401. "Антропософское Движение было, собственно говоря, духовным течением, ведомым из сверхчувственного мира духовными силами и духовными властями, которые сами лишь являются в этом физическом мире, и это Движение не должно было отождествляться с Антропософским Обществом, в задачу которого входит — насколько только возможно — управление, забота об антропософском импульсе.
     А после Рождественского Собрания в Гетеануме это стало иначе. И с точки зрения изменившихся обс­тоятельств имело смысл... мне взять на себя председательство. Предпосылкой к этому является то, что отныне антропософское Движение становится единым с Антропософским Обществом. И что, таким образом, было неправильным до Рождественского Собрания, основательно изменилось после Рождественского Собрания. Теперь должны совпадать Антропософское Общество и антропософское Движение, каким оно выступает в ми­ре. Но для этого стало необходимым, чтобы эзотерический импульс, протекающий через антропософское Движение, действительно проявился во всей конституции Антропософского Общества. Поэтому после Рождественского Собрания в Дорнахе безусловно признано, что само учреждение дорнахского Форштанда (правления) является эзотерическим, и дело заключается в том, что истинное эзотерическое течение идет через Обще­ство и что учреждение Форштанда следует считать эзотерическим деянием. Из этих предпосылок образован Форштанд.
     Далее должно быть подчеркнуто, что теперь Антропософское Общество является не просто Обществом, управляющим Антропософией, но отныне сама Антропософия должна совершаться во всем том, что происходит в Антропософском Обществе. Само деяние должно стать антропософским. Это есть то, что, как кажется, с большим трудом вживается в сознание. Но это фундаментальное изменение должно все более и более вживаться в сознание наших дорогих друзей". 236(4)

     494. "Имеются прежде всего такие души, которые с внутренней силой и интенсивностью занимаются Ан­тропософией. Эта интенсивность, конечно, не у всех ведь одинаковая, но существуют души, которые с бо­льшой внутренней интенсивностью подходят к занятиям Антропософией. Без всяких побочных отклонений, по самой прямой линии они направляются к Антропософии и вливаются в какую-либо из ее областей.
     Имеется определенное число душ, которые подошли к такому космически-мировому направлению внутри себя на том основании, что с особой силой ощущали в прошлых столетиях, когда они проходили через свою прошлую земную жизнь, что Христианство подошло к определенному поворотному пункту. Они жили в эпоху, когда Христианство преимущественно было подведено к тому, чтобы переходить в более или менее инстинк­тивные человеческие чувства, когда Христианство принималось хотя с несомненностью, но с инстинктив­ной несомненностью, когда души не ставили вопроса: почему я христианин? ... И что там, я бы сказал, жило бессознательно, что входило, в обход головы, в отправления организма, что тогда жило во многих отношениях как благочестивое Христианство, но как Христианство, не пришедшее к ясности относительно себя самого, это ставило перед такими людьми требование — ибо, что в одной жизни возникает бессозна­тельно, то в следующей земной жизни встает на ступень сознательного — выдвинуть вопрос: почему мы христиане?
     А это повело к тому — сегодня я только ввожу в эти вещи, — что такие души также и в жизни между сме­ртью и новым рождением, преимущественно в первой половине XIX в., имели в духовном мире определенную связь. В первой половине XIX в. в духовном мире существовало объединение душ, которые из Христианст­ва, пережитого ими на Земле, извлекли в духовном мире следствия, извлекли их в блеске и всеобъемлющем сознании, во всеобъемлющем откровении духовного мира. Именно в первой половине XIX в. существовали души в жизни между смертью и новым рождением, которые тяготели к тому, чтобы перенести в космические имагинации то, что они чувствовали в предыдущей христианской жизни. И как раз то, что я здесь однаж­ды описывал как культ, разыгралось тогда в сверхчувственном. И большое число душ было собрано в той совместно сотканной космической имагинации, в могучих образах будущего бытия, и это в измененном облике должно было затем искаться во время предстоящего земного бытия.
     Но в это было вплетено все то, что как трудные внутренние войны, которые были значительно труднее, чем обычно думают, разыгрывалось между VII и ХIII-ХIV христианским столетием. Души тех людей, которых я имею здесь в виду, именно в то время проделали довольно много. И все, что они тогда проделали, они воткали в те мощные космические имагинации, которые в первой половине XIX в. были сотканы сообществом большого числа душ.
     Все, что было здесь соткано в космические имагинации, это, с одной стороны, пронизывалось игрой чего-то такого, что я могу назвать не иначе, как родом тоскливого, полного ожидания чувства. Все образование тех мощных имагинаций переживались описываемыми душами так, что в них, в развоплощенных душах, об­разовывались сгущенные, но из многообразных отдельностей сгущенные чувства. Их чувства можно описать примерно следующим образом: в последнем земном бытии там, внизу, в нас была склонность к переживанию Христа. Мы глубоко ощущали тайну, которую традиция сохранила для христиан, — тайну святого свершения, которое имело место в Палестине в начале христианского летоисчисления. Не стоял ли Он, Христос, во всей Своей славе, во всем блеске перед нашими душами? — Этот вопрос вставал из душ. Они говорили: раз­ве не узнали мы после нашей смерти, что Христос из космических высот, как солнечное Существо, низошел на Землю? Разве мы не переживали Его, как Солнечное Существо? Его больше здесь нет: Он соединился с Землей; здесь существует лишь некое космическое воспоминание. Мы снова должны найти путь к Земле, чтобы перед нашей душой встал Христос. — Тоска по Христу сопровождала эти души на пути из доземного бытия в земное бытие.
     С увлекающей интенсивностью переживается это тем, кто может духовным взором наблюдать свершение в развоплощенных и невоплощенных людях в XIX и XX столетиях. Сюда примешиваются еще иные многообразные впечатления. Ибо души, которые теперь снова являются на Земле, они прошли в своем ощущении Христа все то, что разыгралось между теми, кто стремился к Христианству, и теми, кто еще пребывал в представле­ниях древнего язычества, как это часто имело место в столетия, на которые я указывал. Именно по этой причине в душах осталось многое из того, что вызывает в них возможность, с одной стороны, подпасть искушениям Люцифера, а с другой — Аримана. И в карму Люцифер и Ариман воткались так же, как и добрые боги. Мы ведь это уже видели.
     И как все это воткано в то, что сегодня разыгрывается как кармические следствия, — это следует изучить вплоть до отдельностей, чтобы исследовать действительно духовные подосновы антропософского стремления. И когда Рождественское Собрание принимается серьезно, то оно становится тем моментом, в котором с определенных вещей должен быть сдернут покров. Но только вещи должны быть взяты с необходи­мой серьезностью". (Далее в лекции исследуется карма одного человека — имя его не называется, — кото­рый из ревностного сторонника Антропософии стал ее врагом, анализируются кармические причины такого превращения.) 237 (3)

     516. "... слова, которыми я начал и которыми хотел бы закончить это Рождественское Собрание, которое должно быть для нас Рождеством, праздником освящения (Weinefest) не только для начала года, но для начала Мирового Поворота Времен, которому мы хотим посвятить себя в полной самоот­верженности заботе о духовной жизни: (следует полный текст медитации Камня Основы) 260 с.265-269

     Душа человека!
     Ты живешь в членах тела,
     Что тебя через мир пространства
     Несут к существу духовного моря.
     Вспоминай в Духе,
     В душевных глубинах,
     Где в правящем
     Бытии Творца мира
     Собственное "Я"
     Пребывает в Божественном "Я".
     И ты будешь поистине жить
     В Человеко-Миро-Существе.
     Ибо Дух-Отец высот правит
     В глубинах мира бытие рождая.
     Серафимы, Херувимы, Троны,
     Прозвучать из высот,о, дайте,
     Отзовущемуся эхом в глубинах;
     Оно гласит:
     EX DEO NASCIMUR (ИЗ БОГА РОЖДАЕМСЯ).
     Это слышат духи элементов
     На Востоке, Западе, Севере, Юге:
     Могут услышать и люди.
    
     Душа человека!
     Ты живешь в биении сердца и легких,
     Что тебя через ритм времени
     Ведут к чувству собственной душевной сути.
     Размышляй в Духе,
     В душевном равновесии,
     Где волно-деяния
     Миростановления
     Собственное "Я"
     Соединяют с "Я" Мира.
     И ты будешь поистине чувствовать
     В Человеко-Душе-Деянии.
     Ибо воля Христа вокруг правит
     В мировых ритмах души одаряя.
     Господства, Силы, Власти,
     Вспыхнуть с Востока,о, дайте,
     Формирующемуся через Запад;
     Оно гласит:
     IN CHRISTO MORIMUR (ВО ХРИСТЕ УМИРАЕМ).
     Это слышат духи элементов
     На Востоке, Западе, Севере, Юге:
     Могут услышать и люди.

     Душа человека!
     Ты живешь в покоящейся голове,
     Что тебе из основ Вечности
     Раскрывает мировые мысли .
     Прозревай в Духе,
     В спокойствии мыслей.
     Где вечные цели Богов
     Свет мирового существа
     Собственному "Я"
     Дарят для свободной воли.
     И ты будешь поистине мыслить
     В Человеко-Духо-Основах.
     Ибо мировые мысли Духа правят
     В Существах Мира моля о свете.
     Архаи, Архангелы, Ангелы,
     Испросить из глубин,о, дайте,
     То,что в высотах услышат;
     Оно гласит:
     PER SPIRITUM SANCTUM REVIVISCIMUS (ВО СВЯТОМ ДУХЕ ВОСКРЕСАЕМ).
     Это слышат духи элементов
     На Востоке, Западе, Севере, Юге:
     Могут услышать и люди.

     На повороте времен
     Свет Мирового Духа
     Вступил в поток существа Земли;
     Тьма ночи
     Была преодолена,
     Яркий свет дня
     В душах людей вспыхнул;
     Свет,
     Согревающий
     Бедные сердца пастухов;
     Свет,
     Озаряющий
     Мудрые главы царей.
     Божественный Свет,
     Христос — Солнце,
     Согрей
     Наши сердца;
     Просвети
    Наши головы;
     Чтобы стало во благо,
     То, что из сердец оснуя,
     Из голов направляя,
     Мы хотим привести к цели.