1681. "Человек, с одной стороны, является представляющим существом. Но когда он пользуется способно­стью представления, то теряет себя. И это свое собственное существо, неспособное проявиться в представле­нии, он получает, собственно, только благодаря тому, что воля действует из бессознательного. И не действуй воля, не чувствуй мы в себе волю, — весь мир призрачно предстал бы перед нами, если бы мы могли его только представлять. Мы имели бы перед собой призрачный мир, каким является мир естественнонаучных понятий. ... Этот мир лишь потому не оказывается призрачным, что постоянно действует воля".
     Если бы человек мог летать, как птица, то и тогда мир выглядел бы призрачно. Когда же он стоит твер­до ногами на Земле, то это дает ему чувство, родственное воле, дает естественнонаучную картину мира, чувство устойчивости мира. "Если бы вы не имели этого чувства, но могли бы только смотреть, то мир явился бы вам призрачно. Что разыгрывается в подсознании — именно этого вы не говорите себе. В под­сознании постоянно разыгрывается то, о чем человек там же, в подсознании, как бы говорит себе: да, мир, собственно, имеет вид призрака. Но если бы мир был таким, каким он предстоит моим глазам, то я не мог бы стоять на твердом, я должен бы был провалиться. Но я не проваливаюсь, значит мир не таков, каким он пред­стает перед моим взором. — Такое заключение постоянно делается в подсознании. Столь сложно совершенно обычное, повседневное отношение к миру. Это всегда бессознательное заключение, проистекающее, в опре­деленном отношении, из воли. Итак, при простом представлении нам, собственно говоря, недостает — если теперь выражаться научно, т.е. педантично — субъекта. Что мы обладаем субъектом, чувствуем себя совме­стно с миром, — это идет из воли.
     И опять-таки, когда мы волим, когда мы развиваем волю, то нам, собственно, недостает объекта. Объ­ект не входит основательно в наше сознание. Когда я хочу эту книжечку переложить слева направо и делаю это, то сам объект воления не входит в сознание. Вы видите путь, который проделывает книжечка, пред­ставление, которое призрачно встает из воли, но сам объект воли не входит в сознание. Т.обр., человек, когда он волит и представляет, — это звучит гротескно, поскольку имагинацию нужно облекать в слова — ... является калекой. Он представляет призрачно и волит частично. То, чем человек является в действите­льности ... это пребывает в середине между представлением и волей. Но дело обстоит так, что в обыч­ной жизни это не входит в наше сознание. Как во внешней природе не может возникнуть растение-животное, так человек не может осознать, чем он, собственно, является. Поэтому, как я однажды говорил, собствен­ное Я человек воспринимает как дыру в событиях жизни. Это важно понять, не правда ли? что человек может также воспринимать и дыру. О сне человек ничего не знает, он засыпает — пробуждается, засыпает — пробуждается; когда же он обозревает свою жизнь, то в его сознании имеются пробелы, дыры в сознании, как бы черные дырки на белой плоскости, в которых ничего не видно. Так выглядят дыры сознания во время сна. Но также обстоит дело с нашим Я и во время бодрствования. В действительности наше Я не подни­мается в сознание, в сознании от него имеется только дыра, и восприятие этой дыры обращает наше вни­мание на то, что мы имеем действительное Я".188 (3)