Опасности и задачи нового развития

293. "Ученики Мистерий постоянно сознавали: наивысшее, что они могут узнать о человеке, служит подготовлению к жизни после смерти". "Познай себя" означало восхождение после смерти на более вы­сокую ступень жизни. "В древности человек на Земле имел задачу стать кандидатом на полноценную человече­скую жизнь после смерти. В нашу эпоху задачу человека составляет становление полноценным человеком на Земле, чтобы после смерти смочь взойти на более высокую ступень развития, чем это он мог сделать в древности. Перед древним человеком стояла опасность в случае неправильной жизни на Земле не достичь затем полноты человечности. Современный человек ... если он не достигнет полноты человеческо­го (на Земле), откажется от этого, то в жизни после смерти он опустится вниз, в подчеловеческое. Древний чело­век мог чего-то лишиться, новый человек разрушает нечто. ... разрушает в своей человечности нечто такое, что относится ко всему человечеству ... отрицает человечество, тогда как древний человек от­рицал только себя".221 (1)

Должник

323. "Человек приходит к тому, что говорит себе: я постоянно нечто отнимаю у Земли... Что как духовную субстанцию я ношу в себе в течение земной жизни — в этом, собственно, нуждается и Земля. Пройдя врата смерти, человек должен бы был вернуть ее Земле, поскольку эта духовная субстанция нужна ей для постоянного обновления. Но он не может этого сделать... Ибо без нее он, так сказать, исчез бы после смерти.
     Лишь потому он может проделывать те изменения, которые он должен проделывать, что духовную субстанцию своих конечностей и обмена веществ он проносит через врата смерти в духовный мир. И как человек он не смог бы проходить через будущие инкарнации, если бы, будучи должником Земли, отдал ей эту духовную субстанцию. Он остается должником. И это есть нечто такое, чего нельзя улучшить, пока Земля находится в своем среднем состоянии. В конце земного бытия это станет по-другому. ... инициа­ция неотделима от космических страданий, когда человек, например, говорит себе: лишь только потому, что я, как человеческое существо, могу держаться прямо, я должен оставаться дол­жником Земли.
     То же касается и головы. Благодаря тому, что в течение всей земной жизни духовные силы работают в материальной субстанции головы, эта головная субстанция отчуждается от Земли. Человек ведь должен субстанцию для своей головы брать у Земли. Но он также должен, чтобы быть человеком, эту субстанцию головы постоянно пронизывать духовными силами внеземного. И когда человек умирает, то для Земли воз­никает большая помеха ввиду того, что она должна взять назад материю человека, которая от нее отчуж­дена. ...Эта материя головы, по сути, отравляет всю земную жизнь, тормозит ее. ... человеку было бы лучше брать эту субстанцию головы с собой в духовные сферы, где он пребывает от смерти до нового рождения. Но он не способен это делать. ... ибо тогда он постоянно творил бы врагов для всяческого своего развития между смертью и новым рождением".230 (3)

343. Дыхательный процесс имеет отношение к половой зрелости. "Мы, собственно говоря, вдыхаем то, что ведет нас к половому созреванию, что также дает нам в мировом смысле возможность вступить с ми­ром в отношение, исполненное любви. Мы, собственно, вдыхаем это. В каждом природном процессе за­ложено духовное. В процессе дыхания заложено духовное и духовно-душевное. Это духовно-душевное про­никает в нас через процесс дыхания... когда силы, действовавшие прежде в организме и прекратившие свое действие со сменой зубов, становятся душевными силами. Тогда в человека устремляется то, что хочет прийти из процесса дыхания.
     Но этому противодействует — и по этой причине возникает борьба — то, что идет из процесса рос­та... из эфирных сил. Эта борьба ведется между эфирными силами — которые восходят из нашего эф.тела и находят свой коррелят в системе обмена веществ, в циркуляции крови — и астральными силами. Обмен веществ здесь проникает в ритмическую, в циркуляционную систему. ... Астр.тело этому противодейст­вует. Мы тогда имеем то ритмическое в телесном корреляте, что исходит из дыхания; и возникает борь­ба между ритмом циркуляции крови и ритмом дыхания".
     В состоянии между засыпанием и пробуждением совершается этот процесс, который можно созерцать в ин­спирации. "В среднем между девятью и десятью годами во сне происходит освобождение Я и астр.те­ла от эф.и физ.тел. Ребенок именно своим "я" очень внутренне связан со своим физ. и эф.телами также и тогда, когда он спит. Но с указанного момента времени Я начинает вспыхивать как самостоятельное существо, когда это Я и астр.тело не принимают участия в функциях эф. и физ.тел". Если ребенок умирает до этого возраста, то возвращается в период жизни до рождения, не успев оторваться от него. Ребенок и в телесном отношении представляет собой более душевное существо, чем позднейший человек. Но с 12 лет указанная борьба затихает, и с половой зрелостью астр.тело вступает во все свои права в человеческой конституции". С этого времени человек отделяется от своей предыдущей жизни. И то, что здесь освобождается, содержит в себе себя, и оно в будущем проводит через врата смерти.
     Имагинативным познанием эти вещи можно рассмотреть очень точно вплоть до отдельностей. И можно показать, как силы, выступающие здесь, ведут к четко ограниченным понятиям, но при этом затемняют духовную реальность, в сфере которой мы живем во время сна; и так они делают человека самостоятельным существом.
     Благодаря тому, что человек отъединяет здесь себя от духовного мира, что он затемняет духовную реальность, он вновь становится духом среди духов, каким он и должен быть, когда проходит через врата смер­ти". 206 (7.VIII)

Метаморфозы за вратами смерти

738. Для имагинативного видения и для прошедших врата смерти человеческая форма по ту сторону этих врат превращается в одну великую "физиономию". "Все человеческое существо в его духовной форме представляет собой физиономию, являющуюся выражением его внутренней моральной и духовной сущности. После смерти дурной человек не будет иметь ту же внешность, что и хороший". При этом то, что было лицом в физической жизни, делается все более неопределенным; выразительными делаются другие части — особенно область груди, где расположены органы дыхания. "Вся грудная система принимает определенную физиономическую внешность внутри духовного облика после смерти и открывает: был ли человек храбр или робок, подходил ли он к жизни со смелостью и храбростью или внутренне отступал перед ударами жиз­ни, и т.д.
     Руки и кисти рук также делаются после смерти особенно выразительными; по ним можно поистине про­честь биографию человека между рождением и смертью. ... После смерти форма, которой человек обладал внутри своей кожи, приобретает физиономическое выражение его моральной и духовной сущности; и она остается такой довольно долгое время". Человеческие существа, бывшие связанными в земной жизни това­риществом духа, ума и сердца, встречаются после смерти снова, и никакое притворство между ними более невозможно. В этот период "испытаний" люди основательно изучают друг друга. "Каждое человеческое существо стоит полностью раскрытым перед другим с полностью раскрытым значением их общих судеб. Та­ким путем мы бесконечно (далеко) идем друг за другом, встречаем друг друга. В течение именно этого периода человеческое существо ставшее таким "физиономическим обликом", учится познавать существ тре­тьей Иерархии — Ангелов, Архангелов и Архаев, т.к. эти сущности сами, по присущей им природе, являют­ся физиономическими обликами. Они произошли от сущностей высших Иерархий и всю природу своей души и духа отражают в своем духовном облике, делая ее, т.обр.,ощутимой для имагинативного видения. Контакт с сущностями третьей Иерархии дополняет наш опыт по общению с сотоварищами, связанными с нашей судь­бой. ... Мы узнаем, какие чувства питали те или другие из них по отношению к нам. Спектакль, действительно, весьма разнообразный! И среди этих блуждающих форм движутся существа третьей Иерархии, блистающие, сияющие как Солнце". Те, с кем человек не связан судьбой, остаются здесь для него невидимыми. У него нет средств, чтобы прочесть их морально-духовную физиономию. Возможность видеть дает только связь судеб.
     "Затем наступает другой период. Души, учившиеся познавать друг друга, бесконечно дол­го взиравшие друг на друга, начинают теперь... приходить к пониманию друг друга. Они начинают понимать морально-духовные физиономии.
     Первый период после смерти — это поистине жизнь памяти, чистой и простой. ... Мы тогда живем постоянно в воспоминаниях о земной жизни. Но теперь наступает время, когда к нам приходит духовное понимание, когда мы начинаем в духовном смысле слова схватывать значение духовных физиономий наших сотоварищей". Мы начинаем понимать фазы судьбы, которые делили с ними. "Во втором периоде переживание имеет такой оттенок, что мы можем сказать: посколь­ку мы прожили вместе жизнь так, как это открыто нам теперь через взаимное понимание наших физиономий, то наша будущая жизнь должна принять такое-то и такое-то течение. Мы начинаем понимать, как взаимоот­ношения, начавшиеся в земной жизни, могут развиваться в будущем. Мы видим, как бы в перспективе, как свивающиеся нити судьбы будут работать в будущем... Это переживание делается все более и более интим­ным, настолько интимным, что имеет место "срастание", настоящее "срастание" в душе и духе".
     В этой фазе постепенно исчезает голова, растворяется в своего рода духовном тумане. И по мере исчезновения головы изменяются черты физиономии духовного облика. "Появляется нечто, как бы указывающее из прошлого в будущее. В это время человеческое существо перерождается в дух, пре­бывающий внутри планетных движений.
     Затем приходит момент, когда человеческие существа, связанные вместе, приближаются к духовному Солнцу. Планетные силы втягивают их в духовное Солнце; и все переживания, через которые они прошли вместе в прошлом, и зародыши всех будущих переживаний тоже приносятся вместе с ними к духовному Солн­цу. ... И вся эта "система" человеческих душ вместе с приговорами, произнесенными над ними сущест­вами второй и третьей Иерерхий, сияет во Вселенную. ... Все, что происходило после прохож­дения через врата смерти — физиономический облик, духовный облик, — все это как бы "округляется", и когда человек приходит к Солнцу, то он сам становится духовной сферой. Внутри этой духовной сферы отражается Космос. Все наше существо становится духовным органом чувств. Но впечатления, которые мы тогда получаем, больше не являются впечатлениями Земли. Мы становимся как бы одними глазами — духовными глазами, — и мы получаем через эти духовные глаза впечатления от всего Космоса. Мы чувствуем себя едиными со всей огромной Вселенной. Чем мы были ранее на Земле — это мы чувствуем как нечто внешнее. Вся Вселенная отражается в наших духовных очах, и мы чувствуем себя едиными с судьбами, которые мы пережили и в отношении себя и в отношении других человеческих душ.
     Просуществовав некоторое время в этой фазе бытия, мы постепенно переходим в сферу первой Иерархии — в сферу Серафимов, Херувимов и Престолов, и соединяемся с ними. ... А затем в нас начинает про­сыпаться интерес к душам, которые только теперь в жизни между смертью и новым рождением входят впер­вые в сферу нашей судьбы. Мы становимся способными воспринимать человеческие души, которые в последу­ющих жизнях будут связаны с нами". Одновременно под влиянием первой Иерархии мы начинаем видеть огромные перемены, происходящие с теми, кто связан с нами судьбой. Здесь следует сказать, что для имагинативного наблюдения в этой сфере после смерти в каждом шаге человека содержится вся его судьба, которую он испытал и сам сложил себе в жизни. То же относится и к рукам. Та манера, с которой движет­ся человеческое существо, раскрывает в нем нечто такое, что вызывает суждение Вселенной, и это суж­дение, или приговор, делается затем частью его судьбы. Таковы человеческие души в Полночный час суще­ствования. "Духовным взглядом можно ощутить во всех деталях все, что происходит. Например, то, что содержится в ногах, изменяется и вырабатывается так, что в следующей жизни может образовать нижнюю челюсть. ... Эти изменения происходят не только в отдельном индивидуальном человеческом существе, но во всех человеческих существах, связанных вместе. Степень, в какой они соединены судьбой, опреде­ляет размеры их влияния друг на друга. И путем этой совместной работы возникает духовное родство, которое впоследствии приводит человеческие существа к поискам и нахождению друг друга в земной жиз­ни, к совместному приходу в жизнь. ... И, например, духовная форма головы, какой она будет в следую­щем воплощении, получается в результате совместной работы человеческих существ, связанных вместе судьбой. Эта работа, проводимая в духовной стране, гораздо значительнее по содержанию и значению, чем любая работа, исполняемая на Земле". Однако, следует помнить, что происходящее там является трансформацией моральных и духовных свойств. И это звучит как космическая музыка, выражающая в тоне внешнюю форму и облик человека. Человек постепенно становится частью мирового Слова. "Человек выска­зывает свою собственную сущность, высказывает ее из Космоса. ... Когда эта точка во времени между смертью и новым рождением бывает достигнута, человек овладевает глубоким таинственным знанием; и он посылает во Вселенную откровения — ощущаемые божественно-духовными существами — о том, что он собой представляет сам".
     "Слово, являющееся одним человеческим существом, сливается со словом, которое является дру­гим человеческим существом. И именно здесь образуются те связи судьбы, которые будут работать в следую­щем воплощении и выражаться в симпатиях и антипатиях. Чувство симпатии и антипатии — это отображе­ние того общения, которое имело место в духовной стране в средней фазе жизни между смертью и новым рождением. ... И когда мы живем один для другого на Земле, то это как бы проекция из духовного на Землю подлинной и истинной совместности.
     Пройдя через этот период жизни, человек входит в следующий, когда он постепенно начинает отходить от сущностей первой Иерархии и приходит снова в царство второй Иерархии, в царство Сил, которыми планеты влияют одна на другую. Познание Вселенной приходит к нему, познание, которого у него ранее в такой степени не было, поскольку тогда он мог только следовать за ним в других существах, окружавших его. Вселенная начинает возникать перед ним как внешняя Вселенная. Он познает также свои отношения с существами, судьбы которых не связаны с его судьбой; он приходит к познанию своей связи с челове­ческими душами, которые впервые входят внутрь орбиты его переживаний в течение среднего периода жиз­ни между смертью и новым рождением. Это случается во время обратного путешествия, когда человек опу­скается снова в планетные сферы и тем самым — в связь с существами второй Иерархии. Он был, конечно, с ними и раньше, но теперь это связь другого рода. Первая Иерархия постепенно полностью исчезает из поля зрения. Начинают появляться зародыши, духовные зародыши для нового пластического образования человеческого существа, для новой грудной системы, системы конечностей. Мало-помалу человек формиру­ет и строит наново свой духовный прототип (праобраз). Выражение его собственной сущности, которое он произносил в космическом Слове, снова превращается в музыку сфер, и из нее рождается пластический образ его сущности. Так приближается он к тому моменту, когда станет готов войти в связь с эмбрио­нальным зародышем, который подготовляется для него отцом и матерью".231 (2)

742. "При современных условиях развития человек, проходя врата смерти, берет с собой условия со­знания, которые он создал себе между рождением и смертью. ... И если воспринявшие спиритуальные понятия правомерно входят в духовный мир, то отклонивший их должен будет в определенном смысле оставаться в земных отношениях, пока — а это длится долгое время — научится восприни­мать столько духовных понятий, что через них сможет войти в духовный мир. Итак, воспринимаем мы ду­ховные понятия здесь или нет — это определит наше окружение там. Многие же из тех — об этом можно говорить только с состраданием, — кто противится или мешает воспринять духовные понятия здесь, в жизни, вынуждены и как умершие оставаться около Земли, оставаться связанными с земной сферой. ... а если душа человека живет в земной сфере, она становится разрушительным центром".178 (7)

743. "Здесь мы вне мира, там (в сверхчувственном) мы внутри мира. Наше существо простирается на весь мир; но мы не можем отличать себя. После смерти мы в некотором роде целиком привиты к существам высших Иерархий и к тому, что эти Иерархии делают. ... Мы не можем прийти там к правильному я-сознанию... если будем не в состоянии найти в себе силы сделать там различия: что это в нас — Ангел? Элоим? ... Мы должны по ту сторону научиться отличать себя от того, с чем мы связаны, что мы хотим знать; только все это пребывает в нас, а не вне нас. Здесь мы должны соприкоснуться с тем, что нахо­дится вовне, увидеть это; там мы должны от этого отделиться, чтобы смочь с ним соединиться".178 (2)

753. "Останетесь вы здесь, на Земле, "теплыми" в отношении знания о духовной жизни, то после смерти у вас не будет никаких глаз; тогда в жизни между смертью и новым рождением вы пойдете как в темной долине". 218 (15)

764. "Когда мы после смерти оглядываемся на панораму нашей жизни ... то обнаруживаем свои идеалы как нечто чуждое... они не несут нас ко всеобщей человеческой жизни, они совсем не являются предста­вителями реальности во всеобщей человеческой жизни, уходят от нее... Через наши идеалы Люцифер полу­чает большую власть, поскольку они прекрасным образом струятся из человеческой души ... но не коре­нятся во внешней действительности... Идеалы, которые мы так лелеем в себе, что говорим: да, как люди, мы схватываем эти идеалы на земной поверхности, но в нас живет Христос, Он берет наши идеалы, — такие идеалы являются настоящими семенами для будущей действительности. Пронизанный Христом идеа­лизм семенами пронизывает реальность".155 (7)

765. "Через спиритуальные идеи и понятия мы приобретаем ту мудрость, которая нам необходима, чтобы по ту сторону (смерти) иметь свет; иначе все остается в темноте... Мудрость — это духовный свет. ... А если человек не усвоит никаких спиритуальных понятий, то ему придется уйти из сфер, где нужно све­тить, и возвратиться снова к Земле и странствовать как умерший, как разрушительный центр вокруг Земли, пока им не воспользуется черная магия для инспирации совершенно особого рода, для разрушитель­ной деятельности на Земле. ... Еще человеку после смерти необходима способность любить, иначе нельзя развить правильного отношения к существам, которых можно видеть благодаря мудрости. Нужна любовь. Однако любовь, развиваемая здесь, на Земле, в существенном зависит от физ. тела, она есть чувство, она зависит здесь, в физическом мире, от ритма дыхания. Эту любовь нам не взять в духовный мир... Но в ду­ховный мир можно взять силу той любви, которую в физическом мире вырабатывают через наглядное наблю­дение, через жизнь с физическими существами. Любовь воспламеняется тем, что здесь, в физическом ми­ре, развивается как понимание этого физического мира. И именно такие переживания, как переживания мировоззрений, связанных с современным естествознанием, если их воспринимают как ощущения, развивают там любовь. Любовь при этом есть нечто такое, что может быть и выше и ниже, в зависимости от сферы, в которой она развертывается. Если вы прошли сквозь врата смерти и должны как разрушительный центр остаться в сфере Земли, то вы хотя и развиваете много любви — ибо ваше пребывание в этой сфере и выз­вано как раз связью с чисто натуралистическими понятиями, — но обращаете эту любовь на дело разруше­ния. Вы любите тогда именно дело разрушения, осуждены на то, чтобы наблюдать себя, как вы любите раз­рушительные дела.
     Любовь облагораживается лишь при восхождении в высшие миры, и любить можно то, что приобретаешь себе с помощью спиритуальных понятий".178 (2)

767. За вратами смерти национальное накладывает определенный отпечаток на оболочки индивидуально­го (но не на само индивидуальное). Оболочкам же, одеянию национальное дает нечто такое, что душа после смерти узнает как бывшее земное впечатление.158 (1)

769. "Как здесь, в физическом мире, мы присоединяем к себе физ. тело, так между смертью и новым рождением мы присоединяем душевного человека; как здесь мы присоединяем эф. тело, или тело строящих сил, так там мы присоединяем душевную жизнь (Seelenleben) или жизненную душу (Lebensseele); и как в этом мире мы присоединяем астр. тело, душевное тело, так после смерти мы присоединяем индивидуальную душу (Jndividualseele), или душевное Я (Seelenselbst), Душесамость. Я выбрал эти выражения для того, чтобы их не спутали с тем, что иным образом человеком будет присоединено во времена Юпитера, Венеры и Вулкана и что подобно тому, о чем мы теперь говорим". После смерти человек должен вырабатывать жизнедушу и душевное Я. "И именно эти образы вырабатываются все более и более определенно, так что непосредственно после смерти умерший ощущает их как нечто будущее, что он во все большей степени будет разви­вать. Умерший имеет в этом отношении ощущение, что он должен вырабатывать душевного человека, над ним должен он работать; а жизнедуше он должен позволить развиваться. ... Она, естественно, уже здесь, как уже у ребенка присутствует рассудок, но ее нужно развивать, как у ребенка рассудок должен разви­ваться. Благодаря этому у умершего сразу после смерти выступает инспирирующая сила. Развиваясь, она становится все крепче и крепче. И помогая умершему, ему также помогают развивать эту инспирирующую силу. Ибо в образах следует постепенно кое-что говорить умершим. Эти образы должны стать большим, чем воспоминания о жизни, они должны говорить им новое, чего жизнь не могла им сказать. Ибо сказанное теперь должно стать семенем того, что умерший образует как следующую земную жизнь". После смерти че­ловек бывает окружен образами, "... происходящими из переживаний во время между последним рождением и смертью. ... И примечательно, что умерший сначала испытывает определенные трудности в развитии созна­ния, что это суть его образы. ... И деятельность сознания состоит в том, чтобы эти образы полностью признать как правомерно принадлежащие к нему". 181 (10)

782. "Как в физической жизни глаза служат для зрения, так сама прожитая земная жизнь становится после смерти как бы космическим органом чувств, чтобы с помощью его воспринимать мир". 159 (2)

788. После смерти нам становятся видны все особенности эф. тела. "Если мы имели хороший образ мыс­лей, то эф. тело имеет один вид, если у нас был плохой, коварный, ехидный образ мыслей, то эф. тело имеет другой вид. Человек видит и чувствует в нем всю шкалу хороших и плохих чувств и ощущений. Все это выражено в нем. Мы закладываем нашу внутреннюю душевную конституцию, как она есть, в эф. тело. Ее видно там, и она сложным образом растворяется в эфирном мире, впитывается им".148 (11)

790. Если человек умирает с ненавистью, то его астр. тело в Камалоке имеет отпугивающий, устрашаю­щий вид; если же он умирает с чувствами прекрасными, то астр. тело являет собой симпатичный вид, форму. Если человек при жизни был погружен в чувственные вожделения, то его астр. тело после смерти на неко­торое время принимает вид различных гротескных животных, которые не похожи, но лишь напоминают зем­ных животных. У любопытного человека астр. тело обвисает складками. У болтливого в астр. теле образуют­ся затвердения, которые там оказывают давление по всем направлениям. У гневливого в астр. теле возни­кают бугорчатые формы, от которых исходят отвратительно выглядящие змееподобные образования, отлич­ные по цвету от всего окружающего. 108 (1)

802. "Мир мыслей, которым мы обладаем, является, в своей сути, трупом доземного бытия. ...Как исче­зает зеркальное отображение, стоит нам только убрать зеркало, так исчезает жизнь наших мыслей, когда мы проходим через врата смерти. ...Зато все, что было развито человеком в совместных чувствах с зем­ными вещами, это как после-чувства, послеощущения земного проходит через врата смерти. ... Благодаря ему мы развиваем силу (см.схему) пребывать в духовном мире внутри существ, в том элементе, который является элементом духовных мыслей. Чувства, сопережитые с земным окружением и через нашу телесность отделенные от земного окружения, устрем­ляются после смерти в духовное окружение и связываются с мыслительно-духовным миром, в который мы вступаем, проходя врата смерти.

     И благодаря тому, что мы в некотором роде переливаемся с нашими со-чувствами в мыслительно-духов­ное, мы, опять-таки, развиваем некий род мыслительного тела, живое мыслительное тело, которым и пользуемся в период между смертью и следующим рождением. Ибо то, что в жизни является чувством себя, — это развивается во внутристояние в других существах. Поскольку мы через чувство себя в земной жизни знали себя внутри нашей телесности, постольку мы учимся знать себя в других существах, в существах высших Иерархий, когда проходим врата смерти. А когда мы стоим внутри духовных существ, то воспринимаем от них силы, которые затем ведут нас далее по жизненному пути между смертью и новым рождением. Так что мы можем сказать: таким вот образом развивается наше собственное силовое существо; такова мета­морфоза духовно-душевного, когда мы проходим через врата смерти. Воля, как таковая, представляет собой нечто иное, чем мир мыслей, исчезающий со смертью. Она явля­ется источником для содержания нашего самочувствия. Представьте себе, вы хотите что-то такое, что вас удовлетворяет, дает вашему самочувствию определенный нюанс. ... Воля — это не что-то такое, что совершает деятельность вовне, но она стремится также с силой назад в наше внутреннее. Чем мы являемся, мы знаем из того, что мы можем. И этот нюанс самочувствия, этот вновь отраженный в нас элемент воли мы берем вместе с самочувствием в духовный мир. Т.обр., воля, или обратное излучение воли в наше само­чувствие, является тем, что мы уносим с собой, погружаясь в сущность высших Иерархий. И благодаря то­му, что мы берем с собой то, что повышает наше самочувствие, чувство себя или, наоборот, ослабляет его, находит силу наша карма, наша судьба. Если обозреть подобные вещи, то можно вглядеться в то, чем, собственно, является человек. И подобным же образом учатся познавать определенные сопутствующие явления земной жизни. В земной жизни здесь или там присутствует страх; но никогда он не должен заполнять всю душу, и было бы трагично, если бы такое случилось. ...
     Опять-таки, чувство себя (самочувствие) не должно в земной жизни подниматься выше определенной высо­ты и вообще в земной жизни вовсе не должно ощущаться самостоятельным. Человек, слишком сильно развивший самостоятельность, чувство себя, и знает только одного себя. Самочувствие необходимо в земной жизни лишь для того, чтобы нам твердо держаться в своей телесности до смерти, чтобы, просыпаясь утром, мы могли вернуться в нашу телесность. Но после смерти мы также нуждаемся в нем, ибо там встает уже иная задача — погрузиться в мир духовных существ, а в противном случае мы бы каждый момент теряли себя. ... Если бы мы не смогли, обладая самочувствием, войти в духовный мир через врата смерти, то мы бы потеряли себя. Нам необходимо здесь самочувствие, чтобы просто сохранить себя. И именно моральные вещи, совершаемые нами в земной жизни, правильным образом повышают наше самочувствие, предохраняют нас от потери нами себя после смерти".210 (8)

803. "Как вступая через физическое рождение в жизнь, мы находим перед собой непонятный для нас внешний мир ... так после рождения в духовный мир, которое означает смерть для физического мира, мы находимся прежде всего в том окружении, которое сами вокруг себя воздвигли... Мы породили мир, между тем как, рождаясь физически, мы рождаемся из мира. Так обстоит дело с нашими мыслями и с тем, что воз­никает из мыслей, с воспоминанием, с сокровищем памяти. Иначе обстоит дело с тем, что относится к сфере наших чувства и воли".
     "Земная жизнь — не мыслительная — как душевное содержание, пронизанное чувством, пронизанное импульсом воли, становится теперь чем-то вроде электрического провода между нашей собственной индиви­дуальностью и тем, что духовно живет вокруг нас... и мы воспринимаем все окольным путем, через послед­нюю земную жизнь. И только благодаря тому, что является чувством и волей в этой последней земной жиз­ни, мы воспринимаем все относящееся к нам в духовном мире. Поистине мы чувствуем себя теперь продол­жающими жить во времени, как род временной кометы. Наша земная жизнь остается как ядро, но это ядро развивает из себя в ближайшее будущее нечто, подобное хвосту кометы".
     "Наши мысли живут вне нас как элементарные существа. Но из того чувства и воли, что жили в нас прежде, мы не имеем ничего в этом мире, которым мы являемся сами и который существует здесь вне нас. Мы должны мало-помалу развивать волю, которая изливалась бы от нас и которая мчит свои волны туда, где находятся живые мысли... Чувство плывет по волнам воли. И оно плывет именно тогда, когда воля сталкивается с элементарным существом: при столкновении воли с элементарным мысле-существом вспыхивает чувство, и мы воспринимаем как реальность духовного мира отбрасывание назад нашей воли... И теперь она возвращается уже не как воля, а как чувство, притекающее к нам в этом волевом море. Наше существо, излитое в космос, живет как чувство, которое возвращается к нам назад в волнах воли. Тем самым для нас становятся реальными элементарные существа, тем самым мы постепенно все больше и больше воспринимаем духовный внешний мир, который находится вне нас.
     Но в нас должна открываться еще одна сила... . Это творческая сила души, как бы внутренний душев­ный свет, который должен озарить собой духовный мир, чтобы мы могли, плавая по волнам чувства, возвращающегося к нам в море нашей воли, видеть не только подвижных объективных мысле-существ. ... Во время жизни на физическом плане в нас дремлет в самой глубине свет, который как бы освобождается потом и озаряет духовный мир... Вся духовная сила света действует в физ. теле под порогом сознания как сила, организующая нашу жизнь и сознание; мы не должны выносить ее в земное сознание, т.к. этим мы бы похитили у физ. тела организующую его силу. ... Целые годы длится это время, когда ... благодаря излучению нашей душевной силы света, мы бываем связаны с духовным миром, где мы видим теперь всех окружающих нас духов и душ. Потом это потухает. ... Бывают времена духовного общения и духовного одиночества, в которые происходит дальнейшее переживание того, что было пережито во времена духовного общения; тогда все заключено в душе... мы тогда, вернее сказать, не вспоминаем о прежних переживаниях в духовном мире, а должны как бы в каждое мгновение вызывать это снова; это постоянное внутреннее творчество. ... По мере при­ближения к середине жизни между смертью и новым рождением эта жизнь в одиночестве становится все более и более богатой ... прозрение в наше духовное окружение становится все более коротким и смутным... наступает... Мировая Полночь.
     Наступает время, когда в человеке возникает желание положительного творчества ... Желание становится творческой силой, оно превращается в нечто, могущее как новый род света даровать нам внешний мир, который одновременно является нашим внутренним миром: в нас открывается видение прошлых земных воплощений". 153 (5)

816. "После смерти в общении с Ангелами мы должны вырабатывать мысли; с тем, что мы имеем в убежде­ниях, в образе мыслей, мы должны после смерти вырабатывать представления. Род и способ, каким мы по­ставили себя в среду человечества через речь, дает нам способность, силу прийти в связь с Архангелами. Через род и способ, каким мы употребляем наши конечности, мы должны обрести возможность через общение с Архаями получить после смерти самосознание".224 (6)

856. Со сферой Венеры после смерти находят созвучие "...люди, которые в жизни на Земле выработали ощу­щение того, что все преходящее в вещах и в самом человеке стоит в связи с непреходящим, и ощущение того, что отдельная жизнь в ее душевном настроении должна склоняться к божественно-духовному". Если мы хотим после смерти распространиться до сферы Солнца, то "...не достаточно одного понимания отдельных групп людей (как это имеет место на Земле в отношении вероисповеданий), но необходимо понимать все человеческие души, быть в состоянии соприкоснуться со всеми душами". Здесь необходимо понимание, тер­пимость, пронизание души всеми вероисповеданиями.141(2)

858. "Вступая после смерти в душевный мир, душа подчиняется его законам. Они влияют на нее, и от их влияния зависит, каким образом будет вытравлено в ней стремление к физическому. Влияния должны быть различны, сообразно видам душевных сил и душевного вещества, в область которых она теперь вводится. Каждый из этих видов проявит свое очищающее, просветляющее воздействие. Происходящий здесь процесс протекает таким образом, что в душе все антипатичное постепенно побеждается силами симпатии, и сама эта симпатия достигает своей наивысшей вершины. Ибо через наивысшую степень симпатии ко всему остальному душевному миру душа как бы растворится в нем, сольется с ним воедино: тогда ее себялюбие вполне исчерпается. Она перестанет существовать как существо, тяготеющее к физически-чувственному бытию: дух освободится ею".
     "Низшая область душевного мира есть страна пламени вожделений. Посредством нее после смерти в душе вытравляется все, что имеется в ней самого грубого, связанного с низшей телесной жизнью и с себялюбивыми вожделениями. Ибо благодаря этим вожделениям она может воспринять воздействие сил этой душевной области. Неутоленные вожделения, оставшиеся от физической жизни, обра­зуют точку нападения. Симпатия таких душ простирается лишь на то, что может дать пищу их себялюбивому существу; и она далеко перевешивается антипатией, заливающей все остальное. Однако эти вожделения, уст­ремленные на физические наслаждения, не могут найти себе удовлетворения в душевном мире. Вслед­ствие этой невозможности утоления алчность возрастает до высшей степени. Но вместе с тем, благодаря этой же невозможности утоления, алчность должна постепенно угаснуть. Пламенные похоти мало-помалу сго­рают; душа познала, что в устранении таких похотей лежит единственное средство избежать страдания, которое должно произойти от них. ... Те натуры, в которых мало похотей, проходят через это состояние не замечая его, так как у них нет сродства с ним. ... Нельзя назвать такое очищение страданием в том смысле, как в чувственном мире подобное же должно ощущаться исключительно как страда­ние. Ибо душа после смерти требует своего очищения, потому что только путем его может быть вытравлено существующее в ней несовершенство.
     Второй вид процессов душевного мира таков, что симпатия и антипатия находятся в них в равновесии. Поскольку после смерти человеческая душа находится в таком состоянии, она будет некоторое время под влиянием этих вещей. Погружение в суету внешней жизни, радость от преходящих впечатлений внешних чувств обусловливают это состояние. Люди живут в нем, поскольку оно обусловлено указанными выше душев­ными склонностями. Они позволяют влиять на себя каждой мелочи дня. Но так как их симпатия не обращается ни к чему в особенности, то эти влияния быстро скользят мимо. Все, что не принадлежит к этому ничтожному царству, антипатично таким людям. Когда после смерти душа переживает такое состояние, и здесь нет налицо чувственно-физических предметов, необходимых для его удовлетворения, то это состояние в конце концов должно погаснуть. Разумеется, царящее в душе перед этим погашением чувство лишения мучительно. Это мучительное положение есть школа разрушения иллюзий, которыми человек окутан в течение физической жизни.
     В-третьих, в Мире Душ встречаются явления, в которых преобладает симпатия, преобладает природа желаний. Их воздействие души испытывают благодаря всему тому, что сохраняет после смерти атмосферу желаний. Также и эти желания постепенно умирают вследствие невозможности их утоления.
     Указанная выше как четвертая, область радости и печали в Мире Душ налагает на душу особые испытания.
     Пока она живет в теле, она принимает участие во всем, что касается этого тела. Движение радости и пе­чали связано с ним. Оно причиняет душе наслаждение и блаженство, неудовольствие и отвращение. В тече­ние своей физической жизни человек ощущает свое тело как свою самость. На этом факте основано то, что именуется самочувствием. И чем более человек чувственен, тем более принимает его само­чувствие этот характер. — После смерти не хватает тела, как предмета этого самочувствия. Поэтому душа, в которой осталось это чувство, чувствует себя как бы полой. Ею овладевает чувство, словно она потеряла себя самое. Оно продолжается до тех пор, пока не осознано, что не в физическом находится истинный человек. Поэтому влияния четвертой области разрушают иллюзию телесной самости. Душа научается познавать эту телесность уже как нечто несущественное. Она исцеляется, очищается от тяготения к телесности. Этим она преодолела то, что еще сильно привязывало ее к физическому миру, и она может полностью развернуть стремящиеся наружу силы симпатии. Она, так сказать, отошла от себя самой и, пол­ная сочувствия, готова излиться в общий мир душ.
     Здесь нельзя не упомянуть, что переживания этой области в особенной мере испытывают самоубийцы. Они искусственным путем покидают свое физ. тело, тогда как все чувства, связанные с ним, остаются неиз­менными. При естественной смерти вместе с разрушением тела происходит также и частичное умирание свя­занных с ним чувств. Для самоубийц же к тем страданиям, которые причиняет им чувство внезапной полос­ти, присоединяются еще неутоленные вожделения и желания, из-за которых они покончили с собой.
     Пятая ступень Мира Душ есть ступень душевного света. Симпатия к другому имеет на ней уже огромное значение. Ей родственны души, которые в течение физической жизни не довольствовались удовлетворением низших потребностей, а находили радость и удовольствие в окружающем их мире. Здесь, например, подлежит очищению мечтательное отношение к природе, поскольку оно носит чувственный характер. Но этот вид мечтательного отношения к природе надо строго отличать от той высшей жизни в при­роде, которая духовна по сути, и которая ищет духа, раскрывающегося в вещах и явлениях природы. Тако­го рода чувство природы относится к вещам, которые развивают самый дух и закладывают в этом духе нечто пребывающее. Но от этого чувства природы должно отличать то наслаждение природой, основание которого лежит во внешних чувствах. По отношению к нему душа также нуждается в очищении, как и относительно дру­гих склонностей, которые основаны только на физическом бытии. Многие из людей видят как бы род идеала в учреждениях, которые служат чувственному благополучию, в системе воспитания, прежде всего заботящей­ся о чувственном благоденствии. О таких людях нельзя сказать, чтобы они служили лишь своим себялюбивым побуждениям. Но их душа все же устремлена к чувственному миру и должна исцелиться при помощи господствующей в пятой области Мира Душ силы симпатии, не имеющей внешних средств удовлетворения. Здесь посте­пенно душа узнает, что эта симпатия должна избрать иные пути. Они обретаются в излиянии души в душевное пространство, происходящем благодаря симпатии души к душевному окружению. — Здесь также очищаются те души, которые требуют, чтобы религиозные обряды прежде всего повышали их чувственное благо­получие; все равно, будет ли их стремление направлено к земному или небесному раю. В Стране Душ они найдут этот рай, но лишь для того, чтобы увидать его ненужность и бесцельность. Всё это, конечно, лишь единичные примеры очищений, которые совершаются в этой пятой области. Они могут быть умножены по желанию.
     В шестой области, в области действенной душевной силы, происходит очищение той части души, которая жаждет дела, которая не носит эгоистического характера, но все же имеет свои мотивы в чувственном удовлетворении, доставляемом поступками. Натуры, развивающие в себе подобное наслаж­дение поступками, внешне производят, несомненно, впечатление идеалистов; они проявляют готовность ко всяким жертвам. Но в более глубоком смысле все это у них все же сводится к повышению некоего чувственного наслаждения. Сюда принадлежат многие художественные натуры и те, которые предаются научной деятельности потому, что она им нравится. Что приковывает их к физическому миру, есть вера в то, что искусство и наука существуют ради таких наслаждений.
     Седьмая область, область истинной жизни души, освобождает человека от его последних склонностей к чувственно-физическому миру. Каждая из предшествующих областей принимает от души то, что было ей родственно. Что еще окружает дух — это убеждение, что его деятельность должна быть всецело посвящена чувственному миру. Бывают высоко одаренные личности, которые, однако, не задумываются ни о чем ином, кроме явлений физического мира. Такой образ мысли можно назвать материалистическим. Он должен быть разрушен, и это происходит в седьмой области. Здесь души видят, что в истинной действительности для материалистического образа мыслей предметов не существует. Как лед на Солнце, тает здесь это убеждение души. Отныне душевная сущность поглощена своим миром, дух освободился от всех оков. Он устремляется в области, где живет лишь в своем собственном окружении. — Душа исполнила свою предыдущую земную задачу, и после смерти отпало то, что еще оставалось от этой задачи как оковы для духа. Когда душа победила остатки земного бытия, тогда она сама возвращается в свою стихию".9 (9)

1687. "Что нам известно как мир понятий, то после смерти мы наблюдаем как сеть, накинутую на весь мир".130 (15)

1860. " Переживаемое нами в душе вследствие чувственных впечатлений мы соединяем с тем, что как мыслеобразование (мыслесплетение из живых мыслей) вчленено в нас с рождением. Но само объективное мыслеобразование остается неосознанным. И лишь то, что мы "выплетаем", что мы, в нек. роде, "выдавливаем" из нашей внутренней мыслительной деятельности, входит в наше сознание. Фактически это происходит так, как будто субъективные мысли бьются, ударяются об это мыслеобразование, а оно их отражает, давая им различное направление, и т. обр. наши субъективные мысли приходят в сознание (см. рис.). Я подчеркиваю: когда им задаются различные направления".
     Мы наблюдаем кристалл,"... мы видим его, прежде всего. Мы не ограничиваемся этим. Мы думаем о нем. Эти мысли следуют до мыслеобразования, и это мыслеобразование, вчлененное в нас с рождением, с которым мы были связаны еще будучи в космосе и которое мы получили из космоса, это мыслеобразование создано так, что мы теперь (созерцая кристалл) начинаем из неких предпосылок образовывать кристаллографичес­кие идеи, образовывать (классифицируя) из нашего внутреннего...": моноклинные, триклинные, и т.п. систе­мы. "И когда мы подобные мысли о кристалле вчленяем в то, что в некотором роде является априорными мыслями, которые мы берем из нашего внутреннего, то мы в этот момент, когда нас толкают субъективные мысли, направляемся к объективному мыслеобразованию. Ибо всю этого рода геометрию, механику, физику и т.д., что вырабатывается здесь, мы извлекаем из этого мыслеобразования, вчлененного в нас от рожде­ния; и отдельное, индивидуальное, что мы вчленяем в эти мысли, развиваемые нами о внешних чувственных наблюдениях и впечатлениях,мы уясняем его себе,когда даем ему отразиться к нам, но при этом еще и пронизаться вечным, живущим, образованным в нас мыслеобразованием, по меньшей мере вечным процессом, поскольку отдельные формы изменяются от инкарнации к инкарнации".
     Но остается вопрос: как я соединяю вместе эти субъективные мысли? — Дело в том, что мы не можем отделить в нас мысли от чувств и воли. "В воле живут все мотивы наших моральных мыслей. Но также в мышлении, в субъективном мышлении мы сознаем, что имели не одно только мысленное содержание. Мы соединяем мысли с мыслями, и мы осознаем деятельность, которая их соединяет. Что же живет тогда здесь в мышлении? — Тонким образом в мышлении, и именно в субъективном мышлении, живет воля. ... в субъекти­вных мыслях, которые мы нек.обр. проектируем, подталкиваем к мыслеобразованию, живет также и воля. Эту волю мы не можем внести в обычное сознание. Почувствуйте, как эта деятельность совершенно отчетливо выражается в воспоминании: в воспоминании воля должна уже исчезнуть! Она должна быть деятельной, но когда воспоминание готово, когда вспомненная мысль уже здесь, то воспоминание уже не может быть чистым, не может дать чистого отображения того, что оно должно отображать, как прошлое переживание, если бы оно было пронизано волей! Вспоминая о том, что вы ели вчера, вы, естественно, уже не мо­жете изменить тот суп; воли здесь уже нет, не правда ли? Должно выступить чистое мыслеобразование. Воля, т.обр., должна быть отброшена в рефлексировании. Куда она идет? (Содержание мыслей идет в созна­ние.) ...
     Волевое содержание мыслей идет вниз и соединяется с другим волевым и душевным содержанием и пере­ходит в становящуюся карму, делается составной частью становящейся кармы (см.рис., заштриховано светлым; стрелка).
     С другой стороны: наши волевые импульсы, они, как спящая часть, присутствуют также и во время нашей бодрственной жизни. Мы не можем видеть тех нижних областей, где живет воля. Мы имеем сначала мысли о волевых импу­льсах. Они переходят бессознательно в волю, и лишь когда воля выступает во­вне, мы опять рассматриваем то, что произошло благодаря нам, что мы пережи­ваем в обычном сознании в связи с волей. При поступке мы, собственно, все переживаем в жизни представлений, видим о том сны в жизни чувств и спим без сновидений в отношении волевой жизни.
     Но есть мысли, которые мы вводим в нашу волевую жизнь. Только когда? — Когда мы не предаемся нашим инстинктам, нашим потребностям, нашей т.н. низ­шей человеческой природе, поскольку она находится там, внизу, и движет нас к волению, к поступкам. Но тогда мы находим нашу волю в том, что образует наши субъективные переживания, когда мы над ни­ми господствуем нашими чистыми мыслями, которые направляются к воле, т.е. когда мы господствуем над волей с помощью наших интуитивно постигнутых мо­ральных идеалов. Эти интуитивно постигнутые моральные идеалы мы можем передать мыслеволе на пути вниз, в волевую область. Благодаря этому наша воля пронизывается нашей моралью, и внутри человека поэтому постоянно происходит борьба между тем, что человек посылает из своих мораль­ных интуиций вниз, в область воли, и тем, что там, внизу, подступает и клокочет в его инстинктивно-сновидческой жизни. Все это происходит в человеке. Но происходящее там, внизу, является в то же время тем, в чем подготовляется его человеческое будущее за пределами смерти. Это ударяет в область чувств. Собственно, в воле живет это будущее. Оно ударяет в область чувств и более ткет в чувствах, чем толь­ко в том, что я ранее описывал как чувственное настроение, имеющее значение для жизни между рождением и смертью. В обычной конституции чувств, которую я описывал как простирающуюся от депрессии до необузданного веселья, разыгрывается все то, в чем взаимодействуют человеческое прошлое и будущее в жизни между рождением и смертью. Но также и уходящее за пределы смерти проникает в то, что здесь восходит снизу. И что же здесь живет? Здесь живет нечто такое, что мы ощущаем как что-то объективное, поскольку оно приходит из областей, куда мышление не проникает. Это есть нечто объективное, поскольку оно имеет отношение к закономерностям, при которых мы себя как людей проносим через смерть. То, что здесь отражается — это совесть. И, говоря психологически, это, собственно, и есть происхождение совести".207 (5)

759. "Опаснейшая в развитии человечества возможность появилась для человека — благодаря тому, что он получает от интеллектуалистической цивилизации — потерять, по сути говоря, свое существо. Он идет на­встречу опасности также и после смерти — несмотря на то, что он распространяется, получает впечатление разрастания — потерять свое собственное существо, свое Я. ... И для этого существа, для новых и для будущих людей имеется одно спасительное средство: мы можем, когда мы здесь, в чувственном мире, хотим постичь реальность, которая мышление делает настолько сильным, что оно тогда представляет со­бой не просто бледный образ, но обладает внутренней жизненностью, мы можем в человеке такую, идущую изнутри реальность познать только в том чистом мышлении, которое я в моей "Философии свободы" опи­сал как лежащее в основе действий. В иных случаях во всем человеческом сознании мы имеем лишь явле­ние чувств. Если же мы свободно действуем из чистого мышления, которое я изложил в моей "Философии свободы", если мы, т.обр., импульсы наших действий имеем в чистом мышлении, то возникающей в иных случаях видимости мышления, интеллектуалистическому мышлению, мы даем реальность благодаря тому, что оно кладется в основу наших действий. И это есть единственная реальность, которую мы из внутреннего можем вплести в чувственную видимость и взять с собой за порог смерти.
     Итак, что, собственно, мы берем с собой в посмертное? — То, что мы между рождением и смертью пере­жили в действительной свободе".207 (10)

760. "Деловые и личные отношения, которые мы имели на Земле, содержат в себе нечто определяющее для жизни между смертью и новым рождением".141 (9)

762. "Что мы волим — это (в период между смертью и новым рождением) становится внутренним миром. Не просто то, что мы желаем, но что мы волим, т.е. что становится действительным деянием. Это обус­ловливает тогда наш внутренний мир. ... Внешнее тогда становится внутренним, а внутреннее — внешним".
     "Представьте себе весь комплекс того, о чем вы думали и о чем не думали, но что пребывает в вас. Где оно? Оно в вас. Вы можете о нем вспомнить. Иногда эти воспоминания возникают, иногда нет. Они в эф. теле. После смерти они отделяются, переходят во всеобщий мир. Они тогда являются тем, что мы со­зерцаем в период между смертью и новым рождением, что вообще обусловливает там созерцаемую нами дей­ствительность; это тогда отделяется от нас". 176 (10)

7. Мысль, чувство и воля

792. "Если человек, живущий на Земле, возбуждает в себе духовнонаучные мысли, идеи, так что они могут вписаться в Акаша-субстанцию, то он становится видим для других душ, живущих между смер­тью и новым рождением". У кого же этих мыслей нет, того они не видят.152 (1)

793. "Только те представления, которые отвечают не внешней действительности, которые, когда мы их воспринимаем, вызывают в нас благоговение, благодаря которым мы смотрим в духовный мир, — только они дают импульс, необходимый нам после смерти. Иметь религиозные представления — это значит иметь в се­бе представления, которые теперь еще не могут действовать, но которые имеют действительную силу пос­ле смерти".153 (3)

797. "Здесь, на физическом плане, мы должны становиться все мудрее и мудрее, а там (в сверхчувст­венном) мы должны стараться так применять наше воление и наше чувствование, чтобы все больше и боль­ше отнимать от этой мудрости, затемнять ее... То, что мы отнимаем от нее, мы можем превратить в нас самих, так что превращенная мудрость становится жизненными силами, которые влекут нас к идеалу чело­вечества; и эти жизненные силы мы должны приобрести во время между смертью и новым рождением. Только тогда мы правильно идем навстречу новому воплощению, когда превращаем в жизненные силы обильно при­текающую к нам мудрость... дабы в достаточной мере пронизать организующими духовными жизненными си­лами ту наследственную субстанцию, которую мы получаем от отца и матери". Когда мы встречаем после смерти материалиста, "... то видим, как обильно к нему притекает мудрость, так что он не может спастись от нее... (но) ему не удается сделать из нее реальности. Невероятная гора духа настигает его... он постоянно стоит перед опасностью, что не сможет снова вернуться в физический мир при помощи тех сил, которые он сам порождает". 153 (4)

Моральные ошибки

833. "В отношении анатомически-физиологического человеческого облика можно за­метить, что из духовного мира он построен из двух элементов: морального холода и нена­висти. Мы носим в душе задатки к человеческой любви и к тому теплу, к тому моральному теплу, которое понимают другие люди. Но в твердых составных частях нашего организма мы носим моральный холод. Это та сила, которая из духовного мира опекает нашу физическую организацию. И мы носим в себе импульс ненависти. Ими из духовного мира обусловливается циркуляция крови. ... Это моральный хо­лод, который окольным путем, через тепловой эфир, может переходить в физический холод. Итак, внизу, в подсознании находятся моральный холод и ненависть; и сидящее в его теле человек легко вносит в свою душу, так что душа в результате мора­льного холода и человеческой ненависти в некотором роде заражается человеческим непониманием. А поскольку это так, то человек моральное тепло, т.е. человеческое понимание и любовь, должен воспитать в себе, ибо они должны победить то, что приходит из тела".
     Когда человек проходит врата смерти, то там импульсы холода и ненависти предстают как природные си­лы. Когда мы смотрим на физический или эфирный труп, то моральное, коренящееся в них, превращается в силы природы. Однако Я и астр. тело в течение жизни много из этого холода и ненависти втянули в себя, и после смерти они уносят это в духовный мир. В новое время они уносят их с собой в огромном количестве. И на каждом шагу в жизни между смертью и новым рождением человек спотыкается о них и не нахо­дит не только своей цели, но цели развития всего мирового строя. Бремя холода, человеческого непонима­ния снимают потом с души существа третьей Иерархии, но какой тяжестью оно ложится на них! Однако пол­ностью это бремя снимает с человека вторая Иерархия (до тех же пор он должен влачить его сам). И это милостивое их деяние позволяет душе взойти к сфере первой Иерархии, где, будучи не освобожденной от бремени, она внутренне была бы полностью уничтожена.230 (12)

834. "В современном цикле развития наслаждениями и радостями на физическом плане, благодаря которым душевно-духовное приходит в упадок — поскольку они принимают не достойный человека характер ... — мы приносим невыразимую боль известным существам духовного мира, которые являются перед нами, когда мы вступаем в духовный мир. И вид этой боли, которую мы доставляем им, настолько потряса­ет, ошеломляет, оглушает душу, что мы оказываемся совершенно не в состоянии образовать гармонические связи для следующего воплощения".
     "Перед нашим духовным оком (после смерти) возникает неизбежность задохнуться в последствиях удов­летворенных желаний и наслаждений, если только мы не решим в нужный момент из прошлого удовлетворения, наслаждения создать предпосылки для рождения жизненных ценностей".153 (6)

837. "Кто в состоянии знать жизнь человеческой души между смертью и новым рождением, тот знает, как благодарны бывают умершие тому обстоятельству, что были убережены в жизни от всех внешних бесчинств, сепаратизма групп, от национальных пут в национальных группах и т.п.".180 (3)

775. "Мы должны, говоря о хозяйственной жизни, говорить также и о конечном элементе хозяйственного процесса, о еде и питье. Мы должны понять, что нет полного параллелизма между телесной и духовной деятельностью, что деятельность тела преобладает над духовно-душевным. Но это духовно-душевное затем развивает сильную подсознательную деятельность ... в ней заложено некое семя. Это семя мы проносим через врата смерти. Душа может до некоторой степени оставаться в покое, когда мы занимаемся хозяйственной деятельностью. Но то, что внешне является сознанию как покой, — это развивает семя, которое проносится через врата смерти. И если мы развиваем совершенно моральное братство в хозяйственной жизни, то мы проносим доброе семя через врата смерти". 192(2)

1328. "С минеральным сознанием (с помощью которого мы познаем чувственный мир), окрашенным моральными переживаниями, человек проходит сквозь врата смерти; и с теми следствиями, которые отсюда возникают, он живет далее в духовном мире. ... С этим минеральным сознанием он развивает отношение к существу из Иерархии Ангелов". Это отношение помогает ему развить состояние сна. Сон соткан из той же субстанции, что и мир мыслей между рождением и смертью, и он окрашивает минеральное сознание.
     В наше время человек старается оторвать от минерального сознания моральные переживания. Современному состоянию духа противоречит отношение к природе как к пронизанной моральными импульсами. "Это приводит к тому, что человек исключительно редко бывает в состоянии развить отношение к существу Ангела; в настоящем ходе времени человек редко бывает интимно связан со своим Ангелом.
     Если же минеральное сознание целиком и полностью лишить моральной окраски, то это создало бы опасность, что и в полуночный час бытия (в середине периода между смертью и новым рождением) человек полностью утратил бы необходимую связь с существом Ангела. Я говорю: это создало бы опасность. Ибо сегодня еще очень немногие люди подвержены этой опасности. Но если не произойдет духовного углубления всего человечества на Земле, углубления человеческого мышления, чувства и воли, то такая опасность действительно возникнет, и тогда значительное число людей... вблизи полуночного часа бытия оказалось бы лишенным отношения к своему Ангелу. Ангельские существа хотя и сохранили бы отношение к людям, но оно стало бы односторонним. ... Но человек, когда он достигает полуночного часа бытия, должен через существо Ангела найти отношение также и к существу Архангела". Чтобы оно также не было односторонним, "человек должен воспринять духовное содержание, т. е. он должен свои моральные импульсы окрасить религиозно". Архангелы ведают вхождением человека в тот или иной народ. И если отношение человека к Архангелу становится односторонним, то человек включается в народность в соответствии не со своим внутренним душевным существом, а мировым порядком. В этом случае люди в каком-либо народе соединяются внешне, например на основе языковой общности, и легко подпадают импульсам шовинизма, национализма. 207(6)

1434. "Среди астральных существ, принимавших участие в русско-японской войне, находились умершие русские, они действовали против своего народа. Это произошло потому, что в последние времена развития русского народа многие благородные идеалисты умерли в тюрьмах и на эшафоте. ... они оказались недостаточно развитыми, чтобы быть способными прощать. Они прошли через смерть с сильным чувством мести против тех, кто был ее виновником. Это должно было изживаться во время их Камалоки. ... Будь они уже на Девахане, они бы сказали: я прощаю моих врагов! ... Так целые народы стоят под влиянием своих предков". 99(5)

1489."Кто свое последнее воплощение проделал в русском теле, тот, пройдя врата смерти, прежде всего воспринимает сознание Ангела, входит как бы в лоно Ангела — если духовнонаучно он не подготовит себя иначе, — вживается в то, что нисходит от ближайшей Иерархии".
     "Если мы смотрим на Запад, то, естественно, из сути живущих там людей в той мере, в какой они чувствуют себя национально, проистекает борьба, ибо национальное связано там с тем, что является именно внешней оболочкой".
     “Чего ищет конкуренции, хочет, само собой разумеется, распространиться. Мы не находим непонятным, что представители души сознательной переходят к борьбе".
     "Я не склонно биться за себя, ибо избыток сил физического плана переходит в духовное.
     Это можно все снова и снова доказывать немецкой историей, австрийской историей, историей скандинавских народов. Поэтому правильным будет осознать: немцы, или жители Средней Европы, должны быть сначала, так сказать, вовлечены в войну, толкнуты на нее, они не могут начать ее из-за самих себя. Если они ведут войну по собственной инициативе, то делают это так, как инициатива делает это в Я, и этой войне достаточно протекать во внутреннем".
     "Вообще в высшей степени противоестественно, когда русские ведут войну. ... Они должны быть к ней сначала принуждены. ... Русский относится к войне как к религиозной войне, как к тому, что приходит извне. ... Поэтому, само собой разумеется, бессмысленно искать мотивы войны внутри русского характера, их следует искать в том, что ему навязывают извне. ... Поэтому, если бы русские остались зрителями, война (1914 г.) не началась бы". 157(2)

1590."Если мы не в состоянии воздействовать на чувства и волю ребенка нашим собственным авторитетом учителя, воспитателя, нашим примером, то мы не даем ребенку того, что он должен получить в физическом мире, и мы портим его жизнь после смерти... мы портим вечную жизнь ребенка, если не формируем его чувства и волю. Мышление, которое мы приносим с собой через рождение, находит здесь, в чувственном мире, свое завершение. Оно умирает с нами. Но выработанное через чувства и волю, что бессознательно вновь пронизывается мыслями, — ото мы берем с собой за врата смерти". 209(3)