279. "Может прийти такое время, когда юноша или девушка, скажем, в возрасте 20-25 лет, будучи не в состоянии ориентироваться в царстве серебряного короля (см. "Сказку" Гeте), потеряет представление о том, куда идти дальше в жизни. Внешне в жизни это выражается так, что говорят: они хотят получить учeную степень. И вот окажется, если, конечно, Ариману удалось бы одержать победу, что диссертация их отклоняется на том основании, что в ней содержится нечто личное, нечто субъективное. От человека же будет требоваться засесть в библиотеке и просто по предметному каталогу, в котором уже всe указано, отобрать соответствующие книги, а если появится новое заглавие, то позже присовокупить также и его, а затем выписать оттуда необходимое, свести это воедино и получить степень доктора. Лишь со своей физической индивидуальностью человек присутствует при этом. Он занял место в библиотеке, перед ним лежат книги. Его личность выражает себя при этом только в том, что через пару часов сидения появляется голод и этот голод он будет чувствовать как личную судьбу. ... Натасканное из разных книг и склеенное вместе превращается, в свою очередь, ещe в одну тонкую или толстую книгу и ставится на определeнное место среди других книг, пока не понадобится следующему соискателю. Я не знаю, происходит ли это уже теперь или нет, но если бы Ариман осуществил свой идеал, то однажды это стало бы происходить именно таким образом, и это было бы страшным бытием в нечеловеческих, античеловеческих условиях.
     В противовес этому знание должно стать личным делом. Библиотеки должны по возможности сокращаться, а то, что стоит в библиотеках, люди должны носить в собственных душах. Самодух может произойти только из этого очеловеченного знания". Так можем мы помочь знанию, став учениками золотого короля. 197(11)

945. "Я бы сказал, это большой вопрос судьбы новой цивилизации, что мышление, с одной стороны, имеет тенденцию стать теневой сущностью, что человек во всe большей и большей мере отступает в этом мышлении, изолируется, а то, что переходит в волю, проявляется просто как человече­ские инстинкты. Чем меньше мышление будет в состоянии воспринимать имагинации, тем в большей степе­ни весь интерес к тому, что живeт во внешней социальной жизни, перейдeт в инстинкты. Древнее челове­чество, по крайней мере в те времена, которые несли цивилизацию, из своего организма получало нечто духовное. Современный человек лишь из своей головы может получать что-то духовное, поэтому в отноше­нии воли он отдаeтся своим потребностям, своим инстинктам. В этом заключается большая опасность, что люди всe больше и больше становятся просто головными людьми, а в отношении воли во внешнем мире от­даются инстинктам, что затем, разумеется, ведeт к социальным состояниям, которые теперь охватили восток Европы и как инфекция и у нас захватывают всe и вся. Это происходит по той причине, что мыш­ление стало теневым образом. ...
     Мышление становится теневым, и потому в ордене иезуитов создан метод, который с определeнной стороны в него вносит жизнь. Иезуитские экзерцисы (упражнения) направлены на то, чтобы в это мышление внести жизнь. И они это делают, когда обновляют старую жизнь, когда они прежде всего работают не в имагинациях и через имагинации, а через волю, которая особенно в иезуитских экзерцисах играет большую роль. Современное человечество должно понять — а оно понимает очень мало, — как в таких сообществах, каким являются иезуиты, вся душевная жизнь представляет собой нечто ра­дикально иное, чем у других людей. Все другие современные люди, по сути говоря, обладают другой душевной конституцией, чем иезуиты. Иезуиты работают из мировой воли, этого нельзя отрицать. По­этому они видят определeнные взаимосвязи, которые здесь имеют место; такие же взаимосвязи видят и некоторые другие ордена, воюющие до ножей с иезуитами. Но то значительное, через что реальность входит в теневое мышление, — оно и является тем, что делает иезуитов людьми другого рода, чем со­временные цивилизованные люди, думающие вообще в теневых образах и потому, по сути, спящие, поско­льку мышление не захватывает их организм, не вибрирует в их крови, не пронизывает по-настоящему их нервную систему.
     Ещe ни разу — как я полагаю — не видели одарeнного иезуита нервным, в то время как современная учeность, современная образованность делается всe более нервной. Когда человек нервничает? — Ког­да заявляют о себе физические нервы. Тогда появляется нечто такое, что, собственно, физически не имеет никакого права проявляться, поскольку оно здесь существует просто для того, чтобы проводить духовное. Этот факт находится во внутренней связи с превратностями нашей современной образованнос­ти, и иезуитизм — с которым мы, тем не менее, должны категорически бороться — с точки зрения ожив­лeнного мышления является чем-то таким, что идeт с миром, хотя и пятится в нeм, подобно раку, на­зад. Но он идeт, он не стоит на месте, в то время как наша наука, по сути дела, никак не захватыва­ет людей.
     Постоянно вызывает боль то, как этот современный человек, способный думать о чeм угодно, который так ужасно умен, в то же время ни одной фиброй своей души, даже стоя живо внутри совре­менности, не ощущает, что совершается вокруг него; он не видит, что происходит вокруг него, он не хочет иметь с этим дела. У иезуитов так не бывает. Иезуит приводит в движение всего своего челове­ка и видит, что сегодня вибрирует сквозь мир. Я бы хотел в этой связи прочесть кое-что из не­давно опубликованной иезуитской книги, из чего вы увидите, что за жизнь пульсирует у иезуитов: "Для всех, кто серьeзно принимает христианские принципы, кто действительно принимает близко к сердцу благо народа, в чью душу хотя бы однажды проникало слово Спасителя "Misereor super turbam" (состра­дание к массе), пришло теперь время, когда они, весомые фундаментальными волнами большевист­ского штормового прилива, со значительно большим успехом могут работать для народа и с народом. И здесь нужно только не робеть! Итак, основательная и всесторонняя победа над капитализмом, эк­сплуатацией и паразитированием на народе, создание человечески достойных жилищ для миллионов сопле­менников, конфискуя для этого дворцы и большие жилища, использование земель, силы воды и воздуха не для трестов и синдикатов, а для общего употребления, использование идеи системы советов, чтобы воспрепятствовать отделению масс от государственного аппарата, за что с правом борется Ленин. Бог дал достояния земли всем людям, а не так, чтобы одни сибаритствовали в избытке, а миллионы других томились в безысходной нищете".
     Видите, здесь есть огонь, который, конечно, чувствует нечто из того, что происходит. ... видит и знает, чего он хочет, поскольку он видит". 204(10)

949. "Индивидуальное сознание, оно охватит мир, но при этом миром может овладеть или мудрость о мире, или слепые инстинкты. Если миром овладеют слепые инстинкты, то возникнет совер­шенно антисоциальное состояние, наподобие того, которое теперь подготовляется в России. Здесь по­степенно вызывается такое антисоциальное состояние, против которого ни английское, ни североамери­канское правительство, уж не говоря о французском или каком-либо другом, не смогут придумать никакого средства. Нет, было бы наивным надеяться, что нечто такое, как английский парламент, могло бы справиться с тем, что здесь захватывает человечество, когда индивидуальное созна­ние просто действует в инстинктах. Но одна сила способна совладать с этим: это сила Рима. Во­прос заключается только в том, как он с этим может совладать. Рим может устанавливать господство, поскольку он имеет необходимые для этого средства власти. Вопрос лишь в этом. Вопрос не в том: бо­льшевизм или англо-саксонская буржуазия. Вопрос стоит иначе: или антисоциальный хаос, римское гос­подство, или решение человечества собраться с духом и распознать 8-й экуменический константинополь­ский собор 869 года как еретический, и таковым он должен быть объявлен европейской церковью". 198(8)

     287. "Сегодня существуют совсем "милые" союзы, если даже они и не видимы на поверхности, между иезу­итизмом и радикальнейшими элементами. И в отношении духопознания самые радикальные коммунисты и иезу­иты абсолютно единодушны". 198 (5)