BDN-STEINER.RU

ANTHROPOS
Энциклопедия духовной науки
   
Главная

Предметный указатель





ДЫХАНИЕ — в древности

563. В прошлом процесс человеческого дыхания имел совершенно иной характер и значение. Особенно важным был вдох. Человек не просто вдыхал воздух, но вместе с воздухом в него погружались те или иные мировые формы, а с ними -- и деятельность духовных существ. Эти существа свое физическое отображение имели тогда на Луне. Это были духовные лунные существа. «Т. обр., человек в те древние времена своего развития на Земле втягивал в себя вместе с процессом вдоха духовный лунный космос и побуждал духовных лунных существ к деятельности в себе. То, что я вам рассказываю, было содержанием много изучавшейся в древнейших Мистериях человечества науки и мудрости». Посвященные знали, что этих лунных существ люди втягивают со вдохом ночью. Но поскольку тогда существовало сновидческое ясновидение, состояние, промежуточное между сном и бодрствованием, то, втягивая этих существ, посвященные умели в определенное время дня обретать господство над ними и использовать их для своих целей, для дальнейшего водительства человечества.
     Однако уже за 2­3 тысячелетия до Мистерии Голгофы эта процедура стала затруднительной. «Я бы сказал, посвященные Мистерий стали приходить во все большее замешательство, когда хотели воспользоваться силами лунных существ для водительства человечества. ... Когда, например, уже посвященный египто-халдейской эпохи подступал к лунному существу, чтобы дать ему поручение, сводившееся к тому, что это существо через вдох должно было то, либо другое отпечатать в человеческой душе, то такое существо часто как бы говорило посвященному: в течение дня мы больше не можем найти никакого приюта на Земле, мы находим кров, приют только во время ночи. -- Но давать лунным существам воздействовать на людей окольным путем, ночью, было исключительно опасно, ибо вело к автоматической деятельности. Тогда возникло бы то, что в известной терминологии можно обозначить черномагическим искусством. От него хорошие посвященные, естественно, держались как можно дальше». Тогда получаемое прежде во внутренних силах стали пытаться получать силой внешнего наблюдения, через астрологию.
     «Совсем иначе помогли себе посвященные египетского мира. Они стали искать пути и средства дать лунным существам на Земле приют. ... Раскрыть эту тайну, подвинуть лунных существ снова к нисхождению на Землю несмотря на то, что, согласно пра-древним законам мирового развития, они больше не были к этому предопределены, египетским жрецам удалось благодаря тому, что места захоронения они населили мумиями. Я говорил об этом в других лекциях с иной точки зрения. Сегодня я говорю с данной космическо-исторической точки зрения. Мумифицированный труп человека стал кровом для люциферически образованных лунных богов. Что в более древние времена естественным образом можно было наблюдать благодаря тому, что человек просто встречался с другим человеком и ясновидчески наблюдал его дыхание ... это нашло свои заменитель в тех местах, где духи, не находившие в течение дня нигде приюта в среде человечества и не могшие быть использованными для исторического земного свершения, эти духи неким образом погребались в мумифицированных людей, в мумии. Ибо мумии были местами обитания лунных существ. И когда египетский посвященный с полным пониманием стоял перед мумией, то по мумии он изучал то, что раньше изучалось вовне, в свежей жизни. Он смотрел определенным образом на то, что лунные боги совершали в жилищах, которые им подготовили люди. И таким способом посвященные осознавали то, что они затем через этих лунных богов могли на различнейших путях напечатлевать историческому становлению человечества».
     «В греко-римскую эпоху... вещи стали несколько иными. Тогда вообще прекратилось господствующее положение вдоха. Вдох сохранил свое значение, но он перестал преобладать. Вдох и выдох стали равнозначными процессами для человека. И греческие посвященные в своей работе обращали на это совершенно особое внимание». Греческое искусство порождено переживанием этого удивительного равновесия между вдохом и выдохом.
     «Греки не были предрасположены к тому, чтобы через вдох улавливать лунных существ. Им было свойственно через своих посвященных совсем по-особому приводить в действие тех существ, которые развивались в воздухе, наполовину летая, наполовину плавая, и которые особенно любили в состоянии равновесия качаться между вдохом и выдохом. И когда возвращаются в древние времена греческого развития, в которые инспирированным было то, что позже выступило в более внешней форме, когда возвращаются к тем временам, в которые из еще грандиозно-примитивных форм рождалось греческое изобразительное искусство, греческое трагическое искусство, а также греческая философия, то находят, что посвященные греческих Мистерий обладали даром совершенно по-особому использовать в целях водительства человечества тех существ, которые особенно любили укачиваться в равновесии между человеческим вдохом и выдохом. И, по сути говоря, искусства Аполлона и орфической мудрости не понять, если не знать, что они потому обладали столь особой одушевленностью, что их помощниками были элементарно-демонические существа, двигавшиеся в этом равновесии вдоха в выдоха. Струны лиры Аполлона звучали тем, что можно было наблюдать как танец тех существ, совершаемый между сферой Луны и Земли на равновесии между человеческим вдохом и выдохом, как танец, я бы сказал, на струнах космоса, которые ткутся через равновесие вдоха и выдоха. Подражанием, танцем демонов воздуха было то настроение, которое давали струны лиры Аполлона. Мы должны смотреть в духовный мир, если хотим сообщать о том, что выражалось во внешнем историческом мире. ...
     Скандирование, выработка древней рецитации, выработка гекзаметра покоится на том отношении, в котором ритмический человек, ритм дыхания стоит к ритму циркуляции крови. ... Как прийти к этому гекзаметру? Греческие посвященные занимались этим вопросом совсем конкретно.
     Когда мы вдыхаем, мы воспринимаем в себя колебания космоса и приспосабливаем их к нашему внутреннему человеку. Когда мы выдыхаем, то придаем ритму дыхания нечто от вибрации нашего пульса в циркуляции крови. Т. обр., мы можем сказать: в нашем вдохе пульсирует внешний мир, в нашем выдохе живет пульсация, находящаяся вне нашей собственной крови. Так что в эф. теле человека именно греческие посвященные, которые были обучены этим вещам, могли наблюдать, как вокруг человека в эф. и астр. теле встречаются космический ритм и ритм пульсации, как они переходят один в другой и демоны воздуха танцуют и качаются на них. Такое изучение проводил Гомер, доведя гекзаметр до его высшего расцвета, ибо он рожден из взаимосвязи человека с миром».
     В музеях можно встретить скульптурный портрет Гомера. Обратите внимание как он держит голову. Это осязающее слушание. Он внимательно слушает взаимодействие пульса космоса и человеческого эф. тела, где танцуют существа воздуха, где качается ритмично гекзаметр. И при этом ему не мешает обычный дневной свет, он сгустился для него таким образом, что он осязает его ушами. «Эта голова совершенно не смущена внешним светом. Эта голова целиком предалась Мистерии дыхания. Развить такое ощущение головы Гомера ... было бы куда разумнее, чем доказывать, будто бы Гомера не существовало».
     «В мумиях жили те элементарные духи, без которых посвященные на Земле вряд ли что могли бы поделать с человечеством в социальном отношении. Что было возможно в более древние времена: живущих в человеческом вдохе лунных духов сделать помощниками в духовном водительстве земным развитием, -- это было затем заменено в древнем Египте поселением элементарных духов в мумии.
     Сегодня мы находимся в противоположном положении. Египетские посвященные смотрели на прошлые времена, создав для них некий эрзац. Мы должны смотреть в будущее, куда придут люди, живущие вместе с духовным миром, люди, носящие импульсы морали в своем индивидуальном характере, как я это описал в моей «Философии свободы», где я изложил, как моральные импульсы рождаются в отдельном человеке и из отдельного человека могут действовать в мире. Люди смогут это делать в том случае, если свое дыхание образуют так, что выдыхаемый воздух будет напечатлевать внешней космической жизни отображения этой моральности, этих моральных настроений. Как со вдохом... эфирные формы космоса входили в человека и действовали поддерживающе на его органы, так должно то, что само образуется в человеке, что некоторым образом должно освобождаться как форма его внутренних органов благодаря тому, что он ведет интеллектуальную жизнь, так должно это отпечатлевать себя в выдохе как импульс, должно с выдыхаемым воздухом уходить во внешний космос.
     И когда однажды Земля распылится в мировом пространстве, то тогда должна будет остаться жизнь, образованная в космическом эфире благодаря тому, что моральные импульсы людей которые через моральные интуиции должны будут возникать во все большей мере, пошлют через выдыхаемый воздух свои образы в эфир. Тогда будет новая Земля, планета Юпитер, как она описана в моем «Очерке тайноведения», построенная из сгущенных форм, выдыхаемых людьми в будущее».
     В IV, V столетии по Р.Х. в земной мир пришли из других миров некие элементарные существа. По сравнению с теми лунными существами, что помогали, живя во вдохе или в мумиях, вести человечество в прошлом, эти элементарные существа должны быть названы земными существами. «Эти существа, которые однажды станут большими помощниками индивидуальных людей с их индивидуальными моральными импульсами, станут помощниками в построении новой земной планеты из моральных импульсов людей. Этих помощников мы можем назвать земными духами, элементарными земными духами, ибо они внутренне связаны с земной жизнью. Они ждут от земной жизни, что она станет достаточно активной, чтобы побудить их к деятельности по осуществлению будущего воплощения Земли». Эти существа были замечены в некоторых культовых отправлениях, содержащих в себе остатки старого ясновидения. «Особой тенденцией этих существ является их склонность помогать человеку становиться действительно индивидуальным, -- когда он имеет интенсивные моральные идеи, -- так образовывать весь его организм, чтобы моральные идеи в нем могли стать основой темперамента, характера, образования крови, чтобы можно было все моральные качества, моральные идеи брать из облика крови.
     Значительными помощниками эти элементарные существа могут стать именно для тех людей, которые все более и более приходят к индивидуальной свободе. Но большие препятствия встречают эти существа, колоссальные препятствия. ... Эти существа чувствуют себя особенно смущенными человеческой наследственностью. И когда суеверие человеческой наследственности действует особенно интенсивно, то это встает против всего внутреннего настроения и тенденций этих существ, которые очень страстны. Вы должны принять этот парадокс, ибо об этих существах следует говорить как о людях. Когда Ибсен выступил, например, со своими «Призраками», которыми закреплялось суеверие теории наследственности, тогда эти существа стали просто дикими. И если выразиться несколько образно, то можно сказать: эта всклокоченная голова Ибсена, этот особенный взгляд, эта запущенная борода, искаженные губы, все это сделали с Ибсеном эти существа, ибо они не могли его терпеть за то, что он, как действительно современный дух, затвердил суеверие наследственности».
     Эти существа хотя и не бывают столь бесприютны, как те, что обитали в мумиях, «...но, как заблудившиеся странники, они тычутся повсюду и везде находят состояния, которые им не подходят. Они чувствуют, как их повсюду отталкивают, особенно головы ученых. Сюда они даже и приближаться не хотят. ...им особенно противна вера во всесилие материи».
     Как египетские посвященные заботились о том, как привлечь лунных существ, так нам теперь необходимо подумать о том, как сделать Землю приветливой для этих существ. Хуже всего эти существа переносят механизмы, эту своего рода вторую, но бездуховную Землю. Механизмы заставляют их особенно страдать; а ночной выдох человека сегодня еще совершенно хаотический.
     «Эти существа, которые свой путь должны находить в выдохнутом воздухе, в углекислом воздухе, идущем из человека, находят себя повсюду блокированными тем, что интеллектуализм возводит в мире. И как бы ни противился этому современный человек, как бы он ни желал не иметь этого, у него против этого имеется лишь одно средство: стремиться к одухотворению того, что сам человек делает во внешнем мире. Но для этого современный человек должен быть сначала воспитан. Ему это трудно. Просто интеллигентный человек -- а современный человек ведь очень интеллигентен -- не знает ничего, поскольку одна интеллигентность не помогает знанию. Такой человек окружен машинами, в которых живут лишь отраженные мысли, и ему грозит опасность потерять себя, ничего не знать о себе. Он должен снова наполнить себя некой субстанциональностью. Что этот современный интеллектуальный человек должен себе выработать, чем он должен себя воспитать -- это внутренняя интеллектуальная моральность».
     Поясню сказанное примером. Современный человек весьма горд тем, что он обо всем может говорить. Только что появилась из печати (1921) переписка двух людей: Гершензона и Иванова, которые, находясь в доме отдыха под Москвой и живя в одной комнате, могли слушать только себя, поскольку оба чрезвычайно умны. Потому они писали друг другу письма, сидя по диагонали в небольшой квадратной комнате. В этих письмах не содержится абсолютно ничего. Все, о чем там говориться, это: да, мы стали очень умными, очень-очень умными. И можно изумиться, сколь глупы авторы в своей гордости, хотя они и умны в современном смысле слова. И таких примеров много. Подобные вещи симптоматичны в отношении прогнилости современной духовной жизни, и их нужно различать ясным взором. «В мыслительной жизни людей должна быть воспитана моральность».216 (4)


     Перейти к данному разделу энциклопедии

  

1575. "В образах, из атавизма получали языческие народы древних форм культуры свои мифы. Иудейский народ имел свои абстракции — не мифы, а абстракции: закон. Это было первое овладение человеком силой представления, силой мышления".
     "Что это был за народ Ягве? Это был народ, который имел особое отношение к истине о дыхании. И с этим связано то, что именно этот народ имел откровение, что человек становится человеком, когда его касается живое дыхание, что можно достичь совсем особого понимания, если строить его на природе челове­ческого дыхания. Тогда достигают понимания жизни абстрактных мыслей, что в Ветхом Завете названо жиз­нью в законе".186 (5)


     Перейти к данному разделу энциклопедии

  

2. Становление "Я есмь"

От греческой драмы к Мистерии Голгофы

179. "Грек ещe не обладал таким воззрением на мир, как мы. Он хотя и мог развивать такие же понятия и идеи о мире, как мы, но он мог, в то же самое время, всерьeз принимать те воззрения, которые ещe давались в образах. Он вообще жил иначе, чем мы сегодня живeм. Мы, например, идeм в театр, чтобы развлечь себя. В Греции развлекаться ходили в театр — если я могу так выразиться — во времена Эврипида, едва ли во времена Софокла, и уж никак не во времена Эсхила или ранее того. Тогда на драматические представления приходили с другими целями. У человека было отчeтливое чувство, что во всeм: в деревьях и кустарниках, в реках и ручьях — живут духовно-душевные существа. Если человек переживал этих духовно-душевных существ, то в его жизни возникали моменты, когда у него совсем ослабевало чувство себя. Когда же он снова развивал это сильное чувство себя, которое древние развивали с помощью изучения йоги и которое грекам уже не было нужды развивать с помощью йоги, то всe вокруг делалось мeртвым, тогда человек видел лишь некоего рода труп природы. Тогда человек расходовал себя. Он говорил себе: жизнь расходует людей. Созерцая лишь мертвую природу грек чувствовал это как некий род душевного и телесного заболевания. В древние греческие времена это ощущали так живо, что в течение дневной жизни заболевали, и было необходимо что-то такое, что оздоровляло бы: и это была трагедия. ... если вообще желали остаться целостными людьми, то требовалось исцеление, поэтому шли в трагедию. И трагедии во времена Эсхила игрались так, что тот, кто строил, создавал трагедию, чувствовал себя врачом, лечившим израсходованного человека. Чувства, возбуждавшиеся сопереживанием страха, сострадания вместе с героем, действовали как лекарства. Они пронизывали человека, и когда он их преодолевал, эти чувства страха и сострадания, то они вызывали в нeм кризис, каким он, например, бывает при пневмонии. А когда человек преодолевал кризис, то он становился здоровым. ... Так было для греков искусство некоего рода целительным процессом. А когда первые христиане начали переживать, что было дано в воплощении Христа в Иисусе, что могло быть подумано, ощущено в Евангелиях: нисхождение Христа Иисуса к страданиям и к крестной смерти, Его воскресение, вознесение, — то они ощущали определeнного рода внутреннюю трагедию. Поэтому они всe больше и больше называли Христа врачом, целителем, великим врачевателем мира. Грек в древности ощущал это исцеление в трагедии. Человечество должно постепенно прийти к тому, чтобы исторически целящее переживать и ощущать во взгляде, в духовном переживании Мистерии Голгофы, великой трагедии Голгофы.
     В древней Греции, а именно во времена Эсхила, в трагедии стало более открытым то, что ранее праздновалось лишь в сумерках Мистерий. Что видели люди в этой внешней трагедии? — Являлся Бог Дионис, тот Бог Дионис, который образуется из земных сил, из духовной Земли... выходил на поверхность Земли и сопереживал страдания Земли. Как Бог, он чувствовал душевно — не так, как в Мистерии Голгофы, телесно, — что это такое: жить среди существ, проходящих через смерть. Он не учился переживать смерть в себе, но — наблюдать еe. Человек чувствовал: здесь Бог Дионис, который глубоко страдает среди людей, потому что он должен знать, как страдают люди. Сначала на сцене было одно-единственное царство — Бог Дионис, страдающий Дионис, а вокруг него — рецитировавший хор, чтобы люди могли слышать, что происходит в Боге Дионисе. Таков, вообще, был облик первых представлений, трагедий, что единственным действующим персонажем в них выступал Бог Дионис, а вокруг него хор рецитировавших о том, что происходило в его душе. Лишь мало-помалу из одного персонажа сложилась позднейшая драма. Так в образе переживали Бога Диониса. А позже в действительности, как исторический факт человеческого развития, человек пережил страдающего, умирающего Бога, Христа. Однажды это должно было разыграться перед человечеством как исторический факт, так что все люди могли ощутить то, что в ином случае в Греции могло быть пережито в виде спектакля. По мере того, как человечество шло навстречу переживанию этой великой исторической драмы, столь святая в древней Греции драма, что в ней ощущали целителя, чудесно действующее лечебное средство человечества, всe более и более, я бы сказал, сбрасывалась со своего пьедестала и превращалась в средство развлечения, как это стало уже во времена Эврипида.
     Человечество шло навстречу времени, где оно нуждалось в чeм-то ином, чем в воспроизведении образа духовно-душевного мира, после того как природа стала для созерцания неодушевлeнной. Человечество нуждалось в исторической Мистерии Голгофы. Древний ученик йоги в индийскую эпоху удерживал дыхание в своeм теле, чтобы в дыхании ощутить: в тебе живeт божественный я-импульс. — Как ученик йоги, человек переживал Бога в себе через процесс дыхания; но пришли другие времена. Человек больше не переживал в себе божественного импульса в процессе дыхания. Но он научился думать, и он сказал: через дыхание душа входит в человека. — Древний ученик йоги это проделывал. Позднейший человек сказал: "И вдохнул Бог человеку живое дыхание, и он стал душою". Конкретное переживание стало абстракцией. Драма стала мировым событием. Так был смещен образ. Образ стал просто образом, как дыхательный процесс начали просто описывать словами".
     Сам человек сделался для себя внешней действительностью — как тело, проникнутое Богом. "И когда человек смотрел на распятие, на умирающего Христа Иисуса, то перед ним была природа. Перед ним был образ природы, той природы, в которой был распят человек. А когда человек смотрел на восставшего из могилы, пережитого затем Павлом и учениками, на живущего в мире Христа, то ему представало то, что в древние времена он видел во всей природе. Во множественности, во множестве существ, в гномах и нимфах, в сильфах и саламандрах и во всевозможных других существах земных иерархий видел человек божественно-духовное; он видел природу проодухотворeнной, проодушевлeнной. Но теперь в человеке возникла тяга через зарождающийся интеллектуализм соединить всe то, что разбросано в природе. Человек соединил это в мeртвом Христе Иисусе на кресте. Но во Христе Иисусе он видел всe, что вынужден был потерять во внешней природе. Всю духовность видел человек, когда взирал на факт: из тела возвысился Христос, Божественный Дух, преодолевший смерть, и в этом Существе теперь может иметь часть каждая человеческая душа. Человек утратил способность в окружающей природе видеть Божественно-духовное; он приобрeл способность при взгляде на Мистерию Голгофы это Божественно-духовное снова находить во Христе.
     Таково развитие. Что человечество потеряло, было снова ему дано во Христе. В утрате оно обрело эгоизм, возможность чувствовать себя. Не стань природа мeртвой для внешнего наблюдения, человек никогда не пришeл бы к переживанию "я есмь". Он пришeл к переживанию "я есмь", он смог почувствовать себя, внутренне переживать себя, но он нуждался в духовном внешнем мире. Им стал Христос. Но "я есмь", эгоизм, он достигается в трупе природы".
     Природа была мeртвой. Человек переживал "я есмь" внутренне. Но с ним он стоял бы лишь как отшельник на бездуховной, бездушной Земле, если бы не мог взирать на Христа. Однако он не мог видеть Христа внешне ... он должен был воспринять Его в Я. Он должен был мочь сказать, возвышаясь над повседневным "я есмь":

"Не я, но Христос во мне". Это можно изобразить схематически. В древности человек переживал природу вокруг себя (зелeное), пронизанной духом и душой (красное). А когда природа стала бездушной, он воспринял собственное "я есмь" (жeлтое). Но для этого ему был нужен образ пребывающего в человеке Бога, и он воспринимал это в Боге Дионисе, в греческой драме. "В ещe более поздние времена человек опять-таки ощущал обездушенное в природе (зелeное), а в себе "я есмь (жeлтое). Но драма стала фактом. На Голгофе воздвигся Крест. И одновременно то, что ранее было утеряно человеком, взошло в его собственном внутреннем и стало излучаться (красное) из его собственного внутреннего: "Не я, но Христос во мне". В древности человек не говорил, но переживал: не я, но Божественно-духовное вокруг меня, во мне, повсюду. Это было бессознательным переживанием "не я, но Христос во мне". Первофакт, бессознательно переживавшийся во времена, предшествовавшие тем, когда человек пережил своe Я, стал сознательным фактом, переживанием Христа в человеческом внутреннем, в человеческом сердце, в человеческом душевном". 211(3)


     Перейти к данному разделу энциклопедии

  

Становление "я есмь"

413. "Чтобы видеть природу так, как мы еe видим сегодня, люди в древности должны были делать специальные упражнения. В ином случае перед их взором из всего окружающего их выступали духовно-душевные существа. И люди избавлялись от этих духовно-душевных существ благодаря тому, что изменяли свой процесс дыхания. ... Благодаря этому они развивали возможность обладать внутренним, обособленным мышлением. ... в повседневной жизни люди ощущали одушевлeнную природу, но у них было слабое или даже совсем никакого ощущения себя, они не могли свести этого самоощущения в убеждение: "я есмь". Это "я есмь" могли переживать лишь прошедшие через Мистерии. Но переживали они его не как само собой разумеющееся, как это имеет место теперь. С помощью дыхательного процесса, из внутреннего убеждения, из внутренних переживаний они достигали возможности сказать "я есмь", пережить это как нечто такое, что современный человек не может в действительности переживать".
     Мы не помним ранних детских переживаний, но они были живее, чем позже, ибо практически вырабатывали и мозг и тело. Это была интенсивная душевная жизнь, и еe-то и чувствовал древний индус, когда он говорил себе "я есмь", "он чувствовал себя перенесeнным в своe детство, и оттуда он говорил всей своей позднейшей жизни: "я есмь". У него вовсе не было чувства, будто он может сейчас сказать себе "я есмь", но он должен был вернуться назад в период своего раннего детства. Тогда из раннего детства на все последующие годы изливалась сила, позволявшая сказать "я есмь". Это перенесение в прошлое было чем-то совершенно естественным. Но с ним было связано и другое. Уносясь в прошлое, человек как бы говорил себе — пусть это звучит гротескно, но это истина: — я теперь возвращаюсь в маленькую головку, которая была у меня, когда я был ребeнком, ибо там находится душевная жизнь, что сделает меня теперь прозрачным, которая говорит "я есмь". Также обстоит дело и с современным человеком, только он о том не знает, в древности же это знание вырабатывали, и благодаря ему входили в душевную жизнь ребeнка и знали, что эта детская душевная жизнь, она не из этого мира, еe приносят с собой из времени, когда ещe нет никакого тела. Ею обладают в духовно-душевном мире. Внутри этого мира человек ощущал интенсивнейшим образом своe "я есмь", и чувствовал, и переживал его, и взял его с собой, а когда получил телесность, то оно неким образом излучалось в формообразование тела. ... После этого из внутреннего к человеку вновь возвращалась его собственная душевная жизнь. Но сначала она была взята во внутреннее, когда всe ещe пребывало в духовно-душевном мире. Это значит, что когда древний индийский йог через дыхательные упражнения вторгался в своe детство, то видел время до своего земного бытия. Это всходило для него, как воспоминание, точно так же, как теперь человек вспоминает что-то пережитое 10 лет назад. Это воспоминание выступало в тот момент, когда через душу проносилось "я есмь", когда в то древнее индийское время человек с помощью дыхательных упражнений укреплял себя внутренне, а внешний мир вокруг себя умерщвлял, зато живым делалось то, что не было внешним миром настоящего времени, но внешним миром до вступления человека в физически-земное бытие. ... Когда в том древнем смысле человек делался йоговски обученным, то он мог думать — другие думать не могли, они лишь грезили, — но думал он в сверхчувственном мире, из которого низошeл в земное бытие". И так было до 4-ой послеатлантической эпохи, когда переживание "я" стало само собой разумеющимся фактом внутренней жизни. Но при этом природа стала менее одушевлeнной. "Греки обладали возможностью переживать две точки зрения рядом и без особого обучения". Они могли видеть духовно-душевное в камнях, источниках и т.д., но могли переживать и природу мира и чувство себя. 211(3)


     Перейти к данному разделу энциклопедии

  

Вера и знание

417. "В древности человек, делая вдох, переживал нечто такое, как будто со вдохом, с воздухом внешнего мира в него входило то, что жило как духовное в существах и фактах внешнего мира. Таким образом, в том, что я здесь обозначаю красным как вдыхаемый поток, человек переживал, скажем, гномов, нимф, всe то, что как духовно-душевное пребывало в окружающей природе. А когда он выдыхал (синее), т.е. воздух дыхания посылал вовне, то в выдохе эти существа снова становились невидимыми. Они некоторым образом терялись в окружающей природе. Человек вдыхал и знал: здесь, во внешней природе, пребывает духовно-душевное, ибо во вдохе можно было почувствовать его действие, человек при этом чувствовал себя связанным с духовно-душевным внешней природы. Это действовало на человека в те древние времена — выражаясь сравнительно —несколько опьяняюще. Он опьянялся духовно-душевным внешнего мира, а когда выдыхал — протрезвлялся". Но, опьяняясь, он также чувствовал, как нечто внутреннее наполняет его голову. А выдыхая, он чувствовал: Я снова отдал ощущение духовно-душевного.
     Сейчас мы поступаем так: вот перед нами мел, мы смотрим на него и берeм его. "В древности это было не так, но, глядя на мел, человек вдыхал то, что исходило от мела, затем он выдыхал и на выдохе брал мел, так что вдох был для него подобен наблюдению, а выдох — деянию.
     В позднейшем развитии человечества из человеческого восприятия исчезло переживание вдоха, и человек воспринимает только то, что от дыхания восходит в его голове". Он больше не воспринимает струение дыхания, поскольку впечатления чувств стали сильнее. Они выключают то, что восходит в дыхании. Когда вы сегодня видите или слышите, то внутри процесса зрения и слуха находится процесс дыхания. Но эти восприятия слишком сильны и затемняют дыхание. "И люди, ещe имевшие следы сознания того, что в свое время дыхание вводило людей в духовно-душевный мир, назвали то, что теперь оставалось, что затверждалось из чувственных восприятий в связи с дыханием, "Софией". Дыхания же больше не воспринимали".
     "Любившие развивать в себе эту Софию, имевшие особую склонность предаваться этой Софии, называли себя философами. Слово философия вообще указывает на внутреннее переживание. ... Как в голове чувственными восприятиями вбирается протекающий по телу вдох, так остальным телом воспринимается выдыхаемый воздух. В организме конечностей и обмена веществ вместе с выдыхаемым воздухом струятся телесные чувства, переживания, подобно тому, как струятся восприятия чувств через слух, зрение в опьяняющем действии в голове вдохнутого воздуха. Отрезвляющее действие выдыхаемого воздуха, погашающее восприятия, протекает совместно с телесными чувствами, возбуждаемыми в ходьбе, в работе. Деятельность, действия связаны с выдохом. И когда человек деятелен, когда он что-то делает, он чувствует, как от него как бы отходит прочь духовно-душевное... духовно-душевное как бы струится в вещи. ... Но это восприятие процесса выдоха, это восприятие протрезвления прекратилось, и остался лишь один след в греческой эпохе. Тогда, делая что-то, люди ещe чувствовали, как нечто духовное переходит в вещи. Но затем всe, что было в процессе дыхания, надломилось от чувства телесности, чувства напряжения, усталости в работе. Как процесс вдоха надломился в голове, так процесс выдоха надломился в остальном организме... чувством напряжения, согревания и т.д., тем, что жило в человеке, когда он чувствовал собственную силу, которую он применял во время деятельности, когда он что-то делал. Он теперь чувствовал в себе не процесс выдоха, как утомление, он чувствовал в себе действие силы, он чувствовал тело, пронизанное энергией, силой.
     Эта сила, жившая во внутреннем человека, была Пистис, вера, чувство Божественного, божественная сила, позволявшая работать: Пистис, вера.
     София — духовное содержание вдоха, надламываемое восприятием чувств.
     Пистис (Вера)— духовный процесс выдоха, надламываемый чувством телесности.
     Так вливались в человека мудрость и вера. Мудрость струилась к голове, вера жила во всeм человеке. Мудрость была идейным содержанием. Вера была силой этого идейного содержания. Одно принадлежало другому. ... В Софии имели утончение вдоха, в вере — уплотнение выдоха. Мудрость затем утончилась ещe более и в утончении стала наукой. Произошло и дальнейшее уплотнение силы. Человек чувствовал лишь своe тело. Он утратил сознание того, что есть вера, Пистис. И поскольку люди больше не чувствовали связи, произошло отделение того, что как простое содержание веры неким образом субъективно должно было восходить внутри, от того, что связывалось с внешними чувственными восприятиями. Сначала была София, потом, Scientia, обыкновенная наука, истонченная София. Можно также сказать: изначально София была действительным духовным существом, которое человек чувствовал как жильца в своей голове. Сегодня от этого существа остался лишь призрак. Ибо наука есть призрак мудрости. Это современный человек должен проводить через душу как некий род медитации: наука является призраком мудрости. Также и вера, с другой стороны, — так еe теперь обычно называют; особой разницы в словах здесь теперь не различают, — вера, живущая теперь, не является внутренне переживаемой верой древности, Пистис, а тесно связанной с эгоизмом субъективностью. Она есть уплотнeнная вера древности. В ещe не оплотневшей вере в человеке чувствовалось объективно Божественное. Сегодня же в вере находят лишь субъективно восходящее из тела воскурение ... ком былой веры". 211(4)


     Перейти к данному разделу энциклопедии

  

5. Современный оккультизм и социальные отношения

Ложи и Розенкрейцерство

559. "Опасным в египетской культуре, на что нам всe снова должно указываться, было то, что это была культура нисходящая, декадентская, о которой нельзя говорить как о цветущей в среде всего человечества культуре, ибо она вмешивалась и в сверхчувственную судьбу людей. Она приковывала определeнным образом человеческие души после смерти к их консервированным формам, к мумиям. И в то время как через населявших мумии духовных существ обретали разъяснение направляющих линий для человечества, о природе, о животном, растительном и минеральном царствах таких разъяснений непосредственным образом приобрести не могли. Их приобретали косвенно, благодаря тому, что эти лунные духовные существа сообщали тайны природы душам, удерживаемым у мумий. ... Египетские посвященные говорили: до смерти наши человеческие тела не пригодны получать объяснения природы. Естествознания мы добыть не можем ... Лишь после смерти в наши тела переходят понятия о природе. Поэтому мы твeрдо удерживаем некоторое время умерших, чтобы они давали нам разъяснения природы. — По сути говоря, нечто исключительно опасное вошло в историческое развитие человечества как раз через египетскую культуру. Халдейская же культура держалась в это время вдали и была, можно сказать, чистой культурой. ... представители еврейской древности это сознавали. Отсюда происходит та антипатия, отвращение к Египту, которые вы находите в Ветхом Завете; хотя, опять-таки, окольным путeм, через Моисея, очень много египетского входит в Ветхий Завет".
     После Мистерии Голгофы, в IV-V столетии, образные представления мира померкли в душах совсем. Вся человеческая организация была внутренне преобразована. Человек стал чувствовать, что, если ждать откровения идей, душа останется пустой. Поэтому он стал приобретать идеи из наблюдения, а позже — из эксперимента. Но некоторые люди также знали, что в будущем опять придет спиритуализация интеллекта, пока же сил для этого нет. "Той консервации человеческой формы в мумии, как это делали египтяне, современное человечество не имело. Оно должно было консервировать нечто другое, и оно консервировало древние культы, предпочтительно дохристианские культы. Когда с XIV-XV столетий полностью стала выступать интеллектуалистическая культура, тогда в различных оккультных орденах стали консервировать старые культы. И действительно, удивительные старые культовые действия были законсервированы во всевозможных орденах. Мы видим, как бывшие в употреблении оккультные церемонии продолжают жить в различных оккультных ложах. Они, поистине, настолько же мумии, насколько ими были человеческие мумии в древнем Египте. Они являются мумией, если не согреты, не прокалены Мистерией Голгофы. В подобных культах и церемониях содержится исключительно многое, но то, что некогда, в совсем древние времена, содержалось в них, сохраняется мeртвым, как мумия сохраняет лишь мeртвую форму человека. И так это происходит до сего дня. Существуют бесчисленные ордена, занимающиеся церемониями, ритуалами, всем чем угодно, только жизнь из этого вытеснена, они мумифицированы. Как обычный египтянин испытывал лишь дрожь, ужас при виде мумии, так и современный человек, если и не дрожь, то во всяком случае, какое-то недолжное чувство переживает в душе, когда приближается к мумифицированным спиритуальным отправлениям. Он ощущает их как нечто таинственное, как таинственной ощущалась и мумия.
     Но как среди египетских посвященных были такие, которые на основе сообщений тех духов, что населяли мумии, совершали нечто ложное с воспитанием, с водительством человечества — а были среди них и такие, — так и в мумифицированных церемониях многих оккультных орденов имеется ложное побуждение достичь того или иного в управлении, водительстве человечеством.
     Что прежде входило в человека на пути вдоха, это затем он получал из мумии. Я вам вчера говорил, что духовные существа, в которых нуждались египтяне, не находили себе приюта, и он был им создан в мумиях. А теперь духовные существа, которые на пути выдоха внутреннюю человеческую форму должны нести в эфирный мир, они не находят никакого пути вовне, в мир; но они могут двигаться по пути, проходящему внутри церемоний, если даже совершаются непонятные, мумифицированные церемонии. Лунные духи времeн египетской цивилизации оставались без крова в течение дня. Духи выдоха, земные элементарные духи, которые теперь должны стать помощниками человека, остаются без крова ночью, но они проскальзывают вниз, в то, что совершается в таких церемониях. Здесь они находят свой путь, здесь они могут жить. Днeм они ещe могут, я бы сказал, честно жить совместно с дыханием, поскольку днeм человек думает и постоянно посылает свои интеллектуалистические мыслеформы наружу с дыханием, которое сначала входит через мозговую жидкость в спинномозговой канал, а затем снова вытесняется. Но ночью, когда человек не думает, из него не исходит никаких мыслеформ, не оживают никакие эфирные кораблики, на которых эти земные духи от человека могли бы выходить в мир, чтобы там свою форму напечатлевать эфирному космосу.
     Так то, что эти земные демоны должны найти на своих путях и направлениях, творится человеком в подобных мумифицированных церемониях. Они имеют свой положительный смысл. Чем в новое время, а именно с выступлением интеллектуализма, располагают всевозможные оккультные ордена, это имеет подобное же основание, что и возникновение мумий в Египте. Ибо существующее во внешней природе человек не может познать без себя, без своей собственной формы, и когда египтянам указывалось на необходимость познания природы, они могли через мумии поставить перед собой человеческую форму. Когда же новому человечеству указывается на то же самое, а также на необходимость получить нечто такое, что не является просто пассивной, бессильной мыслью, которую человек вырабатывает интеллектуалистически, а чем-то таким, что может выйти в мир, чтобы сделаться действенным, то человек испытывает нужду иметь нечто вне себя, что является символическим, что является изложением, истолковыванием того, что должно в нeм образовываться спиритуально.
     Далее, эти формы, которыми занимаются в ложах как церемониалом, они ведь обездушены. Сколь мало душа человека живeт в мумии, столь же мало содержится в этих отправлениях той одушевлeнности, которая некогда в них была, когда их совершали древние посвященные, в то время через такие церемонии непосредственно пульсировала спиритуальная жизнь, которая от человека текла в церемонию. Тогда человек и церемония были одним. Сравните это с внешними церемониями и отправлениями, совершаемыми современными людьми в современных орденах. Но к современному человеку добавляется ещe нечто. Современный человек не может выйти из своего интеллекта... как древний египтянин не мог в него войти. Древнему египтянину нужно было человеческое тело, если даже оно было мeртвым, чтобы оно могло ему сообщить естествознание. Современный человек нуждается кое в чeм таком, что снова сообщило бы ему Духовную науку, духо-познание.
     Здесь я хочу совершенно отвлечься от тех оккультных орденов — весьма многочисленных, — которые целиком являются мумиями, которые занимаются скорее культурным кокетством и не имеют глубоких подоснов. Но до первой половины XIX в. имелись также и серьeзные орденские союзы, которые давали больше, чем получает средний современный масон из своего ордена. И они могли сообщить больше на том основании, что в духовном мире сегодня среди Иерархии Ангелов господствует определeнная потребность, которая нас на Земле, конечно, менее интересует, но которая в нашем доземном бытии являлась для нас очень важной. Там некоторые существа из Иерархии Ангелов также имеют определeнную потребность в познании, которую они могут удовлетворить только благодаря тому, что именно туда, где находятся такие серьeзные оккультные ордена, в некотором роде для пробы, посылают человеческие души до того, как они перейдут из доземного бытия в земное.
     Это было вообще так, что в неких ложах, действовавших со старыми церемониями, где действительно могли прослеживать некоторые вещи, говорили себе: здесь присутствует душа человека, которая только в будущем низойдeт на Землю. — До того, как человек низойдeт на Землю, такая душа сворачивает в подобную оккультную ложу и чувственно из такой души можно исключительно много извлечь. Подобно тому, как душа вьeтся вокруг мумии, ещe будучи связанной с ней, так вьются в оккультных ложах духи ещe не рожденных людей. Это опять-таки не приходит к явлению через интеллектуальные мысли, но когда люди с правильным душевным настроением находятся в своих оккультных ложах, то они получают сообщения от ещe не рожденных людей, которые ещe находятся в доземном бытии и которые теперь через церемониал могут здесь присутствовать. Совершающие ритуал чувствуют спиритуальный мир и могут говорить, исходя из спиритуального мира.
     В биографии Гeте содержится нечто такое, что на людей, имеющих к тому чувство, действует исключительно значительно ... В этом отношении особенно примечательным был Карл Юлиус Шроэр, когда он говорил о Гeте. Когда он говорил своим слушателям о биографии Гeте в связи с его произведениями, то всe снова повторял одну мысль, которая одних поражала, других захватывала врасплох: Гeте снова пережил то-то и то-то, и это переживание его омолодило". Гeте омолодился в 14 лет, затем в 21 год. И так поэтапно. И действительно, в биографии Гeте можно заметить, как он будто бы действительно переживал эти омоложения. Когда он был в Веймаре тайным советником, с двойным подбородком, не всегда любезным в общении с другими, так что иные считали его брюзгой — всe это хорошо известно, — то наравне с этим всe более и более с ним происходило омоложение в поздние годы. И без него он не смог бы уже в старческом возрасте, уже в 1824 г., написать 2-ю часть "Фауста". Гeте сам это чувствовал ранее, когда ещe давал своему Фаусту напиток юности. Тут мы имеем некий род автобиографии. "И если исследовать, как Гeте пришeл к чему-то подобному, то встаeт такой факт, как его принадлежность к ложе. Другие почтенные веймарцы, за исключением, самое большее, Виланда, канцлера Мюллера и ещe пары других, были просто членами ложи, как ими часто бывают люди. Быть в Веймаре порядочным служащим означало: непременно по воскресеньям ходить в церковь, а также, хотя это уже было прямой противоположностью, состоять членом ложи. Такие обычаи были по крайней мере в том кругу. Но с Гeте все было по-другому, также по-другому было с Мюллером, Виландом и некоторыми другими; они действительно проделывали то омоложение, ибо в своих душах общались с ещe не рожденными детьми человеческими.
     Как древние египетские храмовые жрецы общались с человеческими душами после их смерти, так общались эти люди с душами до их воплощения. А такие души могут до своего рождения внести нечто из спиритуального мира в современный мир. Интеллектуалистически они ничего не вносят, но спиритуально они вносят то, что человек затем воспринимает своими чувствами и что вчленяется во всю его жизнь.
     Итак, можно сказать: сначала интеллектуализму, которому человечество должно было научиться в своeм историческом развитии, египтяне учились у умерших; в новое время спиритуальности выдающиеся индивидуальности учились в оккультных ложах от ещe не рожденных людей. Здесь примечательным образом одно соответствует другому. Исследуете произведения Гeте, обратите внимание на то, как вам подчас из них блистает нечто такое, что кажется проникновением в спиритуальную мудрость, и что Гeте был не в состоянии выразить в мыслеформах. Но он отпечатлел это в образах, а образ имеет много общего с каким-либо символом в ложе. Таким образом получал он это. И было много других, подобным же образом получавших кое-что.
     Но нерожденные люди могли сообщать только о том, что испытывают не в земном, а в духовном мире ... что лежит вне земного развития. Однако благодаря тому, что с помощью церемоний удерживались земные элементарные духи, можно было получать сообщения от элементарных земных духов о том, что им говорили нерожденные души. ... Исследуйте однажды, как изучал природу Гeте, как еe изучали некоторые другие его современники, такие, как, например, датчанин Стеффенс или Трокслер, Шуберт, которые много писали о снах, но лучшие побуждения получали от духов природы". Но временами случалось так, что нерожденные люди сообщали о тайнах не через элементарных духов Земли. Тогда (земные) люди "воспринимали силы духов природы во всю конституцию своей души, и тогда это проявлялось в стиле, каким писали такие люди". Сравните историю Ранке и Иоганна Мюллера (его "24 книги ко всеобщей истории"). Первый пишет строго по грамматическим правилам, чему порадовался бы любой школьный учитель. Второй же говорит как ангел. И так писали и некоторые другие в XVIII в. "... Элементарные природные силы через такого пишущего человека, через его стиль шли из космоса, из Универсума".
     "Итак, мы можем сказать: древние египтяне мумифицировали человеческие формы. Новое человечество с IV, V столетия по Р.Х. мумифицирует старые культы во всех областях, но этим оно дало побуждение к тому, чтобы внеземное могло жить в церемониях старых культов. От людей мало что жило в этих культах, но от внечеловеческих существ там жило многое.
     И ведь так обстоит дело и с церковным культом; и кто видит в вещах реальность, тот временами также и в церковном культе может совсем хорошо обойтись без личностей, что во плоти и крови стоят перед алтарeм, поскольку духовные существа присутствуют там, и совершенно вне зависимости от священников можно созерцать этих существ, живущих в церемонии". Таковы процессы, происходящие за кулисами мировой истории* . 216(5)

________________________________________
*Генрик Стеффенс(1773-1845),натурфилософ. Игн.П.В.Трокслер(1780-1866).Готфрид Х. фон Шуберт(1780-1860),натурфилософ. Леопольд фон Ранке(1795-1886), историк. Иоганн Мюллер(1725-1809), историк.


     Перейти к данному разделу энциклопедии

  


     71
. "Как современные люди, мы не можем достигать чего-либо, возвращаясь назад к культуре йоги, к прошлому. Ибо дело в том, что изменился и сам процесс дыхания. Конечно, в клинике вы этого сегодня не докажете. Но процесс дыхания человека с 3-ей послеатлантической культуры стал иным. Попросту выража­ясь, можно сказать: в 3-й послеатлантической культурной эпохе человек вдыхал душу, теперь он вдыхает воздух. Не просто наши представления стали материалистическими, сама реальность потеряла душу. ... Не просто изменилось сознание человечества, о нет, раньше в самой атмосфере Земли была душа. Воздух был душой. Сегодня этого больше нет. Духовные существа элементарной природы... они проникают в вас, их можно вдохнуть в себя, занимаясь йоговским дыханием. То, чего достигали 3 тыс.лет тому назад путем нормального дыхания, — этого не вернуть искусственно. Это большая иллюзия Востока, что это можно вернуть. И то, что я сейчас говорю, является описанием действительности. Прежнего одушевления воздуха теперь нет. Поэтому те существа, которых можно назвать антимихаэлическими существами ... смогли проникнуть в воздух, а через воздух — в человека, и таким путем они достигают того, о чем я говорил вчера (23.11.1919 г.). Мы можем их изгнать только в том случае, если на место йоги поставим правомер­ное. Мы должны уяснить себе, что к этому правомерному нужно стремиться ... что оно возможно в том слу­чае, если мы осознаем намного более тонкое отношение человека ко внешнему миру, так что нечто произой­дет с нашим эф.телом, и это также войдет в сознание, наподобие дыхательного процесса. Как в процессе дыхания внешний кислород мы вдыхаем, а углекислоту выдыхаем, так подобный процесс имеет место во всех наших восприятиях чувств. Представьте себе, вы нечто видите. Возьмите радикальный случай: вы видите пламя. При этом происходит нечто сравнимое — хотя это более тонко — со вдохом. Закройте глаза — подо­бное вы можете делать с любым органом чувств, — и в вас останется образ пламени, "постоянно меняющийся", как сказал Гете, затухающий. В процессе восприятия светового впечатления и последующего его затуха­ния кроме физиологического процесса сильно деятельным оказывается эф.тело. И в этом процессе таится нечто весьма-весьма значительное. Там внутри пребывает душевное, которое 3 тыс. лет тому назад мы вды­хали и выдыхали с воздухом. И мы должны научиться подобным образом чувственный процесс в его проодушевленности прозревать, как 3 тыс. лет назад прозревали дыхательный процесс.
     Это связано с тем, что 3 тыс.лет назад человек жил в своего рода ночной культуре. Ягве возвещал о себе через своих пророков в снах во время ночи. Но мы должны утонченность нашего общения с миром вы­работать так, чтобы в нашем восприятии мира мы имели не просто чувственное восприятие, но духовное. Мы должны осознать, что с каждым лучом света, с каждым звуком, с каждым ощущением тепла и их последу­ющим угасанием наступает душевный взаимообмен с миром, и этот душевный взаимообмен должен стать для нас чем-то значительным. И мы также должны окрепнуть в ощущении: это происходит с нами".
     "Извне в нас действуют мировые мысли, изнутри — человеческая воля. Человеческая воля перекрещивает­ся с мировыми мыслями. ... как в дыхании некогда перекрещивалось объективное с субъективным. Мы должны научиться чувствовать, как наша воля действует через наши глаза и как в действительности актив­ность чувств тонко примешивается в пассивность, благодаря чему мировые мысли пересекаются с человече­ской волей. Это новая йога воли, ее мы должны развивать. Тогда нам сообщается нечто подобное тому, что сообщалось 3 тыс. лет назад в процессе дыхания. Наше постижение должно быть более душевным, много более духовным. ... Гете стремился проникнуть не к закону природы, а к прафеномену. Это — значительное в нем. Но если мы приходим к чистому феномену, к прафеномену, то во внешнем мире мы имеем нечто такое, что дает нам возможность также и развертывание нашей воли почувствовать в созерцании внешнего мира; и то­гда мы снова взлетаем к чему-то объективно-субъективному, чем, например, обладало древнее еврейское учение. Мы должны научиться не только говорить о противоположности между материальным и духовным, но мы должны распознавать взаимопогружение материального и духовного в единстве, именно в чувственном постижении. Точно так же, как 3 тыс.лет назад была культура Ягве, так тем же будет для нас то, что на­ступит, когда мы природу больше не станем видеть материально или как Густав Фехнер, который в природе нафантазировал что-то душевное. Если мы в природе учимся душевное соощущать с чувственным созерцанием тогда мы будем иметь Христово отношение ко внешней природе. Тогда Христово отношение к внешней природе будет своего рода духовным процессом дыхания". 194 (6)


     Перейти к данному разделу энциклопедии

  

  Оглавление          Именной указатель Предметный указатель    Наверх
Loading


      Рейтинг SunHome.ru    Рейтинг@Mail.ru