4а. "Взятие работы, совершенной на низшем плане, в способности существ более высокого плана есть эволюция".
     "В греческой пластике: инволюция цвета, эволюция формы. Дадим из пластики развиться живописи, тогда форму мы имеем в инволюции, цвет в эволюции. Что прежде было инволюцией, позже переходит в эволюцию.
     С XVI века начинается эпоха лично ментального и научного развития. Ей предшествует эпоха живописи и высокого ренессанса (с Чимабуе). В Микеланджело личный кама-Манас (рассудочное сознание) является в инволюции; зато цвет и пластика — в эволюции. Принцип кама-Манаса заявляет о себе, но не через себя; он в инволюции. С ходом развития кама-Манас (интеллигенция как субстанция и как интеллектуальность) должен развернуться в новом времени. Поэтому мы видим, как наука сменяет живопись. Люди словно бы сходят с картин и начинают говорить. Художник как бы предвидел будущее, но в форме и цвете. Люди нового времени переместились в науку, в ее инволюционное. Воскресший Микеланджело стал бы Галилеем. Поэтому, когда рассудок эволюционирует, мудрость инволюционирует — в поэзию. Поэзия становится хранительницей того, что исполнено мудрости. Поэтому завершение дается в виде посвященных не в теорию, а в поэзию (Гете).
     Итак, распознающий свою миссию в современности, должен инволюционирующую в ней мудрость переместить в мыслимую мудрость. Мы находимся в периоде смены инволюции и эволюции.
     Мы можем явление рассмотреть правильно лишь при условии, что обратим внимание не только на то, что эволюционирует; но также и на то, что инволюционирует. ...Что принадлежит этому миру, есть кама-рупа (астральное тело или тело вожделений), она есть данное. Кама-Манас является идеалом. Этот мир является идеалом для тех, кто идеалом рассматривает кама-рупу".
     Не от этого мира имеет человек свой идеал. И кто советует ему держаться лишь радостей этого мира, является искусителем, сатаной, противозаконным князем сего мира. Поэтому Христос, указывающий на подлинный идеал, должен полностью преодолеть искусителя. "В образной форме (в Евангелии) указывается, что преодоление последней эволюционной ступени совершается благодаря искушению. Существо, врабатывающееся из инволюции в эволюцию, постоянно ведет борьбу с уже эволюционирующим существом: рыцарь и дракон; Зигфрид и змей".Д.67/68, с. 37,24-25.

Зигфрид, Ареопагит, Эмпедокл, Иоахим де Фиоре, Иоанн Анвилльский

685. Одна древняя атлантическая индивидуальность, известная под именем Зиг, Зигфрид, Зигурд, еще много раз являлась в телах европейского человечества. Но постепенно ее стали воспринимать только посвященные Мистерий, друиды.105 (10)

492. До Мистерии Голгофы "...через посвящение выходили из Я и могли войти в сверхчувственные миры. Но внутри Я не было понимания, не было силы суждения для объяснения высших миров. Всеми теми силами, которые принадлежали к его Я, человек до Мистерии Голгофы не мог соединиться с духовным миром. Это была тайна, которая должна была уясниться людям через Иоанново Крещение, когда им открылось, что пришло время, когда Царство Небесное должно светить вплоть до Я, снизойти до земного Я. В древности... человеческое внутреннее было отделено от духовного мира, с которым можно было соединиться только в исключительных состояниях". А если вся сила того, что позднее должно было стать Я, жить в человеке, все же наполняло людей, например, через посвящение, то эта чрезмерная для той, дохристианской телесности сила Я пробивала то, что предназначалось для Я. На это указывается в легендах, где герой, уже содержащий в себе силу Я, имеет ранимое место (Зигфрид, Ахиллес).
     "Предположим, что какой-нибудь человек в дохристианское время был бы наполнен в себе (не обязательно сознательно) всеми импульсами, всеми силами, которые позднее должны были проникнуть в его Я, и с этой сверхсилой Я, со сверхчеловеческой силой погрузился бы в свое тело, — тогда он разбил бы свое тело... увидел бы его разрушенным под влиянием сверх-Я. ... из-за люциферических и ариманических влияний человеку дохристианского времени было отпущено меньшее "количество" его Я, чем требуется для охвата полного Я. ...С Христом Иисусом в телесность вошло сразу полное Я". И вместо одной раны (Зигфрид, Ахиллес) тело Христа Иисуса имеет пять ран. "Но из-за этого превосходства должен был на физическом плане мировой истории подняться крест, крест, который так нес тело Христа, каким было бы человеческое тело, если бы когда-нибудь в один момент вся сумма человечности, из которой большую часть человек потерял через влияние Люцифера и Аримана, соединилась бы в одном человеке. Это глубочайшая потеря, которую нам являет через Духовную науку картина Голгофы. ...при совершенном пронизании человеческого тела земным Я оно, если бы в него вошла вся личность, оказалось бы с пятью ранами. Из человеческой природы, из самой земной сущности следует форма креста со Христом, раненным на Голгофе. ...даже человеческий разум может приблизиться к Мистерии Голгофы, если использовать его тонко и остро, приближая тем самым к имагинации... Человеческая фантазия (художника, например) может направляться, таким образом, что встает вся картина Голгофы".139 (7)

1430. Душа русского народа парит в высях, "в то время, как внизу действуют отдельные люди с их душевными силами; но до них не доходят силы Души народа. Поэтому мы видим у людей Востока, как отдельные душевные силы, которые еще не поняты как стадия развития, анархически действуют одна сквозь другую. Поскольку народнодушевное не вызывает в них внутренней гармонии, три душевные силы действуют анархично сквозь друг друга и не находят возможности прийти в гармоническое взаимоотношение". И это не нравится людям Запада. "Мужество и сила присущи натуре 3игфрида, смирение, непосредственная жертвенность — натуре Ильи Муромца". Последний чувствует Божественно-духовное в отдалении, а не как нечто непосредственное в его душе, чему он мог бы принести жертву как Высшему и служить как борец. 64 с.299-300

     49. Хелль. "Она представляет собой низшую природу человека, вызывает рождение и смерть. Потому Хелль является то черной, то белой. Змея Митгарт, которая в современном мире обвивает континенты, представляет собой эф.тело, которое приковано к нижней природе современного человека. Валькирии — это высшее сознание, с которым связывается павший в битве. Пра-германский Бог Цин — это Марс; ему посвящен в календаре вторник — Dienstag.
     Бальдур — это не Солнце, а "старый астральный свет, который заглядывает в духовно-душевный мир, но который в ходе развития отмер, когда выступил пол, для которого духовный свет погрузился во тьму.
     ... Свет во тьму светит, но тьма не знает света".
     "Пламя, огонь, которым окружена Валькирия, — это, вообще говоря, действительность". Когда человек восходит к высшему сознанию, то из его низшей природы, как пламя, начинают вырываться вожделения. "Благодаря высшему сознанию возникает образование в виде пламени, и через него должен пройти посвященный. Это посвятительная церемония Зигфрида". Он одновременно король и жрец, обладает мужеством и мудростью. Но позже это меняется: Зигфрид завоевывает Брунхильду для непосвященного, "кто уже не является потомком древних богов". Но для него высшее сознание (Брунхильда) представляет собой нечто опасное, ибо он не победил, как Зигфрид, дракона, низшую природу. Но уязвим и Зигфрид — в том месте, "где в Божественном осветленная моральная закономерность должна воспламениться любовью. Это воспламенение любовью составляет сущность Христианства. Но это еще не принадлежит к посвящению Зигфрида". 54 (15,17)

     50. "Немецкий Зигфрид — герой еще четвертой подрасы, но он уязвим между плечами. ... Это место сделал неуязвимым Тот, Кто нес на Себе крест. В Зигфриде идут к закату северные боги. ... Друиды дали людям учение о нисходящих нордических богах". 93-а с. 256

     52. "Золото Кримхильды, оставшееся от Зигфрида, — это талисман, форма которого концентрирует оккультные силы. Сделан он был из наносного (в речном песке) золота, также связанного с определенными оккультными силами. Поэтому Кримхильда могла им исцелять. И этот талисман Хаген действительно бросил в Рейн". 136(8)
     "Альберих (нибелунги) — это представитель пробуждающегося к индивидуальному развитию человечества; он приносит желания в сферу себялюбия, эгоцентризма. Он замыкает служащее целому, мудрость (золото) в кольцо эгоцентризма. Личность, обладающая самостью, выносит действующее знание из целого в область того, что твердо стоит внешне — через договор — Вотан. Влечения (инстинкты) переходят на низшую, чисто личностную природу (великаны). Вотан угрожает перевести на них также и любовь — Фрею. Однако Логе — умность, рассудочность, размножающаяся, наследуемая интеллигенция — склоняет Вотана к тому, чтобы великанов, низшую человеческую природу, наделить проявляющей личные свойства мудростью. Эрда выступает как воспоминание о пра-науке и предостерегает Вотана. Он становится властителем Валгаллы — того, что может наделять духовностью, происходящей из древности; ее обретают после смерти.
     Духовным миром берется человек после смерти — Валькирии. Брунхильда — это божественная духовность, позже перешедшая на Землю. Вотан порождает последышей, которые еще остаются связанными с ним. Зигмунд — Зигмунда. Меч. Человеческое разбивается о Божественное.
     Зигфрид — это стоящий на самом себе человек. Он сам себе кует меч, в своем внешнем мире (птицы) находит речь духа, находит предоставленную самой себе Брунхильду. Кольцо.
     Брунхильда отдает кольцо назад. Вотан отступает на задний план.
     Хаген — нибелунги вообще, оставшиеся от древности остатки ясновидения, в которых больше ничего не видно". Д. 22, с. 9