517. "Среди евреев были книжники, которые знали из писаний то, что тогда сохранилось от древней божественной мудрости. Среди книжников возникло решение осудить Христа Иисуса на смерть". Павел, бывший еще Савлом, не мог себе представить, чтобы из божественной премудрости, еще струившейся к книжникам, мог быть вынесен несправедливый приговор. Лишь Пилат, инстинктивно внедренный в другое мировоззрение, спрашивает: "Что есть истина?"
     "К какому убеждению должен был прийти тогда Павел? — К убеждению, что среди людей может оказаться заблуждением то, что некогда пришло от богов как истина; может оказаться таким сильным заблуждением, что невиновного осудят на крестную смерть". А значит, в божественную мудрость примешалось ариманическое".211 (7)

1405. "Истина есть нечто сверхчувственное, но действует она непосредственно в голове. Истина как таковая связана непосредственно с деятельностью, с процессами, происходящими в голове. ... Истина за­хватывает непосредственно эфирную часть головы и переносится, как истина, естественно, на физическую часть головы ... Познание, восприятие, истина захватывают человека так, что окружающий его внешний мир — проходя через Я и астр. тело, поскольку они участвуют в головной деятельности, — действует из­вне вплоть до эф. тела. Здесь непосредственно захватывается эф. тело. Но поскольку человек со своим со­знанием не погружается в эф. тело, то истина приходит к нему как нечто готовое. В том и состоит потря­сающее, изумительное в инициации, что человек начинает истину, какой она пульсирует в эф. теле, ощущать как нечто столь же свободное, как в другом случае он ощущает в астр. теле пульсацию в себе морального или прекрасного. ... Человек приходит к более свободной взаимосвязи с истиной, а потому — к более ответственному отношению к ней. Если истина приходит к нам бессознательно, то приходит в готовом ви­де, и мы просто говорим с обычной логикой: это истинно, а то нет. В таком случае человек куда менее ответственен за истину, чем когда он знает, что истина в основе своей столь же зависит от глубоко лежащих чувств симпатии и антипатии, как и моральность и красота, так что он имеет определенную свободу в отношении к истине.
     Здесь заключена опять-таки Мистерия, глубокая субъективная Мистерия, выражающаяся в том, что, при­ближаясь неправильным, недостойным образом к переживанию инициации, человек не приобретает чувства ответственности по отношению к истине ... но даже, напротив, входит глубже в элемент лживости". 170 (4)

338. В VIII-IX христианских столетий выступило искушение от люциферических ангелов в виде идеи о единой форме истины для всей Земли. "Они хотели победить. Они хотели заставить человека впасть в заблуждение и поверить, будто бы по всей Земле должна господствовать единообразная, однозначно звучащая догматическая истина. И всe снова и снова встаeт среди человечества это ужасное заблуждение догматического монизма. ... ариманический принцип выступил в XIX в. Носителем, земным носителем его был Наполеон. От Наполеона в Европе изошло то заблуждение, что всe должно исходить от национального принципа, что люди делятся на группы по национальностям. На службе у Аримана действовал Наполеон, и оттуда исходит то, что живeт и поныне: группирование людей на земной территории в строго национальных границах". Прикрывается это лозунгом о свободе и равенстве наций. С другой же стороны провозглашают: одна истина для всех!
     "Импульс Христа поставил себе задачу создать противоимпульс тому, что некоторое время действовало в двух ложных направлениях. Это означает: дать нормально развитым Ангелам большую силу, чтобы они могли противодействовать люциферически развитым ангелам, преследующим ложную цель единства. На место ложно-монистической единой природы всякого знания выступает теперь то, что проистекает из правильно понятого Христианства: понимание, а не навязывание того, что человек думает сам, поиск истины в другой человеческой природе. И если это есть в человеке, то в нeм есть Импульс Христа, укрепляющий нормально развитого Ангела. Этим, опять-таки, людям и каждой эпохе ставится идеал: искать на Земле индивидуально образованную истину, искать не из совершенно загнанного Люцифером в тупик интеллекта, а из души, из сердца, искать то, что истинно; до некоторой степени каждый человек на свой лад ищет то, что истинно. Слова: истина пребывает в каждой человеческой душе, — глубоко христианские, что я не раз объяснял. В их основе пребывает укрепление природы Ангела, который таким образом может одержать победу над люциферическим ангелом, желающим по всей Земле распространить единую догматику как равномерную сеть однозначной интеллектуальности, не допускающей множественности понимания. А с другой стороны, должна быть укреплена сила правильно развитого Архангела, чтобы он всe более и более мог побеждать тех духовных существ, которые вводят разделение человеческих групп, влюбляют эти группы в их языки и так вгоняют их в фанатизм обособления. Через Импульс Христа должны укрепляться правильно развитые Ангелы и Архангелы. ... Христос пребывает здесь не только для людей, но и для Ангелов и Архангелов. Ибо Христос — это космическое Существо, вошедшее в земное развитие через Иисуса из Назарета". 162(2)

587. "Распространять истину ложным путeм более вредно, чем просто лгать". 192(16)

     227. "Что живет на других мировых телах — это повсюду представляет собой внутренние, преобразованные материальные процессы. Живущее в соответствующих высших существах как материальные процессы — это мы видим в телескопы, направляя их на звезды. ... Если звезда направит телескоп на Землю, то она заглянет вам в желудок, в сердце и т.д. ...Поскольку человек среди различных царств на Земле принадлежит к наивысшему, то извне видно то, что происходит внутри человеческой головы. И то, что с отдаленных звезд можно было бы увидеть на Земле, это, будучи внутренне освещено сознанием, переживается человеком как мистика. ... таковы ... неудобные истины Порога: это является именно мистикой, что мы познаем как земную материю. Даже рассматривая внешний мир, мы познаем не просто земные силы".
     "Переживающий внешний мир восприятий, что он имеет? — Он имеет просто истину, но никакой науки. А переживающий внутренне, абстрактно-мистически имеет просто науку, но никакой истины; ибо он заблуждается относительно основного феномена внутреннего, поскольку внутренние переживания являются пламенем материальных процессов. Ищущий во внешнем мире просто материальность интерпретирует мир в ариманическом смысле; а ищущий во внутреннем истину, ищущий во внутреннем истину абстрактно-мистическим образом интерпретирует ее люциферически. Искомое же антропософски ориентированной Духовной наукой представляет собой равновесие между этими двумя интерпретациями, является сплетением истины и науки. Мы .должны истину искать на одном полюсе, а науку — на другом и осознавать, как здесь поляризована живая действительность, когда мы истину пронизываем наукой, а науку — истиной. Тогда познание является деянием".
     "Рассматривая все звездное небо, формы облаков, содержание трех царств: минерального, растительного, животного, — а также и четвертого, человеческого царства, во всем, что мы воспринимаем как подступающее к нам, мы не должны искать какой-либо материи! Вообще все такие явления, феномены представляют собой подобие, например, радуги, хотя и выступают грубее радуги. ... Также, взяв в руки кристалл кварца — радугу мы взять в руку не можем, — несмотря на то, что органы чувств говорят нам об нем, мы все же должны говорить о кристалле как о феномене, нам не следует выдумывать какую-то материальную реальность, безразлично, что при этом представляет себе окольным путем природное воззрение. ... все это идет из другой реальности, которой мы не постигнем, не представляя ее себе духовно. Это ощущение мы должны развить: не искать материи во внешнем мире!
     При этом особенно искажают цель антропософского развития те, кто пренебрегают внешней материальностью, говоря: Ах, все это, воспринимаемое внешне, является лишь материей, над ней необходимо возвышаться! — Это, прямо говоря, ложно. Именно воспринимаемое внешне не является материальным, в этом мы не должны искать никакой материи".
     "Тот, кто считает, что сделал все, говоря: Ложно внутри мира восприятий искать материю, —тот еще не находится в антропософски ориентированной Духовной науке. Ибо одна лишь поправка теоретического воззрения еще не есть Духовная наука. Духовная наука должна познание брать как деяние, Духовная наука должна быть познанием, пронизанным волей, должна, т.обр., входить в реальность уже тогда, когда дает свои определения, свои пояснения. А это дело неудобное". 197 (6)