всех нечистых, несветлых мыслей и ощущений.
     Да окружит она меня подобно непроницаемой коже".
     Вариант последней строки:
     "Да отворится она лишь божественной мудрости". 266-1, с. 450

     Перейти на этот раздел

  

Влияние упражнений на судьбу человека

     1113. "Кто путем ясновидения достиг непосредственного знания о духовном мире, у того в земных жизнях, следующих за той, в которой он достиг этого знания, может выступить в душе воспоминание о предыдущей жизни, подобно тому, как в чувственном бытии появляется воспоминание о чем-нибудь пережи­том нами самими. Кто и без ясновидения, но с пониманием вникает в Духовную науку, для того это воспоминание наступает т.обр.,что его можно сравнить в чувственном бытии с воспоминанием о каком-нибудь событии, известном лишь по описанию". 17 (12)

     Перейти на этот раздел

  


     1115
. "Человек может быть глубоко посвященным в одной из прошлых эпох, а в новой эпохе он должен воспользоваться тем телом, пройти через то воспитание, которое может прийти из этой эпохи. То­гда силы, идущие из прошлой инкарнации, он должен держать в подсознании. Развиваться в человеке дол­жно то, что сообразно соответствующей цивилизации". 236 (4)

     Перейти на этот раздел

  

  Оглавление          Именной указатель Назад    Наверх
Loading
      Рейтинг SunHome.ru    Рейтинг@Mail.ru