Послание церквям

265. "Что развивалось от эпохи к эпохе как послеатлантические культуры — это автор Апокалипсиса представил в виде маленьких общин, и эти маленькие общины, распределенные в пространстве на внешней Земле, стали для него представителями культурных эпох. Если он говорит об общине, или церкви, в Эфесе, то имеет в виду следующее: я понимаю, что в Эфесе живет такая община, которая, в определенном отношении, охотно приняла Христианство. Но поскольку все постепенно развивается, то от каждой культурной эпохи нечто остается. И хотя в Эфесе у нас есть школа посвящения, но христианское учение там так окрашено, что повсюду можно распознать древнеиндийскую культуру. ...Христианство в Эфесе носит окраску 1-й культурной эпохи, чуждо внешней жизни, не исполнено любовью к тому, что, собственно, составляет задачу послеатлантического человека. Что там отказались от поклонения грубой чувственности, что они обратились к духовной жизни — так говорит автор в письме к общине, — это ему нравится в них. Мы понимаем, что автор Апокалипсиса хотел этим сказать, поскольку он знал, что в Эфесе отправляется мистериальный культ целомудренной Дианы. Он указывает, что там в особом расцвете отказ от материи, отказ от чувственной жизни и обращение к духовному. "Но имею против тебя, что ты оставил первую любовь свою" (2; 4) — любовь, которую должна была иметь 1-я послеатлантическая куль¬тура, выражавшуюся в том, чтобы рассматривать Зем-лю как поле, на котором должно быть посеяно божественное семя.
     А как характеризуется тот, кто диктует эти письма? Он характеризуется как предшественник Христа Иисуса и в то же время как предводитель первой культурной эпохи. Христос Иисус как бы говорит через водителей, или мастеров, 1-й культурной эпохи, той эпохи, в которую посвященные взирали вверх, на потусторонние миры. Он говорит о себе, что в его правой руке семь звезд и семь золотых светильников. Семь звезд — это не что иное, как символы семи высших духовных существ, являющихся водителями семи культур. А семь светильников — это особое выражение, показывающее, что это духовные существа, не видимые в чувственном мире. ... "Ты ненавидишь дела николаитов" (2; 6) ... В то время, когда писалось это письмо, существовала секта николаитов, где особую ценность для человека видели только во внешней, телесной, чувственной жизни. Ты не должна этого делать, — так говорит тот, кто инспирирует первое письмо. Но не оставляй и первую любовь, — так говорит он, — ибо по той причине, что ты ненавидишь любовь к внешнему миру, оживляешь ты этот внешний мир, ведешь его к духовной жизни".
     В обращении к Смирнской церкви имеется в виду 2-ая, древнеперсидская, культура. "Представим себе человека, который не использует свою жизнь так, чтобы извлекать из нее истинные плоды. Он не берет из нее никаких плодов в духовную жизнь. А лишь этими плодами может он жить в духовном бытии. И потому тот, кто не берет с собой никаких плодов, переживает "вторую смерть". Благодаря тому, что он обрабатывает эту земную ниву, спасается он от второй смерти. "Побеждающий не терпит вреда от второй смерти". (2; 11).
     Тот, кто повелевает написать письмо Пергамской церкви, "...указывает, что мощь этой эпохи (древнеегипетской) составляет острое слово, острый, обоюдоострый меч. Это слово Гермеса древних жрецов, это слово, которым исследовались силы природы и звезды в древнем смысле. Это та культура, которая до некоторой степени через внутренние астрально-душевные силы человека обреталась здесь, на физическом плане. И, обретаемая в той древней форме, она поистине является обоюдоострым мечом. Здесь мудрость стоит на самой границе между белой и черной магией, между тем, что ведет к блаженству, и тем, что кончается гибелью. Поэтому он говорит, что хорошо знает, что там, где живут представители этой эпохи, стоит также и трон сатаны. Этим указывается на все то, что уводит прочь от действительно больших целей развития. А "учение Валаама" есть учение черных магов, ибо это — учение народопожирателя. Народопожирателем, разрушителем народов является черная магия, которая ставится только на службу личному и разрушает всякую сущность и поэтому поглощает все, что живет в народе. Но хорошая сторона этой культуры состоит в том, что именно тогда человек начал очищать, просветлять свое астральное тело. Это названо "сокровенной манной". ...Человек очищает свою душу, чтобы сделать ее чистым носителем Манаса".
     "Фиатирская церковь — это 4-я культурная эпоха, в которую является Сам Христос Иисус. "Сын Божий, у Которого очи — как пламень огненный и ноги подобны халколивану (желтая медь)".(2; 18)".
     "Поэтому Сын Божий как Водитель будущего должен сказать: "И вне общины должен быть познан "Я-Есмь", Который испытует сердца и почки" (2; 33)". А что значит "утренняя звезда"? Земное развитие обозначается двумя звездами: Марсом (1-я половина) и Меркурием (2-я половина). "Меркурий является звездой, которая представляет собой задающую направление силу, то направление, куда должен ступать человек". При этом следует иметь в виду, что в оккультизме названия Меркурия и Венеры переставлены местами для специальных целей, так что за Землей в планетной системе следует Меркурий, потом Венера.
     "И Ангелу Сардийской церкви напиши, — здесь мы должны чувствовать, что это относится к нам — так говорит имеющий семь духов Божиих и семь звезд" (3; 1). Семь духов — это семичленный человек. "Согласно техническому выражению оккультизма эти семь принципов называют семью духами Божиими в человеке". А семь звезд суть семь планетарных воплощений.
     Шестая культура братства представлена общиной, где само название выражает это: Филадельфия. Все эти названия выбраны не случайно. В ту эпоху мы так разовьем свое "я", что ни одна внешняя сила не сможет войти в нас, если мы сами этого не захотим. Это "ключ Давида". "Вот, я отворил перед тобою дверь, и никто не может затворить ее". — Это Я, которое нужно найти в себе самом.
     В седьмую культурную эпоху разделение людей на два рода: на тех, кто предался духу, и тех, кто ни холодны, ни горячи, — будет весьма значительным. Человек спиритуальной жизни должен будет ощущать себя как конечное существо, на которое направляется все. "И это конечное существо обозначено словом "Амен". "И Ангелу Лаодикийской церкви напиши: Се говорит Амен", — тот, кто в своем существе представляет собой существо конца. "Так в Апокалипсисе Иоанна нам дано содержание посвящения ... посвящения воли". 104 (3)

     71. "Как современные люди, мы не можем достигать чего-либо, возвращаясь назад к культуре йоги, к прошлому. Ибо дело в том, что изменился и сам процесс дыхания. Конечно, в клинике вы этого сегодня не докажете. Но процесс дыхания человека с 3-ей послеатлантической культуры стал иным. Попросту выража­ясь, можно сказать: в 3-й послеатлантической культурной эпохе человек вдыхал душу, теперь он вдыхает воздух. Не просто наши представления стали материалистическими, сама реальность потеряла душу. ... Не просто изменилось сознание человечества, о нет, раньше в самой атмосфере Земли была душа. Воздух был душой. Сегодня этого больше нет. Духовные существа элементарной природы... они проникают в вас, их можно вдохнуть в себя, занимаясь йоговским дыханием. То, чего достигали 3 тыс.лет тому назад путем нормального дыхания, — этого не вернуть искусственно. Это большая иллюзия Востока, что это можно вернуть. И то, что я сейчас говорю, является описанием действительности. Прежнего одушевления воздуха теперь нет. Поэтому те существа, которых можно назвать антимихаэлическими существами ... смогли проникнуть в воздух, а через воздух — в человека, и таким путем они достигают того, о чем я говорил вчера (23.11.1919 г.). Мы можем их изгнать только в том случае, если на место йоги поставим правомер­ное. Мы должны уяснить себе, что к этому правомерному нужно стремиться ... что оно возможно в том слу­чае, если мы осознаем намного более тонкое отношение человека ко внешнему миру, так что нечто произой­дет с нашим эф.телом, и это также войдет в сознание, наподобие дыхательного процесса. Как в процессе дыхания внешний кислород мы вдыхаем, а углекислоту выдыхаем, так подобный процесс имеет место во всех наших восприятиях чувств. Представьте себе, вы нечто видите. Возьмите радикальный случай: вы видите пламя. При этом происходит нечто сравнимое — хотя это более тонко — со вдохом. Закройте глаза — подо­бное вы можете делать с любым органом чувств, — и в вас останется образ пламени, "постоянно меняющийся", как сказал Гете, затухающий. В процессе восприятия светового впечатления и последующего его затуха­ния кроме физиологического процесса сильно деятельным оказывается эф.тело. И в этом процессе таится нечто весьма-весьма значительное. Там внутри пребывает душевное, которое 3 тыс. лет тому назад мы вды­хали и выдыхали с воздухом. И мы должны научиться подобным образом чувственный процесс в его проодушевленности прозревать, как 3 тыс. лет назад прозревали дыхательный процесс.
     Это связано с тем, что 3 тыс.лет назад человек жил в своего рода ночной культуре. Ягве возвещал о себе через своих пророков в снах во время ночи. Но мы должны утонченность нашего общения с миром вы­работать так, чтобы в нашем восприятии мира мы имели не просто чувственное восприятие, но духовное. Мы должны осознать, что с каждым лучом света, с каждым звуком, с каждым ощущением тепла и их последу­ющим угасанием наступает душевный взаимообмен с миром, и этот душевный взаимообмен должен стать для нас чем-то значительным. И мы также должны окрепнуть в ощущении: это происходит с нами".
     "Извне в нас действуют мировые мысли, изнутри — человеческая воля. Человеческая воля перекрещивает­ся с мировыми мыслями. ... как в дыхании некогда перекрещивалось объективное с субъективным. Мы должны научиться чувствовать, как наша воля действует через наши глаза и как в действительности актив­ность чувств тонко примешивается в пассивность, благодаря чему мировые мысли пересекаются с человече­ской волей. Это новая йога воли, ее мы должны развивать. Тогда нам сообщается нечто подобное тому, что сообщалось 3 тыс. лет назад в процессе дыхания. Наше постижение должно быть более душевным, много более духовным. ... Гете стремился проникнуть не к закону природы, а к прафеномену. Это — значительное в нем. Но если мы приходим к чистому феномену, к прафеномену, то во внешнем мире мы имеем нечто такое, что дает нам возможность также и развертывание нашей воли почувствовать в созерцании внешнего мира; и то­гда мы снова взлетаем к чему-то объективно-субъективному, чем, например, обладало древнее еврейское учение. Мы должны научиться не только говорить о противоположности между материальным и духовным, но мы должны распознавать взаимопогружение материального и духовного в единстве, именно в чувственном постижении. Точно так же, как 3 тыс.лет назад была культура Ягве, так тем же будет для нас то, что на­ступит, когда мы природу больше не станем видеть материально или как Густав Фехнер, который в природе нафантазировал что-то душевное. Если мы в природе учимся душевное соощущать с чувственным созерцанием тогда мы будем иметь Христово отношение ко внешней природе. Тогда Христово отношение к внешней природе будет своего рода духовным процессом дыхания". 194 (6)

     83. "Что как духовно-душевное открывалось ученикам др.Мистерий — это приходило из тела, протискива­лось через мозг и тогда воспринималось человеком. Но воспринимаемое сегодня человеком как посвященным — это усиленное мышление, которое совершенно не связано с мозгом ... воспринимается с мыслительной стороны таким же образом, как и восприятия чувств".

     "Духовно-душевное (рис., красное слева) нисходит из духовно-душевного мира. И оно, можно сказать, попадает в тупик; оно не может те­перь идти далее, оно должно быть наделено физической материальнос­тью (синее). Но физическая материальность действует, собственно говоря, только ... из мозга, не из остального человека. Из остально­го человека вновь исходит духовно-душевное, которое удерживается благодаря тому, что оно не пропускается мозгом, что оно в мозгу находит упор, опору. Благодаря этому духовно-душевному вновь становится воз­можным через остальную человеческую организацию, а именно через организацию конечностей и обмена веществ, противопоставить себя самому себе (красное справа). Можно, т.обр., сказать: то, что я здесь нарисовал синим, — это головная организация. Здесь тогда находится организа­ция конечностей и обмена веществ (желтое), она хотя и всасывает в нормальном состоянии душевно-духов­ное, но только до определенной степени". В этой связи становится понятным, почему эмбрион прежде всего развивает головную систему: духовно-душевное, идущее к воплощению, находит в ней опору. — Затем развивается остальная организация.
     111
     "Когда мы затем подрастаем, то духовно-душевное снова делается все более самостоятельным, ...когда мы вырастаем как взрослые люди, телесно-физическое все более отступает назад, и мы получаем самостоя­тельное духовно-душевное. Его самостоятельность у современного человека интенсивнее, чем у древнего человека. Но оно все же не может мыслить. Для этого, как я сказал, оно нуждается в помощи телесного. И без телесного возрастающее в нас осталось бы навсегда сновидческим.
     Т.обр., можно сказать: старый посвященный искал, как сделать мозг проницаемым, чтобы прежнее духов­но-душевное, которое низошло сюда, могло бы протечь сквозь него, чтобы он, т.обр., мог воспринять жизнь до рождения через размягченный мозг. Посвященный нового времени рефлектирует то, что образова­лось в ходе жизни. Он пробуждает это к высшей интенсивности со стороны мышления. Старый посвященный этого не мог. Он не мог особенно сильно схватить то, что у ребенка смутно развивается как новое духовно-душевное и затем позже проходит через врата смерти. Поэтому он умерщвлял некоторым образом телес­ное, сламывал его, чтобы смогло выйти старое духовно-душевное, бывшее до того, как оно было восприня­то через зачатие. ... старый посвященный духовно-душевное, идущее из времени до рождения, открывал, ог­лушая тело, мы же пытаемся сделать открытым то, что после рождения как духовно-душевное развивается все более и более; но мы не открываем его до такой степени, чтобы пользоваться им для самостоятельно­го восприятия духовного мира. Такова разница.
     Со стороны воли дело обстоит так: старый посвященный пытался, как говорится, организацию воли сде­лать оцепенелой. Благодаря этому духовно-душевное, впитываемое в ином случае волевой организацией, т.е. то, что существовало до рождения, снова становилось для него воспринимаемым. Если тело цепенеет, то оно не впитывает духовно-душевное, и благодаря этому оно открывается в своей самостоятельности. Опять-та­ки, и этого мы не делаем, как современные посвященные; и здесь происходит другое. Воля крепнет, когда преобразуется сила воления, как это изображено в рекомендованных книгах. Это было бы ошиб­кой, идя путем шока, путем переживания состояния страха, состояния ужаса, вызывать каталептические со­стояния, как это делали древние посвященные. У современного человека с его сильно развитой интеллекту­альностью подобные вещи целиком и полностью относятся к области патологии. Этого, следовательно, не должно быть. Вместо этого, напр., берется упражнение, когда переживания дня просматривают в обратном порядке от вечера к утру. Имеются и другие упражнения воли. В этих упражнениях воля преображается т. обр., как я это охарактеризовал, предлагая рассмотреть, напр., человеческий глаз. Как он должен быть образован, чтобы мы могли видеть? Если у нас образуется катаракта, то материя глаза проявляет себя самостоятельно. Глаз откладывает материю, которая затем становится непрозрачной. Глаз должен быть не­эгоистичным, должен бессамостно входить в организм, он должен быть прозрачным, если мы хотим правиль­но видеть. Для воли же наш орган вообще не прозрачен".
     Мы не знаем, что происходит в руке, когда мы ее поднимаем. И организм должен быть непрозрачным для воли. Это нормальное состояние. "Но для высшего сознания он не должен оставаться таковым, он должен стать прозрачным, душевно-духовно прозрачным. И это как раз происходит через упражнения воли. ... как глаз сам прозрачен, так становится прозрачным духовно-душевный организм, весь организм становится ор­ганом чувств. Благодаря этому мы объективно воспринимаем со стороны воли духовных существ, как внеш­ними глазами мы воспринимаем физические предметы. Т.обр., упражнения воли не ведут нас к оцепенению тела, дабы освободить духовно-душевное, но они ведут нас к тому, чтобы так развить духовно-душевное, чтобы оно стало видимым через телесное. Это существенно. Человек видит в духовном мире только тогда, когда смотрит сквозь самого себя (а не непосредственно).
     Такова другая сторона развития в отношении воли. Т.обр., все развитие в новое время покоится на том, что человек сначала укрепляет мышление и оно делается независимым от мозга, и во-вторых, он так выра­батывает волю, что весь делается прозрачным. ... Старое посвящение изменяло тело, изменяло его со стороны мозга, со стороны остального организма. И благодаря тому, что изменялось тело, смутным образом воспринималось духовно-душевное. Современное посвящение изменяет духовно-душевное, делает его сильнее в себе со стороны мыслей и со стороны воли и благодаря этому делает его, с одной стороны, не­зависимым от мозга, а с другой — настолько сильным, что оно начинает видеть сквозь организм.
     По этой причине (сверхчувственные) восприятия старого посвященного носили несколько призрачный ха­рактер. После того, как заканчивались соответствующие процедуры, призрачно выступало то, что могло от­крыться как сущностное духовного мира. Человек видел духовный мир, я бы сказал, в эфирных образовани­ях. И это было большой заботой учителя древних Мистерий, чтобы ученики несмотря на то, что восприятия духовного мира вставали перед ними подобно привидениям, умели отказаться от призракообразного. Все вновь и вновь звучали предостережения учителя др.Мистерий: вы видите нечто такое, что выглядит как будто бы материальным, но вы должны рассматривать это как образы. В том, что вы видите в этом призрач­ном обличье, вы имеете только образ духовного мира. Вы не должны верить ... что это истинная действи­тельность. ... Конечно, об этом говорили иными словами, но по-современному это можно выразить так. ...
     В современном посвящении имеют другие заботы. Здесь вообще приходят к познанию внешнего мира толь­ко в том случае, если продвигаются до имагинативного познания. Здесь живут в мире образов; здесь об­разы с самого начала выступают в их образом характере. ... Но умение правильно судить об этих образах, знание, как эти образы относятся к духовной реальности, достигается благодаря тому, что человек, как современный человек, усва­ивает себе точное мышление и обращает его на мир образов, осознает, что он действительно мыслит в этом мире образов, как он научился мыслить в обычном физическом мире. Всякое бессмысленное глазение вредно для современного посвящения. Все, что современный человек развивает в здоровом мышлении, должно быть внесено в высшее познание. Как в обычном физическом мире человек умеет ориентироваться, если может точно мыслить, так и в мире духа, куда проникают через современное посвя­щение, лишь тогда смогут правильно ориентироваться, когда все то, чего достигают через имагинативное, инспиративное и интуитивное познание, в состоянии правильным образом пронизать мышлением, которое ус­ваивают здесь, в физическом мире. В моих книгах "Теософия", "Очерк Тайноведения", а также "Как достиг­нуть познания высших миров?" со всей ясностью дана характеристика современного посвящения.
     Потому-то так важно, чтобы каждый, желающий в новом смысле проникнуть в высшие миры, учился действительно точно мыслить, упражнялся бы в точном мышлении. А это не так легко, как себе представляют". Приведем один пример. Представим себе такой невероятный случай, что завтра в Гетеанум пришел бы Ллойд Джорж. Тогда бы оказалось, что все наши впечатления от его визита были бы обусловлены знанием, кто он такой. Однако точным мышление было бы в том случае, если бы вы оказались в состоянии так его ощущать и так о нем думать, как если бы вы не знали, что это Ллойд Джордж. Вы должны были бы исключить все, что вы знали ранее о нем, как плохое, так и хорошее. А теперь судите сами, как далеко отстоит челове­чество от адекватного, точного мышления о действительности! ... Спросите человека о чем-либо, и он изложит вам многое такое, чего нет в предмете, а проистекает из него самого. "И тем не менее, лишь ко­гда человек будет в состоянии ограничиваться только тем, что он увидел, он сможет постепенно приходить к точному мышлению". В обычной жизни при современных отношениях человек едва ли где может упражняться в точном мышлении, кроме, может быть, геометрии, счета. Люди любят думать приятные мысли. "К новым явлениям не подойти, если за собой волокут целый колосс предрассудков". Часто жалуются на трудности проникновения в духовные миры, но не хотят при этом принять во внимание элементарных вещей. "И тем не менее, серьезно желающий пройти через посвящение, обязан развить непредвзятую беспристрастность, и сколь бы много ни накопилось в его душе, он должен быть в состоянии всякий раз совершенно заново смот­реть на вещи, как будто они, так сказать, свалились с неба. Ибо своеобразие духовного мира состоит в том, что всякий раз мы должны его завоевывать заново, если хотим его обрести. Для этого необходимо соответствующим образом подготовиться". 210 (7)

Экс Део...

     517. "Лишь с величайшим смирением в сердце и безграничным почитанием Божественного можем мы подготовить себя к тому, чтобы ступить на оккультный путь". 266-2, с. 169
     Эзотерик тем отличается от экзотерика, что в нем живет Бог, и он дает силам Бога в себе стать действенными, а не представлениям, которые он составляет себе о Боге. Именно такими представлениями может он повредить себе, когда позже войдет в высшие миры". 266-2, с. 75
     "Каждое утро при пробуждении первой нашей мыслью должна быть благодарственная мысль, направленная к Богу Отцу, что Он сделал возможным для нас вернуться в физическое тело". "Оно ткет меня" — это очень сильный мантрам для такого случая, но без чувства большой благодарности его делать нельзя. 266-2, с.465
     "В великой, колоссальной Личности, в Носителе наивысшего объединяющего принципа, Слова, Которое выражает сокровенного Отца, Которое является Его манифестацией, — в Ней, когда Она приняла человеческий облик и потому стала Сыном Человеческим и потому сделалась Представителем всего человечества, объединяющей связкой всех я: во Христе, в Жизнедухе, в навеки объединяющем исполнилось исторически — и одновременно символически — проявление всего человечества на ступени чувства, души. ... и все глубины чувств получили встряску. Возникла интенсивность ощущений, поднявшихся такими волнами, какие еще никогда не прокатывались через мир". Физическое выражение Я — кровь была пролита из любви к человечеству. И сколько было ее пролито таким образом потом, невозможно осознать вполне. Волны воодушевления исполнили свою задачу. "Они сделали человека зрелым для посвящения воли". 266-1, с. 110
     "Все страдания должны мы принимать на себя добровольно, памятуя, что мы убили Иисуса Христа". Изгладить вину можно Павловым: "не я, но Христос во мне" или I.C.M. 266-2,c. 151-155
     Эзотерически розенкрейцерскую формулу произносят так: E.D.N. I. — M. P.S.S.R. И нужно почувствовать в душе разницу. 266-2, с. 100
     Дополнительные цвета. "Придет момент, когда черный крест пробудит в нас белый, сияющий, солнечный свет Христа, а через красные розы будет возбуждена сила, благодаря которой ясный свет Христа прорастет в нас зеленой жизнью". 266-2, с.45

     575. Беря активно свое развитие в собственные руки, человек обретает чувство пронизанности телес­ного душевно-духовным. Так, он может вновь пережить любовь как силу, что творила его органи­чески в первые семь лет жизни. "Если такую интенсивность любви обратить на самовоспитание, то можно достичь в воле того состояния, когда она окажется достаточно сильной, чтобы действовать и в том случае, если тело будет предано земле, элементам". И если стремиться к нравственным импульсам не аб­страктно, а "ощущать" их, как в ином случае ощущают вкус, тогда поймут, "как эта воля вступает в ес­тественное бытие человека, как она вступает во всеобщее естественное бытие Универсума". Тогда стано­вится возможным понять, что происходит с человеком после смерти, подобно тому как развитие жизни пред­ставлений раскрывает тайну жизни до рождения. 334(9)

     606. "Через аскезу физический организм умерщвлялся, и воле становилось трудно развивать себя в физическом организме. Воля как бы оттеснялась назад, и чем трудней ей становилось погружаться, вжи­ваться в физический организм, тем более она вживалась в духовный мир и образовывала интуиции. ... Современный человек через аскезу так надломил бы свой физический организм, что я-сознание, которому надлежит развиваться, не смогло бы этого делать правильным образом. Человек тогда не пришел бы к сознанию свободы, он не смог бы правильным образом, свободно соединиться с Импульсом Христа. Поэто­му волевые упражнения должны не погашать физ.тело, как в древности, а укреплять чисто духовно-душев­ные способности человека, так что душа не бежала бы от тела, а вживалась бы в духовные миры". 215(10)

     808а. "Не всякий человек чувства является религиозной натурой, но если у него есть склонность к эзотерическому развитию, то он оказывается предрасположен и к религиозности. Подобные натуры большей частью очень легко усваивают общие понятия о духовном мире и достигают имагинаций. ... их заботы устраняет ангельское существо. Благодаря своему Ангелу они переступают Порог. Такие люди могут пережить в духовном мире много прекрасного, и если они рассказывают о том, их следует внимательно слушать.
     Затем имеется тип людей, действующих из волевого элемента, которые от аффективной и эмоциональной жизни обращаются к эзотерическому развитию. Не исключено, что они могут проявиться также критически и иронично. Таким людям намного труднее, чем другим. Именно, когда они стоят перед Порогом, то, благодаря своим эмоциям и аффектам, так сильно мучаются, что дело доходит до физических мук. В своих медитациях они страдают от бесов, которые ставят им преграды. Им бы хотелось вступить в духовный мир и, в то же время, они чувствуют, что как будто бы не смеют вступить".
     Два указанных типа не выбирают путь. "Но третий путь человек в наибольшей мере выбирает сам. Это путь мышления. Правда, немногие ступают на него". Но в будущем он станет путем для всех. Достигая Порога на этом пути, обретают большой и широкий интерес к духовным закономерностям, в душевном покое берут на себя карму, чувствуя себя в высшей степени в единстве с человечеством. Такой человек может прийти к глубокому пониманию отношения между Богом — Отцом и Богом — Сыном. Прежде должен быть Отец, чтобы мог быть Сын, но на то должна быть свободная воля Отца..." 266-3, с. 253-255

     1203. "Мне минуло тридцать шесть лет, когда закончился Веймарский период моей жизни. За год до этого в моей душе начался глубокий перелом. С моим отъездом из Веймара он превратился в проведшее резкую грань переживание. Это произошло совершенно независимо от перемены — тоже значительной — в моих внешних жизненных обстоятельствах. Познание того, что может быть пережито в духовном мире, было всегда для меня чем-то само собой разумеющимся, зато величайшие затруднения испытывал я при восприятии чувственного мира. ... Это совершенно изменилось начиная с тридцать шестого года моей жизни. Моя способность наблюдать вещи, существ и процессы физического мира изменилась, делаясь бо­лее точной и проникновенной. Это касалось как научной, так и внешней области жизни. Во мне просну­лось никогда раньше не проявлявшееся внимание к чувственно воспринимаемому. Для меня стали важны­ми подробности; во мне возникло чувство, что чувственный мир может открыть нечто одному лишь ему свойственное. Моим идеалом стало ознакомиться с ним при помощи только того, что он имеет ска­зать до того, как человек привнесет в него нечто благодаря своему мышлению или иному встающему в нем душевному содержанию.
     Я пришел к заключению, что перелом, наступающий в каждой человеческой жизни, мною переживался гораздо позже, чем другими. Но я видел, что это имеет совершенно определенные последствия для ду­шевной жизни. Я видел, что люди, рано переходящие от душевной деятельности в духовном мире к пере­живанию физического, не достигают чистого восприятия ни в духовном, ни в физи­ческом мире. Инстинктивно они постоянно смешивают то, что говорят им вещи, с тем, что переживает душа благодаря духу и чем потом она пользуется, чтобы "представить" себе вещи.
     Я вступил благодаря точному и настойчивому наблюдению чувственного в совершенно новый мир. Объ­ективное, совершенно свободное от всего душевно-субъективного, противопоставление себя чувственному миру раскрывало мне нечто, чего не могло дать духовное созерцание. Но это отражалось в то же время и на мире духа. В раскрытии сущности чувственного мира, в чувственном восприятии заключался и противоположный для познания полюс познания духовного в полном его своеобразии, не смешанный ни с чем чувственным".
     "К осознанию того, что понятия являются залогом духовной действительности, приходишь из природы опытного переживания этого рода познания с такой же уверенностью, как достигаешь при чувственном познании уверенности в том, что имеешь перед собой не иллюзии, а физическую действительность. ... Медитирование явилось теперь для меня душевной жизненной необходимостью. И благодаря этому моему внутреннему существу раскрылся третий род познания. Он не только вел в дальнейшие глуби­ны духовного мира, но и давал возможность интимно сживаться с ним. Мне приходилось из внутренней необходимости постоянно вводить в центр моего познания совершенно определенный род представлений, а именно следующий: если я вживаюсь душой в представления, сложившиеся при помощи чувственного ми­ра, то непосредственный опыт позволяет мне говорить о действительности пережитого лишь до тех пор, пока я нахожусь, чувственно наблюдая, перед какой-нибудь вещью или процессом. Чувство ручается мне за истину наблюдаемого, пока я наблюдаю.
     Не то происходит, когда я вступаю при помощи духовного познания в идеях в связь с существами или процессами духовного мира. В каждом отдельном случае созерцания наступает непосредственное опытное переживание того, что воспринимаемое существует независимо от продолжительности его созерцания. Когда, напр., переживаешь Я человека как его исконнейшую внутреннюю сущность, то сознаешь, пере­живая в созерцании, что это Я существовало до жизни в физ.теле и будет существовать и после него. Что переживается т.обр. в Я, открывается непосредственно, как открывает непосредственному восприятию свой красный цвет роза.
     В такой, проводимой из внутренней духовной жизненной необходимости, медитации все более развива­ется сознание о "внутреннем духовном человеке", который может, совершенно высвободясь из физическое организма, жить, воспринимать и двигаться в духовном. Этот самостоятельный в себе духовный человек вступил в мой опыт под влиянием медитации".
     "Я почувствовал, как идеальное (идейное) моей предыдущей жизни отошло в известном направлении назад, а на его место встало волевое. Для того, чтобы это стало возможно, воля при развитии познания должна су­меть воздерживаться от всякого субъективного произвола. По мере того, как идеальное ослабевало, усиливалась воля. И воля взялась за духовное познание, которым раньше почти всецело руководило идеа­льное. Я уже раньше осознал, что расчленение душевной жизни на мышление, чувство и волю имеет лишь ограниченное значение. В действительности же в мысли уже заключаются и чувство, и воля; только мысль господствует над ними. В чувстве живут мышление и воля, как в воле — мышление и чувство".
     "Основная ошибка всех материалистически мыслящих естествоиспытателей состоит именно в невозмож­ности их идеи материи. Этим они закрывают себе путь в духовное бытие. Материальная природа, возбуж­дающая в душе лишь то, что человек переживает при виде природы, делает мир "иллюзией". Идеи эти, столь интенсивно жившие в моей душе, были переработаны мною четыре года спустя в моей книге "Миро- и жизневоззрения в девятнадцатом столетии", в главе "Мир как иллюзия". (Это сочинение в позднейших расширенных изданиях было озаглавлено "Загадки философии")".
     "В Логосе живет душа человеческая. Как живет внешний мир в этом Логосе? Это является основным вопросом моей "Теории познания гетевского мировоззрения"; то же относится и к моим книгам "Истина и наука" и "Философия свободы". Это душевное направление, проникая в душевные подосновы, царило во всех оформлявшихся во мне идеях, при помощи которых Гете пытался осветить явления мира". 28 (гл. 23)